Der Lange Verborgne Freund

В 1820 он издал книгу под названием Der Lange Verborgne Freund (Длинный Скрытый Друг), название которой было переведено как Длинный Потерянный Др уг. Она стала одной из главных энциклопедий «знахарства» и была чрезвычайно популярна повсеместно в Новой Англии в 1920-ых годах, когда писал Лавкрафт. Книга была коллекцией заговоров и заклинаний, которые, как говорили, защищали и лечили все болезни и лихорадки, убийственные для горцев. Хотя Длинный Потерянный Друг, как полагают, была одной из важнейших книг волшебства горцев, были и другие. Две из них, равнозначные – Шестая и Седьмая Книги Моисея, происхождение которых, предположительно, прослеживается вглубь библейских времен.

Шестая и Седьмая Книги Моисея

Шестая Книга была собранием заклинаний и заговоров, призывов ангелов и древних еврейских сил, напротив Седьмая Книга содержала ряд рисунков и символов, стилизованных под еврейские и «египетские». Они предназначались для повторения их на амулетах или “himmel briefs” (небесных оберегах), которые защищали от напастей и злых духов. Некоторые утверждали, что геометрические рисунки из Седьмой Книги, напоминают отдельные строения, оставленные Строителями Насыпей.

Чудесные таблетки Сиона

Не меньший интерес представлял труд под названием Чудесные таблетки Сиона, в котором говорилось о слиянии "египетских" знаний с европейскими заклинаниями и заговорами. Как и другие книги, используемые магами-горцами, это была «секретная» книга, содержание которой было не для посвященных, и большая ее часть была написана в около-библейских формулировках. Как и в других книгах, речь шла о черной и белой магии, она содержала заклинания и ритуалы исцелений, а также и проклятий. Другие широко распространенные труды – Книга Еноха, Книга Мага, и Ветхий Завет - Исаии, которые, схожи с гримуарами современной ранней Англии, как правило, были вариациями копий других работ. Содержание большинства из них граничило с тем, что сегодня рассматривалось бы как колдовство.

Распространение таких непонятных и жутких документов углублялось и дополнялось суевериями и верованиями глухомани и, возможно, делало их более самозозерцательными в их пути. Однако с урбанизацией начали разрушаться и изменяться, многие устоявшиеся горные общины, хотя и сегодня отдельные древние суеверия по-прежнему процветает в некоторых отдаленных горных районах.

Не трудно проследить связь района Догтауна, местности у горы Рутерфорд и Больших Дымных гор с отдаленными изолированными общинами, присутствующими в литературе Лавкрафта. Что касается Догтауна, он особенно легко угадывается в деградирующих селениях Данвич или Иннсмут. Представление о древних родах, уходящих корнями к Поселениям и Революционным временам, вместе с рассказами об инбридинге в горных кланах, также давало пищу для его темных фантазий.

В части, в сельских районах Род-Айленда, особенно на юге штата, существовало много рассеянных общин. Их изоляция позволяла также там множиться некоторым неестественным верованиям. Здесь, главным образом, выращивали яблоки, и общины, в значительной степени сельские, сосредотачивались вокруг яблоневых садов. Следует учесть, что, Род-Айленд неоднократно был театром военных действий, особенно во время войны 1812 года, и обочины проселков были усеяны крошечными кладбищами с покоящимися революционерами. Большинство старых домов, спрятанных в укромных лощинах, были заброшены во время войны, лежали в запустении и полнились призраками. Здесь тоже встречались оставшиеся с индейских времен странные каменные монолиты – свидетели доисторического прошлого, – которые в условиях изолированного штата Род-Айленд казалось чрезвычайно угрожающими. Это было идеальное место для процветания нелепых верований и древних страхов. Действительно, c конца XVIII и до конца XIX века, южная окраина штата стала объектом незначительной истерии вампиризма. Существовали рассказы о призраках на безлюдных проселочных дорогах безголовых всадников-революционеров, скрывавшихся в лесах неподалеку от заросших кладбищ, спрятанных в небольших лощинах. Также здесь рассказывались истории о местах, которые следует избегать, и которые таили угрозу тяжелых последствий для неосторожных путников. Все это выливалось в богатые декорации, в которых разворачивались рассказы Лавкрафта.

Мысли о древней цивилизации, возможно, основанной в Род-Айленде, был дан новый толчок, когда в конце XVIII века был обнаружен в Фолл-Ривере, скелет, облаченный в доспехи необычного вида и конструкции. Мертвец находился в сидячем положении, как в Хоупвеллской культуре[135] и некоторых элементов Миссисипской культуры, и был обрамлен камнями любопытной формы. Сначала полагали, что это могло быть захоронение кого-то из ранних исследователей – возможно викингов или норманнов – но многие утверждали, что это свидетельство развитой, но забытой цивилизации, которая процветала в Род-Айленде в доисторические времена. Позже, было заявлено, что на камнях (впоследствии утерянных) имелись надписи неизвестными символами, возможно, на забытом языке. Такие открытия вполне могли взбудоражить воображение Лавкрафта, и оказать влияние на его творчество.

Эдвард «Джон» Даймонд

Лавкрафту, возможно, были также известны некоторые "персонажи", жившие в Новой Англии много лет назад. Один из них, в частности, мог его весьма заинтересовать. Это был Эдуард "Джон" Даймонд, знаменитый "Марблхедский чародей", Массачусетс. Даймонд, высокий, стройный, капризный человек, живший в XVIII веке в старом большом колониального стиля доме на Литл-Харбор, Марблхед, мог вполне войти в истории Лавкрафта. О его личной жизни известно немного, хотя, как думают, родился он где-то в 1692 году, во времена судов над Салемскими Ведьмами. Будучи молодым человеком, он мог входить в необычный транс, во время которого он ни ел, ни спал, и из которого он выходил странно посвежевшим и способным предвидеть будущее. Его родители были обеспокоены его способностями и даже немного побаивались его необъяснимой силы. После смерти отца Даймонда унаследовал небольшую сумму денег (его отец не был богатым человеком), которую он употребил для покупки земли, как-то странно расположившуюся у подножия Старого Могильного холма.

Старый Могильный Холм

Это было особенно нежелательным приобретением, поскольку эта земля несла определенно зловещую направленность, и Даймонда стали подозревать в наличии определенно тайных причин для покупки – прошло только двадцать восемь лет после суда над Салемскими Ведьмами, люди были все еще достаточно напуганы происшедшими событиями. Имелись предположения, что Даймонд был колдуном, и что он практиковал Черную магию в зарослях около старого кладбища. Отдельные люди утверждали, что слышали его разговор с Дьяволом на уединенных тропках, которые пересекали склоны Старого Могильного холма. Однако, несмотря на такую страшную репутацию, эксцентричный Даймонд был принят общественностью Марблхеда. Несмотря на предубеждения новых англичан, предлагаемые «подарки» колдуна оказывались полезными для многих местных жителей. Например, когда что-то пропадало без следа или было украдено, он мог, как правило, находясь в трансе, определить, куда что девалось или дать некоторые подсказки для поимки предлагаемого вора. Однако у него были свои темные стороны, и это часто испытывали те, кто с ним сталкивался. Его уход вглубь кладбища был сигналом для его соседей о приближении грозы или шторма. Там он призывал силы отомстить своим врагам. Многие корабли, как говорили, пропадали в море просто потому, что их капитаны ссорились с Даймондом. Колдун мог также помочь морякам. Иногда, когда он стоял среди надгробных плит, соседи слышали, что он взывает к капитанам некоторых судов, как будто давая им указания как вести себя при шторме. “Капитан Джаспер МакКлелленд на Элизабет Энн, ты меня слышишь?” ревел он в свинцовые небеса на старом кладбище. “Держать четыре градуса на правый борт, держать так, пока не достигаете Халфвей Рокк”. Он будто видел его. "Капитан Бенджамин Роу из Хетти, слышишь меня. Поворот шесть градусов на порт, иначе сядете на мель!" Потом его настроение меняется, и тень надвигается на его лицо. "Капитан Уильям Орн на Плимутской Девице, слушай, что я скажу! Я проклинаю тебя в этом назначенном месте, и ты, и твой брат Джекоб, владелец Шарлотты Роз, пусть никто из вас никогда не увидит порт снова! Вас обоих с судами погубит наступающий шторм! Об этом мое страстное желание и мои самые горячие молитвы". Ни одна из проклятых им посудин, ни их капитаны, в порт не возвращались.

Капитан Мика Тейлор

Известный спор возник между Даймондом и неким капитаном Микой Тейлором, владельцем Пустельги, во время которой моряк призывал колдуны “сделать самое худшее, поскольку он не боялся его”. Ясным, спокойным утром, Пустельга вышла из гавани Марблхеда. Не было даже малейшего намека на плохую погоду, но, все равно, Даймонд поднялся на вершину Старого Могильного холма и начал свои призывы среди могильных камней. Небо начало постепенно чернеть, и темные тучи поползли с запада. Из ниоткуда взявшийся шторм обрушился на побережье Новой Англии. Пустельга больше не вернулась в гавань Марблхеда – она сгинула в море со всем экипажем, включая Мика Тейлора. Этот инцидент сделал других капитанов, чрезвычайно осторожными при встречах с изможденным худым человеком. Помимо случаев в море, Марблхедский колдун, казалось, может рассмотреть со своего кладбища, что происходит на земле. Например, сидя на вершине его Могильного холма, он, казалось бы, в состоянии наблюдать пожар в Конкорде на расстоянии во многих миль, благодаря его предполагаемым телепатическим способностям. Он, как также говорили, напрямую общаться с мертвыми, лежащими под надгробными плитами.

Никто в действительности не знает, когда Джон Даймонд умер, и ни одна дата его кончины не называется. Он оставил после себя легенду, но эта легенда должна была быть продолжена его внучкой, Молли.

Молли Питчер

Молли Питчер родилась в 1738 году на 42 улице Орн Марблхеда в деревянном каркасном доме, стоявшем у старой заросшей тропинки, которая вела на вершину Старого Могильного холма. Вскоре после ее рождения родители стали подозревать, что она унаследовала отдельные «способности» ее неординарного деда. Как только она заговорила, она могла повторять почти дословно услышанные сложные разговоры. Позднее, уже в школе, она могла по возвращении домой повторить слово в слово разговоры матери с соседями, хотя Молли при них не присутствовала. Считается, что она могла читать мысли своей родни и друзей, которые их навещали – к большому смущению родителей эти мысли она часто произносила вслух. Ей также приписывают предсказание войны за Независимость и победу американцев над англичанами. Это сделало ее крайне непопулярной в Марблхеде, где местные торговцы поддерживали британские интересы.

Молли росла чрезвычайно простой девушкой. Ее голова была большой, даже слишком большой для ее стройного тела, нос с горбинкой, губы тонкие, глаза прикрытые веками и шея, казавшаяся постоянно изогнутой или "кривой". У нее было немного поклонников, которые ее бросали из-за ее невзрачной внешности и зловещей репутации ясновидящей и телепата. Однако в возрасте 22 лет она вышла замуж за Роберта Питчера, торговца из Марблхеда. Вскоре, приблизительно в 1760 году, пара переехала в близлежащий Линн. В 1770-х годах, ее известность как ясновидящей распространились по всей Новой Англии – люди ехали издалека, за пределами штата Массачусетс, для встречи с нею. Просто неясно, насколько точны были ее пророчества, некоторые, возможно, были не более чем умными догадками, но вполне возможно, что она, по крайней мере, имела некоторые способности к предвидению. Подобно деду, Молли Питчер зачастую могла сказать, какие суда не возвратятся в порт, могла предсказать внезапные и сильные штормы и те дни, когда на побережье Новой Англии появятся пираты – такие знания были жизненно важными для успеха любого предприятия. Кроме того, Молли Питчер, подобно деду, опять-таки, как известно, могла проклясть нелюбимых или тех, кто становился поперек дороги, и много моряков, как говорили, поплатились жизнью в мощные штормы из-за приписываемых местными жителями перебранок с нею горячими словами. Молли умерла в 1813 году, в возрасте 75 лет, и за это время ее репутация как «ведуньи» или «ведьмы» была хорошо известна на всем восточном побережье Америки.

Молли умерла в 1813, в возрасте 75 лет, и к этому времени ее репутация как «знахарка» или «ведьма» была хорошо установлена на всем протяжении восточного побережья Америки. Ее слава побудила поэта Джона Гринлифа Уиттиера написать в 1832 году пространное стихотворение, посвященное ее удивительной силе предсказания.

Мысль о стройном, эстетичном "заклинателе", пробирающемся к древнему месту захоронения для призыва сил стихии или его уродливой и жутко непропорциональной внучке, предсказывающей в своем домике в Линне, должны были повлиять на воображение Лавкрафта. И Джон Даймонд и Молли Питчер вполне может быть персонажами из его рассказов и, возможно, действительно вдохновляли на изображение некоторых необычных людей, населяющих его фантазии.

Его творческая фантазия, возможно, также была запущена религиозными размышлениями над странными аномалиями, найденными в Новой Англии. Для многих ранних поселенцев исконная Америка была чрезвычайно пугающим местом. Это была земля дремучих мрачных лесов, в которых народ Божий ждали всякие беды. Это были обитатели, каких колонисты никогда раньше не видели, смуглые адски раскрашенные дьяволы (так как они воспринимали индейцев), которые прятались за каждым кустом, пытаясь сбить с праведного пути, который для них создал Господь. Единственное, что могло защищать ранних поселенцев, – их вера. А то, что вера часто может принимать крайние формы, особенно в восприятии зла, общеизвестно.

Движение Новый Свет

Одним из главных религиозных течений в жизни ранней Новой Англии было движение Новый Свет. В неустроенное время американской Революции возродилось евангелистское движение, которое пронеслось холмами Новой Англии и вдоль морского побережья до Канады в 1774-1783 годах. Многими это описывалось как очистка пути Веры во время войны и бедствий или проявление благодати Божией в сражениях против англичан. Радикальный Евангелизм быстро рос среди общин Новой Англии, принимая разные формы – Шейкеры, Универсалисты и Добровольные Баптисты – как и множество отдельных проповедников-последователей, основали свои собственные церкви и секты. Многие колонисты полагали, что война сигнализировала о конце света – что это был настоящий Армагеддон, о котором говорила Библия – и объединялись в “группы веры” для ожидания Второго пришествия, которое, естественно, должно последовать. Эта вера была подкреплена знаменитым «Чёрным днем» 19 мая 1780 года, когда все побережье Новой Англии погрузилась во тьму. Вся Гудзонская долина погрузилась в абсолютную темноту, которая распространилась дальше на восток к заливу Каско. С темнотой пришла жуткая тишина. Никто ничего не видел, даже читать можно было только при свечах, птицы разлетелись по гнездам на деревьях, думая, что наступила ночь. Вся Новая Англия была накрыта и лежала в туче абсолютного мрака. Темнота, вероятно, наступила из-за солнечного затмения, но происходящее, вызвало состояние близкое к панике, эффект на страну холмов был подобен удару электрическим током. Даже бывалые жители Ньюхейвена были обеспокоены и запаниковали – это действительно могло означать конец света. Для возрожденцев движения Нового Света, однако, это было исполнением пророчества и верным признаком того, что Господь пришел. И их настроения, их поклонение стало радикальнее, и призывы множества проповедников стали пыльче. Секты расцвели как никогда раньше.

Всеобщие Друзья

Наиболее радикальной из них была «Всеобщие Друзья» – последователи пророчицы Джемаймы Уилкинсон, которая преуспела в Род-Айленде в 1776-1789 гг. Уилкинсон родилась в семье квакеров в Камберленде, штат Род-Айленд (она была восьмым ребенком), и считалась "слегка помешанной", что позволяло ей наблюдать видения и делать пророчества. К 1776 году она отказалась от принятого стиля вероисповедания, проводимого квакерами и присоединилась, к более "харизматическому" пуританскому собранию в соседнем Ран Абботте. В год революции, старшая сестра Джемаймы, Патинс родила внебрачного ребенка и была исключена из собрания квакеров, как и ее два брата, которые добровольно поступили на военную службу в американскую армию. Они присоединились к ней вскоре после того, как она начала испытывать свои экзальтированные видения.

Позже к ней присоединились другие члены семьи, включая отца. Во второй половине того же года у Джемаймы обострились "болезнь", в ходе которой ее видения усилились. Она утверждала, что ее посетили два архангела, которые открыли ей "удивительные тайны", а также объявили, что вскорости наступит конец света. Она также утверждала, что видела свою душу, восходящую в Небеса. Ее объявили "пророчицей" и "пророком Судный дня" и число новообращенных росло. К середине 1780-х годов появились новые филиалы ее секты в Южном Кенсингтоне и Нью-Милфорде. Пророчица призвала к безбрачию и установила правила повседневной жизни, таких как, приготовление пищи, одежды, предметов личной гигиены и половыми разграничениями во внешних и внутренних работах. Ее влияние неуклонно росло, делая привычным видения и слушание голосов, и распространилось даже за границы Массачусетса. Ее секта привлекала “потерянных духовно” (название, которое она обожествляла), людей, действительно не вписывающихся ни в одну религию, но которые упивались видениями и “чудесами”. Некоторые даже утверждали, что обладают “тайными знаниями”, предоставленные им ангелами. К 1819 году, когда Джемайма Уилкинсон умерла, общины ее церкви галлюцинаций были созданы и действовали далеко, даже в Филадельфии. Община действовала даже в небольшом поселке в районе озера Сенека, штат Нью-Йорк. Однако Всеобщие Друзья ненадолго пережили свою пророчицу – раскол, неприязнь и дробление привело к поглощению другими религиями. Даже поселение озера Сенеки исчезло в пучине десятилетий. Церковь, основанная Джемаймой Уилкинсон, просуществовала в Новой Англии недолго, тем не менее, оставила после себя традиции мистицизма и сверхъестественности, которыми отличались религии в Род-Айленде и многих колониях Новой Англии, и именно этот аспект Лавкрафту был хорошо известен.

Сэмюель Сивелл

Затем был последователь Джемаймы Уилкинсон, Сэмюель Сивелл, сапожник из Конкорда, тезка одного из судей процесса над Салемскими Ведьмами, его более чем на пятьдесят лет старшего. Его “Сивеллиты”, кратко вспыхнули в 1780-х годах, также наблюдали видения и утверждали, что слышали голоса и звуки в глубине леса, которые они воспринимали как происки ангелов Дьявола. Они обвиняли ранние цивилизации, которые опрокинули “большое зло” на Америку, и от которого очистить призваны праведники. И также, после смерти Сивелла в конце XVII века, секта угасла, и никто больше о ней ничего не слышал. Несмотря на это, он создал традицию древних и злобных сил, обитающих в дремучих лесах, понятие, которое должно было дать Лавкрафту одну из самых постоянных тем.

Братья Нового Света

Возможно, в то время, самой странной сектой Новой Англии была секта «Братья Нового Света», во главе которой стоял сантехник из Чарльзтауна. До этого братья находились под влиянием наставлений странствующего свободного баптистского проповедника, Исайи Паркера, который потом стал их священником. В то же время сантехник Седрах из Ирландии, вняв его призыву, в 1755 году собрал общину в Чарльзтауне, штат Массачусетс. Однако его все более эксцентричные проповеди оттолкнули многих его приверженцев, которые переметнулись к баптистам под крыло Паркера. В ответ проповеди и поведение ирландца становилось все более ненормальными. Приблизительно в 1770 году он бросил свою жену и объявил о доктрине “духовного радения” (”как у первобытных людей”), которая позволяла ему выбрать «жен» среди его паствы женского пола. Он принудил своих последователей построить его большой кирпичный дом, назвав его Квадратный Дом, где он жил с несколькими своими “духовными женами” и свитой женских прихожан. Он провозгласил себя бессмертным благодаря тайным знаниям, полученных им от самого Бога, и уверял своих последователей, что они тоже смогут жить вечно при неукоснительном повиновении его приказам. Он объявил всех своих последователей «чистыми» и заявил, что те, кто якобы умер, вообще не мертвы, а прилегли отдохнуть в ожидании Судного дня, и когда проснутся, выйдут из своих могил, встретят Бога. Поэтому их тела не должны были быть похоронены в могилах на кладбищах, а должны были быть помещены в особо запечатанные каменные склепы, обустроенные под холмами Новой Англии. Здесь они будут лежать, ожидая Трубного Гласа. Такие места (говорят, что несколько таких камер действительно были построены) должны были стать "усыпальницами мертвых", где бы трупы складывали вместе рядами. Пастырство ирландца становилось все более эксцентричным, многие из его последователей бросали свои семьи и уходили жить с ним в Квадратном Доме. Здесь они впадали в эйфорию, слышали голоса ангелов и чувствовали контакт со сверхъестественными силами.

В 1773 году ирландец провозгласил себя благословенным и бессмертным и увел церковь в апокалиптические видения, объявил себя вестником Христа, и возвестил о скором Конце Света.

Община ирландца просуществовала около пяти лет. В 1777 году, измученный пророческими видениями, он "заболел" и слег в постель, заявив, что его земное служение завершено, но что у Бога его ждет неизмеримо большая благодать. Он призывал своих учеников не хоронить его некоторое время. Бог заберет его на богослужении. После его смерти в сентябре 1778 года, его последователи поместили тело в известь, заполнявшую гроб, где оно пролежало шесть недель вплоть до захоронения. Его паства продолжала занимать Квадратный Дом приблизительно до 1781 года, затем секта распалась в злобе и раздорах. Многие позже подались к Шейкерам Матери Энн Ли. Мысли о неупокоенных где-то в недрах холмов Новой Англии телах, которым таким образом было предоставлено мнимое бессмертные, были источником кошмаров, должно быть, усиливали довольно зловещую славу местности.

Представления об исчезнувших цивилизациях, где поклонялись чудовищным богам, мрачные запрещенные книги, содержащие древние тайны, хранящиеся в затворнических общинах с неприемлемыми верованиями, и даже следование непонятным ритуалам в сборищах нечестивых религиозных сект занимают большую часть литературы Лавкрафта и историй многих его продолжателей. От всей карты представлений, формировавшей его воображение, конечно, легко отмахнуться, как от обычного суеверия не несущего и маломальской реальной основы. И все же остается открытый вопрос: а что, если существует, по крайней мере, некое зерно истины в них? Как поступать, если Лавкрафт научился видеть темные тайны и если просто есть что-то чудовищное, лежащее за пределами человеческого восприятия – на чью ужасную Сущность разбросаны смутные предположения и различные намеки в былом и фольклоре? Перспектива весьма тревожна.

Вероятно, концепция Лавкрафта и его единомышленников выдвигается в одном его раннем произведении – рассказе Музыка Эриха Цанна (написан в декабре 1921). В нем немой старый музыкант одиноко сидит в своем убогом номере на Рю д’Осейль и неустанно играет на своей виоле. Во время игры все вокруг него разрастается, надвигаются нечеловеческие тени и в узком окне видятся сполохи иных миров, странных и страшных. Возможно, это не что иное, как отображение ненормального затворника из Род-Айленда и его паствы.

 

Эта страница преднамеренно оставлена пустой

 

 

¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥¥

 

 

Приложение

Иная нелюдь

 

От тени у камина и призрака

на пустоши, от сатаны в кусте

и духа, у изголовья притаившегося,

Господи, помилуй нас.

– Старая молитва

 

Конечно, мы все знакомы с традиционной страшной нежитью – вампирами, оборотнями, зомби, и так далее, но и другие менее известные ужасы, возможно, скрываются в глубинах нашего сознания. Это не обязательно неупокоенные духи умерших, но это существа, которых воспринимают как угрозу и сверхъестественное. Возможно, этих существ нельзя строго отнести к нежити, потому что они никогда не были по-настоящему живы, и все же они наводят страх, который обычно ассоциируется с неугомонными духами.

Мара

Мы часто называем этих представляемых монстров и наши глубинные страхи как кошмары, но откуда это слово взялось? Слово «Кошмар» (Nightmare) пришло из германского и скандинавского фольклора, и относилось к ночной сущности по имени Мара. Ее очень страшились все спящие, поскольку она могла «высасывать» из тела силу, вызывать безумство, и порождать необузданные фантазии и грезы. Во многих отношениях, Мара напоминала античных инкубов и суккубов, которые терзали римских спящих. Она могла бы войти в комнату через мельчайшие отверстия, через замочную скважину или щель под дверью. Она устраивалась сверху на груди спящего и начинала скакать на нем как на лошади. Мужчина или женщина погружались при этом непристойные изнуряющие мечтания, просыпались разбитыми и часто взмокшие от пота.

Скандинавские верования

В скандинавских верованиях Мара неизменно была привидением женского пола, которая напала только на спящих мужчин, проникала в сон, тревожа их мужское достоинство. Она передавалась непристойным и опустошающим половым актам, которые по пробуждению оставляли мужчину обессиленным и больными. Она мучила их ужасными видениями и заставляла извиваться их как будто в приступах страсти. В самом деле, некоторые из них умирали от разрыва сердца после нападения Мары. Никакой реальной защиты против нападений Мары не было, разве что провести определенное время в глубокой и искренней молитве перед сном. Некоторые древние, VIII или IX века, норвежские саги говорят о демонице, иногда изображаемой: верх туловище – лошади, а низ – тело голой женщины. Принято считать, что этому верили и в Норвегии, и в Дании, и что Мара был духом существующей женщины, которая жила беспорядочной жизнью, обеспокоенной своими воспоминаниями во сне. Поэтому ее дух бродил по селам и нападал на мужчин, где только они встречались.

Буддизм

Это имя также встречается в индоарийских диалектах, как обозначающее неосязаемую силу, и, как полагают, пришел с Востока. В самом деле, в буддийском фольклоре встречается имя Мара, демона, который соблазнял Гаутама Будду (563-483 гг. до н.э.), приняв образ красивой женщины. Будда воспротивился ее соблазнам, но и другим, менее стойким мужчинам не так повезло. Ее имя обычно используется в буддийской литературе для обозначения «смерти» в духовной жизни. В фольклоре буддистов, она часто изображается как Дух зла, желающего уничтожить человечество непристойными и похотливыми способами.

Латвия

В латвийской мифологии Мара также присутствует. Здесь она богиня – одно из высших божеств латышского фольклора. Иногда она появляется как красивая молодая женщина и в другой раз, в образе старой карги или другом обличье, не всегда приятном человеческому взору. Как всегда, она могла проникнуть в жилье через мельчайшие щелочки, чтобы нарушить сон спящих в доме или помещении. Она отбирала силу у сонных и растравляла их сознание нереальными пугающими снами. Во многом она похожа на тех, кого мы сегодня называем вампирами. Для ублажения этого довольно своенравного божества, был отведен в ее честь особый день, 15 августа. В Латвии твердой христианской веры, в общественном сознании он укоренился, как праздник Девы Марии, Матери Христа, таким образом, по существу языческий, праздник был обращен в христианский.