Глава 5. Разброд, шатание и чуточка дисциплины 3 страница

— Ну да, — слабо отозвался Арчер, — я так и подумал.

Гарри не отрываясь, смотрел на существо, застывшее в дверном проёме, оно со свистом втягивало в себя воздух, но казалось, что вместе с ним оно высасывает из помещения всё тепло и счастье, порождая в сознании пугающие образы и воспоминания, которые Гарри так старательно пытался забыть: Том, истекающий кровью в Запретном лесу, кровь лучшего друга на руках Гарри, кровь на белом снегу, всепоглощающий ужас, страх, граничащий с безумием и где-то далеко, так далеко, что разобрать не возможно ни слова, отчаянно кричит и плачет женщина. В какой-то миг дикий калейдоскоп воспоминаний затмила собой знакомая боль, рвущейся на свободу магии, но сейчас Гарри казалось, что магию вырывают из него насильно, и тело отчаянно противится этому. Слизеринец испугался, что через мгновение неуправляемая стихия вырвется на свободу, он хотел открыть рот, закричать, предупредить Тома и Блэйза, чтобы они уходили, но не смог пошевелиться, боль скрутила каждую мышцу. Мысли стали вязкими и неповоротливыми, а мир вокруг заволок бархатный полог тьмы.

Гарри уже не видел, как Том, продолжая сжимать в руке волшебную палочку, отступил назад, задыхаясь от переполнившего его ужаса, как Блэйз со стоном закрыл лицо руками, и, наконец, как купе озарил ослепительно яркий свет. Существо отшатнулось в сторону, словно свет причинил ему боль, и поспешило убраться прочь, после чего в купе влетел перепуганный Ремус Люпин с палочкой наизготовку. Том и Блэйз подскочили от неожиданности и одновременно заговорили, кинувшись навстречу учителю. Пару мгновений профессор тщетно пытался вникнуть в суть происходящего, пока, наконец, не поднял руки ладонями вверх, призывая обоих подростков замолчать. Том соображал быстрее и тут же закрыл рот, нетерпеливо закусив губу, Забини успел выпалить на автомате еще половину предложения, прежде чем понял, что к чему, и затих. Ремус позволил себе перевести дыхание, и собрался было что-то спросить, но тут Арчер, всё так же не говоря ни слова, посмотрел куда-то в сторону. Люпин проследил за его взглядом и только сейчас заметил третьего ученика, про которого в общем переполохе все успели забыть.

Гарри лежал на сиденье, обхватив голову руками и сжав зубы. Он не проронил ни звука, но его тело было напряжено до дрожи, словно он испытывал сильную боль. Ремус торопливо подошел к нему и присел на корточки, вглядываясь в побелевшее лицо.

— Гарри, — профессор осторожно коснулся плеча слизеринца и тот, вздрогнув, распахнул глаза, уставившись на волшебника диким взглядом.

— Уйдите, — прохрипел он.

— Гарри...

— Уйдите! — крикнул подросток и крепко зажмурился, Люпин обеспокоенно посмотрел на Арчера, стоящего рядом.

— Что произошло?

— Не знаю, — мрачно ответил Том, — он вдруг закричал и... — мальчик сокрушенно покачал головой. — Что оно с ним сделало?

Люпин промолчал, растеряно глядя на Поттера.

— Дементор, он... приближался к Гарри?

— Нет, — подал голос позеленевший Забини, — оно... стояло в проходе и... и... и всё.

— Что с Гарри? — настойчиво спросил Том, замечая, что лучшего друга по-прежнему сильно трясёт. Арчер и сам дрожал с ног до головы после визита твари из ночных кошмаров, но с Поттером явно происходило что-то ещё.

— Я... дементоры способны вызвать разные реакции у человека...

— И что? — раздраженно спросил Том. — Ждать теперь пока он сам очнётся? Должно же быть лекарство!

— Признаться, я раньше не сталкивался с подобной...

— Ему же больно! — не выдержав, крикнул Арчер. — Сделайте что-нибудь, профессор, — последнее слово он выделил особенно веско.

— Гарри, — Ремус снова попробовал позвать мальчика, коснувшись его плеча, тот зашипел и вздрогнул, будто прикосновения причиняли ему боль. Волшебник поднялся на ноги и взмахнул палочкой, произнося диагностическое заклинание. В воздухе возник пергамент, на котором быстро появлялся текст. Некоторое время профессор вчитывался в результаты, после чего заметно побледнел.

— Мерлин...

— Что? Что такое? — обеспокоенно спросил Том.

— Выйдите, — велел Ремус.

— Что?

— Выходите из купе, живо! — оба слизеринца нехотя повиновались.

В коридоре, привлеченные общей суматохой, вокруг предпоследнего купе начали собираться перепуганные ученики, перешептываясь и пытаясь заглянуть внутрь. Том раздраженно оттеснил особо любопытных от двери и плотно её закрыл, привалившись к ней спиной. Забини, нехарактерно нервный, замер рядом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. К ним пробился Драко.

— Видели ту тварь? — от волнения Малфой забыл все свои высокомерные замашки. — Оно прошло мимо нашего окна, — благородный наследник чистокровного рода издал совершенно неблагородное кряканье, — чертовы дементоры!

— Угу, — отвлеченно протянул Том, глядя куда-то в сторону.

— Дьявол! Если бы отец узнал, что устроили эти министерские кретины, он бы... — тут Драко заметил общее напряжение и занервничал пуще прежнего. — Что-то случилось?

— Пока сами не знаем, — уклончиво ответил Блэйз, понимая, что вокруг слишком много благодарных слушателей.

— А Поттер где?

Арчер молча вперил в блондина тяжелый взгляд.

— И что, по-твоему, это должно... — Малфой оглядел собравшихся вокруг студентов с других факультетов, оценил угнетающий вид Тома, и в его серых глазах, наконец, зажглось понимание, — ну неважно.

— Дошло, наконец, — фыркнул Блэйз.

За дверью было подозрительно тихо. На мгновение Арчеру, который стоял, привалившись к ней спиной, показалось, будто что-то с силой ударилось об неё с той стороны, но всё быстро прекратилось и Том так и не смог определить, что это было. Осознание собственного бессилия и неспособности помочь лучшему другу, как обычно вылились в сильнейшее раздражение. Арчер нетерпеливо передернул плечами и круто развернулся, оказавшись лицом к двери.

— Что, чёрт побери, там... — собираясь её открыть, начал говорить он, но тут дверь сама отъехала в сторону, и на пороге появился Люпин. Заметив Тома, он жестом велел ему заходить внутрь, после чего попросил Блэйза и Малфоя подождать в другом купе. Слизеринцы вроде бы начали что-то отвечать, даже спорить, но Арчер их уже не слушал. Когда Ремус отступил в сторону, подросток торопливо прошел мимо него в купе и замер, удивленно моргая. Маленький столик, обычно привинченный к стенке вагона, был вырван с корнем и искорежен до неузнаваемости, Гарри, вполне очнувшийся, сидел там же, где Арчер его оставил, и прижимал к носу белый платок, выглядел он как привидение, но определенно был жив.

— Ты как? — Том осторожно обошел искореженный столик и сел рядом с другом, тот покрутил в воздухе свободной рукой, словно говоря "Так себе". — Стихийный выброс?

— Угу, — пробормотал он из-за платка, — очень странный.

Рядом возник Люпин, протягивая обоим мальчикам по плитке шоколада. Гарри без единого вопроса принял угощение и тут же сунул себе в рот. Том с некоторым недоумением уставился на шоколад.

— Спасибо, не нужно, — деликатно ответил он.

— Нужно, — Люпин улыбнулся, — поможет прийти в себя после визита дементора.

Арчер недоверчиво изогнул бровь, но всё же взял шоколад и нехотя откусил кусочек, к своему удивлению, он тут же почувствовал, как его отпускают остатки липкого страха, а самочувствие заметно улучшается.

— Спасибо.

— Ну, Гарри, как ты? — доброжелательно улыбался Люпин, хотя Том видел беспокойство в карих глазах профессора.

— Уже лучше, спасибо, сэр, — мальчик отнял от лица руку, в которой держал платок и поспешно сунул его в карман, Том успел заметить небольшое алое пятно на светлой ткани и нахмурился. Раньше, после стихийных выбросов, кровь носом у Гарри не шла.

— А выглядишь ты всё так же паршиво, — скептично отметил лучший друг, Поттер устало улыбнулся, но в зелёных глазах царила пустота, словно из него выкачали все чувства разом.

— Просто нужно поспать, — вяло пробормотал слизеринец, — и никаких проблем.

— Так на него повлиял дементор? — понимая, что лучший друг опять затеял свою любимую игру "Со мной всё хорошо, я просто при смерти", Том решил добиться какого-нибудь ответа от профессора, пытаясь понять, что же на самом деле происходит с Гарри.

— Думаю, что да.

— Они так на всех влияют?

— Нет, подобного я раньше не видел, — со вздохом признался Ремус, — предполагаю, что вместе с чувствами дементор тянул из него магию, что вызвало стихийный выброс, но это... ненормально...

— Сэр, я вообще ненормальный, — уныло заметил Поттер, — не думаю, что вы открыли что-то новое.

— В любом случае, мадам Помфри стоит тебя осмотреть, как только мы доберемся до школы.

— В больничное крыло в первый же день?! О нет, сэр, пожалуйста! Это кошмар! — заныл подросток.

— Гарри, в этом году дементоры будут патрулировать Хогвартс, — жестко сказал Люпин, — и нам нужно понять, почему они так на тебя действуют...

— Пока ты жив, — "ласково" добавил от себя Том, Поттер поморщился, но тут же подскочил.

— Дементоры в Хогвартсе?! Весь год?!

Том закатил глаза. Ну вот, как обычно, больше внимания Гарри уделяет всякой ерунде, а не своему здоровью.

— В Министерстве подозревают, что... беглый преступник может отправиться в Хогвартс, дементоры направлены туда, чтобы выследить его.

Гарри застонал.

— Вот кошмар.

— Чем от них можно защититься? — спросил практичный Том.

— Обычные чары на них не подействуют, их невозможно убить или ранить, только отпугнуть, для этого можно использовать заклинание Патронуса.

Том кивнул и, задумчиво закусив губу, впал в глубокое молчание.

За всеми этими разговорами они не заметили, как поезд снова тронулся в путь. Всю оставшуюся дорогу Гарри спал, как убитый, Ремус заглядывал к мальчикам пару раз, справляясь о здоровье Поттера, и Арчер каждый раз отвечал, что будить его пока не будет. Кроме профессора Том в купе больше никого не пускал, односложно отвечая на все вопросы интересующихся, что это их не касается.

К тому моменту как Хогвартс-Экспресс, наконец, прибыл в Хогсмид, Арчеру так надоели постоянные посетители, что он просто напросто заперся в купе вместе с Гарри и терпеливо ждал, пока все ученики покинут поезд. Только после этого он с некоторым недоверием передал лучшего друга с рук на руки Люпину, который собирался доставить его в лазарет, не привлекая внимания других учеников. Профессор ЗОТИ повел Поттера в сторону стоящей поодаль кареты для учителей, возле которой стоял еще один волшебник, явно дожидаясь своих попутчиков. Пару минут Арчер разглядывал незнакомца, пытаясь сообразить, кто это такой, но на улице было слишком темно, так что слизеринец даже лица его толком разглядеть не смог. В конце концов, Том решил, что это, скорее всего кто-то из персонала школы, сопровождающий учеников вместе с Люпином и, потеряв к нему всякий интерес, поспешил к последней карете, которая дожидалась его у платформы. В карете, помимо Тома, оказалось еще двое студентов: дерганый мальчишка с волшебным фотоаппаратом, который всю дорогу с подозрением таращился то на Тома, то на нашивку с гербом Слизерина на его мантии, и девчонка с длинными светлыми волосами, давно нуждающимися в расческе, которая лишь раз обратила на Арчера затуманенный безмятежный взгляд и без всякого выражения посоветовала ему остерегаться нарглов, после чего отвернулась к окну и больше не произнесла ни слова. Арчеру оставалось только догадываться, кто к чёрту такие эти нарглы. Новый учебный год в Хогвартсе как обычно начинался очень странно.

 

* * *

Провозившись со старостами и первокурсниками больше обычного, Снейп добрался до больничного крыла только к полуночи, мысленно проклиная этих тупоумных детей, которые даже кровать себе без постороннего вмешательства выбрать не могут. В итоге декан Слизерина ворвался во владения мадам Помфри в прескверном настроении и за неимением другого козла отпущения тут же накинулся на Люпина, который без дела слонялся по лазарету. Минут пятнадцать он пытался вытрясти из пустоголового оборотня все подробности случившегося с Поттером, пока, наконец,тне удовлетворился полученной информацией. Только после этого он решился пристать к Поппи.

— Магическое истощение, — вздохнула медсестра, — как обычно. Хорошо ещё Ремус сумел направить магию Гарри на конкретный предмет, иначе могли пострадать другие студенты. Только я никогда не слышала, чтобы дементор вызывал такую реакцию. Эти существа влияют на эмоции, а не на магию.

— Только если его магия и чувства не переплетены между собой, — заметил Северус.

— Они всегда переплетены, — отмахнулась от него Поппи, — но существует тончайшая грань, не позволяющая им слиться воедино, потому что в противном случае...

Она так надолго замолчала, что зельевар занервничал.

— В противном случае?..

— Это просто невозможно, — твердо сказала женщина, — нужно искать другое объяснение.

— Так и что ты предлагаешь сейчас? — ворчливо уточнил профессор.

— Ничего, — она вздохнула, — пусть мальчик отдохнёт и придет в себя. Мы в любом случае проведем обследование в этом году, но сначала придется подождать, пока Гарри восстановится.

— Вы будете ждать чертовски долго, учитывая, что вокруг школы бродят дементоры, — язвительно сообщил Северус, — ведь состояние Поттера напрямую зависит от их вмешательства.

— Давай не будем загадывать наперед, — устало сказала медсестра, — директор обещал, что дементоры не двинутся дальше границ школы, и если Гарри сам к ним не приблизится, угрожать ему они не будут.

Снейп решил не комментировать её последние слова. Поттер, который не лезет на рожон, это мёртвый Поттер, а значит одному конкретному декану придется следить за паршивцем, чтобы тот не попытался пойти поближе посмотреть на дементоров.

Оставшись в одиночестве возле кровати Гарри, зельевар ещё какое-то время наблюдал за спящим мальчиком, объясняя себе такую тошнотворную сентиментальность желанием убедиться, что Поттер не при смерти и завтра как миленький явится на занятия. Потом, воровато покосившись по сторонам, самый бессердечный профессор Хогвартса осторожно сдвинул длинную, неровно подстриженную челку со лба мальчика и положил руку ему на лоб, проверяя, не спал ли жар. Кожа под прохладной ладонью зельевара оказалась влажной и горячей, Северус обеспокоенно нахмурился, разглядывая бледное худое лицо спящего подростка.

— Для спасителя волшебного мира ты слишком хлипкий, Поттер, — тихо проворчал профессор, после чего опомнился, поспешно отступил на шаг от кровати, и, приняв независимо-презрительное выражение лица, покинул больничное крыло.

 

* * *

Как он попал в лазарет, Гарри помнил плохо, просто в какой-то момент жесткое сиденье в поезде сменилось мягкой кроватью, а со всех сторон его обступила тишина. Некоторое время Гарри слышались чьи-то голоса. Мальчику казалось, будто он раскачивается на огромных качелях, а переговаривающиеся между собой люди оказываются то совсем рядом, то где-то очень далеко, и совершенно невозможно разобрать, о чем они говорят. На мгновение ему почудилось, словно кто-то осторожно коснулся прохладной ладонью его лба, но это ощущение быстро исчезло, и юный волшебник позволил себе провалиться в абсолютную тишину.

Из под опеки мадам Помфри Гарри удалось сбежать уже утром. Клятвенно пообещав строгой медсестре не перенапрягаться и усиленно беречь себя, мальчик отправился прямиком в Большой Зал, успев к самому началу завтрака. Сперва он, конечно, нервничал, опасаясь бесчисленных вопросов, но оказалось, что о происшествии с дементором знают лишь Том, Драко и Блэйз. Остальные слизеринцы, не говоря уже о других факультетах, даже не подозревали, что Гарри провел ночь в лазарете. Конечно, ещё оставался Маркус Флинт, который на правах старосты был в курсе всех событий, но он предпочитал орать и ругаться, а не сплетничать, поэтому новости о Поттере Маркус оставил при себе и лишь недобро покосился на своего ловца, когда тот уселся напротив него за стол. Гарри даже удивился, он-то воображал, что Флинт будет вопить, требуя сейчас же объяснить ему, что, чёрт возьми, опять произошло и не повлияет ли это на тренировки, но тот лишь хладнокровно отмалчивался.

«Копит силы, — наконец понял парень, понаблюдав за капитаном команды, — и ждет подходящего момента».

Завтрак уже подходил к концу, когда возле слизеринского стола мрачной тенью вырос профессор зелий, раздал всем расписание занятий, смерил Поттера колючим взглядом и направился к выходу из Большого Зала, попутно распугав стайку гриффиндорских первокурсников. Все начали разбредаться кто куда, пытаясь сообразить, как бы не уснуть в первый учебный день, а Гарри недоуменно таращился вслед своему декану.

— Надо же, — удивленно протянул он, — даже ехидствовать не стал.

— По поводу? — скучающе поинтересовался Арчер, поднимаясь со скамейки.

— А что, Снейпу нужен повод чтобы ехидствовать? — Гарри тоже поднялся на ноги и весело глянул на друга, тот ответил ему насмешливым взглядом. Продолжая обмениваться язвительными комментариями, подростки поспешили в подземелья, чтобы взять необходимые учебники, впереди был первый учебный день, и опаздывать ни у кого желания не возникало... По крайней мере, до тех пор, пока не выяснилось, что за предмет у них стоит первой парой.

— Бинс, — презрительно выплюнул Том, когда они с Гарри шли по коридору в сторону кабинета истории магии. — В первый же день. Утром. Да они издеваются!

— Зато можно подремать, — философски заметил Поттер, витая где-то в своих мыслях, — как раз к рунам высыпаться будем.

— Кому-то давно пора изгнать это унылое привидение, и взять нормального преподавателя, — продолжал ворчать Арчер. — Сколько можно слушать о восстаниях и истории Хогвартса? Я эту чушь наизусть знаю. Какой-то бездумный замкнутый круг.

Гарри на ворчание друга внимания почти не обращал, зная, что Том по утрам почти всегда ворчит. Хотя последнее его замечание было справедливым, Поттер и сам частенько задумывался, почему директор не наймет нормального преподавателя. Честное слово! Эти чистокровные гении даже не знают собственную историю! Во-первых, основываясь на почерпнутой за последние два года информации из лекций Бинса, можно было предположить, что маги живут и жили только на территории Великобритании, а во-вторых, что единственным ярким событием в их истории было восстание гоблинов. Ни политики, ни культуры, ни эпох, ни правителей, ни-че-го. Разве не странно? В книгах информация казалась отрывочной и не полной, словно никому и в голову не приходило записывать минувшие события, оставляя эту память следующим поколениям. Все, на что их хватало, это сноски на великих/выдающихся/знатных/чистокровных волшебников, которые чем-то отличились в том или ином веке, к примеру, изобрели снитч. Вот важность-то! Гарри, конечно, любил квиддич, но почему же истории какой-то волшебной игры уделялось куда больше внимания, чем истории целой страны? Поттер не понимал такого отношения к прошлому и пытался найти этому хоть какое-то объяснение. Пока безуспешно. Правда Гарри очень надеялся, что среди бесчисленных фолиантов в библиотеке Слизерина они с Томом смогут найти хоть какой-нибудь исторический труд. Впрочем, если после Салазара туда никто не заходил, то предположительно хранящиеся там исторические свитки все равно не покроют грандиозный пробел в магической истории.

Весь урок Поттер фантазировал, как найдет бесценные крупицы информации на пожелтевших от времени страницах тысячелетних книг и рисовал какие-то закорючки на полях тетради. Том рядом с ним сидел, подперев голову рукой, и, не скрываясь, читал учебник по чарам, которые стояли следующим предметом в расписании. Послышался тихий смешок и шепот, Гарри искоса глянул в направлении звуков: за соседней партой Драко и Блэйз, поставив перед собой раскрытый учебник, чтобы скрыть разложенные на столе карты, играли в Волшебного Шута. Сидящие за ними Пэнси Паркинсон и Милисента Булстроуд, оживленно обсуждали какой-то журнал. Чуть дальше, положив голову на сложенные перед собой руки, беззастенчиво спал Крэбб, а Гойл, по соседству с ним, осторожно разрисовывал его лицо исчезающими чернилами. Гарри тоскливо вздохнул, разглядывая своих сокурсников.

«И это вот — цвет чистокровной аристократии? — подумал он. — С ума сойти...»

История Магии проходила потрясающе плодотворно.

На чарах разомлевшие слизеринцы вынуждены были проснуться и взять себя в руки, к тому же, на этот раз урок проходил совместно с Рэйвенкло, а при посторонних выглядеть надо было гордо и властно, по крайней мере, этого мнения придерживалось большинство слизеринцев. Хотя Блэйза, к примеру, вся эта чистокровная шелуха порой очень забавляла, отчего он начинал усиленно острить и кривляться, доводя Драко до белого каления. К тому же сложно было изображать из себя надменных аристократов, пока Крэбб шлялся по школе с разукрашенной физиономией, недоумевая, почему все вокруг него так веселятся.

В целом, чары прошли вполне сносно, только Гарри постоянно казалось, что некоторые рейвенкловцы странно косятся в его сторону. Причину этому поведению он найти не мог, да и не особо пытался. Пусть себе смотрят, ему-то что? Только Арчера этот аргумент не особо устраивал.

— Какого дьявола они так пялятся на тебя? — потеряв терпение, прошипел он, когда до конца урока оставалось минут пятнадцать.

Гарри равнодушно пожал плечами.

— Наверное, опять придумали про меня очередную страшилку, — предположил он.

— И чем ты успел прославиться в первый же учебный день, что они уже успели тебя возненавидеть? — колко поинтересовался Том. — И главное когда? Я вроде бы постоянно был рядом.

— Да какая разница, — Гарри начал усиленно слушать, что там говорит Флитвик, всем своим видом демонстрируя сосредоточенность, Том со вздохом откинулся на спинку стула и обвел студентов Рэйвенкло ледяным взглядом, такое внимание ему чертовски не нравилось.

Глава опубликована: 24.09.2012

Редактировать текст главы

Глава 7. Ледяной Клаус

В своей жизни декан Слизерина Северус Снейп, помимо прочего, большего всего ненавидел три вещи: Волдеморта, Педсовет и Общие Трапезы в Большом Зале. Мало того, что за пару месяцев отдыха у большинства мелких кретинов иссыхали те жалкие крупицы мозгов, коими их наделила природа, так они еще и считали своим долгом бесконечно стонать и жаловаться на непомерные нагрузки, при этом у них всегда находились силы вопить во всё горло во время обеда и ужина! Северус поморщился, стараясь абстрагироваться от оглушительного шума. Честное слово! Можно было подумать, что в Большом Зале пировало войско варваров, а не группа подростков. Где-то среди одичавших бездарей мелькала лохматая макушка Поттера, когда мальчишка крутил головой из стороны в сторону, пытаясь участвовать сразу во всех обсуждениях и одновременно поглощать свой обед. Возле него, неизменно хладнокровный и сдержанный восседал Томас Арчер, изредка вступая в разговор или отвечая на вопросы сокурсников. Снейп, у которого от бесконечного гула в зале уже началась мигрень, тайком наблюдал за своими студентами и пытался морально подготовиться к тому, что после обеда ему предстоит выдержать первое в этом году совместное занятие по зельям у третьих курсов Гриффиндор-Слизерин, профессор серьезно подозревал, что это будет тот еще цирк. Северус болезненно поморщился, разглядывая свой факультет. Поттер как обычно сиял этой своей тошнотворно приторной улыбочкой и болтал без остановки. Ни воспитания, ни элементарных хороших манер здесь, увы, не наблюдалось, только излишняя эмоциональность и повышенная громкость. Особенно хорошо это было заметно, когда рядом находился Арчер, невозмутимый, как сфинкс. Эта парочка словно специально существовала в разных полярностях, чтобы выгодно контрастировать на фоне друг друга в глазах окружающих. Последняя, кошмарно бредовая мысль вдруг занозой засела в мозгу зельевара, и тот поспешно отвернулся, уставившись в противоположный конец зала.

«Они же дети, черт возьми! — раздраженно подумал профессор. — Омерзительно наглые, безмозглые, вечно сующие свой нос, куда не следует, непослушные и упрямые, но все-таки дети! Дети не способны на подобное лицемерие, потому что иначе... иначе это стало бы катастрофой, — он побарабанил пальцами по столу. — Правда, эти дети — слизеринцы».

Больше он об этом старался не думать.

Остаток обеда Снейп провел, размышляя о грядущем уроке, на котором впоследствии чуть не переубивал всех гриффиндорцев разом, когда выяснилось, что эти «гении» (за исключением их назойливой отличницы, конечно), даже не в состоянии вспомнить, как готовить элементарную успокоительную настойку из пяти ингредиентов. Впрочем, особенными талантами не отличились и другие курсы львиного факультета. Мелкие недоумки словно сговорились начинать все первые в году уроки по зельям так, словно летом их всем поголовно готовили в подрывники. Как обычно, особенно выделился самый ничтожный их представитель. Северуса просто распирало от злорадства:

— Я, безусловно, понимаю, Лонгботтом, что ваш жалкий мозг успел атрофироваться за два месяца безделья, — вкрадчиво шипел он, прожигая белого, как больничная наволочка Невилла, злобным взглядом, — но Мерлина ради! Почему ваше скудоумие каждый раз выливается в нечто исключительно взрывоопасное?!

— П-про-простие, сэр, — лепетал гриффиндорец, — я-я-я...

— Потрудитесь внятно излагать свои мысли, мистер Лонгботтом, у меня нет никакого желания выслушивать ваше заикание целый день! — рявкнул зельевар, мальчишка вздрогнул и начал плавно приобретать зеленоватый оттенок.

Двумя партами правее, подперев голову рукой, нахально зевнул Поттер, Северус понял, что пора прекращать спектакль, пока его слизеринцы не уснули в собственных котлах. Зельевар смерил трясущегося подростка презрительным взглядом.

— Мои поздравления, мистер Лонгботтом, это как обычно ноль, — холодно объявил он, и, круто развернувшись на каблуках, направился к своему рабочему столу.

Теперь, проигнорировав идеальное зелье Грейнджер, благополучно лишив Гриффиндор двадцати баллов и наградив Слизерин тридцатью, а под конец еще и отыгравшись на Лонгботтоме, зельевар почувствовал себя чуточку счастливее, хоть и не мог до конца избавиться от досады на такое тупоумие некоторых студентов. Сделав заключительный обход по аудитории с целью убедиться, что у большинства юных бездарей красно-золотой раскраски в котлах плещется какая-то бурда, декан Слизерина позволил себе еще немножко поглумиться над умственными способностями представителей львиного факультета. Добравшись до Поттера и Арчера, профессор воодушевился и наградил слизеринцев еще пятнадцатью баллами, а потом чуть не разрыдался над котлом Малфоя, у которого зелье отличалось от варева Лонгботтома только тем, что по какой-то причине оно не расплавило котел и не взорвалось. Кошмар. Такой регресс всего за два месяца! Похоже, за летние каникулы наследник сего благородного рода ни разу не соизволил хотя бы открыть учебник. Вот и как прикажете хвалить этих чистокровных кретинов, когда им головы хочется поотрывать?

Решив, что на сегодня с него хватит ярких впечатлений, Северус взмахом палочки очистил все котлы, раздал домашние задания и грозно воззрился на напряженных студентов, готовых в любую секунду сорваться с места и сбежать.

— Если вопросов ни у кого нет, все свободны, — помолчав, объявил Снейп, все радостно повскакивали со своих мест. — Поттер, задержитесь!

Гарри удивленно моргнул и обменялся недоуменными взглядами с лучшим другом, после чего медленно сел обратно за парту. Снейп отстраненно наблюдал, как Арчер подался вперед и что-то тихо проговорил своему приятелю. Поттер, помедлив, кивнул, вытащил из сумки потрепанный клочок пергамента и передал его другу. Сунув пергамент в карман мантии, Том развернулся на каблуках и, быстро смешавшись с толпой, покинул аудиторию. На пару секунд Северусом овладело ужасное опасение, что эти двое опять что-то затеяли, но выяснять что-либо прямо сейчас у него не было ни сил, ни желания. Оставалось только надеяться, что это нечто безобидное. Ну или хотя бы не слишком травматичное.

Когда за последним учеником закрылась дверь, зельевар велел зеленоглазому слизеринцу, нервно ёрзающему за своей партой, пересесть ближе, после чего сам расположился за рабочим столом. Гарри волновался, гадая, что он сделал не так, но прежде чем он успел навоображать себе всяких ужасов, Снейп заговорил:

— Итак, мистер Поттер, как вы себя чувствуете?

Мальчишка резко вскинул голову, воззрившись на своего декана в крайней степени недоумения.

— Что? — он по совиному моргнул, Северус опасно сощурился. — А-а-а-э-э-м... в смысле, нормально, спасибо, сэр.

— Мадам Помфри ознакомила вас с причинами вашего недавнего... хм... недомогания?

— Да, сэр.

— Хорошо. Надеюсь, у вас хватит ума не соваться к дементорам, — проворчал зельевар, лохматый герой обижено насупился.

— Я не идиот, сэр, — буркнул он, Северус смерил его ироничным взглядом.

— В самом деле? — сухо уточил он, подросток смущенно потупился. — Впрочем, я просил вас задержаться, чтобы обсудить запланированное в этом году обследование и дальнейшее лечение.

— Лечение? Но я не болен, — тут же ощетинился Поттер.

— Это решать не вам, — жестко бросил декан Слизерина. — В октябре начнутся обследования. Вы будете посещать мадам Помфри каждый четверг утром. Освобождение от первых уроков я вам напишу.

— В следующем месяце?

— Вас что-то не устраивает?

— Нет, — слизеринский третьекурсник задумчиво помассировал лоб, — просто я не ожидал, что обследование начнется так... эм... так, — он помолчал, о чем-то размышляя. — Скажите, сэр, а как долго мне нужно будет ходить к мадам Помфри?