Глава 7. Головокружительные неожиданности 2 страница

— Только карточку альянса сначала раздобудь. Без нее договор о сотрудничестве заключать нельзя.

Панси, Дафна и Блэйз вопросительно переглянулись.

— У меня только разрешение на торговлю древесиной, — перебирая свои карточки, признался Забини.

— У меня вообще бонуса альянса нет, — сокрушенно сообщила Дафна, — я их на золотые рудники обменяла у… Гарри, — она вперила понимающий взгляд в сокурсника. — Ты обманул меня! Я думала, ты хочешь поменяться просто так!

— Кто просто так отдает золотые рудники? — весело удивился Поттер.

— Но ты… ты сказал, что у тебя уже четыре, а у меня ни одного… и… и, — светловолосая слизеринка сердито фыркнула: — ты грязно играешь!

— На войне все средства хороши, — глумливо пропел её зеленоглазый сокурсник.

— Негодяй, — беззлобно заявила девушка. Поттер шутливо ей подмигнул.

— Так мы будем играть или отношения выяснять? — скучающе уточнил Том.

С этого момента игра начала идти динамичнее. Даже не имея возможности объединиться, Дафна, Панси и Блэйз всячески пытались общими силами противостоять Гарри и Тому. Но чем дольше они играли, тем сильнее были позиции двух друзей. Паркинсон злилась, чуть что срываясь на крик; Дафна нервничала, кусая губы, а Блэйз натянуто улыбался и уныло косился в сторону своей убывающей горки денег. Гарри и Том, наблюдая за сокурсниками, искренне развлекались и с нервирующей непринужденностью их обыгрывали. Наконец, из игры выбыл последний игрок — Дафна, и исход битвы был предрешен. Поттер и Арчер, уже не скрывая злорадства, обручили своих персонажей и объединили завоеванные земли. Над картой вспыхнули алые буквы: «Провозглашено Единое Царство! Поздравления завоевателям! Итог — Финансовая Монополия»

Пятеро слизеринцев в молчании воззрились друг на друга.

— Одного не понимаю, — нарушил тишину Забини, — как вам удалось разыграть столько особых приемов в игре, которую вы только сегодня впервые увидели?

Том смерил сокурсника самодовольным взглядом.

— Не моя вина, что вы сами толком не умеете играть. А теми, кто не знает правил манипулировать куда легче.

— Мы с детства играем в МаджиКо! — ощетинилась Панси. — И правила все знаем.

— Она права, — кивнул Блэйз. — В эту игру, не имея опыта, выиграть невозможно. Не пойму, как вы это провернули.

— А ты думал, я сяду играть с тобой за один стол, не изучив досконально правила игры? — с издевкой уточнил Том.

Забини собрался что-то ответить, как вдруг заметил ошарашенный взгляд Поттера, адресованный лучшему другу. Том вопросительно посмотрел на Гарри:

— Что?

— Так ты действительно читал правила? — изумленно спросил тот.

— Безусловно, — Арчер недоуменно нахмурился. — А ты разве нет?

— Нет, — Поттер покачал головой, — мне лень было в них разбираться.

— КАК, во имя Мерлина, вы тогда выиграли?! — возвел глаза к потолку Блэйз.

— Да я по ходу дела разобрался, — пожал плечами Гарри, — чего сложного-то?

Том расхохотался, Панси почти дымилась от злости, а Дафна задумчиво улыбалась, с интересом разглядывая зеленоглазого слизеринца.

— Знаешь, Гарри, я иногда тебя просто ненавижу, — тем временем признался Забини и, скрестив руки на груди, мрачно взглянул на Тома: — В жизни с вами ни во что играть не буду.

— Ещё как будешь, — уверенно заявил Арчер, — ты слишком азартен, чтобы так просто сдаться.

Блэйз рассмеялся, качая головой.

— Вы с Поттером — самая безумная парочка на факультете, — сквозь смех сказал он.

— Ничего смешного в этом нет, — обижено пробурчала Панси, поднимаясь с пола. — Вы оба жульничали! Это отвратительно.

Девушка окатила сокурсников презрительным взглядом и ушла.

— К Малфою жаловаться побежала, — констатировал Блэйз, наблюдая как сокурсница подбирается ближе к своему белобрысому кумиру.

— Как страшно, — Арчер зевнул.

— Сейчас Драко поймет, что пропустил самое интересное и примчится сюда, — Блэйз перебрался в кресло, закинув ноги на подлокотник.

— Это вряд ли, — с сомнением протянул Поттер, помогая Дафне собрать карточки и сложить игровое поле. — Он ослеплен лучами славы.

— Его лучи славы скоро уснут от скуки, — Том расположился в кресле напротив Забини и раскрыл книгу. — Ума не приложу, как они все еще не разбежались.

— Они не могут найти достаточно вежливую причину, чтобы встать и уйти посреди разговора, — Дафна сложила игру в коробку и отложила её в сторону. — Те, кто поумнее, успели разойтись пока еще можно было.

— А те, кто поглупее теперь жалеют об этой неудачной попытке поцеловать в задницу наследника Малфоев, — кивнул Том и уткнулся в книгу.

Дафна неодобрительно покосилась на него.

— Ты очень груб, Том, — упрекнула она.

Арчер глянул на девушку поверх книги.

— Это как-то тебя касается? — уточнил он.

— Да, коль скоро я сижу рядом и слышу всё, что ты говоришь, — ответила слизеринка, Арчер в ответ криво усмехнулся.

— Ты можешь сесть подальше и заткнуть уши, — предложил он.

— Боюсь, отсутствие у тебя воспитания будет терзать меня, даже если я окажусь в другом конце школы, — спокойно отозвалась Гринграсс, присаживаясь на диван рядом с Гарри.

— Ой, да брось, Даф, — насмешливо пропел Блэйз, — Арчер специально это делает. Легкая нотка грубости только придает ему обаяния.

— Что-то я не припомню, чтобы грубость когда-либо кому-то придавала обаяния, — ворчливо заметила девушка.

— Ну, это же как с глупостью, — продолжал рассуждать слизеринец. — Вот посмотри на Гарри. Он большую часть времени ведет себя как идиот и при этом умудряется всем нравиться.

— Улыбчивые аутисты всегда всем нравятся, Блэйз. Не путай кретинизм с хамством, — подал из-за книги голос Том. — Без обид, Гарри.

— Ну что ты, я уже привык, — скривился Поттер, листая свои конспекты.

— И, возвращаясь к разговору: нет, я не пытаюсь заработать популярность грубостью.

— Тогда зачем так себя ведешь? — спросила Дафна.

— Мне нравится доводить особо чувствительных слушателей до белого каления, — Арчер послал сокурснице ядовитую улыбку.

— Вот как? — девушка смерила его долгим взглядом. — Очень неумная позиция, Томас Арчер.

Он поморщился, услышав своё полное имя, но ничего не ответил. Гринграсс, поняв, что её игнорируют, только покачала головой и, улыбнувшись напоследок Поттеру, ушла.

— Поздравляю, приятель, — сочувственно протянул Забини, — ты только что испортил себе карму.

Том вопросительно глянул на сокурсника.

— Она отберет все, что тебе дорого и спляшет на твоей могиле, — любезно пояснил тот.

— Только при том условии, что она меня переживет, — отстраненно заметил Арчер, возвращаясь к чтению.

— Между прочим, ты мог бы просто её не обижать, — тихо сказал Поттер, не глядя на друга.

— Не моя беда, если она у нас такая нежная, — пренебрежительно фыркнул тот.

— Она девушка, Том…

— И что с того? Грейнджер тоже девушка, и все еще не рассыпалась на тысячу блесток, как ни странно.

— И это делает Гермиону просто уникально терпеливым человеком, — с улыбкой заметил Гарри.

Как раз в это время к ним, наконец, присоединился Драко и негромкая перепалка лучших друзей тут же прервалась.

— О, я думал, мы потеряли тебя навсегда, — Блэйз тут же переключился на своего приятеля. — И нет, нам не интересно о чем ты говорил с Крамом.

Блондин высокомерно хмыкнул.

— Я и не собирался рассказывать.

— Вот и чудненько. Итак, какие ставки на завтрашний отбор? — Блэйз принялся оживленно потирать руки.

— Я считаю, что от Дурмстранга чемпионом будет Виктор, — тут же известил Малфой.

— Конечно, — закатил глаза Гарри, делая пометки в своих записях. — Спорим, список претендентов был бы чуть длиннее, если бы мы знали хоть кого-нибудь из Дурмстранга за исключением Крама? — он смерил сокурсника почти жалостливым взглядом: — Серьезно, Драко, еще чуть-чуть и я подумаю, что ты в него влюбился.

— Ты сам только и твердишь, что хочешь взять у него автограф! — защищаясь, огрызнулся блондин.

— Да, потому что он великолепно летает, — насупился Поттер, — но это не значит, что я буду ради этого набиваться к нему в друзья. Это унизительно.

— Вот именно! — подхватил Блэйз. — Лучше сыграй с ним в квиддич.

— Отвали.

— Ну правда, — заныл сокурсник, — я разве один считаю, что ты смог бы составить ему достойную конкуренцию?

— Нет, не один, — тут же отозвался Арчер. — Но спорить с комплексами Гарри — себе дороже.

— Это не комплексы, а здравый смысл, — Гарри упрямо свел брови у переносицы.

— Я тоже считаю, что до Виктора тебе далеко, уж не обижайся, Поттер, — внес свою лепту Драко.

— Завидуй молча, Малфой — прокомментировал Том.

Блондин недовольно нахохлился.

— Мне вот интересно, кто из Хогвартса станет чемпионом, — сказал Блэйз, пока не вспыхнул новый бессмысленный спор.

— По именам перечислять будем? — насмешливо уточнил Арчер.

— Ну, хотя бы предположить-то можно, — не отступал Забини. — Кто-нибудь из Рэйвенкло?

— Слишком узколобые, — поморщился Малфой. — Скорее всего, какой-нибудь гриффиндорец. Они там все без царя в голове.

— Это не делает их достойными участия, — задумчиво сказал Том.

— Тогда Хаффлпафф? — предположил Гарри.

— Нет, — хором отрезали все трое его собеседников.

— Скорее уж Слизерин, — добавил от себя Блэйз.

— Да как же, — поморщился Малфой, — готов поспорить, даже у этой их чашки беспристрастной есть какие-нибудь претензии к слизеринцам.

— Вы с Панси чудесная пара, — умилился Забини, обменявшись веселыми взглядами с Гарри и Томом.

Драко, не присутствовавший при обсуждении этой темы с Паркинсон во время игры в МаджиКо, непонимающе моргнул, но его друг уже перевел тему в прежнее русло:

— И всё же, вдруг Слизеринец?

— Не говори ерунды, — гнул свою линию Малфой. — Готов поспорить: скорее какого-нибудь слюнявого Хаффлпаффца с пуговичными глазками выберут, чем слизеринца.

— Отлично! — в глазах Блэйза вспыхнул азарт, — ставлю пять галлеонов на Слизерин.

— Готовь деньги, — усмехнулся блондин, пожимая руку приятелю.

Некоторое время все четверо молчали.

— Эх, хотел бы я тоже поучаствовать, — потягиваясь, признался Забини. — Весело, наверное…

Малфой согласно кивнул.

— Может, можно как-то обмануть запретную черту? — с надеждой предположил он.

— Ага, — подал голос Гарри, — и что если Кубок выбросит твоё имя?

— Я стану чемпионом, — ответил вместо друга Блэйз, расплываясь в мечтательной улыбке.

— Ты станешь покойником, — поправил его Том.

— Почему это? — обиделся юноша.

— Потому что сразу после тебя обеими руками обхватит за шею наш декан и будет с упоением душить, пока Кубок не переизберет другого чемпиона, — пояснил Гарри.

— Но неужели тебе не хочется поучаствовать? — удивленно спросил Забини.

— Нет уж, — Поттер поморщился, — мне вполне хватает головной боли и без Турнира, спасибо большое.

— То есть, слава и деньги тебя совсем не прельщают? — лукаво сощурился сокурсник.

— Ты в себе? — Драко бросил на друга колючий взгляд. — У него и того и другого в достатке. На кой черт Поттеру ещё?

— А, точно, — слизеринец со смешком хлопнул себя ладонью по лбу. — Я забыл, — он повернул голову к Тому. — Ну, а как насчет тебя, Арчер?

— Нет, благодарю, — сухо ответил тот.

— Почему?

Том обратил долгий взгляд на сокурсника.

— Целый год изображать из себя клоуна на потеху публике ради сомнительных привилегий? — язвительно уточнил он. — Мне заняться больше нечем?

— Никакого с вами веселья, — печально вздохнул Блэйз. — И все же, — он на миг задумался, — если бы все мы могли бросить в Кубок свои имена, как думаете, кого бы он выбрал? — он оглядел сокурсников и сам же ответил: — Я думаю, что Поттера.

Одновременно с ним прозвучали голоса Тома и Драко.

— Гарри.

— Поттера, кого же ещё.

Все трое посмотрели на предполагаемого чемпиона, тот окинул их колючим взглядом и глубоко вздохнул:

— Какое счастье, что мы не можем участвовать в Турнире, — искренне заявил он и вернулся к своим конспектам.

 

* * *

Несмотря на то, что сам Гарри к участию в Турнире особого интереса не испытывал, утром следующего дня он проснулся и отправился на завтрак пораньше. Ему было любопытно, кто из учеников окажется достаточно решительным, чтобы опустить своё имя в Кубок в числе первых. Арчер, поворчав немного, все-таки решил составить ему компанию, а Малфой и Забини, выяснив причину раннего пробуждения соседей по спальне, увязались следом. Оказалось, что таких любопытствующих в Большом Зале немало и, судя по откровенно сомнамбулическому поведению, спать все легли далеко за полночь.

Сонно пережевывая тост, Поттер задумчиво глазел на Кубок огня. Он стоял в центре холла на табуретке, куда обычно клали Волшебную шляпу. Его оббегала начерченная на полу золотая линия, образующая окружность радиусом три метра.

— Доброе утро, — жизнерадостно пропели где-то справа.

Гарри скосил глаза в сторону говорящего и мигом выпрямился:

— Привет, Дафна. Ты рано проснулась.

— Я всегда рано просыпаюсь, — улыбнулась девушка, небрежно поправляя безупречную прическу и стряхивая со школьной мантии невидимую пылинку.

Юноша заворожено наблюдал за каждым её движением, совершенно не обращая на красноречивый взгляд Арчера, который разве что не телеграфировал азбукой Морзе, что друг выглядит, как полный идиот. Дафна тем временем взяла с тарелки яблоко и с интересом глянула на Кубок.

— Кто-нибудь уже опускал пергамент со своим именем?

— Дурмстрангцы бросили все, — тут же отрапортовал Поттер.

— А из Хогвартса?

— Не видел.

— Наверное, кто-нибудь ночью тайком бросил, — предположил Малфой. — Чтобы никто не таращился.

— Если бы вы пришли минут на двадцать пораньше, то парочку бы увидели, — насмешливо сказал Теодор Нотт.

— Так кто-то из наших уже добрался до Кубка? — оживился Забини. — И кто?

— Шуты Уизли, — закатил глаза Теодор. — Эта парочка недоумков выпила какое-то зелье, надеясь обмануть чары директора.

— О, — Гарри, наконец, отвлекся от переглядываний с Дафной и вопросительно поднял брови, — и как?

— Никак, — ехидно ухмыляясь, ответил Нотт. — В больничном крыле сидят, — его глаза искрились от еле сдерживаемого смеха, — бородатые.

Гарри и Блэйз весело переглянулись.

— Я не удивлен, — чопорно заявил Драко. — Какой человек в здравом уме станет тягаться с чарами Дамблдора? Ясно же, что запрет не шутка.

— Ой, и давно ли ты такой правильный, Малфой? — шутливо прокомментировал Гарри. — Хотя, конечно, близнецы перегнули палку. Могли бы и ночью это сделать, чтобы не позориться.

Сидящие рядом слизеринцы задумчиво покивали.

— Кстати, когда я шла сюда, то слышала, что Уоррингтон бросил своё имя в Кубок сегодня на рассвете, — вспомнила Дафна. — Здорово будет, если его выберут, не так ли?

— Кассиус? Ну, не знаю, — Блэйз в задумчивости почесал бровь. — Он какой-то угрюмый слишком для передовицы Пророка.

— А что насчет Причарда? — спросил Малфой. — Он староста в этом году и один из лучших студентов на потоке.

— Он говорил, что бросит своё имя сразу после утреннего дежурства, — припомнил Теодор.

— Из Мариуса вышел бы неплохой чемпион, — кивнул Поттер, накладывая себе омлет. — А Эдриан участвует?

— Ему будет семнадцать только в декабре, — напомнил Блэйз.

— А, точно, жаль, — Гарри почесал затылок, прикидывая, кто бы еще мог принять участие в турнире. — Кстати, Монтегю тоже подошел бы. Он с этого года должен был быть капитаном команды по квиддичу, если бы не турнир.

Малфой и Блэйз переглянулись, Гарри переводил недоуменный взгляд с одного сокурсника на другого.

— Что?

— У его семьи не самая лучшая репутация для турнира, — тихо сказал Блэйз. — Он вряд ли будет участвовать.

— А что не так? — поинтересовался Поттер.

— Его отец в Азкабане, — ответил за притихших слизеринцев Том, невозмутимо поглощая свой завтрак.

— Да? — Гарри с любопытством склонил голову к плечу. — За что?

— За массовые убийства во время войны с Тёмным Лордом, — буднично сообщил его друг.

— Арчер, мы не обсуждаем это, — еле слышно сказал Драко.

— То что вы о чем-то не говорите, не значит, что этого нет, — отрезал Том. — Отец Грэхэма был Пожирателем Смерти и это вряд изменится от того, что вы деликатно обходите эту тему. К тому же это общеизвестный факт, раз я прочитал об этом в одном из старых номеров Пророка о процессах над Пожирателями.

— Для Грэхэма это не самая приятная тема, — напряженно напомнил Малфой.

— Безусловно, — не стал спорить Арчер. — Но он либо принимает свою семью такой, какая она есть, либо отказывается от неё. И судя по тому, что он учится на Слизерине, я бы предположил, что он предпочел первый вариант. А значит, ничего оскорбительного в разговорах об отце Грэхэма нет.

— Да, за исключением, что для него это может быть болезненно.

— О, я тебя умоляю, Забини, с каких пор Слизеринцы заботятся о чьей-то душевной организации? — закатил глаза Том.

— И, тем не менее, мы не обсуждаем проблемы в семьях, — с нажимом повторил Драко. — Это личное и никого не касается.

— Да, за исключением тех случаев, когда речь заходит о родителях Гарри. Его семью вы отчего-то обсуждаете с удовольствием.

Поттер, который наблюдал, как охотница гриффиндорской команды по квиддичу бросает своё имя в кубок, метнул предупреждающий взгляд на Тома, но не успел ничего сказать, потому что в это время прозвучал ответ Драко:

— Да, потому что его родители давным-давно мертвы и это всем прекрасно известно. Вряд ли Поттер плачет в подушку, каждый раз, когда кто-то случайно вспоминает его семью.

— О, да, — холодно сказал Гарри, привлекая к себе внимание, — вы все так любите вспоминать, что мои родители мертвы, нопри этом с присущей вам, слизеринцам, деликатностью, каждый раз всячески уклоняетесь от разговоров о том, кто именно их убил. Конечно, ведь тогда это косвенно затронет ваши семьи, а это личное и никого не касается.

— На что ты намекаешь, Поттер? — прошипел Драко.

— На то, что не только у Монтегю отец был Пожирателем Смерти, — глядя прямо серые в глаза сокурсника отчеканил Гарри и резко поднялся на ноги. — Приятного аппетита.

Том проводил взглядом удаляющегося друга и со вздохом покачал головой.

— Вот ты все-таки идиот, Малфой, — констатировал он.

— Почему я? — ощетинился Драко. — Это Поттер истерику закатил.

— А кому за это стоит сказать «спасибо»? — сердито бросила Дафна, прежде чем Арчер успел что-то сказать. Отодвинув тарелку, девушка встала из-за стола.

— Уже уходишь? — красноречиво усмехаясь спросил Блэйз.

— Пропал аппетит, — Гринграсс в последний раз с упреком взглянула на Тома и Малфоя, после чего покинула Большой Зал.

— Эх, не любит она эти разговоры, — подперев голову рукой вздохнул Забини.

— Кто-то из её родственников тоже в Азкабане? — без особого интереса уточнил Арчер.

— Гринграссы во время войны придерживались нейтралитета, — помедлив, ответил Блэйз. — Но это не помешало каким-то особо ретивым фанатикам запытать до смерти её дядю.

— Пожиратели?

— Авроры, — Малфой поморщился. — После войны Ильриха Гринграсса подозревали в содействии Тёмному Лорду. Считали, что он спонсировал Пожирателей. И на одном из допросов переусердствовали.

— И что, она так скучает по дяде, которого даже не помнит?

— Ильрих был старшим братом её матери и когда он умер, миссис Гринграсс… — Драко взглянул на Блэйза и тот со вздохом закончил за друга:

— Она не слишком хорошо справилась с потерей брата, смешала какие-то зелья, чтобы избавиться от депрессии и теперь… в общем, мама Дафны очень сильно болеет.

— Неизлечимо, — добавил от себя Малфой.

— Понятно, — Арчер задумчиво крутил в руке вилку.

Не то чтобы его сильно тронула эта история, но становилось понятно, почему слизеринцы так не любят вдаваться в подробности о своих родных.

«Где ни копни, наткнёшься на семейную драму, — раздраженно подумал он. — Не школа, а какой-то бесконечный водопад слез».

 

* * *

Обмотав вокруг лица шарф и поплотнее запахнув тёплую мантию, Гарри брел по дорожке в сторону запретного леса. Он прокручивал в голове перепалку с Драко и ругал себя за несдержанность. В конце концов, тему его родителей поднял Том, а Малфой, как обычно, принялся нести чушь. Уже можно было привыкнуть.

«И на кой дьявол я вообще про Волдеморта вспомнил? — мысленно ворчал юноша. — Ведь с самого начала было ясно кто я, а кто остальные слизеринцы. Можно было бы и не накалять обстановку».

Он досадливо покачал головой, обозвал себя несдержанным болваном и ступил под сень деревьев. Впереди, совсем недалеко, была полянка, куда подросток иногда любил приходить, чтобы подумать. Гарри почти добрался до нужного места, когда обнаружил, что там уже кто-то есть.

В пол-оборота нему стояла невысокая девушка. Длинные волосы, доходящие уже почти до пояса, были спутаны, и в растрепанных светлых с пепельным оттенком прядях можно было разглядеть маленькие косички с вплетенными в них ленточками. Девушка стояла прямо посреди поляны с закрытыми глазами и, подставив лицо лучам солнца, еле заметно улыбалась. Услышав звук шагов, она подняла веки, обратив на слизеринца безмятежный взгляд серых глаз.

— Доброе утро, Гарри, — её голос был негромким и очень мягким. — Чудесная, погода.

— Ага, — Поттер широко улыбаясь, вышел на поляну и огляделся. — А тут ничего не изменилось с прошлого года.

Она покачала головой, снова подставляя лицо солнцу.

— Изменилось. Прямо рядом с тобой растет новое деревце.

Гарри опустил взгляд, заметив совсем молодой побег.

— И правда, — он уселся на поваленное дерево и зевнул.

— Еще фестралы ушли, — после непродолжительного молчания сказала девушка.

— Почему?

— Не знаю. Забрали жеребят и перебрались на новое пастбище глубже в лес, — Луна сделала глубокий вдох. — Что-то здесь сильно переменится в этом году.

— Наверное это из-за турнира, — предположил Поттер. — Тут же столько народу будет шнырять.

Лавгуд пристально смотрела в небо.

— С юго-востока к нам движется очень горячий ветер, — задумчиво произнесла девушка. — Как странно.

— И что, по-твоему, это значит? — заинтересовался подросток.

Она неопределенно повела плечами.

— Как знать.

Оставив свой пост посреди поляны, Луна села рядом с Гарри и вытащила из кармана пакетик с мятными леденцами.

— Мне нравится твоя магия, кстати, — сказала она, пристально разглядывая Поттера. — Рада, что ты с ней смог найти общий язык.

— Ну… мы привыкаем друг к другу, — пробормотал юноша. — Не так-то это просто.

— Теперь все будет хорошо, — уверено протянула девушка, и, подумав, предложила другу леденец. Тот, не глядя, взял угощение и закинул конфету в рот.

— Как прошли твои каникулы? — помолчав, поинтересовался Гарри.

— Очень интересно. Спасибо, что спросил, — Лавгуд улыбнулась. — Мы с отцом отправлялись в поход, искать морщерогих кизляков. И, представь себе, наткнулись на целое гнездо репейнюшей.

— Кого? — весело переспросил Поттер, выуживая из её пакетика еще один леденец.

— Репейнюши, — терпеливо повторила девушка. — Они маленькие и кажутся пушистыми, но под мехом у них крохотные иголочки и они цепляются к мантиям. А когда прицепятся, начинают переливаться всеми цветами радуги так ярко, что слепит глаза. Папа говорит, что если вовремя от них не освободиться, то можно даже сойти с ума от вспышек света.

— Опасные они, да? — Гарри даже не пытался усомниться в правдивости истории — когда дело касалось Луны, правда слишком сильно граничила с вымыслом и разобраться во всех её рассказах не смог бы никто.

— Они очень милы, — Лавгуд накрутила на палец одну из своих косичек. — И начинают светиться просто потому что радуются.

— Радуются?

— Да, — она мечтательно улыбнулась. — Им весело путешествовать на мантиях волшебников. Они не понимают, что их свет слишком яркий для человеческих глаз, — девушка вдруг очень серьезно на него посмотрела. — Как заклинатель ты должен понимать, что внешний вид обманчив. И за тем, что на первый взгляд представляет угрозу, может крыться нечто совсем иное.

— Например, радость?

— Да.

— Но, даже если они не хотят навредить, их свет все равно может свести с ума, — заметил Гарри. — И как же тогда поступить?

Девушка склонила голову к плечу.

— Очень осторожно, полагаю. И деликатно. Ведь по незнанию или из страха ты можешь обидеть тех, кто ничего против тебя не имеет и обжигает лишь потому, что иначе не может. Не знает как. Тогда причинишь зло именно ты.

Поттер ничего на это не сказал, обратив взгляд на верхушки деревьев, чуть покачивающиеся на ветру. Если подумать, с людьми частенько выходит так же. Они ранят и порой даже не понимают этого. А ты, защищаясь, атакуешь намеренно. Юноша усмехнулся, покачав головой.

— И кого же винить? — пробормотал он.

Луна подобрала с земли желтый листочек и внимательно его разглядывала.

— Неведение и колючки, я думаю, — поразмыслив, решила она.

Поттер рассмеялся. И вот как ей каждый раз удается все так переворачивать с ног на голову? Хотя... если подумать, ему нравилось это постоянство — сидеть вот так вдвоем на поляне, есть конфеты и обсуждать несуществующих животных.

«Выходит, если Малфой — колючка, то моя реакция — неведение? — весело думал Гарри. — Один просто не может отцепиться, а второй из-за этого защищается и атакует».

Конечно, Драко милым пушистиком никогда не был. Он просто был собой. Но и по-другому просто не умел.

«И как же тогда поступить? — передразнивая самого себя, спросил он. — Ах, да! Очень осторожно и деликатно. Нда… — Поттер почесал затылок, — главное в процессе не прикончить этого белобрысого репейнюша, а то порой руки так и чешутся».

 

* * *

Целый день в Большом Зале царило взволнованное оживление. К Кубку то и дело подходили семнадцатилетние ученики, желающие внести своё имя в список претендентов на глазах многочисленных зрителей. К вечеру, в холл начали подтягиваться остальные обитатели замка, и за час до праздничного ужина Большой зал был уже почти полон.

Кубок огня переместили на преподавательский стол, и теперь он стоял перед пустым креслом Дамблдора.

Гарри вместе с Арчером прошли к слизеринскому столу, занимая свои места.

— Ну как? Видели уже кто из наших ещё опускал свои имена? — перегнувшись через стол, спросил Поттер, обращаясь к Малфою и Забини.

— Почти все семикурсники, — похвастался Блэйз, догрызая печенье. — Я болею за Причарда.

— Да, он бы хорошо вписался в тройку чемпионов, — согласился Гарри.

За неимением более интересных кандидатур, разговор сокурсников перетек в отвлеченные, будничные темы, и за непринужденной болтовнёй ужин пролетел почти незаметно. Хотя большинство учеников едва замечали угощения в своих тарелках и нетерпеливо ерзали на местах, вытягивали шеи, выжидательно косились в сторону преподавательского стола.

Наконец золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Голоса в Зале из оглушительного шума упали до абсолютной тишины в то же мгновение, как Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Людо Бэгмен на другом конце преподавательского стола сиял улыбкой, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безучастный, почти скучающий.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — объявил Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и сделал широкий жест рукой. Тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. И не смотря на это, никто не отводил напряженного взгляда от волшебного артефакта. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывал на часы...

— Три, два, один, — отмеряя последние мгновения, прошептал Блэйз.

Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.

Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал:

— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам».

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

— Я же говорил! — самодовольно заявил Малфой, пытаясь перекричать шум.

Виктор Крам поднялся с места и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

Постепенно шум в зале стих, внимание опять было приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и в воздух взметнулся еще один клочок пергамента.

— «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — прочитал Дамблдор.

Девушка, похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Хаффлпаффа. Как только она удалилась в соседнюю комнату зал опять утих. Напряжение теперь было так велико, что, казалось, его можно было потрогать рукой. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса.