Королевский двор как явление культуры

Культура Франции эпохи Ренессанса создавалась под покровительством двора, и плодотворность этого взаимодействия определялась тем фактом, что сам двор и придворная жизнь были творением новой культуры.

Преобразования при дворе начались с изменения статуса женщин. Культ женщин стал лейтмотивом жизни двора: с Анны Бретонской женщины начинают жить при дворе, имея оплачиваемые должности. Во многом именно они создали придворный этикет и церемонии; они обучали мужчин искусству галантного обращения и разговора. Они изменили моду, превратив одежду в род искусства. Женщины в XVI в. влияли как на литературу и искусство, так и на политику и дипломатию.

Придворная жизнь воплотила триумф радости и красоты жизни. В празднествах и увеселениях двора, в публичных церемониях имитировались античные образцы, от триумфа до пира, и мифологические сюжеты. Стараниями гуманистов двор олицетворял новый Олимп: Франциск I — Юпитер, Екатерина Медичи — Минерва, Маргарита Наваррская — Юнона. Двор символизировал царство гармонии: только в этом контексте понятна значимость пышных праздников посреди войн и разрухи. Любимое развлечение двора — рыцарский турнир — после гибели во время него короля Генриха II был лишен риска, став спектаклем, где разыгрывались античные и исторические сюжеты. Придворные маскарады, балеты, спектакли были лабораторией для художников всех жанров.

Двор изменил внешний облик страны, субсидируя строительство дворцов и загородных замков. Короли подавали пример покровительства новой архитектуре. Франциск I вошел в историю Франции как король-строитель. При нем построены замки Шамбор, Мадрид, Блуа, Лувр и самый любимый им — замок Фонтенбло, ставший символом французского Ренессанса в искусстве. Здесь сложилась новая школа, синтезировавшая итальянское влияние и национальную традицию (школа Фонтенбло). Руководил постройкой француз Жиль Ле Бретон, при решающем участии итальянцев Приматиччо и Россо. Вкусы двора быстро отразились на гражданской архитектуре: по примеру короля знать, высшее чиновничество, богатые финансисты тратили немалые суммы на строительство. В основном они перестраивают заново свои жилища, приспосабливаются к новым веяниям, суть которых состояла в функциональном изменении постройки: из оборонительного сооружения она превратилась в место отдыха и наслаждения. Замок спустился в равнину, открылся окружающей природе, отразился в реке, впустил внутрь солнце и свет. Украшения на итальянский и античный манер вошли в декор французских замков.

Двор становится главным меценатом Франции. Франциск I мечтал превратить свой двор в центр искусства и литературы, и ему это удалось. Его сестра, Маргарита Наваррская, собирала вокруг себя ученых, писателей и философов. Двор создал музыкальную моду во Франции, с двором связана вся литературная жизнь XVI в. Все деятели культуры Ренессанса так или иначе были обязаны короне.

В благодарность за покровительство они возвестили о просвещенном монархе, об артисте на троне. Ренессансный идеал гармонии разума и силы, красоты и власти объявлялся достигнутым то во Франциске I, то в Генрихе II. И действительно, короли этой эпохи были не только покровителями и ценителями искусств, они сами не чужды были литературным трудам, слагали стихи, увлекая этим все королевское окружение.

Двор Франции был самым блестящим в Европе и превратился в эталон, в объект подражания для других стран. Упреки современников в расточительстве двора и скандальности его нравов не способны умалить вклад придворной культуры: став символом Франции, двор в противовес жестокой реальности воплощал культ радости и красоты жизни, триумф и непреходящую ценность культуры.

Рыцарь нового времени

Возрождение рыцарского идеала явилось еще одной формой синтеза средневековых традиций и новых идей. Образ рыцаря стал эталоном поведения для всего общества, от короля до солдата. Воспитанное на мифологии и рыцарских романах, дворянство мечтало о возвышенной любви и приключениях. Не случайно «Неистовый Орландо» Ариосто был издан во Франции с 1516 по 1600 г. 180 раз! Рыцари Круглого стола уже не соответствовали духу эпохи, новый идеал был сформулирован в «Придворном» Б. Кастильоне (опубликован во Франции в 1537 г.): к традиционным доблестям рыцаря присоединялись ценности культуры.

Образцом нового рыцаря стал знаменитый Баярд (Пьер Террай, 1473—1524), «рыцарь без страха и упрека». Он был легендой при жизни, храбрость его граничила с мифологической: он дрался часами, а в битве при Мариньяно (1515) отличился так, что наутро Франциск I пожелал быть посвященным им в рыцари. С храбростью в нем сочетались благородство, бескорыстие и романтизм. Символична была и его смерть: он был убит выстрелом из аркебузы, поскольку, презирая это новое изобретение — огнестрельное оружие, вышел против него со шпагой в руке. Его хоронили обе сражающиеся армии, и он стал национальным героем. Написанные вскоре три биографии Баярда обобщили его личную судьбу, придав ей универсальный характер идеала бескорыстия, храбрости и честности. Гуманисты нашли в нем ростки гуманизации войны, презрение к смерти и одиночество сильной личности, а дворянство — лучшее оправдание себе.

Рыцарь воплощал в себе черты благородства, красоты и силы человека, воспетые культурой Ренессанса. Французы сделали традиции рыцарства достоянием культуры, частью которой стали дуэли. Дуэль как битва один на один или при равном числе участников за честь или истину зародилась в Италии в XVI в. В начале XVI в. во Франции переводятся и издаются итальянские трактаты по фехтованию и рыцарской науке. Вскоре Франция превзошла учителей, распространив дуэли в мире. Чем можно это объяснить? Считать дуэли способом самоутверждения отмирающей аристократии не совсем точно: дуэль перестала быть привилегией дворянства, в ней важен был только род занятий (солдаты-крестьяне тоже дрались на дуэлях).

Прежде всего, дуэль символизировала преодоление страха перед смертью, так много значившего в «осень средневековья». Она была знаком времени, когда игра со смертью давала человеку сознание своей силы, придавала ценность каждому мгновению жизни. Дуэль знаменовала победу индивидуализма; человек сам стал себе судьей. Он распоряжается своей жизнью и решает свои дела отныне без вмешательства церкви и государства.