Распространение гуманистических идей

 

Базель был главным, но не единственным центром распространения гуманистических идей в Швейцарии. Гуманисты в этой стране были сравнительно немногочисленны, большинство наиболее видных из них принадлежало к образованному клиру и позже активно участвовало в межконфессиональной борьбе реформаци-онного времени. За пределами Базеля кружки гуманистов не сложились, но дружеские контакты — непосредственные и путем переписки — вовлекали отдельных гуманистов в общее движение.

В Цюрихе гуманистическую литературу и, конечно, сочинения Эразма издавала фирма Кристофа Фрошауэра. В отличие от мелких печатен, ориентировавшихся на невзыскательный массовый вкус, выпускавших календари, игральные карты, астрологические предсказания, листовки-однодневки, продукцией Фрошауэра были прежде всего «солидные» книги. За свою жизнь он издал книги 900 наименований, внеся немалый вклад в культуру своего времени.

Увлечение «христианским гуманизмом» Эразма не раз оказывалось для его сторонников прелюдией к участию в реформационных процессах. Так было и в Швейцарии. Друг Цвингли, священник Лео Юд (ок. 1482—1542), ставший его сподвижником по цюрихской Реформации, накануне первых побед Цвингли усердно занимался переводами на немецкий язык целого ряда работ Эразма, таких как «Жалоба Мира», «Наставление христианскому воину», «Полезные наставления христианским государям, как надобно править».

К числу эразмианцев принадлежал и уроженец кантона Гларус — поэт, математик, знаток греческого языка и музыкальный теоретик Г. Глареан (1488—1563). Он учился в университетах Германии и Италии, энергично выступал в поддержку И. Рейхлина в его борьбе с кельнскими инквизиторами, сотрудничал с Фробеном в его типографии, был в близких отношениях с Эразмом. В Базеле он открыл собственную школу, подготовил для нее несколько педагогических сочинений. Его перу принадлежало сделанное в латинских стихах историко-географическое описание Швейцарии. Переехав в Германию в связи с Реформацией в Базеле, которую он не принял, Глареан издавал римских историков и поэтов, опубликовал свою работу о музыке — «Двенадцатиструнник» (1547). Сопоставляя музыкальный опыт античности (известный лишь на основе литературных сведений) с современными достижениями, Глареан на ренессансный лад трактовал музыку как «мать наслаждений», но не забывал и ее традиционного понимания как воспитательницы высокой морали. Он выступал за содружество музыки и поэзии, считая, что оно способствует сочетанию образованности и благочестия (типично эразмианская позиция). Его собственным идеалом была музыка нидерландских полифонистов, причем особую хвалу он слагал Жоскену Депре.

Сам характер гуманистического движения, имевшего в пору расцвета общеевропейский характер, вовлекал его участников в преодоление провинциальной узости и замкнутости интересов. Это сказывалось и на кругозоре авторов лучших сочинений. Выходец из патрицианской семьи Санкт-Галлена Иоахим Вадиан (1484—1551) изучал в Венском университете медицину, астрономию, естествознание, за свою поэзию был увенчан лавровым венком самим императором Максимилианом I, стал профессором риторики и поэтики Венского университета, а одно время был и его ректором. Он писал учебные пособия, издавал труды Плиния и античного географа Мелы. Вернувшись на родину в 1518 г., Вадиан получил должность городского врача Санкт-Галлена, позже был избран бургомистром, руководил введением в городе цвинглианской Реформации. На основе лекций по истории литературы, которые он читал в Вене, Вадиан опубликовал первый компендиум по немецкой литературе, труд «О поэтике и науке стихотворства». Здесь он дает широкий литературоведческий очерк: начинает с Гомера и Вергилия, переходит к средневековой латинской поэзии Храбана Мавра, Валафрида Страбона, Хротсвиты Гандерсгеймской, характеризует (в своем переводе на латынь) раннюю немецкую духовную поэзию, разбирает средневековый героический эпос о Дитрихе Бернском и «Кудруну», а затем обращается к Петрарке, Боккаччо и другим гуманистам. Он упоминает С. Бранта, описывает труды и личность Эразма Роттердамского. Впервые немецкая литература рассматривалась в столь широком контексте. Ученик К. Цельтиса и венского историка-гуманиста И. Куспиниана, Вадиан представлял иную традицию в гуманизме, чем базельские эразмианцы, но сам его путь от гуманизма к Реформации оказался типичным для большинства этой группы и разошелся с позицией Эразма.

 

 

Теофраст Парацельс

 

Новые тенденции в швейцарской культуре XVI в. были связаны с развитием не только гуманитарных, но и естественных наук. В целом швейцарцы шли здесь в русле уже завоеванного учеными других стран. Из этого правила были, однако, и исключения. Самое яркое из них — деятельность врача, алхимика и родоначальника немецкой натурфилософии Теофраста Парацельса (1493—1541).

Сын врача из древней, но обедневшей немецкой дворянской фамилии Гогенхеймов, он родился близ Эйнзидельна в Швейцарии; в зрелые годы избрал псевдоним, под которым писал свои сочинения и вошел в историю. Под руководством отца он изучал медицину и «тайные искусства» алхимии и магии, великим знатоком которых стал позже, получил образование в Италии, на медицинском факультете Феррарского университета, где преподавали врачи-гуманисты. Сам он, однако, «книжный» гуманизм отверг и остро критиковал античных и современных авторов за недостаточное внимание к урокам природы, к опытным знаниям, за попытки вместо них обращаться к «химерам и фантазиям».

В поисках новых знаний он исколесил всю Европу — от Португалии до Литвы, от Сицилии до Швеции, осваивая не только профессиональную, но и презиравшуюся в университетах народную медицину, участвуя в качестве хирурга в трех войнах. Позже сложились легенды, что в пору путешествий он был приобщен к «тайнам египетским», получил секрет «философского камня», превращающего металлы в золото, и т. д. Странствовал Парацельс по сути всю жизнь. Он славился своими успехами врача, которые современникам казались чудесами: вылечил, например, тяжело болевшего Фробена. В Базеле Парацельс впервые начал читать лекции по медицине в университете не на латыни, а на немецком языке для их большей доступности, но его основанные на собственном опыте новаторские подходы к медицине были высмеяны учеными-«книжниками». Пара-цельсу пришлось оставить преподавание.

 

 

А. Хиршфогель. Портрет т. Парацельса.

Гравюра на меди. 1540 г.

 

Как ученый он сблизил медицину и химию, положив начало своими открытиями новому этапу в создании лекарств и практическому врачеванию химическими медикаментами. Он внес важный вклад в лечение различных типов заболеваний, связанных с отложением камней в организме, нервных, легочных и др. Парацельс обосновывал гуманные цели врачевания, призывал алхимиков искать не золото, а средства исцеления людей. Он стал поборником исследования природы на основе тесной связи опыта и теории. В своей философии он одухотворял природу, наделял ее антропоморфными признаками, подчеркивал неразрывную связь каждого природного явления и «микрокосма» — человека с единым мирозданием, полным внутренней динамики, взаимодействия и борьбы незримых сил.

Философское учение Парацельса способствовало развитию пантеистических тенденций в космологии и науках о человеке. Ренессансный культ постижения скрытых тайн природы, «света натуры», пронизывал всю деятельность Парацельса. Он был также создателем одной из характерных для эпохи социальных утопий, много писал не только по вопросам естественных наук и натурфилософии, но и о возможности устроить на земле царство справедливости — общество «блаженной жизни». Сам Парацельс сумел опубликовать лишь малую часть своего творческого наследия, но во второй половине XVI — начале XVII в. стали выходить многочисленные тома его сочинений, его идеи развития опытных знаний (а заодно и ряд фантастических построений) были подхвачены последователями в разных странах; и парацельсизм, со всеми его противоречиями, стал заметным явлением научной и культурной жизни Европы. Сочинения Парацельса и легенды о нем послужили впоследствии одним из источников, вдохновлявших Гете при создании образа Фауста.

Видным швейцарским ученым был и другой врач с разносторонним кругом интересов — Конрад Геснер (1516—1565). Его называли «Плинием Гельвеции» (гельветы были одним из народов, населявших земли будущей Швейцарии в античные времена). Геснер устроил в Цюрихе ботанический сад, заложил основы систематической ботаники, внес крупный вклад в зоологию своей «Историей животных».

 

 

Реформация и культура

 

Процессы европейской Реформации, которые откололи от католической церкви большие массы верующих, привели к появлению новых христианских конфессий и к церковному плюрализму на месте былой монополии Рима. Исключительно важная роль выпала на долю Швейцарии. Здесь появилась вторая после Германии кузница новых реформационных учений. Образованные круги страны были хорошо подготовлены к их восприятию деятельностью гуманистов. Выразителем новой евангелической доктрины, отличной от теологических построений Лютера, но имевшей и немало сходного с лютеранством, стал цюрихский священник Ульрих Цвингли (1484—1531). Почитатель Эразма, внимательно изучавший также патриотические тираноборческие произведения Гуттена, он был убежденным поборником независимости и республиканских свобод «швейцарского отечества». Постепенно изживая стереотипы католицизма и отходя от строгой верности эразмианству, он выработал собственную систему взглядов на проблемы реформы церкви и вытекающие из нее последствия для жизни общества. Основы этого учения были изложены Цвингли в программных 67 тезисах 1523 г. и позже развиты в ряде сочинений.

Как и Лютер, Цвингли опирался на авторитет Священного Писания и отвергал связанное с деятельностью римских пап и соборов «священное предание», отстаивал принципы «оправдания верой» и «всеобщего священства», видел идеал в раннехристианской церкви. Он отвергал церковную иерархию, монашество, веру в чистилище и индульгенции, поклонение святым, мощам и иконам. Критика Эразмом «обрядоверия» развилась у него в позицию более резкого и рационалистического отвержения католических обрядов, чем у Лютера. В таинстве причастия он не признавал чуда реального присутствия крови и плоти Христовой, видя здесь лишь напоминание о тайной вечере. Специфически «швейцарским» было требование устранения «продажной верности» наемничества, которое не столько кормило бедняков, сколько наполняло иностранными пенсиями кошельки местных властей, заключавших договоры с чужеземными государями. Оно опустошало страну и развращало нравы, и Цвингли потребовал отказа от него. Именно на швейцарской почве родились также политические представления, которым были суждены развитие и долгая жизнь: Цвингли рассматривал покорность тиранам как грех перед Богом.

 

 

 

Ганс Аспер. Портрет Ульриха Цвингли.

1531 г. Винтертур.

 

Реформация в Цюрихе, сопровождавшаяся методичной пропагандой евангелизма, начатой еще раньше, в 1519г., растянулась на несколько лет. Она привела к созданию в Цюрихе государственной цвинглианской церкви и секуляризации части церковных имуществ, поступления от которых были направлены на призрение бедных, больных, стариков, но уже под светским контролем. Пастыри цвинглианской общины избирались верующими, жизнь и нравы прихожан строго регламентировались, причем в качестве норм часто использовали ветхозаветные предписания.

В 1520-е годы цвинглианство утвердилось в Санкт-Галлене, Берне, Базеле и ряде других мест, но не смогло увлечь сельские кантоны. Попытка навязать им Реформацию привела к двум гражданским войнам, во второй из которых в 1531 г. погиб сам Цвингли.

С середины 1530-х годов основная роль в швейцарской Реформации переходит к западной части страны. Увлекавшийся гуманизмом молодой юрист Жан Кальвин (1509—1564) решительно обратился к принципам евангелизма, бежал от преследований из родной Франции и возглавил в 1536 г. Реформацию в Женеве. Он добился успеха не сразу, но с 1541 г. до самой кончины пользовался таким авторитетом, как духовный руководитель городской общины, что по сути диктовал свою волю магистрату.

Свое реформационное учение Кальвин четко изложил в книге «Наставление в христианской вере» (1536 г., окончательный вариант —1559 г.). Человек рассматривается здесь по аналогии с ветхозаветным блудным сыном — он достигает вечного спасения не собственными усилиями, а лишь милосердием Божиим. Кальвин развивал идею двойного предопределения: еще до сотворения мира Бог предначертал спасение или осуждение людей, тех и тогда, кого и когда он сам хочет, и человек обязан довериться его приговору. Успех в деле земном, в труде, к которому Бог призвал человека, — как бы знак избранным к спасению в правильности их действий. Кальвин давал религиозно-этическую санкцию энергии, дисциплине, волевому закалу личности, ее суровой стойкости, готовности к испытаниям.

Еще резче, чем Цвингли, Кальвин подчеркивал право общины на сопротивление неправедной власти, но лишь через законные представительные органы. Только исчерпав ненасильственные средства, они могут призвать христиан к открытому неповиновению вплоть до свержения тирании.

Кальвин придал церкви новое устройство. Здесь торжествовали выборные начала: община избирала своих духовных наставников-пасторов и управлявших административными делами старейшин. Сферы церкви и государства в теории Кальвина были разделены. При его жизни, однако, в обстановке постоянной угрозы Женеве со стороны противников, в городе восторжествовал по сути теократический порядок.

За поведением и образом мыслей жителей был установлен строжайший надзор. Все праздники, кроме воскресенья, были отменены, театр, балы с танцами, не говоря уже об азартных играх, были запрещены. В домах проводили обыски для изъятия «вредных» или «легкомысленных» книг, в том числе рыцарских романов. Поощрялись доносы на неблаговидное поведение соседей. Особенно строго следили за регулярным посещением всеми, от мала до велика, церковной службы. Как свидетельствовали иностранцы, по первому звуку колокола из домов на улицы высыпали толпы людей, одетых в темное, которые по-монастырски молча устремлялись в храмы. Там среди голых стен, лишенных икон, шли долгие молитвенные собрания с длинными проповедями и пением псалмов. В отличие от Лютера, ценившего красоту полифонии, Кальвин требовал в церкви одноголосия; вся община пела гимны, славящие Бога, в унисон. Дисциплина поддерживалась в городе целой системой наказаний, включавшей штрафы и отлучение от церкви. Ослушников изгоняли из города, казнили. Член магистрата, выругавший Кальвина во время застолья, должен был в белой рубахе, с факелом в руке, пройти через весь город и на коленях молить Кальвина о прощении. Проезжавший Женеву врач Сервет, противник догмата о Троице, был сожжен за ересь. Нетерпимость Кальвина к инакомыслящим снискала ему прозвище «женевский папа». В городе против него пытались устраивать заговоры, но безуспешно.

С другой стороны, именно Женева стала излюбленным убежищем множества гонимых за веру. Именно здесь в 60 печатнях две тысячи человек (из 16 тысяч, живших в городе) публиковали кальвинистскую литературу, потоками расходившуюся по Европе и не раз поднимавшую людей на борьбу за религиозную и политическую свободу. В Женеве в 1559 г. была открыта Академия — сочетание гимназии и высшей школы, в которой готовились кальвинистские кадры не только для нужд города, но и для деятельности в других странах. Лекции самого Кальвина собирали по 800—1000 слушателей, состав их был интернациональным.

Общие принципы отношения Реформации к культуре и специфика культурной жизни в новых условиях, проявившиеся в Цюрихе и Женеве, наложили заметный отпечаток, в частности, на новые характерные тенденции в литературе и исторической мысли.