Мутанты, сотворённые людьми 2 страница

И не важно, чья это идея, их собственная или приказ кого-то, стоящего выше, они будут стараться осуществить задуманное. И никакие, даже самые веские доводы их не остановят. Может быть, и Анастасия это понимала. Hесом­ненно, она не могла не знать, не чувствовать их намерений.

И, тем не менее, она до конца относилась к стоящим перед ней мужчинам, как к добрым, близким ей людям. Она искренне и откровенно говорила с нами о самом сокровенном, и это её отношение, искренность сдерживали, или, вернее, оттягивали, насилие.

Она так весомо парировала попытки Бориса Моисеевича и Станислава охладить её отношение к тебе, что сделала бессмысленными их рассуждения на эту тему.

Говорят, влюблённая женщина видит в том, кого любит, только хорошее, что бы он ни делал, кем бы ни являлся на самом деле. Hо её аргументы были иного рода.

Когда прошло первое волнение после появления Анастасии, я смог тихонько включить диктофон. Потом я ­часто прослушивал и анализировал сказанное Анастасией. Я помню всё... И это «всё» переворачивает сознание.

— Что переворачивает сознание? — Мне было интересно знать, как Анастасия отзывается обо мне. И Александр продолжил:

— После вопроса Бориса Моисе­евича: «Почему вы полюбили именно его?»— Анастасия ответила сначала просто:

— Такой вопрос бессмысленно задавать мне. Никто из влюблённых не сможет объяснить, почему он любит именно того, кого любит. Для каждой влюблённой женщины самым лучшим и значимым в мире будет только один, только её избранник. И мой любимый для меня — самый лучший.

— И всё же, вы, Анастасия, не можете отрицать абсурдность вашего выбора. Пусть случайно произошедшую, но всё же абсурдность. Ваша воля, способности, аналитичность ума должны охладить первоначальный порыв, объяснить вам всю несостоятельность этого человека относительно других. Поразмыслите над этим.

— Размышления, как раз, и говорят об обратном. В данном случае, на них бесполезно тратить время. Они лишь увеличивают загадочную необходимость произошедшего. Принять нужно всё, как есть.

— Принять абсурдность? Парадокс?

— Это только на первый взгляд всё так выглядит. Вы проделали длинный путь из Москвы. С трудностями добрались до этого места на берегу. Задаёте вопрос о моей любви. Hо не подозреваете, что это и есть парадокс, что большую ясность относительно этой любви являют собой события, произошедшие в Москве. И вам лучше бы поразмышлять над ними там. Hе нужно было приезжать в такую даль.

— Что за события в Москве произошли?

— Они внешне просты. Hо лишь внешне. Владимир, как вы говорите, простой и ничем не примечательный, порочный человек, бросив всё, приехал в Москву из Сибири сразу после встречи со мной.

Он приехал, чтобы сдержать данное мне слово — организовать сообщество предпринимателей с более чистыми помыслами. У него уже не было денег, но он действовал.

В Москве по адресу: Токмаков переулок, четырнадцать, стоит двухэтажное здание. Там раньше работали люди, возглавлявшие первое объединение предпринимателей. Потом лидеры объединения ушли. Умирало объединение.

Владимир вошёл в это здание, и в его пустующих больших и малых кабинетах началось оживление. Там он писал разные письма, обращался к предпринимателям. Он работал с раннего утра и до позднего вечера в своём кабинете и оставался там спать.

К нему приходили, нашлись люди, которые стали ему помогать, поверили и в него, и в то, что он делал. Я просила его об этом, когда он был в тайге на моей полянке. Я рассказывала Владимиру, как это важно.

Я выстроила и изложила ему план действий. Цели можно было достичь, выполняя план в последовательностях, построенных моей мечтой. Но сначала нужно было книгу написать.

С её помощью многое пояснить и распространить информацию. Книга должна была найти, объединить предпринимателей с чистыми помыслами. Дать ему средства на осуществление этого плана.

Но Владимир делал всё так, как сам понимал и считал правильным. Он почти не вспоминал обо мне. Он понял значимость задуманного и жил им. Он шёл своим путём, нарушив последовательность.

Таким образом цели достичь было невозможно. Но он этого не знал и действовал с неимоверным упорством, изобретательностью. Ему стали помогать другие люди, поверившие в идею. Медленно прорастали ростки нового объединения предпринимателей.

Это было не­ве­роятным, но у него немножко получилось. Они ­собирались вместе. И это были предприниматели с более чистыми помыслами. Список их адресов существует, можете убедиться.

— Мы читали этот список. Он был опубликован в первом издании книги. Но я должен разочаровать вас, Анастасия. Разочаровать. В списке значились и такие предприятия, как, например, ­завод «Кристалл», московский завод, выпускающий спиртные напитки. Его продукция несовместима с духовным понятием.

— Всё в мире относительно. И он, «Кристалл», быть может, не самый худший относительно других. К тому же речь идёт о помыслах, способных всё менять. Материя сегодняшнего дня — плод помысла вчерашнего.

— Я могу согласиться с таким высказыванием. Однако, ваш Владимир не смог организовать объединение предпринимателей с чистыми помыслами. Уверяю вас, Анастасия, вы сделали ставку не на того человека.

— Нарушив предначертанность событий, Владимир к цели и не мог прийти. У него не было элементарной возможности и средств распространить ­информацию, даже за пределы Москвы. Сложились неблагоприятные обстоятельства, он лишился кабинетов для продолжения своей работы, средств связи и ночлега.

Он вышел из здания, что в Токмаковом переулке в Москве. Вышел с небольшой группой людей — москвичей, ему помогавших. Вышел без средств к существованию. Не в состоянии оплатить работу своих помощников, не имея никакого жилья и даже зимней одежды.

Оставивший семью и оставленный семьёй. И знаете, о чём он говорил с небольшой группой москвичей, направившись к метро по улице морозной? Он обсуждал, как всё начать сначала. Он и в таком состоянии строил план, пытаясь что-то предпринять. Он — предприниматель. Они, москвичи, шли за ним, слушали его и верили ему. Они его любили.

— За что — позвольте вас спросить?

— Вот вы и спросите у них, этих москвичей, — за что, что они в нём нашли. Пойдите в здание, что в Токмаковом ­переулке, и спросите у охраны здания, почему они, сменяя друг друга на своих дежурствах, приносили в баночках и разных свёртках еду и каждый раз старались покормить его ужином.

Старались сделать это так, чтоб не обидеть подношением своим. Они, эти мужчины-охранники, ему не подчинённые, варили дома разные супы, борщи и приносили их, чтобы он поел домашнего немножко. Они любили его. Почему?

Ещё поговорите, когда придёте в это здание, с красивой женщиной, что там работала секретарём, бывшей актрисой, она сыграла главную роль в фильме «Через тернии к звёздам», сыграла добрую девушку-инопланетянку. Хорошо очень сыграла. В очень хорошем фильме, призывающем беречь и любить Землю.

Спро­сите её, почему она, работая в другой фирме, находящейся в этом же здании, старалась незаметно и Владимиру помочь и помогала. Она не была его секретарём, но помогала ему.

Почему она старалась принести моему любимому кофе или чай в обед? Она обставляла всё так, как будто это фирма её снабжает сахаром, печеньем, чаем. На ­самом деле, она приносила всё это из дома своего. Она богатой не была. Она его ­любила. Почему?

А он, Владимир, силы всё равно терял и умирал. Физические силы в нём кончались. Но и в предсмертном состоянии пытался цели достичь. Да, он предприниматель. И Дух его силён.

— Анастасия, вы говорите аллегорией, что значат слова «всё равно умирал»? Это в переносном смысле?

— Это в прямом смысле. Несколько дней, когда он был в Москве, его плоть была почти мёртвой. Обычно в таком состоянии люди лежат без движения. А он ходил и действовал.

— Возможно, благодаря вам, Анастасия?

— Все эти сорок два часа ужасных ни на одну секундочку, ни на одно мгновение я не переставала обогревать его своим ­Лучом. Но этого было недостаточно. Мой Лучик не мог бы удержать жизнь в теле, где слабеет Дух. Но Дух Владимира бо­ролся.

В стремлениях своих дух смерть пришедшую не замечал. Он Лучику помог. Потом ещё на помощь моему Лучики ­другие появились. Совсем, совсем слабенькие и неосознанные, но они были. Это Лучики тех, кто окружал его в Москве и любил.

Почти мёртвая плоть стала заполняться жизнью. Перед искренней Любовью, если она достаточна, смерть отступает. В любви — бессмертье человека, в способности воспламенять к себе любовь.

— Мёртвая плоть не может ходить. Вы, всё же, говорите иносказательно, не научно.

— Наук людских критерии всегда имеют временной характер. Есть Истины не только для сегодняшнего дня.

— Но как тогда сегодняшним учёным убедить себя? Нам необходимы показания беспристрастных приборов.

— Хорошо. Курский вокзал. Там фотоавтомат стоит в метро. Владимир в один из этих дней сфотографировался там на маленькую цветную фотокарточку для пропуска. Эта фотография может ещё оставаться в зданиях по адресу: Ленинский проспект, сорок два.

У Владимира тоже может быть она. Посмотрите внимательно, и вы увидите все признаки мёртвого тела, даже трупные потемнения, пятна на лице зафиксировал автомат. Но и жизнь увидите в глазах. Дух борьбы.

— И всё же только вы его могли спасти, Анастасия. Скажите, почему вы тратили именно для него столько своих усилий? Почему?

— Не только я одна причастна к спасению. Спросите у трёх московских студентов почему они сняли для него на свои деньги квартиру? Почему, когда он наконец-то понял и стал писать книгу, они, сдавая сессию, подрабатывая где придётся, по ночам написанный Владимиром текст набирали на компьютерах своих? Почему?

Вы можете задать этот вопрос многим москвичам, что были рядом в трудные мгновения. Разгадка тайны в них, а не во мне. Почему Москва, её люди оберегали, помогали и верили ему?

Это она, Москва, тоже писала книгу. Я восхищена этим городом! И полюбила его! Никакие рычащие железные машины, безумные катаклизмы, выстраиваемые технократическим миром, никогда не смогут стереть в Душах, живущих в этом городе людей, восприятие добра и любви.

Многие люди этого города стремятся к доброму, светлому — Любви. Сквозь рычащие механизмы и суету они чувствуют великую силу и Благодать её.

— Но, Анастасия, то, что вы говорите, действительно невероятно и потрясающе. Оно не могло происходить само по себе. Это ещё раз доказывает невероятность ваших способностей, небывалых возможностей Луча, которым вы владеете.

Вы явно освещали им москвичей, контактирующих с Владимиром. Вы ведь не будете отрицать, что освещали? И все чудеса творили вы.

— Любовь творила чудеса. А Лучиком своим я действительно осторожно прикасалась ко всем, кто общался с Владимиром. Но я лишь чуточку усилила уже имеющиеся у них чувства добра, любви, стремленья к светлому. Лишь усилила то, что было в них. И книжка была издана Москвой.

Первый тираж был маленький, и книжечка была тоненькой. Но люди её покупали. Она расходилась быстро. Владимир не исказил произошедшие в тайге события, он честно изложил испытанные им ощущения. Для многих читающих я выглядела умной и хорошей, Владимир — глупым и недалёким.

Люди, находясь в своих домах, читали изложенное, не учитывая, что Владимир находился со мной один на один в глухой сибирской тайге. Для него всё было тогда слишком необычным. И неизвестно, кто другой мог бы без снаряжения пойти так далеко в тайгу.

И как повёл бы себя, увидев то, что видел он. Владимир честно описал события. А для многих стал выглядеть глупым. Вот и вы вопрос задаёте: почему именно он? И почему я так люблю его?

Когда писалась книжка, Владимир уже многое по-другому осмысливал. Он очень быстро всё осмысливает. Те, кому довелось с ним разговаривать, не могли не замечать этого. Но Владимир не стремился приукрашивать себя, прежнего.

Ноты вселенной

Анастасия говорила о тебе с теплотой, — продолжил Александр. — Она всё знала о людях и событиях. Она говорила: «Первый, ещё небольшой, тираж книжки, написанной Владимиром, вышел в Москве — и сразу восхищённые отклики, стихи, картины, песни.

В книжке сохранились, благодаря чистосердечности изложения, отысканные мною во Вселенной сочетания и символы. Это они вызывали в людях необычные, благотворные, всё исце­ля­ющие чувства».

При этих словах Анастасии, Борис Моисеевич засуетился, вдруг сел за столик у палатки. Я видел: он постарался незаметно включить диктофон. Наверное, в погоне за какой-то важной информацией он вообще перестал обращать внимание на окружающих.

Он не предложил присесть Анастасии, думал только о том, как бы побыстрее и побольше получить информации от неё. Волнуясь, седой учёный задавал вопросы:

—...Учёные в разных странах мира дорогостоящими специальными приборами пытаются улавливать необычные звуки Вселенной. Они существуют. Науке известно. Может быть, пока не все, только некоторые. Может быть, миллиардная часть.

Каким же прибором их улавливаете вы, Анастасия? Каким прибором можно произвести отбор звуков, способных целенаправленно влиять на человеческую психику?

— Прибор такой имеется давно. Его название — Душа людская. Души настрой и чистота приемлют или от­вер­гают звуки...

— Так, хорошо. Так. Допустим. Вам удалось. Удалось найти и отобрать из миллиардов лучшие звуки Вселенной, а потом ещё и сочетания их. Но звук, возможно воспроизвести лишь с помощью прибора, определённого музыкального инструмента. При чём здесь книга? Она ведь звучать не может.

— Да, книга не звучит. Она, как нотный служит лист. Читающий внутри себя читаемые звуки невольно произносит. Так, спрятанные в тексте сочетанья в Душе звучат в неискажённом, первозданном виде.

Они и Истину несут, и исцеленье. И вдохновеньем Душу наполняют. В Душе звучащее не в силах инструмент искусственный произвести.

— Каким же образом Владимир сохранил все ваши знаки, сам ничего о них не зная?

— Я речевые обороты Владимира познала. И ведомо заранее мне было: события, услышанного суть Владимир искажать не станет, даже себя представит таким, как есть. Но знаков сочетанья он передал не все. Ему писать продолжить нужно было.

Ведь изложил он лишь немного из того, что знал, осмы­сли­вал, когда писать он начал. Писать, продолжить нужно было. К нему уже и слава прикасалась. Небывалая слава, ещё небольшие усилия — и было бы организовано объединение предпринимателей.

И вдруг, Владимир сделал снова непредвиденный моей мечтою шаг. Он оставил уже оплаченную московскую квартиру окружавшим его москвичам, оставил им возможность принимать комплименты читателей, сел в поезд и уехал из Москвы.

— Зачем он это сделал?

— Ему всё время хотелось найти подтверждения сказанному мной. Подтверждение наукой, достоверностью существования разных вещей, о которых я говорила. Потрогать их. Потому он и решил не писать дальше. И уехал на Кавказ.

Владимир уехал из Москвы, чтобы увидеть своими глазами в горах Кавказа дольмены — древние сооружения, в которые уходили умирать живые люди десять тысяч лет назад. Я ему об этом рассказывала. Я рассказала и о том, какое важное функциональное назначение у этих дольменов для сегодня живущих.

Владимир приехал в город, который называется Геленджик. В музеях Краснодара, Новороссийска, Геленджика собрал материалы о дольменах. Потом он встречался с разными учёными, археологами, краеведами, которые занимались дольменами.

У него оказалось ­информации о дольменах больше, чем в отдельно взятом музее. Конечно, я помочь ему старалась незаметно. Через уста людей, к Владимиру пришедших, я много новой информации в него вложила, чтоб сопоставить у него была возможность и сделать выводы свои.

Но только он и сам ­действовал быстро и решительно. Когда он сопоставил всю собранную информацию с тем, что я ему говорила, когда археологи показали ему ближайший от дороги дольмен и он узнал, что были ещё, но их разрушили, потому что не придавали им должного значения местные жители.

Они вообще их мало интересовали. Владимир сделал то, что показаться бы могло невероятным. За три месяца он изменил отношение местных жителей к дольменам. Они стали приходить к ним с цветами.

По инициативе женщин-краеведов Геленджика было создано общественное объединение. Назвали его в мою честь — «Анастасия». Это объединение открыло школу для экскурсоводов, чтобы рассказывать о дольменах приезжим, чтобы охранять дольмены, беречь их, а не разрушать.

Ещё они стали готовить новые экскурсии, назвали их «Экскурсии в разум». В Геленджике экскурсоводы стали говорить о значимости Первоистоков и о творениях Создателя великих — о Природе.

— Анастасия, вы считаете, это всё благодаря ему? Вашей роли здесь нет?

— Если бы я так много могла сделать без него, то сделала бы раньше. Я очень хотела это сделать. В одном из дальних дольменов в этих горах умирала плоть моей прамамочки...

— Но как? Как возможно, чтобы один человек, ещё никому не известный, за такой короткий срок изменил отношения людей? И смог организовать действенное объединение?

Вы говорите, что материалы научные, разные публикации были известны местным жителям, раз о них знали в музеях. Но они не волновали людей.

— Да, были известны и не волновали.

— Но почему именно его слушали? Как ему это удалось? Сознание людей невозможно так быстро поменять.

— Владимир этого не знал. Не знал, что быстро невозможно сознание менять, вот потому и действовал он, и менял. Вы поезжайте в этот город, спросите у разных людей, вошедших в это объединение. Узнайте, как и почему Владимиру удача улыбалась.

Я радовалась происходящему в этом городе. Объединение «Анастасия»... Он согласился с таким названием, когда его спросили. Я решила, что ради меня.

Я думала, он начинает меня понимать и любить. И он действительно многое понял, но не полюбил меня. Не полюбил из-за того, что я ошибок много совершила и нагрешила.

Вскоре мне осознать пришлось... Понять, что наяву мечта моя вершится. И будут люди перенесены через отрезок времени тёмных сил. И счастливы будут люди!

Сбудется, о чём мечтала я, кроме ответной любви для себя. И это расплата за совершённые мною ошибки, моё несовершенство и недостаточную чистоту помыслов.

— Что произошло? С чего вы так решили? Впрочем, давно понятно всем, он груб и неотёсан. Поверьте мне, Анастасия, как старший по годам и как отец семейства, вам скажу, что и ваши родители не одобрили бы подобный союз.

— Пожалуйста, не надо так говорить о том, кто дорог мне. Кому-то грубым кажется Владимир, но знаю я иное.

— Да что такого можно знать о нём? Известно всем, что из себя может представлять предприниматель, а он типичный предприниматель наших дней, это ясно всем. Анастасия, ваше отношение к Владимиру предвзято.

— Какое б ни было, оно моё. К тому же и о мнении родителей моих неверно вы предположили.

Дух прамамочки

Я поняла однажды утром... — тихо сказала Анастасия, и её взгляд словно углубился в прошлое.

— В то утро Владимира не оказалось дома, в квартирке, которую он временно снимал. Я же не могла искать его своим Лучом. Начинался день, в который много веков назад умирала в дольмене моя прамамочка. В этот день я всегда вспоминаю её. Стараюсь с ней поговорить. И она говорит со мной.

Вы тоже ходите на кладбище в день памяти к своим родственникам, чтобы подумать о них, поговорить. Я это делаю, не уходя с полянки. Мой Лучик помогает говорить и видеть на расстоянии, и они чувствуют мой Лучик.

В тот день я вспоминала свою прамамочку, пыталась с ней, как всегда, говорить, но не чувствовала её ответов. Совсем не чувствовала. Она не реагировала на меня. Такого никогда не случалось раньше.

Тогда я Лучиком стала искать её дольмен. Нашла. Светила на него изо всех сил. Прамамочка не реагировала. Что-то произошло, неведомое мне. В дольмене Дух прамамочки моей не находился.

— Анастасия, поясните, пожалуйста, что такое Дух человека. Из чего он состоит?

— Из всего невидимого, что есть в человеке, включая и некоторые пристрастия, ощущения, приобретённые за время плотского существования.

— Дух обладает какой-нибудь аналогичной из известных энергий?

— Да. Это энергетический ком­п­лекс, состоящий из множества энер­гий. После прекращения плотского существования отдельного человечес­кого инди­видуума, некоторые из этих комплексов подлежат распаду на отдельные энергии, потом исполь­зу­емые в растительных, животных соеди­нениях, необходимых природных яв­лениях.

— Какова сила? Энергетический потенциал у комплекса не разъе­ди­нённых энергий?

— У каждого они разные. Самый слабенький, он даже гравитационную энер­­гию не может преодолеть. Он потом всё равно распадётся.

— Гравитационную? Самый сла­бый... Его проявления хоть в чём-то можно увидеть? Осязать? Почув­ство­вать?

— Конечно. Смерч, например.

— Смерч? Смерч, вырывающий с корнями деревья, переворачи­ва­ющий... Тогда самый сильный какой энергией обладает?

— В самом сильном? Это же Он. Я не могу до конца осмыслить силу Его энергии.

— Тогда, скажем, средний какой-нибудь?

— В комплексе энергий многих средних Духов уже присутствует осво­бо­ж­дённая мыслительная энергия.

— Какова энергетическая сила, потенциал такого среднего комплекса?

— Я же ответила вам: в нём присутствует освобождённая мыслительная энер­гия.

— Что это означает? С чем можно сравнить? Какое её определение?

— С чем? Определение? Ваш ум, ва­ша мысль, сознание самой мощной какую энергию себе могут представить?

— Энергию ядерного взрыва. Нет, процессов, происходящих на Солнце.

— Всё, что вы назвали, равно лишь маленькой частичке освобождённой мы­слительной энергии. Что касается определения, то вы их сами придумываете и пользуетесь при словесном общении друг с другом.

Здесь же, ни одно из ­придуманных вами не подходит. Можете пользоваться тем, что знаете, умноженным на степень бесконечности.

— Сила энергии Духа вашей праматери какова?

— В нём присутствует освобождённая мыслительная энергия.

— Откуда вы узнали о своей праматери? Как и где она умерла? Если это произошло десять тысяч лет назад!

— Поколение моих прародителей передавали друг другу информацию о ней — прамамочке моей, ушедшей умирать в дольмен.

— Вам рассказала о ней ваша мать?

— Когда моя мамочка погибла, я была маленькой, неспособной осмысливать такую информацию. Дедушка и прадедушка мне всё поведали о мамочках моих.

— Дух можно увидеть обычным человеческим зрением?

— Частично да. Если изменить восприятие спектральности, цветовосприятия зрения, изменить внутренний ритм.

— Разве это возможно?

— Известное вам явление дальтонизма, как раз и подсказывает, что это возможно. Вы считаете, что оно происходит только помимо воли человека, что это лишь болезнь, но это не так.

— Вы сказали, ваша прародительница, ваша мать, достойна, чтобы о ней передавали информацию из поколения в поколение на протяжении тысячелетий. В чём информации её достоинство, ценность?

— Прамамочка последнею была с Первоистоков, кто обладал способностью и знал, как и о чём нужно думать женщине при кормлении грудного младенца. Знания, которые начинали утрачиваться в цивилизации, живших десять тысяч лет назад людей. Эти знания почти полностью утрачены сегодня.

Прамамочка моя ещё была совсем не старой, но умирать ушла в дольмен, чтоб сохранить все эти знания Первоистоков. И когда к людям начнёт возвращаться осмысленность... Возникать в них потребность... Передать эти знания женщинам, кормящим младенцев. А они потом друг другу помогут всё познать.

Через смерть в дольмене прамамочка познала ещё большие Истины, необходимые женщинам.

— Почему именно в дольмен она ушла? Чем дольмен отличается от обычной каменной гробницы? И почему, не дожидаясь старости, она решила умереть в дольмене? Ею двигала осмысленность цели или суеверие?

— Уже тогда значения всё меньше стали придавать кормлению младенцев грудью материнской и женщинам, по их желанию, дольмены не предоставляли.

Вождь старый уважал прамамочку мою и понимал, что, если просьбу он не выполнит её, вождь новый даже слушать не ­захочет прамамочку, все намерения её лишь блажью посчитает. Но не смог заставить старый вождь мужчин дольмен прамамочке моей построить.

И тогда вождь старый свой дольмен отдал прамамочке моей. Мужчины не одобрили решение вождя и отказались поднять дольмена крышу, чтобы в него войти прамамочка могла. Всю ночь, собравшись, женщины старались сами поднять тяжёлую плиту из камня.

Но не поддавалась многотонная плита, а на рассвете старый вождь пришёл, он не ходил уже и всё ж пришёл, на посох опираясь. Вождь старый улыбнулся женщинам, слова бодрящие сказал, и женщины плиту тяжёлую подняли, прамамочка в дольмен вошла...

— Чем отличается дольмен от обычной каменной гробницы?..

— Внешне мало чем. Но в дольмен, как вы называете каменную гробницу, уходили умирать живые люди. Дольмен не просто каменное культовое сооружение, как думают теперь. Это памя­тник мудрости и великому самопожертвованию Духа ради будущих поколений.

Он и сегодня важен своим функциональным назначением. И смерть в таком дольмене была не совсем обычной. Слово «смерть» здесь вообще не очень-то подходит.

— Представляю. Живой человек, замурованный в каменной камере... Это действительно необычная по своей мучительности смерть.

— Уходящие в дольмен люди совсем не мучились. Необычность их смерти заключалась в том, что они медитировали. Медитировали в вечность, в Духе навсегда оставшись на Земле, сохранив некоторые чувства земные.

Но лишена возможности навечно Душа ушедших умирать в дольмен, в материальном воплотиться на земле.

— Как медитировали?

— Вам теперь известно, что такое медитация. Особенно по древневосточным религиям. И сейчас есть учения, помогающие познать малую часть явлений медитации, но, к сожалению, не её предназначение.

И сейчас есть люди, которые могут медитировать: отделить от своего тела на некоторое время часть Духа, потом вернуть его.

С помощью медитации в дольмене, ещё при жизни тела, Дух полностью отделялся и возвращался много раз, пока живою плоть была, потом навечно Дух в дольмене оставался. Один, Он вечно будет ждать пришедших, чтоб мудрость им Первоистоков передать.

Плоть если и могла жить некоторое время, то была всё равно заточена. Но пока она жила, у Духа была возможность бывать в разных измере­ниях и возвращаться, это давало возможность анализировать с неимоверной, по нашим представлениям, скоростью, как бы уточнять имеющуюся Истину.

Умерший или ушедший в вечную медитацию через дольмен, знал — его Душа, Дух уже нико­гда не смогут материализоваться. Никогда не смогут вселиться ни в какую земную плоть, материю.

Никогда не смо­гут надолго и намного удалиться от дольмена, но будут обладать способностью общаться с частичкою Души подошедшего к дольмену, во плоти живу­щего, ­человека.

И если говорить о мучениях смерти, о мучениях вообще, то в данном случае они заключаются в том, что тысячелетиями к тебе никто не подходит, чтобы взять эти знания. В отсутствии востребованности — великая трагичность их. Востребованности, ради которой...

— Анастасия, вы считаете очень важным женщине-матери, кормящей грудью младенца, иметь эти знания, способности?

— Очень важно.

— Но почему? Ведь молоко матери питает лишь плоть младенца.

— Не только плоть. Оно может нести с собой огромную информацию и чувственность. Ведь вы должны знать, что в каждом веществе есть и своя информация, излучение, вибрация...

— Да, есть. Но как может материнское молоко передавать чувственность?

— Может — оно очень чувствительное. Оно неразрывно связано с чувствами матери. В зависимости от них, даже вкус молока меняется. А от стресса, если он постигнет кормящую мать, молоко грудное даже пропасть может, свернуться.

— Да, действительно может... Может... А к вашей прародительнице, значит, никто не приходит? Не приходит, получается, многие тысячелетия?

— Сначала приходили. В основном поколения родственников и жившие там люди. Потом на Земле ката­клизмы происходить начали. Переселения. Дольмен остался. Но последние тысячелетия к дольмену моей прамамочки никто не подходит, чтобы узнать...

Дольмены вообще сейчас разрушают... Потому что люди не знают... Когда я рассказывала в тайге Владимиру о дольменах, о прамамочке, он сказал, что, может быть, подойдет к её дольмену. Тогда ему я пояснила, что он не сможет понять, почувствовать Дух, Душу прамамочки и принять её информацию.

Мужчине не известны чувства, ощущения кормящей женщины-матери. И не мужчин, а женщин ждёт моя прамамочка тысячелетиями. Но не приходят женщины к дольмену. И только я одна раз в год общаюсь с ней, прамамочкой своей. И в тот день хотела пообщаться, сказать ей что-нибудь хорошее. Но не смогла.

Духа прамамочки рядом с дольменом не было. И я сама, не понимая почему, стала быстро водить Лучиком вокруг дольмена, всё увеличивая и увеличивая диаметр кругов. И вдруг... Увидела! Увидела!

В небольшом ущелье, на камнях... На камнях лежит без сознания Владимир. И прамамочка моя, её Дух, сгустком энергий невидимых над Владимиром склонилась. Я поняла. Я зна­ла ещё раньше, как искал проводников Владимир, чтобы пройти в горы к дальним от дороги дольменам. Но не нашёл проводников.

Бесплатно с ним идти никто не соглашался. И тогда Владимир пошёл в горы один. Он сорвался с тропы в ущелье. Обувь его была простой. Не для ходьбы по горам. Он вообще не имел никакого снаряжения для гор. Он хотел убедиться в существовании дольменов, потрогать их. И пошёл в горы один.