Скорострельность и боекомплект.

Относительно такой характеристики огнестрельного оружия 15-го 18-го веков, как скорострельность, следует заметить, что она как правило не играла роли. Обычно мушкет делал один выстрел за сражение, реже, если бой относился к категории "исключительно ожесточенных" и длился часами, мушкет середины 17-го века делал в среднем один выстрел в час. Притом, что пушка делала в час от 6-ти, до 10-ти выстрелов. Дело было, конечно, не в том, что час требовался для заряжения мушкета, просто случай воспользоваться им представлялся редко. Когда вражеская кавалерия приближалась на дистанцию менее 200 метров, мушкетеры давали залп, но перезарядить они уже не успевали, - либо кавалерия отступала, либо начиналась рукопашная. В атаке или в обороне мушкетер имел всего один выстрел. Пушка стреляла на несколько сотен метров, соответственно в пределах ее досягаемости чаще оказывались цели.
Мушкетер 18-го столетия так же в бою, обычно, стрелял не больше раза, - при отражении атаки, либо во время атаки, непосредственно перед рукопашной. Даже знаменитые прусские мушкетеры не успевали дать более одного залпа, когда на них налетала кавалерия. По пехоте, допустим, можно было успеть стрельнуть и трижды, но тут возникали другие проблемы, - для рукопашного боя были предпочтительны глубокие построения, задействовать же свои ружья реально могли 3-4 передних ряда. Средняя же плотность войск в сражениях до начала 19-го века составляла 10 человек на метр фронта, - это средняя, а ведь кавалерия занимала больше места, да еще пушки, да еще промежутки между частями. Глубина боевых порядков составляла обычно порядка 1000 метров. В самом глубоком тылу сидел на барабане полководец, но и до его ставки часто долетали вражеские ядра и пули. Но чаще построения были менее глубокими, известно, например, что во время Полтавской битвы в Петра дважды попадали шведские снайперы, хотя пули уже не имели убойной силы, значит он со своими "птенцами" болтался где-то в 300 метрах от передовой. В носилки Карла дважды попадали русские ядра, - значит он был на расстоянии 600-800 метров от ближайшей петровской пушки. Такое скучиванье войск благоприятствовало использованию артиллерии, но не благоприятствовало применению ружей, - даже если войска были построены в несколько линий, а передняя была прорвана, то следующая за ней не могла стрелять без риска попасть по своим, - эффективная дальность составляла 200 метров, но пуля была опасна на 1000 метров и больше.
В 16-м и 17-м веке проблему плотности огня решали путем караколирования, - мушкетеры строились в глубокие колонны, между шеренгами которых оставались промежутки. Первый ряд мушкетеров давал залп и по промежуткам бежал в хвост колонны. Таким образом, плотность огня зависела не от скорострельности оружия, а от глубины караколе. Однако, в таком построении мушкетеры не были способны к отражению атак рукопашным оружием ни физически, ни психологически. Они ведь, типа, должны были стрельнуть и бежать, а не отбиваться штыками. Для стойкости в рукопашном бою желательно было, чтобы передние ряды буквально были подперты задними. Наполеон, стремившийся увеличить роль огневого боя, пытался решить эту проблему путем передачи заряженных ружей из задних рядов в передние. Но и здесь возникал непреодолимый психологический барьер, - в непосредственной близости от противника мушкетеры передних рядов вцеплялись в свои ружья мертвой хваткой и не отдавали их для заряжения назад, опасаясь, остаться безоружными. Вообще солдат расставался со своим ружьем ни чуть не охотнее, чем самурай со своим мечом.
По этим причинам, кстати, в тот период в полевой войне практически не использовались окопы, хотя изобретен этот способ укрытия был еще на рубеже 15-го - 16-го веков. Собственно, изобрел его наверняка тот, кто впервые увидел пушечное ядро скачущее по полю рикошетами. Но в окоп нельзя было засунуть ни баталию пик, ни караколе мушкетеров. Кроме того, солдат сидящий в окопе просто оказывался в невыгодной ситуации для рукопашной схватки.
Азиатский всадник с винтовкой имел еще меньше возможностей выстрелить в бою. Если же и стрелял, то для заряжения надо было спешиться, что было возможно только в случае выхода из боя.
В 14-м и 15-м веках стрелок имел с собой 3-4 запасные пули и порох. В 16-м и 17-м веках мушкетер имел с собой 10 зарядов к мушкету. В 18-м и начале 19-го, - уже до 40-ка бумажных патронов. Но, обычно, не так много. Драгун ограничивался 20-ю патронами. Опыт Наполеоновских войн показал, что солдат с винтовкой в среднем делал столько же выстрелов, как и солдат с гладким ружьем, - заряжал он дольше, но случай выстрелить ему представлялся чаще. Соответственно и патронов ему полагалось 20-40 штук. В Азии к винтовке считали достаточным иметь порядка 18-ти выстрелов. Для сравнения, возимый боекомплект к пушке составлял около 100 выстрелов. Пистолет в 16-м и 17-м веках был обеспечен носимым боекомплектов на 4-5 выстрелов, - существовала тактика боя, когда рейтары атаковали пехоту обстреливая ее из пистолетов, потом отступали и заряжали их снова. В 18-м и 19-м веках запасных зарядов к пистолету могло не быть у солдата с собой вовсе, - случай стрельнуть из пистолета представлялся далеко не в каждом бою. Характерно, что Пьер Безухов, например, замыслив покушение на Наполеона, не озаботился запасными патронами к пистолету. К мушкетону имелось 5-10 зарядов. В 18-м веке пуль обычно изготовлялось в 200 раз больше, чем ружей.