Н.М. Карамзин «Бедная Лиза». Причины трагедии героев повести.

Зубарев Евгений Николаевич,

миссионер Свято-Серафимовского собора.

 

 

В юношеском возрасте нам всё казалось ясным в вопросах жизни. Но вот прошли годы, десятилетия. История, литература, собственный опыт дают нам знания и о близком, и о далёком прошлом. А религия даёт возможность почувствовать с этим прошлым живую связь, ведь в Боге мы все живые. Приобретенные знания, жизненный опыт не позволяют относиться к явлениям жизни уж так однозначно, например, к любви.

При внимательном, вдумчивом чтении произведений начинаешь замечать то, на что раньше не обращалось никакого внимания. Вот песня «Мужской разговор» в исполнении Марка Бернеса, слова Н. Доризо, музыка Н. Богословского, которую знаем давно. В ней есть такие слова: «Любили девушки и нас, но мы, влюбляясь, не любили». И только сейчас, через годы, десятилетия…, вдруг удивила и поразила эта фраза. Как это так: влюблялись, но не любили? Значит, любовь и влюблённость – это не одно и то же?

А вот из «Гранатового браслета» Куприна слова князя Василия: «И правда, подумай, Коля (а вместе с ним и мы - читатели), разве он виноват в любви и разве можно управлять таким чувством, как любовь, - чувством, которое до сих пор ещё не нашло себе истолкователя».

Думаю…, долго думаю... Прежде всего, о каком понятии идёт речь – о «любви» или о «влюблённости»? Хотя употреблено-то слово «любовь». Затем возникают вопросы. Можно ли винить себя и других за любовь? А за влюблённость? Можно ли управлять любовью? А влюблённостью? Любовь и влюблённость – это чувства? Если чувства, то, должно быть, разные? Или любовь – это не чувство, а что-то другое? Сколько важных вопросов, от ответов на которые зависит многое в понимании произведений, а главное – в собственной жизни, в отношениях с людьми.

Оказывается, не всё так безнадёжно, даже, напротив, давно истолковано… в христианстве. «Слово «любовь» употребляется в обиходе так часто и в столь разных контекстах, что современный человек уже не способен ясно понимать его значение. Как и многие святыни, силой диавольской это слово нередко оскверняется и обесценивается в человеческой жизни. Но от этого само понятие любви не становится менее значимым. Как говорит нам апостол Иоанн Богослов, «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём» (1 Ин. 4, 16), и это исчерпывающее определение любви… Господь посылает Сына Своего Единородного, чтобы Он принёс Себя в жертву за грехи людей… Именно через Господа Иисуса Христа мы узнаём о том, что любовь есть жертва … Бог открывает нам Себя как Единого по существу, но Троичного в Лицах. Мы верим в Святую Троицу, внутренним законом жизни Которой является любовь, соединяющая три Лица единой природой. Это абсолютное, ничем не помрачаемое и не разделяемое единство, и потому мы можем говорить о том, что любовь – это единство. Единство Лиц Святой Троицы достигается через внутреннее общение, и потому мы можем говорить также о том, что любовь – это единство, которое достигается через общение людей. Итак, любовь – это жертва, это общение и это единство» (Патриарх Кирилл).

Священное Писание словами апостола Павла раскрывает нам свойства любви: «Любовь долготерпит, милосердствует, … не завидует, …не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт…» (1 Кор. 13, 4-8).

Преподобный Ефрем Сирин призывает нас просить у Бога: «…дух… любви даруй ми, рабу Твоему». Значит, любовь – это не что иное, как дар Божий, который получает человек при условии правильной духовной жизни: «Плод же духа: любовь, радость, мир…» (Гал. 5, 22).

А жизнь и подвиги святых разве не есть истолкование любви?

«Как можно понять, до брака все эти условия истинной любви выполнить невозможно. Нельзя полюбить жертвенной, всему верящей, всё прощающей, вечной любовью, если ты не узнал ещё человека, не научился прощать, чем-то жертвовать, не научился бороться за любовь. А это, в свою очередь, возможно только по прошествии времени. В этом смысле любовь до брака невозможна. Возможна влюблённость, взаимная привязанность, симпатия. Только в браке чувство любящих может пройти проверку на прочность. Любовь – это прекрасное дерево, которое вырастает из семени и даёт плоды. Но не есть дерево, и поэтому то первоначальное чувство, которое имеют жених и невеста, ещё нельзя назвать настоящей любовью» (священник Павел Гумеров «Три кита семейного счастья»).

К сказанному можно присовокупить и ещё многое другое, но и сказанного достаточно, чтобы понять, что такое любовь, и использовать в качестве критерия к характеристике литературных героев на предмет способности их любить и силе их любви.

Теперь очевидным становится ответ на вопрос князя Василия из «Гранатового браслета»: «…разве он виноват в любви»? Может ли человек быть виноват в том, что он добр, милосерден, честен и т. п.? Если, конечно, речь здесь действительно о любви. Любовь – это дар Божий в ответ на усилия человека в правильной духовной жизни. Очевиден и ответ на вопрос: «Разве можно управлять таким чувством, как любовь»? Любовь - это не чувство, а состояние души, подобное Богу. Обрести такое состояние – цель христианской жизни, ведущей к спасению. «Любовь… не мыслит зла», поэтому говорят: люби – и делай, что хочешь, а хочешь только добра.

А теперь подумаем о том состоянии души, в котором находятся Желтков («Гранатовый браслет») и Лиза («Бедная Лиза» Карамзина). Можно ли назвать его благодатным состоянием любви? (Благодать есть присутствие Божие в человеке.) И господин Желтков, и Лиза охвачены чувством влюблённости. Именно чувством, а не любовью.

«Правильная любовь к ближнему заключается в исполнении относительно его евангельских заповедей, - говорит святитель Игнатий Брянчанинов и добавляет, - а отнюдь не в исполнении прихотей ближнего». Какую евангельскую заповедь в отношении Веры Николаевны исполняет господин Желтков? В Евангелии сказано: «Кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Желтков не соблюдает, а нарушает заповедь, да ещё и открыто преследует Веру Николаевну. А самоубийство – разве это исполнение заповедей?

Влюблённость – естественное чувство человека, идущее от естества, возникает вследствие половой зрелости из потребности создания семьи и продолжения рода. Это как чувство голода, также идущее от естества, то есть от плоти, потребности организма. Чем человек удовлетворит голод, какой пищей, зависит от вкуса, а вкус от многих факторов. Влюблённость – это не хорошо и не плохо, как и чувство голода. Вопрос в том, как человек к нему относится, как его удовлетворяет. «Воздержно пий, мало яждь – здрав будеши» (святитель Митрофан Воронежский). То же советуют и врачи. Должна быть мера, иначе быть беде. Чем определяется мера влюбленности? Влюблённость не должна выходить за рамки нравственности (совести и заповедей Божиих). Влюблённость без нравственности есть блуд, то есть грех. А грех – рана, которую человек наносит своей душе. Многократное повторение греха формирует привычку, а привычка переходит в греховную страсть. Страсть – хроническая болезнь души, исцелиться от которой своими силами человек не в состоянии, нужен врач – Спаситель Иисус Христос. Исцеление происходит через Покаяние.

Итак, влюбленность без нравственности может превратиться в страсть, которую, к сожалению, часто именуют любовью. Понятно, что к истинной любви она не имеет ни малейшего отношения, хотя любовь и может быть только истинной. Но дело не в терминах, а в сути, хотя ясные и точные термины помогли бы нам правильно мыслить и не вводили бы в заблуждение. Как говорит святитель Игнатий Брянчанинов, «от принятых правильных мыслей рождается всё доброе, от принятых ложных мыслей рождается всё злое».

Влюблённость, как мы сказали, естественна, любовь же сверхъестественна, потому что от Бога дарована, и поэтому, как указывает профессор М. М. Дунаев, «всякое любовное единство вне Христа – неверно, зыбко и оттого обречено». Возрастая в любви, мы приближаемся к Богу, возбуждая чувство влюблённости, мы впадаем в страстное состояние, часто доводящее до греха, и, естественно, удаляемся от Бога.

Рассмотрим на примере повести «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина.

Может ли влюблённость быть надёжным условием счастья? Это вопрос.

Был ли у Лизы опыт любви до встречи с Эрастом? Да, читаем: «…осталась после отца пятнадцати лет, - одна Лиза, не щадя своей нежной молодости, не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь…». «Бог дал мне руки, чтобы работать, - говорила Лиза, - ты кормила меня своею грудью и ходила за мною, когда я была ребёнком; теперь пришла моя очередь ходить за тобою». Она самоотверженно любила своих родителей, не за страх, а за совесть исполняя 5-ю заповедь Божию. Вспоминая отца, «нежная Лиза не могла удержать собственных слёз своих…, но для успокоения матери старалась таить печаль сердца своего и казалась покойною и весёлою». Лиза уважительна к людям («…отдала цветы, взяла пять копеек, поклонилась…» - «любовь не превозносится»), проста в общении (на вопрос, где её дом, сразу ответила), бескорыстна (отказывается взять рубль – «любовь не ищет своего»), откровенна («пришедши домой, рассказала матери» - «любовь не радуется неправде, а сорадуется истине») и так далее. Откуда эти ростки добродетелей в её душе? Мать-старушка, «видя неутомимость дочери…, называла Божескою милостию», да и сама Лиза говорит, что Бог дал ей руки, чтобы работать. Исходя из её образа мыслей, можно продолжить: Бог дал сердце, чтобы сострадать ближнему, дал волю, чтобы взять заботу о других на себя. И, несмотря на тяжкие труды, «просыпаясь вместе с птичками, ты вместе с ними веселилась утром, и чистая, радостная душа светилась в глазах твоих». Семена добродетелей Лизы посеяны родительским примером жизни и воспитанием. Как видим, счастье не зависит от внешних обстоятельств жизни: и мать, и дочь были счастливы. Любовь и радость, любовь и мир душевный, гармония чувств неразделимы. Но для полноты счастья нужно, чтобы сыскался добрый человек, за которого бы Лиза могла выйти замуж.

Был ли у Лизы опыт переживания чувства влюблённости до встречи с Эрастом? Ещё нет.

Возникшая влюблённость становится для Лизы, как и для любого молодого человека, серьёзным испытанием и вызовом для формирующейся личности. Сумеет ли не окрепшая в испытаниях, с молодыми ростками добродетелей, не закалённая в борьбе со страстями душа устоять в нравственных границах, не поддавшись на искушение? Нет, не сумела.

Как и почему это произошло?

Во-первых, она не пыталась бороться с мечтами об Эрасте, хотя ясно сознавала невозможность их брака, тем самым усиливая в душе возникшее чувство, продолжает встречи с ним, уже тайные. Мир сужается для неё: «…теперь ты задумчива, и общая радость природы чужда твоему сердцу». Во-вторых, она соглашается на обман матери, а это уже безнравственно, прямое нарушение 5-й заповеди, это беззаконно и преступно. «И, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24, 12) – это духовный закон. В- третьих, и это самое важное, на слова матери: «Мы забыли бы душу свою, если бы из глаз наших никогда слёзы не капали», - Лиза думала (где её прежняя откровенность?): «Ах! Я скорее забуду душу свою, нежели милого моего друга!» В чём смысл этого «диалога»? Мать прямо говорит о необходимости заботиться в жизни о главном – о бессмертной душе, о необходимости жизни по Божиим законам, потому что «Царь Небесный очень любил человека, когда Он так хорошо убрал для него здешний свет». От Бога всё добро. Лиза же, охваченная страстью, готова уже забыть о душе. Произошла в ней переоценка ценностей. Кумир в лице Эраста заслонил Бога и главную цель – вечную жизнь. Прервана связь с источником любви, нет подзарядки.

Всё, что произошло далее, уже естественное следствие внутреннего переворота в её душе. Отдалившись от Бога, утратив Его благодатную помощь, Лиза оказалась не защищённой от происков диавола, который доводит её до смертного греха блуда. А смерть физическая на фоне смерти духовной уже мало что значит.

Бедная Лиза!

Бедная не только по социальному признаку, это здесь не главное. Бедная не только потому, что была обманута. Бедная потому, что потеряла Бога – главное богатство человека. «Так бывает с теми, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет» (Лк. 12, 21). А ведь и имя-то её Елисавета - «почитающая Бога» - видимо, неслучайно.

Если бы удерживала Лиза своё чувство влюблённости в нравственных границах…, но это была бы уже другая история, и, несомненно, со счастливым концом.

Можно, конечно, во всём обвинить Эраста, есть такой соблазн. Да и сам автор с трудом удержался от этого: «Я забываю человека в Эрасте – готов проклинать его – но язык мой не движется…» У христианина и не должен двигаться язык для проклятий по заповеди: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1). Оставим суд на милость Божию. Каждый человек сам понесёт ответ за жизнь, за душу свою на Страшном Суде, а там единственное смягчающее обстоятельство не оправдание, а Покаяние.

У Эраста своя история.

Был ли у Эраста до встречи с Лизой опыт любви, то есть опыт жертвенного служения и заботы о других? Трудно сказать. Вероятно, нет: «Он вёл рассеянную жизнь, думал только о своём удовольствии, искал его в светских забавах, но часто не находил: скучал и жаловался на свою судьбу». Любопытно, правда? Лиза «трудилась день и ночь», и «радостная душа светилась в глазах» её. Он только развлекался и… «скучал и жаловался на судьбу». Здесь автор обнаруживает для нас один из важнейших духовных законов, вложенных в человека Богом. Святой Исаак Сирин так его сформулировал: «За всяким наслаждением (незаконным) следует омерзение и горечь». Почему? Потому что не к наслаждению призван человек, а к любви. А любовь – это жертва, а жертвовать – значит оторвать частицу себя и отдать другому, и чем больше отрываешь и отдаёшь, тем больше любовь: «Нет больше той любви, как если кто положит душу (т. е. жизнь) свою за друзей своих».

О действии этого закона сообщают нам в яркой, образной форме многие произведения русской литературы. А. С. Пушкин «Элегия»:

 

Безумных лет угасшее веселье

Мне тяжело, как смутное похмелье.

 

М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»: «В первой моей молодости, с той минуты, когда я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и, разумеется, удовольствия эти мне опротивели… Тогда мне стало скучно».

Снова Пушкин: «Евгений Онегин», «Капитанская дочка»… Да вся литература!

Но вернёмся к нашей повести.

Не имел ещё Эраст в себе дара Божественной любви, потому что жил по другим законам, вернее, беззаконно. Но душа, несущая в себе образ Божий, жаждала её: «Ему казалось, что он нашёл в Лизе то, что сердце его давно искало». Обладая «изрядным разумом» и добрым от природы сердцем, он был «слабым и ветреным», не имел ни цели в жизни, ни мужества и терпения – негде было их приобрести: не было нужды, да и желания. Он мог быть ведомым по жизни, но не ведущим. Но нежной, чувствительной Лизе взять на себя мужскую роль было невозможно. Она сама нуждалась в надёжной и сильной опоре.

История с Лизой поразила печалью доброе от природы сердце Эраста, и он «был до конца жизни своей несчастлив». Очевидно, он так и не принёс настоящего, искреннего Покаяния, так и не изменил в корне свою жизнь, а потому и не ощутил в себе его целебного, благодатного действия.

Эта история на сегодня крайне актуальна, и актуальность её будет, к сожалению, только возрастать. Но это не значит, что вдумчивый читатель при правильном понимании смысла этой истории не извлечёт из неё урока для себя.