Римское естествознание I в. н. э

В первом веке Римской империи интерес к естествознанию у римлян достиг своего апогея. В этой связи мы должны прежде всего назвать имена Сенеки и Плиния Старшего. Луций Анней Сенека (4 г. до н. э. — 65 г. н. э.) — политический деятель, оратор, поэт и драматург, но прежде всего философ-моралист — меньше всего может считаться ученым естествоиспытателем. Тем не менее, его трактат «Естественнонаучные вопросы» (Naturales quaestiones) в семи книгах стал в дальнейшем одним из наиболее популярных римских трудов в области естественных наук. Этот трактат не был всеобъемлющей энциклопедией в духе Варрона: его тематика ограничивалась проблемами физической географии, метеорологии и отчасти геологии (землетрясения), т. е. в основном теми проблемами, которые составляют содержание аристотелевской «Метеорологики». Действительно, Сенека цитирует Аристотеля чаще, чем какого-либо другого автора. Несмотря на это, среди ученых преобладает мнение, что главным авторитетом для Сенеки был не Аристотель, а Посидоний, хотя по количеству цитат и ссылок последний стоит у него на втором месте. Кроме них, Сенека неоднократно ссылается на трактат по метеорологии Асклепиодота, ученика Посидония, а также на Феофраста. Лукреций упоминается Сенекой только один раз, что следует объяснить скорее всего антипатией, которую философ-стоик питал к поэту-эпикурейцу (ибо, как мы видели выше, шестая книга поэмы. «О природе вещей» была посвящена примерно тем же вопросам, о которых писал в своем трактате Сенека).

В целом трактат Сенеки представляет собой довольно бесформенную компиляцию, написанную, однако, не без некоторого изящества. Изложение естественнонаучных проблем перемежается моралистическими отступлениями, порой мало связанными с основным текстом, хотя и занимающими по нескольку страниц каждое. Именно этот морализм в сочетании с известностью имени автора способствовал, вероятно, тому, что трактат Сенеки широко читался на протяжении всей поздней античности не только язычниками, но и христианами. Его популярность не поблекла и в средние века: наряду с «Естественной историей» Плиния Старшего «Естественнонаучные вопросы» Сенеки были важнейшим источником, откуда средневековый читатель черпал сведения о природных явлениях, наивно полагая при этом, что он читает книгу, написанную христианским автором.

Разумеется, сравнительно небольшой трактат Сенеки меркнет при сопоставлении с грандиозной научной энциклопедией, какой была «Естественная история» (Historia naturalis) Плиния. К анализу этого замечательного памятника латиноязычной учености мы в дальнейшем и перейдем. Но предварительно нелишне будет сказать несколько слов об авторе этого труда, ибо он представлял собой личность столь же примечательную, сколь и характерную для римской науки.

Гай Плиний Секунд Старший (23–79 гг. н. э.) был по профессии военным. При императоре Клавдии он служил офицером конницы в Германии, при Нероне одно время занимался адвокатурой, а после прихода к власти Веспасиана сделался видным государственным деятелем, снискавшим личную дружбу императора. В этот период он занимал ряд высших должностей, командовал военной флотилией, стоявшей в Мизенском порту (около Неаполя).

Однако его неизменной и постоянной страстью было чтение научных книг. Как рассказывает в одном из своих писем его племянник, Гай Плиний Младший (Epist., III, 5)^[356], Плиний был исключительно трудолюбивым читателем. Любую свободную минуту он использовал для того, чтобы читать и делать записи, порой отнимая время на чтение у сна. Он читал даже плохие книги, ибо полагал, что нет такой книги, из которой нельзя было бы извлечь какой-нибудь пользы. В результате на протяжении многих лет у него накопился громадный материал, который послужил ему для написания ряда сочинений, и в первую очередь, конечно, «Естественной истории».

Но дело не ограничивалось одним только чтением. О. том, что Плиний был, кроме того, активным наблюдателем природных явлений, говорит его трагический и славный конец. Будучи адмиралом в Мизене, Плиний оказался свидетелем грандиозного извержения Везувия, похоронившего под пеплом и лавой города Помпею и Геркуланум. Желая наблюдать эту катастрофу вблизи и своими глазами, Плиний пренебрег собственной безопасностью, отравился ядовитыми газами и погиб. Последние часы его жизни описаны в письме Плиния Младшего, адресованном историку Тациту (Epist., VT, 16)^[357]. В истории Рима это был, пожалуй, единственный пример героической смерти ради интересов науки.

Список сочинений Плиния также приводится его племянником. Среди них, помимо «Естественной истории», значатся: трактат «О метании копья с лошади»; биография его друга Помпония Секунда; ряд книг по риторике и грамматике; история Рима, излагающая события с того момента, на котором закончил свой труд историк Ауфидий Басс^[358]; наконец, история войн с германцами. Все эти сочинения оказались впоследствии утерянными, и только тридцать семь книг «Естественной истории» дошли до нас целиком и полностью^[359].

Написанию этого величайшего из сохранившихся научных сочинений эпохи античности предшествовала колоссальная подготовительная работа. Как сообщает сам автор в предисловии (Praef. 13), он прочел около 2 тыс. сочинений, из которых сделал около 20 тыс. выписок. К прочитанному Плиний добавил множество данных, которые не были известны его предшественникам. Уже после смерти Плиния в состав первой книги, помимо предисловия, было включено подробное оглавление последующих 36 книг, а также приложен список авторов, на которые делаются ссылки. Этот список содержит 327 греческих и 146 римских имен. Все сочинение посвящено и передано в 77 г. императору Титу.

Уже сам характер научной работы Плиния, описанный его племянником, указывает на основные особенности его сочинения. Повседневно и непрерывно занятый сбором самой разнородной информации, Плиний, по-видимому, не мог уделить ни минуты на осмысление этой информации, на ее критическую переработку — короче говоря, на размышления. В результате его «Естественная история» оказалась пестрой коллекцией бесчисленного количества данных, кое-как распределенных по разделам знания, но, вообще говоря, очень слабо связанных между собой и уж тем более не приведенных ни в какую логическую систему.

Имеет смысл несколько более подробно изложить содержание второй книги «Естественной истории», ибо эта книга в большей степени, чем все последующие, демонстрирует, как преломлялись достижения греческой науки в сознании рядового (пусть умного, пусть любознательного) человека эпохи Римской империи. Основными источниками для этой книги (как это признается всеми исследователями) были Варрон и Посидоний, может быть, Посидоний через Варрона. Информация, полученная у этих авторов, перемежается у Плиния с данными собственных наблюдений и с традиционными народными представлениями, граничащими порой с прямыми суевериями.

Книга начинается с установившихся к этому времени воззрений на мир (космос, по-латыни — mundus), рассматриваемый как единое целое. Мир конечен, единствен, имеет шарообразную форму и вечен; он вращается вокруг своей оси с периодом, равным 24 часам. Он состоит из четырех элементов, которые расположены концентрическими слоями: у периферии мира огонь, ниже — воздух, в центре — земля с водой. Земля недвижна; Вселенная вращается вокруг нее с запада на восток, в то время как планеты (включая Луну и Солнце) движутся независимо друг от друга с востока на запад. Из планет Сатурн отстоит дальше всего от центра мира; по этой причине время, за которое он проходит весь пояс зодиака, оказывается у него наибольшим (30 лет). Орбита Юпитера расположена значительно ниже (период обращения — 12 лет), а орбита Марса — еще ниже (2 года). Различия в окраске этих трех планет Плиний объясняет различными температурными условиями, в которых они находятся: на Сатурне царствует страшный холод; Юпитер обладает мягким, умеренным климатом; багрово-красный Марс раскален по причине его близости к Солнцу. Солнце, превосходящее по величине все остальные планеты, совершает свой оборот вокруг центра мира за 365 1/4 дня. Солнце — душа и разум мира; Солнцем регулируются все природные процессы, в первую очередь, конечно, времена года и все, что с ними связано. За Солнцем идет Венера (период обращения — 348 дней); она в своем движении то опережает Солнце и тогда называется Люцифером (Lucifer — светоносный), то отстает от него и в этом случае именуется Веспером (Vesper — вечер). При своем появлении над горизонтом Венера испускает плодоносную росу, стимулирующую зарождение животных и растений. Далее следует Меркурий, не удаляющийся от Солнца более чем на 22°, а ниже всех светил находится Луна, совершающая свой путь вдоль пояса зодиака за 27 1/3 дня. О Луне Плиний сообщает много фантастических сведений, заимствованных из арсенала народных верований, а частично, может быть, вычитанных у Посидония и его последователей.

Рассуждая о причинах солнечных и лунных затмений, Плиний наряду с верными соображениями высказывает и совершенно абсурдные идеи: так, например, он считает, что Земля не может быть по своим размерам больше Луны, так как в противном случае Луна не могла бы полностью затмевать собой Солнце. Наоборот, лунные затмения свидетельствуют о больших размерах Солнца.

Плиний даже не упоминает о теориях планетных движений, развивавшихся греческими астрономами. Экс-центры и эпициклы были для него, видимо, слишком заумной материей. Вместо этого все изменения в движении планет он объясняет действием солнечных лучей, которые ударяются о планету и при определенных углах заставляют ее либо останавливаться, либо двигаться в обратном направлении. Плиний утверждает, что эта теория в применении к трем внешним планетам была взята им из какого-то старого сочинения. Что касается внутренних планет, то до него, как он признается, никто не пытался объяснить их движения. Но его собственные рассуждения по этому поводу оказываются совершенно невразумительными.

Для характеристики «научного» метода Плиния очень показательна главка, посвященная проблеме расстояний от Земли до небесных светил. Все, что Плиний может сказать но этому поводу, сводится к ссылке на «весьма проницательного мужа», Пифагора, по мнению которого расстояние от Земли до Луны было равно 126 тыс. стадиев (около 33 тыс. километров), расстояние от Луны до Солнца было вдвое больше, а расстояние от Солнца до сферы неподвижных звезд втрое больше. Как добавляет Плиний, с этими Цифрами был согласен также Сульпиций Галл (римский астроном эпохи республики). И это писалось через два с лишним века после Гиппарха, который имел очень точное представление о расстоянии от Земли до Луны! Правда, одна из последующих глав называется «Данные Гиппарха о звездах», но в ней говорится только о том, что после появления новой звезды Гиппарх составил каталог неподвижных звезд.

Покончив с астрономией, Плиний переходит к метеорологии, а затем к физической географии. Метеорологический раздел второй книги Плиния содержит много общего (и в то же время много различий) с рассуждениями на эту же тему, которые мы находим в поэме Лукреция и в «Естественнонаучных вопросах» Сенеки. Обычно принимается, что основным источником в этой области для всех трех авторов служила «Метеорология» Посидония (возможно, в передаче Варрона). Что касается Плиния, то его тут привлекают прежде всего необычные и удивительные явления. То же относится и к физико-географическому разделу, в котором говорится о форме и положении Земли, об антиподах, об Океане, о климатических поясах, о длительности дня и ночи в различных районах земного шара и т. д. Ряд глав посвящен такому захватывающему (с точки зрения Плиния) сюжету, как землетрясения. Всевозможные занимательные сведения сообщаются о морях, реках и водных источниках. Отдельные главы так и именуются: «Чудеса земли», «Чудеса моря», «Чудеса огня».

В заключении Плиний сообщает имена авторов, труды которых были использованы при написании второй книги «Естественной истории». Среди них мы находим 17 римских имен и 27 греческих.

Каково содержание последующих книг «Естественной истории»? О них мы расскажем очень коротко, в самых общих чертах.

Третья — четвертая книги посвящены географии известного Плинию мира. В них приводятся всевозможные сведения географического и этнографического характера, включающие описания стран, морей, островов, гор, рек, городов, портов, а также народов, как современных Плинию, так и живших в прежние времена.

Седьмая книга — это своего рода Плиниева антропология. Она содержит всевозможные сведения о человеке, начиная с чисто физиологических проблем и кончая характеристикой ряда наук, искусств и ремесел.

Восьмая — одиннадцатая книги относятся к зоологии. Мир животных делится Плинием на четыре большие группы: наземные животные, водные животные, птицы и насекомые. Каждой из этих групп посвящена отдельная книга.

Самый большой раздел «Естественной истории» отведен миру растений. К нему надо отнести шестнадцать книг, с двенадцатой по двадцать седьмую, большая часть которых, помимо чисто ботанических описаний, трактует различные вопросы сельского хозяйства и медицины. Здесь Плиний широко пользуется трудами своих предшественников — Катона, Варрона, Гигина, Колумеллы, Цельса и других авторов.

В двадцать восьмой — тридцать второй книгах продолжается рассмотрение медицинских проблем, но уже независимо от ботаники. Описываются всевозможные лечебные средства животного происхождения.

Последние пять книг энциклопедии (тридцать третья — тридцать седьмая) посвящены неорганической природе, прежде всего металлам и минералам.

Давая характеристику «Естественной истории» в целом, мы должны отметить две бросающиеся в глаза ее отличительные черты. Первая: абсолютно некритическое отношение к источникам. Как мы уже имели возможность заметить, среди множества данных, имевшихся в распоряжении Плиния, его особенно привлекают сообщения о фактах необычных, чудесных и порой просто сказочных. Никаких попыток проверить такого рода информацию он, по-видимому, не предпринимал, причем в некоторых случаях его легковерие не может не вызвать изумления у читателя нашего времени. Приведем два характерных примера.

Так, в первой книге обращает на себя внимание пятьдесят восьмая глава, в которой говорится о лязге оружия и звуках трубы, доносящихся с неба. Процитируем эту маленькую главку целиком: «Нам рассказывали, что во время войны с кимврами были слышны лязг оружия и звук трубы, доносившиеся с неба, причем это многократно [повторялось] как до этих войн, так и после них. А в год третьего консульства Мария америны и тудерты^[360] видели небесные войска, нападавшие друг на друга с востока и с запада, причем те, которые [наступали] с запада, были отброшены. Что само небо при этом пылало, представляется наименее удивительным, ибо нередко можно видеть, как облака бывают охвачены огромным пламенем» (I, 58).

А вот начало другой главы, на этот раз из книги о водных животных (девятой): «Во время правления Тиберия посольство, посланное в Олизиппо [Лиссабон], сообщило, что в какой-то пещере видели и слышали трубящего в раковину тритона, имевшего [совершенно такой же] вид, каким его представляют. Также не ложны [рассказы] о нереидах, что у них только тело шероховатое и чешуйчатое, облик же они имеют еще человеческий. Ибо нереиду видали на том же берегу, причем, умирая, она издавала печальные стоны и жившие поблизости слышали [эти стоны] в течение длительного времени. А в правление божественного Августа [римский] наместник в Галлии писал о том, что он заметил на берегу тела многих мертвых нереид. Я имею весьма надежных свидетелей из числа конников, утверждавших, что они видели в океане вблизи Гадеса морского человека, всем телом абсолютно похожего [на людей]; по ночам он подымался на корабли, причем та сторона, на которой он находился, тотчас же опускалась, а если он оставался на ней дольше, то даже погружалась в воду» (IX, 4).

Записывая подобные фантастические сообщения, имевшие явно фольклорное происхождение, Плиний неизменно ссылается на конкретных свидетелей. Этот сказочный аспект «Естественной истории» делал ее аналогом научной фантастики нашего времени и был, несомненно, одним из основных факторов, способствовавших ее широкой популярности как в древности, так и в средние века.

В качестве второй важной особенности «Естественной истории» мы отметим ее отчетливо выраженный антропоцентризм. В центре пестрого и многообразного мира Плиния всегда находится человек, и об этом наш автор никогда не забывает. Природа существует для человека, и Плиния интересуют прежде всего возможности практического использования ее богатств. Это в наибольшей степени относится к центральному — ботаническому — разделу энциклопедии. В нем лишь первые две книги, посвященные описанию заморских растений (с немалой долей сказочности), имеют своей целью удовлетворение чистой любознательности, а за ними следуют книги чисто практической направленности, повествующие о различных отраслях сельского хозяйства — о виноградниках и винах, о масличных и фруктовых деревьях, о полевых и огородных культурах и т. д. Как мы уже отмечали, сельское хозяйство было излюбленной темой многих римских авторов, тем не менее без Плиния наши знания в области италийского земледелия, садоводства и виноградарства I в. н. э. были бы значительно более скудными. Хотя сам Плиний и не был земледельцем-практиком, подобно Катону или Колумелле, хотя он допускает порой ошибки, а иногда его подводит любовь к риторике, к громкой фазе, тем не менее для историка он незаменим как пристальный и компетентный наблюдатель современного ему уклада жизни римской провинции^[361].

Практическая направленность труда Плиния ясно видна и в последней части книги, где речь идет о металлах и минералах. Одна из книг этого раздела целиком посвящена получению и использованию минеральных красителей, а в другой (завершающей всю энциклопедию) Плиний с увлечением описывает всевозможные самоцветы, которые шли на изготовление гемм и прочих ювелирных изделий.

На этом мы заканчиваем рассмотрение «Естественной истории». Конечно, с нашей точки зрения, Плиний не был ученым, и его энциклопедия не выдерживает критики, с каким бы критерием, применимым к подлинно научному труду, мы к ней не подходили. Но не следует забывать, что энциклопедия Плиния была сочинением, авторитет которого считался непререкаемым в течение последующих двенадцати — четырнадцати веков! Мало можно назвать книг (за исключением, разумеется, Священного писания), которые в столь большой степени оказали бы влияние на формирование миросозерцания людей поздней античности, средневековья и даже эпохи Возрождения. Об этом свидельствует, в частности Шекспир, судя по всему бывший внимательным читателем Плиния: во многих местах его бессмертных творений ощущается явные отзвуки то той, то другой книги «Естественной истории»