Печальное сходство наших детей и детей‑мигрантов

Еще недавно советские психологи описывали проблемы детей эмигрантов, не зная, что скоро большинство российских семей окажутся у себя в стране в ситуации условной, внутренней эмиграции. Симптомы психологически брошенных детей в России похожи на те, которые я наблюдала и описала, анализируя опыт эмиграции.

При самой благоприятной ситуации на новом месте дети мигрантов тяжело переживают разрыв с родственниками, которые остались на родине. Даже в благоприятной ситуации брака, когда женщина‑беженка выходит повторно замуж, переживания их детей от предыдущего брака оказываются тяжелыми.

Все ускользающее вдаль и для взрослого окрашивается в яркие тона. Детская же ностальгия еще ярче. А если отношения с отчимом не складываются, ребенок несет просто непомерный груз. Вначале чаду хочется вернуться с мамой домой, потом, когда становится ясно, что «вояж» затягивается и, будучи привязан к маме, он должен провести здесь несколько лет, если не всю жизнь, в планы ребенка начинают входить фантастические побеги, нереальные ситуации, в результате которых он и его мама наконец освободятся от тяжелой зависимости. Стоит ли говорить о том, какие это бывают фантазии? И, наконец, наступает момент, когда по ту сторону баррикады оказывается и самый родной человек на свете – мама, которая так и не смогла сопротивляться.

Дети, как и взрослые, уходят в себя, когда окружение не оказывает им нормальной эмоциональной поддержки, не учитывает их в своем психологическом пространстве как значимых персонажей, рассматривает их как помеху.

Чего больше всего боятся дети? Дети больше всего боятся, что их перестанут любить. Любовь воспринимается ими как некоторая энергетическая ткань, которой может не хватить на всех. Переключение внимания на членов новой семьи может или восприниматься с ревностью и тревогой, или разделяться ребенком, если ему с детства привито чувство того, что и другие члены семьи нуждаются в опеке и внимании.

Мои наблюдения и общение с детьми указывают на тяжелые психологические последствия, которыми чревато неадекватное поведение родителей. Миграция – это как раз тот случай, когда многие нарушения или тяжелые состояния заданы с объективной неизбежностью, «нормальны» в данных условиях.

К последствиям разрыва с родными, потери существенных для человека связей, относится тяжелое состояние депрессии, ностальгии, деморализации. Мои наблюдения показывают, что у детей, родители которых настроены конструктивно и сразу по приезде начинают активно выстраивать отношения с окружением, депрессия, тоска по дому проявляется не так ярко, переломный момент наступает уже к четвертому месяцу. У самих взрослых все процессы протекают тяжелей и дольше. «Обострение» депрессии возникает на третьем году проживания на чужбине, когда «все потеряли интерес к тебе, никто не помогает, а сам ты еще не встал на ноги». Как известно, депрессия сопровождается потерей интереса к жизни, нежеланием и невозможностью справляться с простыми операциями.

Женщины сильно реагируют на потерю глубоких эмоциональных контактов и разрывы с близкими. В период обострения они жалуются, что дети им в тягость. Ребенок даже может «выпасть» из зоны внимания матери. Внешне дети матерей, которые с трудом адаптируются, напоминают сирот и беспризорников настороженностью в глазах, большой дистанцией в общении, отсутствием интереса к происходящему вокруг, бедной мимикой. Рядом нет окружения, которое компенсирует или хотело бы компенсировать «отсутствие» матери (как это было в советское время, когда все интересовались воспитанием детей).

Одни считают, что в условиях резких перемен женщины ведут себя более социально, они предприимчивее и успешней. Другие же полагают, что они составляют наиболее уязвимую часть мигрантов. Мне кажется, что эти противоречивые тенденции как раз отражают двойственность женского характера и типажи, в рамках которых они преимущественно реализуются. Зависимые, инфантильные женщины, видящие в замужестве решение своих проблем, выбирают прежде всего мужа. Для их чувства защищенности важен скорее вопрос, замужем ли она и кто ее муж. Эмансипированные же женщины в большей мере переживают и гордятся своими профессиональными успехами, чем успехами своих мужей. Женщины зависимые любят при случае щегольнуть статусом мужа, но при этом терпят любые отношения в семье, рассматривая их как ежедневный взнос за право его использовать. Для них важна формальная защищенность. А женщины самостоятельные в гораздо большей мере предъявляют претензии к качеству отношений, чем к статусу, понимая, что они являются такими же потенциальными носителями статуса, как и их супруги. Материнские установки, безусловно, транслируются и на детей.