Родной язык» как этнолингвистическая проблема.

Этнолингвистика, по определению ЛЭС, – «направление в языкознании, изучающее язык в его отношении к культуре, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов в функционировании и эволюции языка» [1]. Фокусируя внимание на проблеме «язык и культура», этнолингвистика не может обойти вниманием понятие «родной язык», поскольку, ни язык, ни культура не могут существовать вне механизмов социальной преемственности. В процессе социализации, овладевая родным языком как средством общения, ребенок одновременно овладевает этнической культурой, зафиксированной в его единицах и структурах, отраженной в письменных и устных текстах на этом языке, и становится полноценным членом определенной этнокультурной общности. Таким образом, понятие «родной язык» становится одним из центральных в этнолингвистической теории, если принимать во внимание не статику, а динамику этнокультурного и языкового существования.

Особенно актуальной становится разработка понятия «родной язык» в билингвистических исследованиях. Сталкиваясь с двумя языками, индивид не только овладевает ими как средством общения в соответствии со своими коммуникативными потребностями, но и вырабатывает систему установок по отношению к этим языкам, в том числе выделяет один из языков (или оба) в качестве родного. Таким образом, в процессе речевого развития формируется национально-языковая идентификация. Исследование национально-языковой идентификации билингвов представляется важной теоретической и практической задачей, для решения которой необходим соответствующий понятийный аппарат. Тем не менее в научной литературе до сих пор не дано определение понятия «родной язык», а само это словосочетание употребляется в нестрогом, нетерминологическом значении.

Как отмечает М. В. Дьячков, родной язык – сложное и недостаточно разработанное в науке понятие. При его определении используются разные критерии, что приводит к различным толкованиям данного термина[2].

1) Критерий времени усвоения и производные от него. В соответствии с данным критерием родным языком считается первый по времени усвоения язык[3]. Дополнительно отмечается, что

- он усваивается бессознательно в раннем детстве при помощи механизмов импритинга[4] в длительных условиях естественного общения младенца и родителей, особенно матери [5];

- это тот язык, на котором формируются первичные навыки речевого взаимодействия[6];

- родной язык усваивается одновременно с постижением действительности и развитием способности мыслить[7]. (“Не знает своего родного языка – значит не умеет вообще мыслить” – В.Г. Костомаров);

- в процессе овладения родной речью осуществляется социализация личности и аккультурация, поскольку родной язык органически связан с национально-языковой картиной мира.

Если пользоваться критерием времени усвоения, то приходится признать, что в случае одновременного усвоения двух языков в раннем детстве оба они являются для индивида родными.

2) Критерий этнической принадлежности. Родной язык – язык того народа, к которому принадлежит данный человек [8]. Это язык, на котором общались и предки и который хранит национальную идентификацию, более других черт определяет национальную принадлежность.

Этот критерий приходит в противоречие с первым, поскольку в случае билингвизма первый по времени усвоения язык не обязательно совпадает с языком этнической группы, к которой принадлежит ребенок [6]. Если придерживаться данного критерия, то приходится признать, что человек может вовсе не владеть своим родным языком. Кроме того, последовательное применение данного критерия предполагает, что дети от смешанных браков непременно имеют два родных языка, независимо от того, использовали они их когда-нибудь для общения или нет.

3) Критерий компетенции. Родной язык тот, которым индивид владеет в наибольшей степени [1].

4) Критерий функциональности. Родной язык тот, который используется наиболее часто [1].

Критерии компетенции и функциональности согласуются друг с другом, но приходят в противоречие с критериями времени усвоения и этнической принадлежности. Кроме того, поскольку степень компетенции в языке и его функциональной загруженности может меняться, в соответствии с третьим и четвертым критериями может происходить и смена родного языка.

Поскольку терминологическое значение понятия “родной язык” не определено, а в научной литературе и в бытовом употреблении различные значения (критерии выделения) смешиваются, некоторые исследователи предлагают вовсе отказаться от употребления понятия «родной язык», заменив его более строгими: первый (по времени усвоения) язык, этнический язык, доминирующий язык, функционально первый язык.

5) Критерий внешней идентификации. Родной язык тот, который приписывается (навязывается) в качестве родного окружающими [1]. Например, малочисленным народностям, живущим в иноэтнической среде, представители которых в совершенстве владеют языком более крупного этноса, этот язык может навязываться в качестве родного при сборе статистической информации (переписи населения) или в различного рода официальных документах.

В 50 – 60 гг. была сделана попытка придать русскому языку статус второго родного языка для представителей нерусских народов СССР. Эта попытка реализовалась через научную (социолингвистическую) и научно-популярную литературу, через средства массовой информации и пропаганды, через систему образования [9]. Целью такой языковой политики является принятие “нужного” языка как родного самим индивидом (народностью, нацией).

Пятый критерий также может приходить в противоречие с предыдущими и, более того, направлен на их подавление. Поэтому очень важно при работе со статистическими данными учитывать возможность употребления словосочетания “родной язык” именно в таком значении.

6) Критерий самоидентификации. Родной язык тот, который сам индивид рассматривает в качестве такового [1]. Так, М.Н. Губогло считает, что “родной язык – категория не социолингвистическая, а этнопсихологическая, она отражает не реальное общение человека, а то, как с помощью языка он выражает свою принадлежность к определенной нации или народности”[10].

М. Н. Губогло указывает, что в понятии “родной язык” есть две относительно самостоятельных стороны – субъективная и объективная. Если объективная сторона связана с критериями времени освоения, функциональности и компетентности, то субъективная сторона ориентирована на критерий самоидентификации, при этом язык выступает как составная часть этнического самосознания.

Итак, мы видим, что в научной литературе существует тенденция употребления словосочетания “родной язык” в нестрогом, нетерминологическом значении при смешении различных, иногда противоречащих друг другу критериев выделения данного понятия. Такое положение создает возможность для высказывания мнений о родном языке, но препятствует его объективному научному изучению. Единственный критерий, на основании которого возможно теоретическое и экспериментальное исследование данного явления – это критерий самоидентификации. При таком подходе становится возможным выявить реально существующие внутренние субъективные критерии, на основании которых двуязычный индивид выделяет один из языков в качестве родного, и исследовать различные факторы, определяющие его выбор.

Для эмпирического исследования национально-языковой идентификации билингвов мы использовали метод анкетирования. Испытуемыми были студенты 1 курса ИНС РГПУ им. А.И. Герцена (137 человек). На Крайнем Севере в настоящее время наблюдается необычайное разнообразие языковых ситуаций – от почти полного русского монолингвизма до национально-русского двуязычия с устойчивым доминированием этнического языка и весьма слабым владением русским языком. Языковые ситуации различаются не только в разных населенных пунктах, но и в отдельных семьях, где родители-билингвы выбирают разные стили языкового поведения, проводят свою, специфическую «языковую политику». Все это делает условия речевого развития детей-северян необычайно разнообразными, а исследования национально-языковой идентификации студентов ИНС актуальными.

В предлагаемой студентам ИНС анкете вопрос о родном языке встречался дважды. Первый раз – в начале анкеты, после вопросов о возрасте и национальности. При этом и месторасположение вопроса, и его формулировка ориентировали студентов только на сообщение информации и предполагали, что родной язык – такая же постоянная и определенная характеристика, как “национальность”, “социальная принадлежность”, “уровень образования” и др. Предполагалось, что это неявно будет ориентировать студентов на выделение в данном случае родного языка на основе критерия внешней идентификации. Это предположение тем более правомерно, что обучение на ИНС предполагает изучение такой дисциплины, как “Родной язык” всеми студентами, независимо от уровня владения языками НКС; вопрос о родном языке в таком контексте может быть интерпретирован как официальные сведения, необходимые для распределения студентов по учебным группам, что, однако, специально не оговаривалось.

Второй раз вопрос о родном языке встречался в конце анкеты (после многочисленных вопросов о функционировании языков в семье анкетируемого и об изучении национального языка в школе), в блоке вопросов о реальном использовании языков самим испытуемым и его языковых предпочтениях. Формулировка вопроса («Какой язык Вы считаете родным?») на этот раз предполагала, что выделение родного языка – это личное дело каждого человека. Непосредственно после вопроса о родном языке задавался вопрос “Какой язык Вы считаете своим?”, что также ориентировало студентов на размышление о данных категориях. Предполагалось, что во втором случае выделение родного языка будет осуществляться студентами на основе критерия самоидентификации.

Сравнение ответов на эти два вопроса (в дальнейшем они обозначаются как Родной язык-1 и Родной язык-2) позволяет выявить, насколько устойчивой является национально-языковая идентификация лиц, речевое развитие которых проходило в условиях билингвизма Крайнего Севера, и определить, какие именно социальные факторы оказывают наиболее сильное влияние на нее.

Анализ анкетных данных показывает, что различия между выделением Родного языка-1 и Родного языка-2 возникают за счет того, что студенты, называвшие при ответе на первый вопрос родным языком ЯНКС, при ответе на второй вопрос разделились на три группы. Большая их часть продолжает называть родным языком язык своей национальности, но выделяется группа, демонстрирующая неустойчивую национально-языковую идентификацию (14 % от общего числа ии.). Эти студенты на основе критерия самоидентификации выделяют в качестве родного языка русский язык. Кроме того, часть студентов (6 %) при ответе на второй вопрос называют два языка – национальный и русский – своими родными языками.

Обращает на себя внимание тот факт, что при ответе на первый вопрос никто не называет русский язык вторым родным языком[11], да и при ответе на второй вопрос такая «двуязычная» национально-языковая идентификация встречается нечасто. По всей вероятности, студенты ФНКС согласились бы с мнением тех лингвистов, которые считают нормальным для человека иметь один родной язык и негативно оценивают лозунг 60 – 70 гг. о русском языке как втором родном языке всех нерусских народов СССР.

Какие же факторы оказывают влияние на формирование национально-языковой идентификации студентов ИНС? Анализ анкетных данных позволяет сделать вывод о том, что тип национально-языковой идентификации зависит от социокультурных условий речевого развития ребенка.

Устойчивая русскоязычная идентификация формируется у детей приезжих и у лиц коренных национальностей, которые родным языком своих родителей назвали русский язык. В последнем случае мы имеем ассимиляцию во втором поколении, ассимиляцию, которая завершена не только на уровне реального использования языка в семье и вне семьи, но и на уровне языкового сознания.

Устойчивая идентификация с языком своей национальности (ЯНКС-идентификация) формируется у детей, растущих в «национальных» семьях (общение только на этническом языке) или в тех двуязычных семьях, где основным языком семейного общения является национальный язык, а также в разнонациональных[12] двуязычных семьях, хотя не все студенты из этой группы ответили на второй вопрос о родном языке, что, возможно, является следствием их неуверенности.

Доля лиц, считающих своими родными два языка – ЯНКС и русский язык – больше всего в той группе, где речевое развитие ребенка проходило с самого раннего детства в двуязычной среде, характеризующейся относительным языковым балансом, при этом оба языка с того момента, когда ребенок начал говорить, являлись для него активными языками.

Но интереснее всего проследить, какие условия речевого развития формируют неустойчивую национально-языковую идентификацию. При анализе типичных ситуаций речевого развития на КС нами были выявлены и описаны специфические ситуации, которые мы назвали конфликтными. Особенность их заключается в том, что родители не используют для семейного общения свой этнический язык, предпочитая по разным причинам русский.

Это может быть связано с тем, что сами родители разных национальностей. В этом случае русский язык становится «средством межнационального общения» в семье. Другой случай – однонациональная семья, в которой родители игнорируют свой этнический язык, считая его «неперспективным», «непрестижным» и выбирают для общения русский язык как более надежное коммуникативное средство. Еще одна специфическая ситуация была условно обозначена нами как «разрыв поколений». Суть ее в том, что родители-билингвы (лица коренных национальностей КС), владея своими этническими языками и используя их для общения между собой и с другими родственниками, с ребенком говорят только по-русски. Дети становятся свидетелями, но не участниками семейной коммуникации на этническом языке. Единственным языком активного общения для них является русский. В двуязычной семье растут одноязычные дети. Иногда происходит и смена главного языка: первым языком ребенка становится этнический язык родителей, а затем языковой баланс меняется в пользу русского, который и становится впоследствии основным средством общения ребенка.

С точки зрения исследования национально-языковой идентификации все эти конфликтные ситуации представляют большой интерес, поскольку разные критерии выделения родного языка (этнической принадлежности и функциональности / компетентности – прежде всего) приходят в противоречие. Анализ анкетных данных и их статистическая обработка позволяют сделать вывод: от «двуязычных» групп «конфликтные» отличаются, во-первых, значимо большей долей лиц с неустойчивой национально-языковой идентификацией и, во-вторых, значительно б о льшим разнообразием типов идентификации: в них встречается и русскоязычная, и неустойчивая, и “двуязычная” и ЯНКС-идентификация.

В чем причина неустойчивости национально-языковой идентификации? На наш взгляд, это связано с противоречием между разными компонентами ситуации речевого развития.

С одной стороны, национально-языковая идентификация индивида связана с национальной принадлежностью его родителей, точнее с тем, какие языки осознаются им как родные языки родителей, даже если эти языки не используются в семейном общении и ребенок не владеет ими[13]. Именно поэтому в однонациональных семьях у детей складывается более устойчивая национально-языковая идентификация, чем в разнонациональных. Так, например, в ситуации «разрыва поколений» в однонациональных семьях 78 % и показывают устойчивую ЯНКС-идентификацию, несмотря на то, что практически не владеют своим этническим языком. Та же ситуация в разнонациональных семьях дает только 20 % подобных ответов. Зато в этом случае резко возрастает доля неустойчивой идентификации (47 % против 11 % в однонациональных семьях).

С другой стороны, трудно считать родным языком тот, который не является для индивида реальным коммуникативным средством, тот, которым человек не владеет и который, возможно, он никогда не слышал. Поэтому, когда критерии этнической принадлежности и функциональности приходят в противоречие, группа дробится на подгруппы; для одних оказывается более значимым этнический критерий, для других – функциональный, третьи колеблются и меняют свое решение, четвертые предпочитают вовсе не отвечать на вопрос.

Если же национальный язык когда-то был активным языком ребенка, а затем вследствие каких-либо причин полностью или частично утратился, то национально-языковая идентификация продолжает связывать человека с его первым языком в том случае, если этот язык продолжает хоть в незначительной мере функционировать в языковом окружении ребенка. Случаи полной смены языка в материалах анкетирования единичны и не могут быть основой для каких-либо обобщений, но данная проблема, несомненно, заслуживает дальнейшей разработки.

Итак, исследование понятия «родной язык» показало, что не только в научной билингвистической литературе, но и в языковом сознании билингвов родной язык выделяется на основе разных критериев. Наиболее значимыми из них являются, с одной стороны, критерии этнической принадлежности и национально-языковой идентификации родителей и, с другой стороны, критерии функциональности и времени овладения. В условиях билингвизма эти критерии часто приходят в противоречие, что и обусловливает неустойчивость национально-языковой идентификации в «конфликтных» группах.

Мы попробовали наметить некоторые пути теоретического и эмпирического исследования такого феномена, как «родной язык», феномена, который имеет сложную природу и требует учета лингвистических, этнических, психологических, социокультурных аспектов проблемы и, несомненно, нуждается в дальнейшем изучении.

 

Вопросы для самопроверки

1. Назовите объект и предмет этносоциолингвистики.
2. Каковы базовые составляющие этносоциолингвистики?
3. Перечислите смежные дисциплины социолингвистики.
4. Чем отличается этносоциолингвистика, социолингвистика от социологии языка.
5. Дайте определение генеалогической классификация языков. Перечислите их.
6. Охарактеризуйте типологическую классификацию языков. Приведите пример.
7. Чем отличается понятие речевого поведения в психолингвистике и в социолингвистике?
8. Какие методы используются в социолингвистических исследованиях?
9. К какой группе по типологической классификации относится Ваш родной язык?