Дополнительный материал для учителя. Настя для строителей «общепролетарского дома» — символ будущего, которое они строят, она тот «социалистический элемент»

Настя для строителей «общепролетарского дома» — символ будущего, которое они строят, она тот «социалистический элемент», который дает душевные силы строителям «монументального дома», — Дома, который предназначен и для Насти, символа «социалистического поколения», И смерть девочки — это крах прежде всего обретенного — нового «советского смысла жизни», победа древнего мифа над утопией строения всеобщего дома. И — возвращение к мучительному «вспоминанию смысла». И самый трудный вопрос Насти, на который не могут ответить любящие девочку строители: где «четыре времени года»? — звучит как просьба, мольба — вернуть прежнюю, христианскую картину мира, где есть время. Настя уходит из жизни в смерть так, как уходили из жизни старые чевенгурцы и крестьяне колхоза имени Генеральной Линии — «кротко: обнимая кости матери (целование мощей), Настя возвращается от языка новой социальной утопии — языка, которым она владела с естественной доверчивостью ребенка к словесной игре, возвращается к матери.

Смерть девочки с именем, за которым стоит воскрешение (Анастасия — воскресшая), остановка действия в повести, пик финала и вопрос. Повесть, в которой запечатлелись реальные, общественно-политические события «года великого перелома», обнажала вопросы глубинные — о смысле и цене фундаментальных разрушений в национальной и мировой истории XX века.

В эпилоге повести Платонов обращается с вопросом не только к читателю, но и к себе как автору, объясняя истоки того «тревожного чувства», что продиктовало ему подобную точку финала, — это любовь не только к прошлому, но и настоящему России:

«Погибнет ли эсесерша, подобно Насте, или вырастет в целого человека, в новое историческое общество?» (Н. В. Корниенко)

Слово у Платонова — единица не только филологического, но и философского «усилия». Писатель словно бы изучает не только носителей языка, но и сам язык, его возможности, силу его воздействия на судьбы человека и общества. Поэтому и понять «Котлован» можно, только идя от слова, прикасаясь к нему все тем же «прямым чувством жизни» и как бы освободившись от предписаний законов «правильной» литературной речи.

Платонов называет еще одного виноватого в случившемся со страной и людьми. Это новый «революционный» язык, оказавшийся чрезвычайно агрессивным и способным к подавлению самостоятельно мышления людей.

Язык лозунгов и декретов, лавиной обрушившийся на головы людей после революции, для большинства из них был чужим и непонятным. А значит — страшным и по-особому значительным. К тому же каналы, по которым этот язык поступал в «массы», тоже были пока непривычными, неосвоенными. Собрания и митинги, а особенно радио и печать в стране полуграмотности — незаменимые способы внушить людям «священный трепет» перед официальным словом. Не случайно главный бюрократ в «Котловане» «товарищ Пашкин бдительно снабдил жилище землекопов радиорупором, чтобы во время отдыха каждый мог приобретать смысл классовой жизни из трубы». (В. В. Лосев)

 

Уроки 60—61. Сочинение по произведениям Е. Замятина и А. Платонова

Темы сочинений:

1. Поиски истины в произведениях Замятина и Платонова.

2. Личность и общество в романе Е. Замятина «Мы» и повести А. Платонова «Котлован».

3. Тема детства и значение образов детей в произведениях Замятина и Платонова.

4. Предсказания и предостережения произведений Замятина и Платонова.

5. В чем ошибка «формулы счастья» и «генеральной линии»?

 

Примерный развернутый план сочинения по теме:

«Предсказания и предостережения

произведений Е. Замятина и А. Платонова»

I. Введение

Правдивое отражение проблем времени в творчестве писателей, их сложная творческая судьба, «возвращение» произведений Замятина и Платонова читателю.

II. Основная часть

1. Различие изображаемого (общество будущего и современное общество) и общие проблемы в романе Е. Замятина «Мы» и повести А. Платонова «Котлован».

— Прогнозирование пути развития человечества в «Мы» — перспектива Генеральной Линии в «Котловане».

2. Предостережения Замятина и Платонова против нивелировки личности.

— Бездуховность, подозрительность, доносительство как норма жизни общества в «Котловане» и в «Мы».

— Механическое однообразие труда рабочих «Котлована» и «разумная механистичность» «нумеров» в «Мы». Разрушение личности.

3. Метафоричность названий произведений.

— Знак равенства между несвободой и коллективным счастьем в «Мы», «Котлован» как могила будущей жизни.

— Предостережение от последствий безответственных социальных экспериментов.

III. Заключение

Произведения Замятина и Платонова как продолжение гуманистических традиций русской литературы.

 

Вариант уроков 60—61. Контрольная работа по творчеству