Бхима женится на ракшаси Хидимбе

Бхимасена сказал:

– Ракшасы помнят нанесенные им обиды и, чтобы отомстить, прибегают к волшеству, к мороку. Ты одна из них, Хидимба. Поэтому сейчас ты последуешь за своим братом.

Юдхиштхира сказал:

– О тигр среди людей, Бхима, даже в гневе ты не можешь убить женщину. Защищай священный закон, Пандава, не беспокоясь о собственной защите. Могучий демон хотел убить нас, но ты расправился с ним. А что может сделать нам его сестра, даже если она втайне разгневана?

Шри Вайшампаяна сказал:

Молитвенно сложив руки, Хидимба вновь обратилась к Кунти, Юдхиштхире и Арджуне, моля их о помощи.

– О благородная госпожа, ты знаешь, сколько женщин страдают, пронзенные стрелами бога любви, а теперь, добрая женщина, я испытываю в своем сердце ту же [жестокую] боль, ибо меня покорил Бхимасена. Я много перестрадала, ожидая, когда наступит мое время, и вот наступило и для меня время обрести истинное счастье. Отрекаясь от своих лучших друзей, от своих обязанностей, от своего народа, я выбираю этого тигра среди людей, твоего сына, моим мужем, добрая госпожа. Глубоко почитаемая женщина, неужто и мой избранник и ты – вы оба отвергнете мое предложение, потому что я говорю с излишней прямотой? Кем бы ты ни считала меня – дурой или преданной служанкой, о счастливая женщина, прошу тебя: соедини меня и твоего сына священными узами брака. Выйдя замуж за твоего, прекрасного, точно бог, сына, я отправлюсь с ним, куда мы пожелаем, и, когда мое желание будет удовлетворено, мы возвратимся. ПРошу тебя, верь мне, о прекрасная госпожа!

Если вы все в трудное время будете вспоминать обо мне, я буду всегда приходить вам на помощь; и я смогу перенести этих лучших из мужчин через совершенно непроходимые места. Если вам понадобится быстро перелететь в другое место, я смогу отнести вас всех на своей спине. Но, прошу вас, посодействуйте, чтобы Бхимасена принял мое предложение.

Говорят: "В бественном положении надо спасать свою жизнь всеми доступными способами; тот, кто следует этому правилу, должен почитать своим долгом пользоваться всеми доступными способами. Это, конечно, не означает, что дозволительно свершать дурные деяния, ибо даже в бедственном положении надлежит соблюдать свои высокие принципы. Тот, кто понимает это, истинно привержен праведности, ибо бедствие нередко влечет за собой гибель и религиозных принципов и тех, кто их придерживается. Но праведность спасает жизнь, праведность – подательница жизни, поэтому какие бы способы ни применялись для сохранения праведности, они не могут быть осуждаемы.

Юдхиштхира сказал:

– Нет никаких сомнений, ты говоришь совершенно верно, Хидимба. Религии следует придерживаться точно так, как ты сказала, стройная госпожа. Бхимасена должен свершить омовение, а также все другие [обычные дневные] обряды и, после того как вы вступите в священный брак, еще до заката, он станет твоим мужем. Днем ты, сколько пожелаешь, можешь путешествовать с ним с быстротою мысли, но вечером ты должна приносить его обратно.

Шри Вайшампаяна сказал:

– Да будет так, – пообещала Хидимба. Забрав с собой Бхимасену, она взвилась в небо и облетела с мужем многие прекрасные горные вершины, святилища богов, прльстительные обиталища, где всегда слышались звуки оленьих копыт и птичьи песни. И во всех этих местах, принимая неотразимо прелестное женское обличи, украшаясь всевозможными драгоценностями самой изысканной работы и ведя сладостные беседы, она дарила наслаждение сыну Панду.

Подобным же образом, в непроходимых лесах и на горных вершинах, поросших цветущими деревьями, в чудесных озерах, покрытых лотосами, на речных островах и на берегах, где расстилались жемчужные россыпи, в ручьях, протекающих в священнейших лесах, в горных реках, на океанских островах, где полно золота и дорогих каменьев, в прелестных деревушках, лежавших на их пути, в рощах исполинских деревьев шала и в священных рощах богов, на горных утесах, в обиталищах таинственных гухьяков, в отшельнических обителях:, на берегах небесного озера Манаса, изобилующих плодами и цветами всех времен года – везде и повсюду Хидимба восхищала сына Панду, представая перед ним в необыкновенно прекрасном облике.

С быстротою мысли перелетая с одного места на другое и в каждом из них даря наслаждение Бхиме, ракшаси в конце концов родила ему могучего сына. Со своими косыми глазами, большим ртом и подобными раковинам ушами мальчик был сущим страшилищем. Его облик, как бы оправдывая имя его отца – Бхима, был ужасен, губы – яркого цвета красной меди, похожие на клыки зубы – очень остры. Велика была и его мощь. Он был великим лучником, великим героем, наделенным великой энергией и силой. Передвигался он стремительно, обладал чудовищно большим телом и великой мистической силой и мог легко побеждать всех врагов. Быстрота его передвижения и мощь, хотя он и был рожден от человека, были поитстине сверхчеловеческими. И он превосходил своим магическим могуществом не только всех человеческих существ, но и любых чародеек и чародеев.

[Хотя Хидимба и преобразилась в прекрасную женщину, она по-прежнему оставалась ракшаси, и сын сохранил ее подлинные черты.] Еще будучи младенцем, этот могучий герой быстро обрел черты юноши, о царь, и достиг замечательной ловкости в обращении с оружием.

Ракшаси рожают детей в день их зачатия. Они могут принимать любое обличие и на самом деле являются во многих обличиях.

Еще безволосый ребенок почтительно припал к стопам отца, а затем могучий молодой лучник столь же почтительно припал и к стопам матери. Оба родителя подобрали ему подходящее имя. "Его безволосая голова сверкает, словно [хорошо отшлифованный] горшок", – сказал Бхима его матери, и с тех пор мальчика звали Гхатоткачей. Гхатоткача был всегда предан своим дядям-пандавам, и они в свой черед были привязаны к нему, ибо он всегда был им верен, всегда действовал в их интересах.

– Мы договорились жить вместе, покуда у нас не родится дитя, стало быть, наш договор больше не действует, – сказала Хидимба своему мужу. Заключив новый договор с Бхимой, она вместе с сыном отправилась своей дорогой. [Перед уходом] мальчик пообещал, что, если в нем появится надобность, он тотчас же явится служить своему отцу и дядям. Простившись с Бхимой, эти лучшие из ракшасов направились на север. Рождение этого могучего дитяти, который в будущем должен был уничтожить высокого духом, непобедимого Карну, свершилось по воле самого Господа Индры.

Шри Вайшампаяна продолжил:

О царь, эти великие герои-маха-ратхи быстро шли по лесам, убивая много оленей. Пройдя через царства матсьев, тригартов, панчалов кичаков они увидели дивные лесистые места, где было много озер. Заплетя свои косматые волосы в косички, они облачились в одежды из коры и оленьи шкуры, дабы выглядеть как отшельники; то же самое сделала и Кунти. Иногда они шли быстро, неся на руках мать, иногда – неторопливо, ленивым шагом. Изучив раздел Вед, посвященный Брахмане, все дополнения к Ведам и этическим трактат Нитишастра, они стали знатоками священного закона.

По пути они встретили своего деда, великого духом Кришна-двайпаяну Вьясу, все могучий Пандавы и их мать, сложив ладони, почтительно его приветствовали.

Шрила Вьясадева сказал:

– Я уже знаю, о благородные Бхараты, как вы были изгнаны из своего дама погрязшими в злочестии сыновьями Дхритараштры. Поэтому я и пришел, ибо хочу сделать для вас величайшее добро. Вам не следует падать духом, ибо в конце концов все это должно привести к вашему истинному счастью. Без сомнения, вы все [Куру и Пандавы] одинаково дороги мне, но когда ребенок страдает или просто очень мал, родственники проявляют к нему особую любовь. Поэтому сейчас я испытываю к вам, Пандавы, боЯльшую привязанность, и эта привязанность побуждает меня действовать в ваших интересах. Послушайте же: рядом находится прекрасный город, где вам не угрожают никакие опасности. Живите там, не выдавая, кто вы, и ждите моего возвращения.

Шри Вайшампаяна сказал:

Так подбодрив сыновей Притхи, этих укротителей врагов, Вьяса вместе с ними направился в город, называвшийся Экачакра, и по пути великий провидец наставлял Кунти:

– Живи, не унывая, моя дочь, ибо твой сын Юдхиштхира – сын бога справедливости, и как царь справедливости, он будет править всеми земными царями. Он знает священный закон и уже по одному этому является повелителм мира. Он покорит всю землю своей добродетелью, и, пользуясь поддержкой Бхимасены и Арджуны, он будет безраздельно владычествовать, не зная соперников. Твои сыновья и сыновья Мадри – все маха-ратхи, и в один прекрасный день, когда их сердца обретут спокойствие, они будут жить радостной и счастливой жизнью в своем собственном царстве. Покорив всю землю, эти тигры среди людей восчествуют Верховного Господа жертвоприношениями Раджасуя, Ашвамедха и другими знаменитыми обрядами с щедрой раздачей милостыни. Твои сыновья будут радостно править царством своего отца и предков и будут проявлять большую доброту по отношению к своим любящим друзьям, даруя им богатство и счастье.

Сказав это и поселив их в доме брахмана, мудрец Вьяса молвил Юдхиштхире, величайшему из земных венценосцев.

– Вы должны все ожидать меня здесь, ибо я возвращусь. Правильно избрав место и время, вы все познаете величайшую радость.

О царь, стоя со сложенными ладонями, Пандавы и их мать скащали мудрецу:

– Да будет так!

Затем Шрила Вьяса, воплощение Верховной Личности Бога, Господь святой, покорстуя лишь своей непогрешимой воле, отправился в другое место.

Трудный выбор брахмана

Царь Джанамеджайя сказал:

– Стало быть, эти великие воины, сыновья Кунти, отправились в Экачакру. Но что делали Пандавы в дальнейшем, о лучший из брахманов?

Шри Вайшампаяна ответил:

– Великие эти воины, сыновья Кунти, и в самом деле отправились в Экачакру, но в доме брахмана они проводили очень мало времени: переодевшись смиренными отшельниками, целыми днями бродили, выпрашивая подаяния, о царь; [в этих своих блужданиях] они видели красивые местности с чудесными разнообразными лелсами, рекаи и озерами. Благодаря своим отменным душевным качествам и добронравию Пандавы полюбились всем жителям этого города.

Каждый вечер они передавали Кунти все, ими собранное. Четыре доблестных брата и сама Кунти съедали половину всей принесенной еды, другую половину поглощал могучий Бхима. Так, о могущественный царь Бахрата, проводили они день за днем, а время меж тем все текло и текло.

Однажды, когда оставив дома Бхимасену, чтобы матери было не так скучно, царевичи отправились нищенствовать, Кунти услышала ужасные скорбные стоны, разносившиеся по всему дому брахмана. О многочтимый царь Бхарата, Кунти была милосердной и благочестивой, можно сказать, святой женщиной; горестные стоны брахмана и его семьи надрывали ей сердце. Преисполнившись печали, эта кроткая женщина позвала своего сына Бхиму и сказала полным сочувствия голосом:

– О мой сын, злесь, в доме брахмана, нас прнимают как почетных гостей, мы живем очень хорошо, без каких бы то ни было ссор, надежно укрытые от сыновей Дхритараштры. Я все время думаю, сын, как бы нам отблагодарить брахмана, ибо за подобный радушный прием принято преподностиь что-нибудь хозяину. В конце концов о людях судят по тому, как они благодаря за совершенное им добро. Человек истинно благородный никогда не забывает об оказанной ему услуге и стремится воздать за нее еще большей услугой. Этого брахмана, очевидно, постигла жестокая беда, и если я смогу помочь ему в трудную минуту, я совершу благое деяние.

Бхима сказал:

– Прежде всего мы должны узнать, какая беда постигла брахмана. А когда мы выясним, что случилось, я непременно помогу ему, какие бы трудности ни пришлось преодолеть.

Шри Вайшампаяна сказал:

О повелитель, пока эти двое беседовали между собой, они внось услышали громкие причитания брахмана и его жены. И тогда Кунти поспешила во внутреннюю часть дома благородного брахмана, точно корова-мать, бросающаяся на спасение попавшего в ловушку теленка. Там она увидела всю семью в сборе: самого брахмана, чье лицо было искажено горем, его жену, сына и дочь.

Брахман сказал:

– Какое несчастье родиться в мире, где не только не сбываются наши мечты, но мы испытываем обжигающую, словно огонь, боль, в мире, где мы так сильно зависим от других и наша участь – глубочайшая печаль. Жизнь сама по себе величайшее горе, жизнь сама по себе сжигающая огневица; всякий, живущий и работающий в этом мире, обречен выбирать среди противоречивых заблуждений. Даже если человек одинок, если он не заботится ни о доброчестии, ни о преуспеянии, ни о телесных утехах, все равно подобная жизнь почитается величайшим несчастьем. Некоторые говорят, какое величайшее благо – овобождение [от перерождений], но у меня нет никакой надежды, что я смогу его достичь. Того же, кто обретает обычное – не духовное – богатство, осаждают все силы ада. Жажда богатства – худшее из несчастий, но тот, кому удается разбогатеть, страдает еще сильнее. Человек, больше всего на свете любящий деньги, испытывает поистине невыносимые страдания, когда их лишается. Я не вижу для себя другого выхода, кроме как бежать со своей женой и детьми в безопасное песто.

Ты очень хорошо знаешь, брахманка, что я много раз, ради твоего собственного же блага уговаривал тебя покинуть этот город, но ты даже не желала меня слушать. На все мои многочисленные просьбы, глупая женщина, у тебя был лишь один ответ: "Здесь я родилась и выросла, здесь родился и вырос мой отец". Но твой старый отец и мать уже давно вознеслись в небеса, так же, как другие пожилые родственники и подруги. Какие радости ты видишь, живя в этом городе? Привязанность к родственникам помешала тебе прислушаться к моим словам, а теперь вся твоя семья обречна на гибель, и, сознавая это, я невыносимо страдаю. Единственной для меня выход – умереть самому. Я не могу лишиться хоть кого-нибудь из своей семьи и продолжать жить, как [может быть, поступил бы на моем месте] жестокий, бессердечный человек. Я всегда исполнял все свои религиозные обязанности вместе с женой; она для меня как родимая мать, эта женщина, всегда сдержанная, верная подруга, ниспосланная мне богами, больше, чем кто-либо другой помогавшая мне во всех жизненных делах. Она была выбрана для меня моим почтенным отцом и матерью и с самого начала делила со мной все обязанности и тяготы семейной жизни. Дорогая моя жена, ты образованная женщина из благородного семейства, мать моих детей, и после того как в соответствии со всеми нашими обычаями я принял тебя и мы скрепили наш брак священным обрядом, с пением мантр, как я могу пожертвовать тобой – святой супругой, безупречной и верной, только чтобы спасти мою жизнь? И как смогу я пожертвовать любимой дочерью, не достигшей даже расцвета юности, тем более зрелости. Высокий духом творец этого мира поручил мне заботиться о ней ради ее будущего мужа. Я хотел бы вознестись на высокие планеты, где обитают мои предки, но это мое желание может осуществиться только благодаря праведному оразу жизни и благочестию [будущего] сына моей дочери. Только мне она обязана своим рождением, как же я могу покинуть ее?

Некоторые полагают, что отцам свойственная большая привязанность к сыновьям, нежели дочерям, но я люблю обоих своих детей с одинаковой силой. Лишь благодаря сыну я надеюсь достичь высших миров, продлить свой род и обрести вечное блаженство, но ведь моя дочь – совсем еще невинное дитя. Как же я могу оставить ее? Ведь это все равно что отречься от собственной души; за такой грех я был бы обречен терзаться в сумрачном мире павших духов. К тому же, покинь я их, у них не хватит сил, чтобы выжить. Пожертвовать хоть одним из них было бы жестоким деянием, заслуживающим осуждения мудрецов; но если я пожертвую самим собой, их всех ожидает неминуемая гибель.

Горе, испытываемое мною, подавляет меня, и я не вижу выхода. О жестокая напасть! Что станется со мной и моей семьей? Лучше уж погибнуть всем нам, ибо я не могу больше выносить такую жизнь!

Жена брахмана сказала:

– Ты не должен сетовать так горько, будто ты обыкновенный простолюдин. Ты брахман, знаток духовной науки, и ни при каких обстоятельствах не имеешь права предаваться подобным сетованиям. Телесную оболочку ожидает неминуемое разрушение, ибо все люди смертны. Зачем же оплакивать то, что осуждено на гибель? В конце концеов все, чем обладает мужчина, включая жену, сына и дочь, служит для его собственного удовольствия. Дух же вечен и зависит только от воли Господней. ПОэтому, обладая всесовершенным духовным знанием, перестань так беспокоиться: я решила, что сма пойду вместо вас всех. С тех пор как стоит мир, высший долг женищны – делать все для блага своего верного супруга, если надо, то и ценой собственной жизни. Подобным деянием я избавлю тебя от страданий и снискаю бессмертную славу как в этом, так и в ином мире. А сейчас я скажу тебе, каких религиозных принципов мы должны придерживаться в своих поступках, ибо они несомненно будут содействовать твоему процветанию и уукреплению твоей добродетели: то, что я сделаю, будет способствовать осуществлению цели, ради которой мужчина и ищет себе жену. Я родила тебе хорошую дочь и сына и, стало быть, полностью выполнила свой долг перед тобой. Ты сможешь прокормить и защитить от всех бед наших детей. Я бы не смогла сделать это так же успешно, как ты. Без тебя я просто мучилась бы, не в силах удовлетворить потребности семьи. Как, спрашивается, могут выжить без тебя двое детей и что будет со мной? Ведь я окажусь беззащитной вдовой с двумя детьми. Как смогу я обеспечить достойную жизнь своим детям, не сходя с пути праведного?

Как смогу уберечь я нашу дочь от чванных беспутных мужчин, недостойных войти в нашу семью? Как алчные стервятники слетаются на брошенный кем-нибудь кусок мяса, так и все мужчины гоняются за женщиной, не имеющей сильного заступника. О лучший из брахманоу, за мной будут охотиться подлые распутники, и у меня не достанет сил следовать праведным путем, столь чтимым всеми доброчестивыми людьми.

Если ты не будешь следить за религиозным воспитанием нашей дочери, хватит ли у меня сил и воли, чтобы удержать ее на пути, которым следовали ее отец и предки? Хватит ли у меня настойчивости, чтобы воспитать необходимые благие качества в сыне, если он останется без отца и будет легкой добычей для всех, кто пожелает воспользоваться его беззащитностью? Сумею ли я научить его соблюдать принципы религии так же неукоснительно, как ты? Всякие подлецы, отталкивая меня прочь, будут преследовать эту непорочную девушку, унаследовавшую от тебя все твои благие качества, эти подлецы, применив силу, все равно похитят ее, как вороны крадут очищенное масло с места, где совершается жертвоприношение.

Если судьба судит мне увидеть, что твой сын вырастет непохожим на своего отца, твоя дочь попадет в руки негодяев, а сама я, презираемая людьми, оскверню свою душу общением с испорченными до мозга костей людьми, мне не останетс яничего другого, кроме как умереть. Если лишившись отца, мои дети к тому же лишатся и матери, не подлежит сомнению, что оба они погибнут, словно рыбы в высохшем пруду. Оставшись без тебя, мы все трое непременно погибнет. Поэтому мной-то ты и должен пожертвовать. О брахман, для женщины нет большей радости, нет более благородного поступка, чем отправиться в последнее путешествие ранее своего супруга; она ни в коем случае не должна допускать, чтобы он умер ранее ее, и пытаться занять его место в жизни детей. Я готова пожертвовать и сыном, и дочерью, и всеми своими родственниками, ибо я живу только ради тебя. Постоянная забота о благе мужа для женщины гораздо важнее, чем даже исполнение священных обрядов, отшельнический подвиг, пение мантр и милосердные деяния. То, что я хочу свершить, является праведным деянием, полностью одобряемым Верховным Господом, и [учитывая сложившиеся обстоятельства] несомненно желательным и благотворным для тебя и нашей семьи.

Мудрецы знают, что человек стремится обзавестись детьми, богатством и любящими друзьями, для того чтобы избавиться от [угрожающих ему] бед и горя. Если сопоставить тебя и всех нас, то окажется, что ты гораздо важнее, чем все мы, вместе взятые. Разумные люди несомненно подтвердят, что я права. Поступи же со мной так, как следует поступить ради собственного спасения. Позволь же мне осуществить задуманное, о благородный, и позаботься о наших двух детях.

Знатоки [религиозного] закона, во всяком случае, утверждают, что закон строго-настрого запрещает убивать женщин. Говорят, что этот запрет знают даже ракшасы, поэтому, возможно, он пощадит меня. Всякого мужчину он, конечно, убьет, однако убьет ли он женщину – сомнительно. Поэтому ты, знающий закон, должен отослать меня к ракшасу. До сих пор я жила счастливо, ибо ты и дети относились ко мне с большой любовью, и всю свою жизнь я вела себя добродетельно. После того, как я родила тебе любящих детей, я не боюсь потерять жизнь. К тому же я старею. Я желаю тебе только счастья. Тщательно обдумав наше положение, я пришла к окончательному решению. Лишившись меня, о благородный, ты подыщешь себе другую женщину и таким образом сможешь выполнять свои религиозные обязанности [как отец и муж]. Мой добрый супруг, религия допускает многоженство, но она строго запрещает женщинам предавать своего первого мужа. Если и ты тоже тщательно обдумаешь положение, ты сам увидишь, как неприемлемо твое желание опжертвовать собой. Но благодаря мне ты сможешь спасти себя, наших двоих детей, а значит, и семью.

Шри Вайшампаяна сказал:

Выслушав рассуждения жены, о Бхарата, брахман крепко обнял ее, и они оба, в глубоком горе, стали безмолвно лить слезы.

Шри Вайшампаяна продолжил:

Слышавшая этот разговор безмерно горюющих родителей, их дочь также почувствовалал сильное горе.

– Почему вы так горестно рыдаете, будто у вас нет никого, кто мог бы вам помочь? – сказала она. – Я должна вам кое-что сказать; прошу вас, послушайте меня и примите мое предложение. В соответствии с нашими религиозными законами, вы должны принест ив жертву меня. Без вас я все равно пропаду, поэтому пожертвуйте мной, мной одной, ради спасения всех. Ведь, обзаводясь детьим, родители всегда надеются, что в один прекрасный день те спасут их, [если они окажутся в беде]. ТАкая беда как раз и нависла над нами; вы оба должны спастись с моей помощью, ибо я подобна той ладье, которая переправит вас через океан горя. Как в этом, так и в ином мире предназначение детей – оберегать свою семью от жиненных бед, поэтому-то мудрые и называют ребенка "путрой". Вот почему все престарелые родители ждут, чтобы дочери родили им внуков. Если я спасу жизнь отца, то окажу большую услугу предкам. Мой брат совсем еще мал, и если, отец, ты уйдешь в иной мир, нет никаких сомнений, что он скоро погибнет. Некому будет приносить жертвы предкам, а это доставит им много мучений. Если же я останусь без отца, матери и брата, на меня посыплются все худшие и худшие несчастья, и я умру самой ужасной смертью.

Если же ты отец, вместе с моей матерью и маленьким братишкой, будете свободны и здоровы, наш род не прервется и приношения предкам будут регулярно продолжаться. Сын – как бы душа отца, жена – его лучший друг, но дочь для отца лишь обуза. Освободись же от этой обузы и поступи со мной так, как того требуют наши религиозные законы. Если же я лишусь отца, то куда бы я, несчастная, беззащитная молодая девушка ни направилась, повсюду меня будут подстерегать одни только горести. Либо я спасу всю нашу семью, либо же дорогой отец, лучший из брахманов, ты покинешь этот мир, оставив меня здесь, и я буду несчастнейшим существом. Поэтому ты должен обдумать мое предложение.

Ради меня самой, ради всей семьи, во имя исполнения религиозного долга пожертвуй мной, о благородный брахман, ибо именно меня надлежит принести в жертву. Поскольку ты неизбежно вынужден подчиниться обстоятельствам, Господь не покарает тебя, я же обрету величайшее благо, когда ты окропишь святою водой свою мертвую дочь.

Если ты вознесешься на небо, отец, мы будем вести такую же жалкую жизнь, как бродячие собаки, вымаливая себе еду у других. Но если вы все избавитесь от [угрожающей вам] беды, будете здоровы и сильны, я буду обитать в бессмертном мире, и мое сердце будет преисполнено радости.

Выслушав настойчивые мольбы юной девушки, отец, мать, да и сама девушка громко запричитали и заплакали. Увидев, что вся семья рыдает, крохотный сын брахмана открыл глазки и по-детски невнтно пролепетал:

– Не плачьте, папочка и мамочка. И ты, сестренка, не плачь. – Он смеясь подошел к каждому из них, затем взял соломинку и радостным голосом сказал. – Вот этой соломинкой я убью пожирающего людей ракшаса.

Хотя сердца его родителей и сестры были по-прежнему объяты горем, услышав лепет ребенка, они сразу повеселели.

"Сейчас самое время [исполнить то, что я замыслила]", – подумала Кунти, подошла к брахману и его семье и обратилась к ним со словами, подобными нектару бессмертия.

Бхима убивает демона

Кунти Деви сказала:

– Почему вы все так страдаете? Расскажите мне обо всем и, как только я пойму суть дела, я постараюсь, если есть хоть какая-нибудь возможность, рассеять ваше горе.

Брахман сказал:

– О отшельница, твои слова вполне достойны святой женщины, какой ты являешься, однако уверяю тебя: ни одно человеческое существо не может рассеять наше горе. Вблизи этого города обитает могучий ракшас по имени Бака, он правит и городом и всеми его окрестностями. Бака – злобный пожиратель людей.

Этот могущественный царь-демон охраняет наш город, его окрестности и всю страну; благодаря ему мы можем не бояться других царей и кого бы то ни было.

Но за свое покровительство он наложил на нас тяжкую дань: каждый день в сопровождении одного человека мы должны посылать ему полную повозку риса и двух буйволов. Люди отправляются к нему один за другим и когда, по прошествии многих лет, настает чей-либо черед, сспасение почти невозможно. Если же кто-нибудь и пытается избежать исполнения этого ужасного долга, ракшас убивает его вместе с женой и детьми и тотчас же пожирает. Наш законный, но не имеющий фактической власти царь живет в Ветракийе, он не может придумать никакого способа возвратить нам всем мир и покой, навсегда освободив от этого демона.

Должен признаться, что мы вполне заслужили подобную участь, ибо живем во владениях царя слишком слабого [чтобы защитить своих подданных]. Дурное правление царя – источник вечного беспокойства для нас. В конце концов кто может приказывать брахману, как ему поступать. Брахманы живут своим собственным умом, не повинуясь ничьей воле. Наделенные многими святыми достоинствами, они свободны, как ветер или птица, и могут идти куда им угодно.

Говорят, что каждый человек должен прежде всего найти себе достойного царя, затем жену и лишь после этого постараться нажить богатство. Только добившись этих трех целей, он сможет содержать родственников и детей. К большому своему сожалению, я нарушил установленный порядок, [начав с поисков жены и богатства] и поэтому оказался в ужасном бедственном положении, и теперь мы все страдаем. Наступил наш черед, и всей нашей семье угрожает погибель, ибо я должен заплатить требуемую дань, принеся в жертву одно человеческое существо. Я никогда не смогу набрать достаточно денег, чтобы откупиться, [послав вместо себя кого-нибудь другого]. И я никогда не смогу решиться пожертвовать кем-либо из дорогих мне людей. И я не вижу никакого способа спастись от ракшаса. Погрузившись в океан горя, я не могу ничего придумать для нашего избавления; это неимоверно трудно. Остается один выход: пойти к этому ракшасу со всей своей семьей, чтобы чудовище собжрало нас всех.

Кунти Деви сказала:

– Ты ни в коем случае не должен впадать в отчаяние, ибо несомненно существует способ избавиться от ракшаса. У тебя есть маленький сын и святая непорочная дочь. Я не думаю, чтобы тебе, детям или жене следовало идти на верную гибель. У меня есть пятеро сыновей, брахман, и один из них, забрав все необходимые приношения, может отправиться вместо тебя к этому многогрешному злодею.

Брахман сказал:

– Хотя я и хочу жить, я никак не могу рпинять твое предолжение. Как я могу ради своей выгоды отправить на верную смерть гостящего у меня брахмана? Даже у самых низкородных и нечестивых женщин нет такого обычая, чтобы жертвовать собой и своим сыном ради брахмана. кажется, я знаю, что лучше всегодля меня; и если уж приходится выбирать меж убийством брахмана и самопожертвованием, я должен выбрать второе. Убийство брахмана – величайший грех, который не подлежит искуплению, даже если совершен ненамеренно, поэтому я предпочитаю пожертвовать собственной жизнью. Я отнюдь не жела смерти, добрая женищна, но если я паду от чужой руки, на мне не будет никакой вины. Если же я сознательно допущу убийство брахмана, я не вижу никакой возможности искупить столь подлое и бессердечное преступление. А уж погубить человека, который попросил у меня крова, послать на смерть того, кто взывает к милосердию, и вовсе непростительная жестокость. Еще в древние времена великие мудрецы, хорошо понимавшие, в чем состоит религиозный долг, когды ты бываешь в трудном положении, утверждали, что [ни при каких условиях] никто не должен совершать постыдных или жестоких деяний. Уж лучше мне погибнуть вместе с женой, чем допустить, чтобы при каких бы то ни было обстоятельствах был убит брахман.

Кунти Деви сказала:

– Ученый брахман, я убеждена, что такие, как ты, мудрецы, нуждаются в защите, и ничто не сможет поколебать этого моего убеждения. Не могу я и сказать, что не люблю своего сына. Будь у меня даже сто сыновей, я бы всем сердцем любила каждого из них. Но дело в том, что ракшас не обладает достаточной силой, чтобы убить моего сына. Мой сын – превосходный знаток мантр. Мощь его велика, и он может, как огонь, спалять все живое. Я глубоко уверена, что он отнесет ракшасу все требуемые приношения, но сумеет от него избавиться. С моим доблестным сыноим уже не раз сражались могучие, исполинского роста ракшасы, но он одолел из всех без исключения. Но об этом ни в коем случае не следует говорить другим людям, брахман, ибо они захотят знать все подробности и, одолеваемые любопытством, будут настойчиво приставать к моим сыновьям. Но даже если бы мой сын, без позволения гуру, объяснил им, каким знанием обладает, они все равно не смогли бы воспользоваться этим объяснением. Так считают святые мудрецы.

Шри Вайшампаяна сказал:

Убежденные этими словами Кунти, брахман и его жена радостно приняли ее предложение, которое было для них подобно нектару бессмертия, напитку богов. Затем Кунти и брахман отправились к Бхиме и пропросили его исполнить это [многотрудное] дело. Он согласился, сказав:

– Да будет так.

Шри Вайшампаяна продолжил:

– О Бхарата, после того как Бхима дал свое слово, сказав: Да будет так, все прочие Пандавы возвратились домой, принеся с собой все собранное ими подаяние. Юдхиштхира, сын Панду хорошо знал своего брата и по его лицу сразу же догадался, что он что-то задумал. Сидя наедине со своей матерью, он спросил у нее:

– НАш Бхима, со всей своей ужасающей мощью и доблестью, что-то замышляет. Он получил разрешение свершить здесь какой-то подвиг?

Кунти Деви сказала:

– Да, по моему велению, Бхима, испепелитель врагов, свершит великий подвиг, чтобы помочь брахману и освободить этот город.

Поняв, в чем дело, Махараджа Юдхиштхира сказал:

– Как ты можешь поощрять его на подобное безрассудство? Святые осуждают матерей, жертвующих своими сыновьями. Почему ты хочешь пожертвовать своим сыном ради кого-то другого? Принося в жертву своего сына, ты нарушаешь нравственные заповеди этого мира. Если мы все спокойно спим по ночам, то только благодаря силе его рук, только благодаря им мы можем вернуть себе царство, украденное у нас подлыми двоюродными братьями. Столь безгранично велики сила и доблесть Бзимы, что лишь при одной мысли о нем Дурьодхана и Шакуни теряют сон в сових дворцах. Лишь могуществом этого греоя мы были спасены от гибели в смоляном доме и от [происков] многих злодеев, и это он убил Пурочану. Только его безмерная мощь внушает нам уверенность, что мы перебьем всех сыновей Дхритараштны и вновь утвердим свою законную власть над этой богатейшей землей. Что же побудило тебя поручить ему такое рисковнное дело? Может быть, осаждающие тебя горести помутили твой ум и ты утратила свою прежнюю проницательность?

Кунти Деви сказала:

– Юдхиштхира, у тебя нет оснований так тревожиться за Бхиму, и уж конечно, я приняла свое решение не потому, что у меня какое-то умопомрачение. Мы жили оченьо счастливо в доме этого брахмана, мой сын, и я подумала, что мы долджны его как-то отблагодарить. В конце концов величие человека измеряется его благодарностью, способностью не забывать причиненное ему добро. После того как я видела, какое великое мужество явил Бхима в смоляном доме, а также при убийстве Хидимбы, я питаю к нему полнейшее доверие. Великая мощь, заключающаяся в руках Бхимы, равна силе тысяч слонов, именно она, его мощь, спасла вас всех, которые и сами подобны слонам, когда он вынес вас из Варанаваты. Нет и не будет никого, кто мог бы сравниться силой с Бхимой. Он смог выстоять в поединке даже с лучшим из богов, Громовержцем Индрой. Давным-давно, через несколько дней после его рождения, он соскользнул с моих колен на горный склон и уже тогда его тело было так твердо, что своими руками и ногами он искрошил камни.

Я тщательно взвесила умом, насколько велика сила Бхимы, и только после этого приняла решение, Пандава, уплатить наш долг ученому брахману. Мое решение отнюдь не плод алчности или бездумности, а тем более заблуждения. Только после тщательного обдумывания я поняла, в чем состоит наш долг. Таким путем мы сможем достичь двх целей: отблагодарить хозяев этого дома и свершить благочестивейшее деяние. Я слышала от людей знающих, чо воин, помогающий в беде брахману, вознесется на планеты, где обитают благочестивцы. Воин, спасающий другого воина от гибели, обретает широкую славу и в этом мире и в следующем. Воин, помогающий в сражении торговцу, несомненно будет пользоваться любовью всех жителей страны. А царь, спасающий простого труженика, который умоляет о защите, возродится в этом мире в богатой семье, пользующейся большим уважением людей правящих.

Вьясадева, воплощение Верховной Личности Бога, уже объявил об этом, о дитя Кауравов, а он чрезвычайно мудр. Все это и определяет желательный образ действий.

Махараджа Юдхиштхира сказал:

– Ты поступила так, мать присполнясь сочувствия к страдающему брахману, и теперь я вижу, что ты хорошо обдумала свой замысел. Бхима, конечно, убьет этого пожирателя людей и возвратится сюда, к нем. Но мы долждны строго предупредить брахмана, [чтобы он держал язык за зубами] и не раскрыл обитателям города, кто мы такие.

Шри Вайшампаяна сказал:

С истечением ночи Пандава Бхимасена взял с собой запас еды и отправился туда, где его ожидал людоед-ракшас. Приблизившись к тому лесу, где обитал ракшас, могучий Пандава громко позвал его по имени, приглашая выйти в взять [принесенную для него] пищу. Услышав крик Бхимасены, ракшас вышел к нему в полной ярости. Тело у него было громадное, и под его быстрыми шагами земля сильно сотрясалась. Ракшас хмурился так, что его сдвинутые брови походили на трезубцы, и ужасно кривил губы.

[В ожидании, покуда ракшас приблизится, Бхима сам принялся есть принесенную им еду.] Увидев, что Бхимасена поедает предназначенную для него еду, широко раскрыв глаза, ракшас спросил:

– Кто этот глупец, у меня на глазах поедающий посланную мне еду? Видимо, ему н терпится попасть в обитель бога смерти.

Бхима лишь рассмеялся в ответ, о Бхарата, и, надменно отвернушись от ракшаса, продолжал есть. Людоед с душераздирающим воплем поднял руки и, одержимый жаждой убийства, бросился на Бхимасену. Но могучий воин-Пандава, выказывая полное к нему пренебрежение, даже не поднимая глаз, продолжал есть. Вне себя от негодования, ракшас подошел к сыну Кунти сзади и ударил его сразу обоими кулаками. Удары были очень сильные, но Бхима, даже не взглянув на ракшаса, продолжал есть. Придя в еще большую ярость, могучий ракшас вырвал с корнями древо и вновь кинулся на Бхи((ш))му, стремясь сокрушить его этим оружием. Бхима не спеша доел, вымыл руки, сполоснул рот водой, лишь тогда этот лучший из людей поднялся во всей своей чудовищной мощи, обрадованный возможностью сразиться [с врагом]. Поймав левой рукой брошенное в него древо, могучий Бхима громко рассмеялся, о Бхарата. Демон вырывал деревья из земли и швырял их в Бхиму, который тут же перехватывал их и швырял обратно. В этой ужасающей схватке меж Бакой и Пандавой, о царь, были уничтожены почти все деревья в лесу.

Гордо выкрикнув свое имя, Бака ринулся на могучего Бхиму, схватил его, и Бхимасена обвил его могучими руками, и хотя демон отчаянно вырыывался, могущественный Бхима стал таскать его по лесу. В этом обоюдном обхвате людоед уставал все сильнее и сильнее. И все же под двумя мощными бойцами земля так и содрогалась. Продолжая свою схватку, они разбивали в щепки гигантские деревья.

Ясно видя, что ракшаса уже почит сломлен, Врикодара ударил его о землю и замолотил по нему кулаками. Затем надавил коленом на его спину, правой рукой сжимая его шею, а левой – держа за набедренную повязку. От ужасающей боли демон вопил и ревел, и тут Бхима переломил его надвое, а когда тело жуткого чудовища распалось на две части, из его рта хлынула кровь.

Шри Вайшампаяна продолжил:

Напуганные шумом и криком, верные приверженцы ракшаса, вместе с его слугами, о царь, выбежали из своих домов. Все они были в полубеспамятстве от страха, и могучий Бхишма успокоил их. Этот лучший из бойцов, заставил их заключить с ним следующий договор: "Вы, ракшасы, никогда больше не должны нападать на человеческие существа. Тот, кто осмелится это сделать, будет немедленно убит, как и Бака".

О Бхарата, выслушав угрожающие слова Бхимы, ракшасы ответили: Да будет так! и приняли условия договора. С той поры, о Бхарата, ракшасы, обитавшие в этой стране, стали вести себя миролюбиво и их можно было видеть в городах вместе с тамошними жителями.

Затем Бхима взял мертвое тело людоеда, отнес его к городским вратам, бросил и, никем не увиденный, исчез. Убив демона и вернувшись в дом брахмана, Бхима объяснил царю Юдхиштхире, что произошло.

На рассвете, когда мимо городских врат стали ходить люди, они увидели лежащего на земле, переломленного ракшаса, из его громадного, с горную вершину тела все еще хлестала кровь. Увидев это ужасное зрелище, они возвращались в город Экачакру и оповещали всех о случившемся. И тогда, о царь, чтобы посмотреть на поверженного Баку, из города повалили тысячи горожан с женами, родителями и юными детьми. Все были удивлены сверхчеловеческим подвигом [убийством Баки] и истово молились своим божествам. Узнав, чья очередь была кормить в этот день демона, горожане, желая выяснить, как произошло это ужасное событие, подступили с расспросами к брахману.

Однако, невзирая на настойчивые расспросы, брахман не выдавал Пандавов. Лучший из мудрецов объявил всем горожанам:

– Получив повеление накормить демона, я горько плакал со всей семьей, когда меня увидел в этом горестном состоянии некий, чрезвычайно могущественный брахман, в совершенстве изучивший мантры. Сперва он спросил меня о причине моих страданий, заем о том бедствии, что постигло город, а затем ободряюще улыбнувшись, этот благороднейший брахман бесстрашно заявил:

– Я сам отнесу еду этому злочестивому Баке. Не бойся за мою безопасность.

Он взял [приготовленную мной] пищу и направился в лес, где жил Бака. Нет сомнения, что это был какой-то святой, свершивший этот подвиг во благо всего мира.

Все брахманы и царственные кшатрии были изумлены этим объяснением, вместе с торговцами и ремесленниками они устроили радостное празднество в честь брахманов. Вскоре после этого, чтобы посмотреть великое чудо, в город сошлись все сельчане, а сыновья Притхи все это время продолжали жить в доме брахмана.