Смерть автора (La mort de l'auteur).

— Впервые в журнале «Manteia», 1968, № V. Перевод выполнен по изданию: Barthes R. Le bruissement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 61—68. Публикуется впервые.

с. 387. ...так же как «я» есть всего лишь тот, кто говорит «я». — Ср.: «Какова же та „реальность", с которой соотносится (имеет ре­ференцию) я или ты? Это исключительно „реальность речи", вещь очень своеобразная. Я может быть определено только в терминах „про­изводства речи" („locution"), a не в терминах объектов, как определя­ется именной знак. Я значит „человек, который производит данный рече­вой акт, содержащий я". Данный речевой акт по определению является единственным и действительным только в своей единственности....Но параллельно нужно рассматривать я и как единовременный акт произ­водства формы я (instance de forme). Форма н с языковой точки зре­ния существует только в том акте речи, в котором она высказывается.

Таким образом, во всем этом процессе налицо два совмещенных единовременных акта: акт производства формы я как реферирующего (réfèrent) и содержащий это я речевой акт как реферируемое (référé)» (Бенвенист Э. Природа местоимений. — В кн.: Бенвенист Э.

Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974, с. 286). Местоимение «я» таким образом, относится к категории «шифтеров», принадлежащих к языковому коду (где «я» противопоставлено «ты» как «отправитель со­общения» его «получателю») и в то же время отсылающих к содержанию данного конкретного высказывания (см.: Якобсон Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол. — В кн.: «Принципы типологи­ческого анализа языков различного строя». М.: Наука, 1972).

с. 388. ...лингвисты вслед за философами Оксфордской школы име­нуют перформативом... — Философы «Оксфордской школы» (Гилберт Райл, род. в 1900; Джон Уисдом, род. в 1904; Джон Остин, 1911 — 1960) ознаменовали своей деятельностью новый этап в развитии неопозити­визма, связанный с заменой логического анализа языка анализом линг­вистическим. О перформативе см.: Остин Дж. Л. Слово как дейст­вие. — В кн.: «Новое в зарубежной лингвистике», вып. XVII. М.: Прогресс, 1986; Бенвенист Э. Аналитическая философия и язык. — В кн.: Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974).

Эффект реальности (L'effet de réel). — Впервые в сб.: «Communi­cations», 1968. 11. Перевод выполнен по изданию: В a r t h e s R. Le bruis­sement de la langue. P.: Seuil, 1984, p. 167—174. Публикуется впервые.

с. 398. ...реализм в литературе сложился примерно в те же деся­тилетия, когда воцарилась «объективная» историография. — Барт имеет в виду позитивистскую иллюзию о возможности беспредпосылочного знания в естественных и гуманитарных науках — иллюзию, переносимую в область художественного творчества многими «нату­ралистически» ориентированными писателями середины XIX в.

...реальность относилась к сфере Истории и тем четче противопоставлялась правдоподобию... — Ср.: «Из сказанного ясно и то, что задача поэта — говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятности или необходи­мости....Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэ­зия больше говорит об общем, история — о единичном» (Аристо­тель. Поэтика, 1451 а-b).

С чего начать? (Par où commencer?). — Впервые в журнале «Poétique», 1970, № 1. Перевод выполнен по указанному изданию. Публикуется впервые.

Эта статья является конкретным методическим примером «тексто­вого анализа». Барт следующим образом классифицирует «тексты». Прежде всего он выделяет «чистый» текст, ничем не ограниченную смысловую полноту, не откристаллизовавшуюся, не «сгустившуюся» ни в какое конкретное «произведение». Такой текст есть бесконечная игра самой культуры, «вечное настоящее», «романическое без рома­на, поэзия без стихотворения, эссеистика без эссе, письмо без стиля, производство без продукта, структурирование без структуры» (Barthes R. S/Z, P.: Seuil, 1970, p. 11), иными словами, он представляет собой сугубо идеальную, утопическую возможность «тотальности», не диффе­ренцированной на культурные «коды» и потому не поддающейся ни анализу, ни интерпретации, ни «прочтению», но допускающей лишь абсолютное отождествление с собой, «пере-писывание». Идеальному

тексту Барт противопоставляет массу реально существующих текстов, структурированных в виде «произведений» и следовательно, сплетен­ных из множества хотя и взаимообратимых, но все-таки дискретных «кодов», поддающихся аналитическому прочтению, объективации. Это — «классические», по выражению Барта, тексты с неограничен­ной поливалентностью; тем не менее их бесконечное смысловое движе­ние может быть как бы приостановлено исследователем, остановившим свой выбор на одном из «кодов» и положившим его в основу неко­торой конкретной интерпретации данного текста. Наконец, среди «классических» текстов Барт выделяет группу текстов с ограниченной поливалентностью, с «неполной множественностью», в той или иной мере сводимой к исчислимому набору образующих их кодов. Подобные тексты (роман Ж. Верна «Таинственный остров», новелла Бальзака «Сарразин» и рассказ Э. По «Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром») и являются предметом бартовского анализа.

с. 403. ...диегесис (греч.) — здесь: повествование, с. 410. ...пойетический — от греч. глагола poiein 'делать', 'изготов­лять'.