Установления дхармы и наставник

 

В узоре индийского мироустройства часто не замечается важнейшая нить, связывающая многие её проявления, — нить учительской преемственности. Наличие наставника, гуру, и принадлежность к какой-то учительской преемственности (парампара)— важнейшая составляющая индийского мировоззрения и мироустройства.

Знание по своей природе преемственно, и без постоянной передачи оно искажается, вырождается и теряется. Поэтому учительство как явление существует в любом естественном сообществе, а почитание учителя у человека в крови. Большинство людей могут всю жизнь помнить своего первого учителя.

Но когда словом гуру называют любого учителя — не только духовной жизни, но и истории, литературы, кулинарии, садоводства — это явное снижение высокого смысла понятия.

Гуру обычно переводят как « веский », « важный ». Но Бихарский университет йоги (Сатьянанда и его преемник Ниранджанананда) толкует слово гуру как « свет », « просветитель », отталкиваясь от одного из значений глагола gur — « поднимать », « рассеивать (туман) ». По толкованию Свами Сатьянанды, буквальное значение слова гуру — « тот, кто разгоняет мрак, преграждающий доступ к развитию высшего сознания ». Он — разгонитель авидьи, неведения, дурных качеств, психического мрака. Слово гуру употребляется в Ригведе и Атхарваведе и, возможно, употреблялось ещё на арийской прародине, которую многие учёные располагают в местах позднейшего обитания славян. Производные слова gariyas (крайне тяжёлый, крайне важный), giri (гора, возвышение, высокорослый и др.) позволяют обнаружить родство со словом « горний », то есть « высокий », « небесный ».

В русском языке есть два оттенка слова « учитель », особо заметные во множественном числе. Например, учителя — начальных классов, борьбы и т. д. — и учители. Не просто учитель, но просветитель, наставник. Он не обязательно должен быть широко образован, но обязательно должен отличать истинное от ложного.

Люди требуют от учителя знания фактов. Тогда лучший учитель — энциклопедия или компьютер. Тот, кто передаёт книжные знания, ещё не учитель. Например, востоковеды обладают уймой сведений по той или иной теме, они пишут книги, читают лекции, но не всегда в их работе присутствуют возвышающие человека качества. И тот, кто учит каким-то индийским теориям, приёмам йоги, ведёт занятия, — только обучающий чему-то, но не учитель. Он не открывает свет, а чиркает спичками в темноте. После чего ещё темнее кажется тьма. Лишь тот, кто поднимает завесу неведения, кто помогает ученику подняться в горние края, — истинный учитель. Он не столько даёт знания, сколько убирает помехи и преграды знанию. Отделяет и удаляет ненужные и ложные сведения, обобщает главные и учит решению главных вопросов бытия.

Учитель не только и не столько источник и передатчик каких-то сведений, но тот, кто научает определённым человеческим установкам. В учительстве проявляется также осознание человеком ответственности за судьбу общества, в котором он пребывает.

Человек не может оценить себя сам — мешают предрасположенность, предубеждения, предрассудки относительно того, что он собой представляет и что является его благом. Ум имеет склонность идти по проторенным дорожкам ложных верований и условностей и поэтому заблуждается. Он также повязан и запутан привязанностями.

Самому удалить их почти безнадёжно и невозможно. Ибо обычный человек не может видеть себя как целое и смотреть на себя со стороны, отстранение Даже самопознание возможно только после того, как человек получил наставление от другого человека — мудреца, святого или человека с возвышенным духом.

Большая часть людей не способны заниматься каким-либо совершенствованием самостоятельно. У них нет, например, достаточной независимости от мира: они слишком заняты. Нет соответствующих книг, нет умения отличать действительное от ложного, главное от частного, важное от лишнего ... Поэтому нужен как бы « открыватель пути », проводник, побудитель их воли и ума, тот, кто будет их оберегать от заблуждений.

Впрочем, большинство людей и не нуждаются в учителе, ибо они живут и поступают « как все ». Но у искренне устремлённого должен был свой учитель — пусть не особо святой, не особо мудрый, но ясно видящий, чуткий, который может показать неочевидное, научить хотя бы небольшой свободе, тот, кто принимает участие в его жизни и воспитании.

Ныне, может быть, больше чем когда-либо желающему совершенствоваться нужно искать не учение, а учителя. Если у человека нет учителя, его знания ущербны. Учитель заменяется учителями, наставник — преподавателями. Мне часто приходит в голову чудесное выражение из письма участницы семинара по йоге: « Сейчас у нас нашествие учителей ». Воистину, чуть ли не каждый, кто хоть немного узнал о йоге или других индийских мировоззрениях и пытается учить тому немногому, что знает, начинает играть роль учителя. Особенно часто это делают наглецы и глупцы, халтурщики и шарлатаны, которые зарабатывают на поклонении и наслаждаются властью над умами людей.

О них не будем. Пусть дураки дурачат дураков, обманщики обманывают простаков, если дураки и простаки этого хотят. Искажённое понимание роли учителя существует и среди искренних и действительно стремящихся понять истину. Несмотря на уродливые образы, которое часто принимает это стремление, в этом есть здоровое зерно. Первое: само желание обрести учителя в виде личности, личного учителя. Второе: стремление передать знания, связать корявыми неискусными мыслями великую цепь преемственности знаний.

Простая истина: люди различаются по виду их взаимодействия с миром — есть люди действующие, люди чувствующие, люди мыслящие.

Поэтому различаются учители и ученики. Учитель может выглядеть по-разному: здоровяком без образования, как Порфирий Иванов, толстяком, как множество типичных брахманов Индии, хрупким, как Рама-на Махарши, иметь образование или быть почти неграмотным.

Кого выбрать из великого множества предлагающих себя в качестве учителя?» — такой вопрос в корне неверен. Как в действительной любви не выбирают, а захватываются ею, так и учителя не выбирают, а принимают. Как многообразны возможности любви — от любви с первого взгляда до непонятной тяги к раздражающему человеку, долгого приглядывания и привыкания, — так разнообразно принятие кого-то учителем. И так называемый выбор учителя происходит, по большому счёту, без выбора: появление учителя освобождает вас от выбора. Это не случайность, а необходимость. Когда ученик готов, учитель явится. Не в ожидаемом облике, так в нежданном. Не в этой жизни, так в следующей.

Не надо ограничивать область поисков определённым вероисповеданием или одной областью знания. Вы должны искать не человека, а истину. А истина явится вместе с человеком.

Настоящий учитель не обязательно должен соответствовать некой лакированной картинке: без особых отличительных черт, без грехов, добродетельный, всепрощающий, мягким голосом вещающий древние цитаты типа « нужно любить всех ». Ну, кому из тех, кто воспитан на житийных примерах христианских святых — « скорбных, отрешённых от мира, непрактических, созерцательных » (В. В. Розанов), — понравится такой учитель, о котором говорит одно тибетское стихотворение?

 

Что бы Учитель Драгоценный

ни совершил, неважно как, — всё благо!

Любое из его деяний совершенно:

и грязная мясницкая работа в его руках

есть благо для животных в час закланья,

ведь его труд исполнен состраданья.

Когда он с женщиной в соитии « греховном »,

то качества его растут, не угасают,

но только новые себя являют —

то знак, что Средство с Мудростью слиты неразделимо.

 

И ложь его, водящая нас за нос, —

всего одно из мудрых его средств,

которыми он нас ведёт к Освобожденью.

Когда гуру крадёт, то краденые вещи

преображаются во всё, что нужно

для облегченья муки нищеты у всех существ.

Когда такой гуру бранит со сквернословьем,

то матюки его суть мантр могучих череда,

сметающая прочь мученья и препоны.

Его побои суть благословенья,

которые приносят плод всех достижений

на радость всем, гуру кто почитает. [40]

 

Вообще никакую религию нельзя себе представить без святости, без своих „святых», но оттенки святости в разных религиях не совпадают, и где начинается новая категория святости — начинается там и новая религия» (В.В. Розанов). А не наоборот.

Есть некоторые признаки, которые могут помочь узнать учителя. У настоящего учителя должно быть много добрых качеств — спокойствие, отрешённость, бесстрашие, искренность. Он не должен иметь скрытых побуждений к богатству, славе, престижу и чему-либо подобному. Он должен знать скрытый смысл священных книг. Не все просто начитанные и обученные на это способны.

Принятие учителя должно быть результатом самостоятельного решения после непосредственного общения. Посредники, хваля или хуля кого-либо, могут высказывать лишь собственные предпочтения или неприятия, тогда как у вас свои потребности и трудности. И учитель, хороший для одного, может быть плох для другого.

Хороший признак — если во время общения с возможным учителем вы чувствуете доверие к нему, возвышенное и спокойное состояние ума. Но и отрицание, если оно вызывает высокие мысли, может говорить о том, что вы соприкасаетесь с необычным человеком, хотя он, возможно, не подходит вам как личный учитель. А может быть, таким образом он взаимодействует с вами и даёт возможность выйти наружу противоречиям вашего ума? Особенно если, несмотря на несогласия, вас необъяснимо тянет к нему. Нечто подобное было во время первых встреч Вивекананды и Рамакришны.