Развитие словарного состава литературного языка

во второй половине XVII в. «Третье южнославянское влияние»

 

Во второй половине XVII в. активно пополняется лексический фонд русского литературного языка. Это обусловлено такими внеязыковыми причинами, как развитие экономических и культурных связей русского народа с другими народами.

Наблюдается бурный количественный рост лексики: за счет создания новых слов; за счет вхождения во всеобщее употребление слов, до того известных лишь местным говорам (например, становятся общераспространенными сибирские названия рыб нельма, максун, омуль, уральское и сибирское название лося сохатый; в литературный язык вошли такие диалектизмы, как земляника, паук, цапля, пахарь, верховье, задор, очень, гуртом, мирволить); за счет заимствования слов из живых европейских языков.

В памятниках XVII в. зафиксировано много новых слов, которые ранее не были отмечены. Они были образованы от слов основного словарного фонда русского языка. Так, в летописях и других памятниках XVII в. встречается, например, новое слово дождливый (ранее дождовый, дождивый), активизируется образование слов с суффиксом -лив-. С середины XVI в. встречается слово водяной (ранее – водный). Почти до XVIII в. не было слова улыбаться. В XVII в. появляются слова: водка, брага, квашня, посуда, одеяло, рубашка, белье, щи, очень. В XVII в. возникли выражения: смутьян, быть в смуте.

Происходит развитие и пополнение следующих тематических групп лексики:

1. Общественно-политическая лексика: экономическая, юридическая и административная терминология (названия должностей, учреждений, лиц по профессии): # боярская дума, земский собор, казачья изба, начальник, чиновник, начальные люди, думчий, думный, служивый, служилый, гражданин, государство, правительство, подданство, договор, иноземец, посланник, оклад, допрос, допрашивать, смута, вор («смутьян, бунтовщик»), мужик, разруха, бунт, пан, поляк. Пополнение этой тематической группы связано с социальным расслоением общества. Появляются названия деловых документов: # договор, платежные книги, переписные книги. В документально-деловой стиль входит термин начальство, который ранее употреблялся в значении отвлеченного качества. Появляются названия сословий: # тяглые люди, дети боярские; названия поборов с населения: # пошлинные деньги.

2. Терминология различных ремесел, промыслов, производств активно пополняется за счет лексики из местных диалектов: # бедро (часть ткацкого станка), баржа, блесна, балясы.

3. Военная лексика: # ополчение, бой, сражение, осада, сдаваться, ружье, винтовка, урядник, стрельцы, пушкари, сотник, полковник, вылазка, подкоп, окоп, пищаль.

Многие военные термины являются заимствованиями, в основном, из немецкого языка: # мушкет, мушкетер, шеренга, амуниция, солдат, капитан, артиллерия, бомба, пехота, генерал, капрал, командир, баталия, батарея, фортеция, виктория, флот, шпага, палаш, штурмовать, мортира, сержант, лейтенант, майор, вахмистр, квартирмейстер, гусары, драгуны, рейтары, рота, фронт, алебарда, карабин, пистоль, пика, офицер.

4. Начинает создаваться русская терминология искусства, в особенности, театральная терминология. В 1672 г. по приказу царя Алексея Михайловича был создан первый русский придворный театр в селе Преображенском. В качестве театральных терминов употреблялись русские общеупотребительные слова или оригинальные сочетания русских и иностранных слов: # потехи, игрища, комедийная хоромина, комедии жалостные, акт, декорация, интерлюдии, интермедии, комедианты, потешное платье. В XVII в. ощущался явный недостаток театральной терминологии. Стольник Петра I П.А. Толстой, отправившийся в 1697 г. за границу и описавший свое путешествие, сообщал, что он был в «театруме». В его описании театра заметно, что многие театральные термины тогда не были известны русскому языку.

5. Обогащается бытовая лексика: # щи, солнечник («зонт»), калитка, водка, рюмка, брага, карета, кумач, кисея, войлок, чеснок, подкова, рукомойник, утиральник, карты, бумага, квашня, посуда, полотенце, одеяло, рубашка, штаны. Появляются синонимы к ранее существовавшим словам: мыльня – баня – лазня, полотенце – ручник – утиральник – убрус, светлица – горница, сорочка – рубашка, судно – посуда, ларь – сундук, чулан – клеть, ящик – короб, посуда – судно – сосуды, штаны – порты. Такая синонимичность затрудняла общение, поэтому некоторые синонимические ряды распались, слова разошлись по значению (# прах – порох). Изменяется значения многих слов: полотенце (ранее: «маленькое полотно, кусок материи», теперь: «кусок материи для вытирания лица»), одеяло (ранее: «любая одежда, покров, платье», теперь: «постельная принадлежность»), забор (ранее: диал. «загородка для ловли рыб в реке»), приданое (ранее: «данное в придачу без особой доплаты», теперь: «то, что дается за невестой»). В XVII в. наблюдается процесс сужения значения слов: # жалованье – «все, что могло быть пожаловано» → «денежное вознаграждение за труд».

6. Пополняется состав отвлеченной лексики: # замужество, знакомство, одолжение, уточнение, охранение, подавление, гуляние, старание, ласкательство, непостоянство, скрытность, довольность.

Пополнялся словарь и путем словообразования: # бездельник, бездомный, безголовый, вдалбливать.

Меняется значение ряда слов, например, слово вежливый ранее имело значение: «знающий, сведущий», а с XVII в. приобрело значение «обходительный», слово безголовый приобретает отвлеченное значение «глупый, лишенный здравого смысла».

«Третье южнославянское влияние»

Киевское государство к середине XVII в. приходит в упадок. Киев превратился в центр небольшого удельного княжества. В XIII в. древнерусские земли подвергались опустошительному нашествию монголо-татарских завоевателей, тяжелыми последствиями которого воспользовались литовские и польские феодалы, захватившие украинские и белорусские земли. Украина в XVI в. находилась в составе Речи Посполитой. После Люблинской унии 1569 г. из двух государств – Литвы и Польши – было создано единое федеративное государство. Украинский народ не мирился со своим порабощенным положением и вел освободительную борьбу против гнета польской шляхты. В ходе этой борьбы создавались предпосылки для воссоединения Украины с Россией.

В течение XVII в. Россия пережила польско-литовскую интервенцию и две войны с Речью Посполитой.

XVII в. ознаменован расширением и укреплением культурных связей России с Украиной. В Россию с Юго-Запада, с Украины и из Белоруссии, с конца XVI – начала XVII вв. направляется широкий поток ученых, художников и ремесленников, которые несут с собой и общие навыки научного языка и мышления и свою профессиональную терминологию.

В январе 1654 г. произошло воссоединение Украины с Россией.

Украинский язык в XVI–XVII вв. испытал на себе сильное влияние со стороны польского, а также латинского языков, которые проникали через книги и культивировавшую эти языки Киево-Могилянскую академию. Латинский язык был принят в Польше как язык науки и религии. В словарном составе украинского и белорусского языков имело место заметное влияние польского языка, т.к. украинский и белорусский языки подвергались в определенные периоды насильственному ополячиванию: польский язык был объявлен государственным языком Украины и Белоруссии. В среде ученых и в школе Юго-Западной Руси употреблялся латинский язык. В Юго-Западной Руси, особенно в Киеве, была высоко развита культура и наука, в частности, филологическая наука. В Юго-Западной Руси были составлены первые славяно-русские грамматики и словари.

Усиление культурных связей с Украиной и Белоруссией привело к активному проникновению в русский язык полонизмов и латинизмов. Многочисленные польские и латинские заимствования проникают как через посредство украинского языка, так и благодаря прямым контактам с Польшей.

В XVII в. в Московском государстве все сильнее чувствовалось латинско-польское влияние, что несомненно обогатило и русский язык. Этому способствовала деятельность образованных украинцев и белорусов, таких, как Франциск Скорина (1490–1542), белорусский ученый-гуманист, первопечатник, основавший типографию в г. Вильнюсе; Симон Будный (1530–1593), белорусский первопечатник, основавший типографию в г. Несвиже; Василий Тяпинский (1540–1604), белорусский просветитель, который перевел на белорусский язык Евангелие и издал его в специально основанной типографии, и, в особенности, Симеон Полоцкий (1629–1680), проповедник, поэт и ученый, уроженец г. Полоцка. В 1664 г. он переселился в Москву, стал наставником детей царя Алексея Михайловича: Федора, Софьи и Петра. Симеон Полоцкий явился одним из зачинателей русской силлабической поэзии и драматургии, он выступал за «обмирщение» русской культуры и расширение светского образования, активно участвовал в полемике с раскольниками, был одним из организаторов создания Славяно-греко-латинской академии в Москве по образцу Киево-Могилянской академии. Он был одним из первых русских поэтов, сочинял стихи, называемые виршами, которые были собраны в двух рукописных сборниках – «Вертоград многоцветный» и «Рифмологион». Симеон Полоцкий активно способствовал распространению просвещения на Руси. Он добился открытия в 1678 г. новой, Верхней, типографии в Москве, не подчинявшейся церковной цензуре. В 1679 г. здесь был напечатан «Букварь языка словянска», написанный Полоцким для семилетнего царевича Петра.

Передовых людей России в то время волновала судьба русского литературного языка. Одни считали, что русский литературный язык должен подвергнуться юго-западному влиянию, восприняв часть польских и латинских слов. А другие, представители т.н. эллинского направления, выступали за усиление влияния греческого языка. В то время специально посылали людей в Грецию для обучения языку.

Полонизмы присутствовали в речи высшей знати еще в XVI в., а в XVII в. в этой среде знание польского языка считалось признаком образованности.

Примеры полонизмов, вошедших в русский язык: # вензель, особа, опека, пекарь, писарь, мешкать, позволить, сбруя, бекеша, бричка, будка, вирши (из лат. versus), дышло, козлы, козырь, коляска, оглобля, погон, темляк, шлея, шлях, шомпол, шоры, штык, повстанец, отчизна, быдло, гвалт, грабарь, грунт, шляхта. В русский язык входили и общеевропейские слова в польской фонетической огласовке: аптека, пачпорт, музы́ка, папа. Часть полонизмов впоследствии исчезла (ленивство → лень; прирожение → природное качество); часть употребляется и до сих пор.Через польское посредничество пришли немецкие слова: # бляха, кухня (вместо русского поварня), рисунок, рисовать, верстак, ярмарка, ротмистр, мундир, глаголы на «-ировать»: # демонстрировать, иллюминировать, а также польские кальки с немецких слов: # духовенство, правомочный, мещанин, обыватель, право. Многие латинизмы также вошли в русский язык через посредничество польского языка: научная терминология (# фабула, циркуль, нумерация, глобус, минута, градус, дистанция, фундамент, наррация, аффект, доктор, фигура, оратор, литератор), деловая терминология (# форма, апелляция, церемония, фамилия, фортуна, школа, гонор, персона, мизерный). Также входят в русский язык и кальки латинских терминов: # наклонность, междометие. Некоторые греческие слова получают латинскую огласовку: # академия. Из латинского языка пришел и определенный порядок слов: сказуемое стояло на последнем месте в предложении. Заимствуется также придворный этикет: под влиянием польского языка появляется обращение на «вы». Заимствуются и литературные жанры: в литературе Московского государства появляются вирши, интермедии, школьные драмы.

Воссоединение Украины с Россией привело к сильному украинскому влиянию на русский язык. В русский язык вошли многие украинизмы: # завзятый, местечко, буханка, свитка, парубок, галушка, дивчина, плахта. Через украинский язык вошли и некоторые латинские слова: # вертикальный, фигура, пункт.

Украинская культура во второй половине XVII в. уже имела достаточно развитую полемическую, художественную, летописную и деловую литературу, а также грамматики и словари. Под сильным украинским и белорусским влиянием на Руси получает распространение литература т.н. «русского барокко»: торжественная эпистолярная и ораторская проза, вирши и драматургия.

Польский и латинский языки оказали влияние на развитие синтаксиса русского языка: заимствуются новые формы управления, проникают синтаксические обороты (accusativus cum infinitivo), изменяется структура предложения, порядок слов (сказуемое ставится на последнее место).

В публицистике закрепляются формы отвлеченного символизма, аллегории, изысканные сравнения, используется прием каламбурного сочетания слов, игры смыслов, что придает церковнославянскому языку светский оттенок.

Влияние украинского, белорусского и польского языков и культур на русский, имевшее место во второй половине XVII в., получило в научной литературе название «третьего южнославянского влияния».

Значение «простой мовы» для истории русского литературного языка не меньше, если не больше, чем ее значение для истории украинского или белорусского литературного языка. На историю русского литературного языка проста мова как компонент Юго-Западно-русской языковой ситуации оказала весьма существенное влияние. Это связано с третьим южнославянским влиянием, т.е. влиянием книжной традиции Юго-Западной Руси на великорусскую книжную традицию в XVII в., во второй половине XVII в. это влияние приобретает характер массовой экспансии Юго-Западно-русской культуры на великорусскую территорию. В результате третьего южнославянского влияния языковая ситуация Юго-Западной Руси переносится на великорусскую почву, и это приводит к разрушению здесь диглоссии: в течение второй половины XVII в. церковнославянско-русская диглоссия преобразуется в церковнославянско-русское двуязычие.

В процессе никоновской книжной справы формальные особенности Юго-Западно-русского извода церковнославянского языка переносятся в великорусский извод, в результате чего происходит образование единого общерусского извода церковнославянского языка. Московские справщики правили книги не по греческим оригиналам и не по древним рукописям, а по Юго-Западно-русским печатным изданиям, правленным с греческих оригиналов. Новый церковнославянский язык – продолжение Юго-Западно-русского церковнославянского языка. Он обладает целым рядом признаков, объединяющих его с церковнославянским языком Юго-Западной Руси, но отличающих его от церковнославянского языка Московской Руси. Великорусская традиция церковнославянского языка сохраняется у старообрядцев; различие между старообрядческим и новообрядческим изводами церковнославянского языка соответствует различию церковнославянского языка Московской и Юго-Западной Руси.

На церковнославянском языке начинают разговаривать, подобно тому, как это было принято в Юго-Западной Руси, – в великорусских духовных школах, созданных по образцу Юго-Западно-русских, также учат разговаривать по-церковнославянски (Славяно-греко-латинская академия). Появляются параллельные тексты на церковнославянском и русском языках, что свидетельствует о параллелизме функций.

Церковнославянский язык предстает как язык ученого сословия, т.е. приобретает функции, свойственные латыни на Западе, и становится вообще функциональным эквивалентом латыни. Со второй половины XVII в. значительно расширяется круг научной литературы на церковнославянском языке. Применение церковнославянского языка распространяется и на юридическую литературу, на нем начинают писаться письма.

Эта активизация в употреблении церковнославянского языка связана с активным характером обучения ему. Он усваивается не пассивно, как раньше, путем чтения и заучивания наизусть определенного корпуса текстов, а активно, с помощью грамматики.

Если церковнославянский язык Юго-Западно-русской редакции непосредственно влияет на великорусский церковнославянский язык, то непосредственное влияние простой мовы было невозможно ввиду отсутствия парного, эквивалентного явления в великорусских условиях. Однако заимствуется именно языковая ситуация – заимствуется само понятие «простого языка», который понимается в Юго-Западно-русском смысле, т.е. как литературный язык, противопоставленный церковнославянскому языку и конкурирующий с ним, появляется «просторечие» как особая форма литературного языка. Как и в Юго-Западной Руси, «простой» язык в качестве литературного языка противостоит не только церковнославянскому языку, но и разговорной речи. В XVIII в. произведения, написанные на «простом» языке, уже не представляют собой единичного явления. Устанавливается отчетливое противопоставление церковнославянского языка другому книжному языку, который декларативно объявляется «простым» и общепонятным и в качестве литературного языка начинает конкурировать с церковнославянским. «Простому» языку свойственны диффузность, размытость, отсутствие границ, которые бы его четко определяли; динамичность, потенция к изменению, не ограниченная никакой традицией. Сам факт функционирования «простого» языка, т.е. признание возможности отклонения от церковнославянских языковых норм, имеет исключительное значение для последующей эволюции русского литературного языка, обусловливая в конечном счете влияние разговорной речи на литературный язык. Этому способствуют такие факторы, как неустойчивость «простого» языка, его неоформленность, потенция к изменению (динамичность). Все это определяет его постепенное сближение с живой разговорной речью, с которой он и может отождествляться в языковом сознании. Значение «простого» языка состоит в том, что он свидетельствует о превращении церковнославянско-русской диглоссии в церковнославянско-русское двуязычие.

Одновременно в результате третьего южнославянского влияния изменяется значение понятия «русский язык» в великорусском языковом сознании. Именно под влиянием языковой ситуации Юго-Западной Руси русский язык начинает противопоставляться церковнославянскому. Таким образом, можно отметить искусственный характер возникновения великорусского «простого» языка и его исходную ориентированность на «просту мову». Этот язык насыщен полонизмами. Полонизированный «простой» язык рассматривается как своеобразный эквивалент «простой мовы» в великорусских условиях, при его создании ориентировались на Юго-Западно-русский образец.

Явным признаком ситуации церковнославянско-русского двуязычия является осознаваемая теперь возможность перевода сакрального текста на русский язык. Другим признаком разрушения диглоссии является появление пародий на церковнославянском языке. Со второй половины XVII в. такие тексты становятся более или менее обычным явлением. При этом пародийное использование церковнославянского языка может сочетаться с пародированием церковной службы («Служба кабаку»). В течение XVIII в. создается целая литература пародийных акафистов, пародийных молитв. Эта литература образует определенную традицию, которая явно связана с семинарской средой, т.е. с той средой, где церковнославянский язык мог употребляться в качестве разговорного. В «Сказании о крестьянском сыне», «Слове о бражнике», «Сказании о куре и лисице» происходит пародийное обыгрывание сакральных сюжетов.

Начало Юго-Западно-русского культурного влияния связано с событиями Смутного времени. С середины XVII в., с книжных реформ патриарха Никона, которые совпадают по времени с присоединением Украины к России, имеет место подлинная экспансия Юго-Западно-русской культуры, которая принимает массовые формы.

Ситуация церковнославянско-русского двуязычия закономерно приводит к кодификации русского языка. Начало кодификации русского языка связано со стремлением осознать и зафиксировать различия между церковнославянским и русским языками и, тем самым, привести в соответствие церковнославянские и русские формы: такая задача предполагает описание русского языка в каких-то его фрагментах. С начала XVIII в. фиксируются лексические различия между двумя языками.

Таким образом осуществляется переход от церковнославянско-русской диглоссии к церковнославянско-русскому двуязычию. Поскольку двуязычие, в отличие от диглоссии, является нестабильной языковой ситуацией – оба языка конкурируют друг с другом, а не распределяют свои функции, – русский язык постепенно оттесняет церковнославянский язык на периферию языкового сознания, узурпируя права и функции литературного языка и оставляя за церковнославянским в конечном счете лишь функции языка культового. Именно на фоне церковнославянско-русского двуязычия в конце XVII–XVIII вв. усваивается иностранно-русское двуязычие (польско-русское, голландско-русское, немецко-русское, французско-русское). Одним из следствий перехода от диглоссии к двуязычию является социолингвистическое расслоение общества.