Дух и душа. Состав человека

 

«Сердце твое я уподобляю городу, в котором бок-о-бок живут праведные и неправедные. Ты — повелитель этого города, а разум великий визирь твой».

Саади.

 

Проявление есть утверждение себя во вне, это есть реализация своих потенциальных качеств, это есть стремление создать себе такое поле, в котором каждая частичная градация сущности могла бы получить в своем собственном сознании независимость личной жизни. Эта цель и вызвала Творчество Божественное, вызвала творчество Атманом своих Эа, вызвало также и весь дальнейший ход инволюции. Весь путь Вселенского Проявления, начиная с Эйн Софа и кончая простейшими феноменами, утверждается этой единой идеей. Давая бытие внутреннему Логосу, Целое, Абсолютное родит в себе относительное и тотчас же его видоизменяет. Это есть вечный круговорот иллюзий, есть поток частных логосов, непрестанно сменяющих друг друга. Различно себя сознавая, утверждая различные виды сознания, Целое порождает в Себе различные миры частностей, и в каждом из этих миров живет ему свойственной стороной Своей, и каждая из отдельных грез видит свое целое, видит своего судью и свой закон.[171]Когда человек грезит, он отождествляется с своей мечтой, он забывает себя в своем целом и вполне уходит в свою мечту, а потому всегда рождение мечты из целого есть рождение в самом целом нового аспекта. Греза живет своей жизнью, она теряет связь с целым, она становится самостоятельным бытием, но лишь постольку, поскольку целое ее проникает. Живя в различных грезах частями своими, Атман человека обобщает их в совокупное целое; это целое есть запечатленный отблеск самоощущения, это есть тело сознания, которое и носит в традиции наименование «состава человека».

 

«Все внешние проявления не более как дороги, сходящиеся к одному центру, и вы идете по ним, чтобы достигнуть этого центра и найти настоящего человека, т. е. группу способностей и чувств, которые производят все остальное. Вот новый мир, мир бесконечный, потому что всякое видимое действие влечет за собой бесконечный ряд прежних или новых рассуждений, волнений, ощущений, которые содействовали к уяснению его, которые, как длинные скалы, глубоко осевшие в почву, достигают в нем его крайней, оконечности и его подошвы».

Ипполит Тэн

 

Когда человек грезит, он может или двигать свое сознание по отношению к своей грезе, или же, наоборот, может заставить ее самое двигаться. Как в том, так и в другом случае — эта греза есть совокупность более элементарных грез, ее отдельных градаций, по которым скользит сознание человека. В мире все порождается относительным движением; движение абсолютное есть не только недостижимая фикция, но и фикция бесполезная.[172]Считая, что движение целиком лежит в Целом, мы приходим к идее о Проявлении Мира, как грез, запечатленной в волнах Майи; наоборот, считая Целое недвижным и приписывая частям категорию движения, мы приходим к идее о Мировом Проявлении в аспекте учения об эманации. Ясно, что обе идеи тождественны по сущности и разнствуют лишь благодаря условному принятию за неподвижную различных точек в относительном движении, что, вообще говоря, безразлично. В обоих случаях мы одинаково приходили к тому, что сознание скользит по составу, и в этом и заключается жизнь.

Эта идее о последовательных отождествлениях личности человека с отдельными совокупностями элементов состава, особенно ярко разработана у гностика Исидора в его «περ προσφυος ψυχς», где он высказывает вполне правильную мысль, что разносторонность человеческого существа и возможность полного погружения в различные конкретные эмоции подчас противоположные друг другу, естественно приводят к необходимости признать наличие группового характера в душе человека — хранилища предыдущего опыта.

Всякое чувство, всякая мысль, всякая идея, сами по себе слагаются из элементарных аспектов. Разлагая эти аспекты на еще более элементарные, мы, в конце концов, приходим к аспектам простейшим, которые и являются как бы индивидуальными атомами состава; эти атомы я буду называть элементами человека. Эти элементы, слагаясь друг с другом различным образом, обобщаясь в различных относительных синтезах, и создают всю массу свойств и наклонностей человеческой души, которая и есть не что иное, как состав. То внутреннее движение, которое вечно происходит в человеке, и есть вечная перегруппировка элементов; именно поэтому человек живет в себе самом и в себе самом и двигается; именно поэтому вся деятельность человека ограничивается своим собственным внутренним миром.

 

«Лишь только один я останусь с собою,

Меня голоса призывают толпою,

Которому ж голосу отповедь дам?

В сомнении рвется душа пополам!»

Алексей Толстой.

 

Каждый элемент подобен по Закону Аналогии самому целостному человеку, а человек для такого элемента есть Демиург; в плане высшем человек является элементом Мирового Коллективного Человека — Адама Кадмона; это и выражается законом: каждый человек есть Адам Кадмон для всего низшего и элемент высшего. Мысли и образы, идеи и чувства, стремления и изыскания человека, в своем комплексе составляющие его душу, вполне подобны отдельным людям, образующим вместе один какой-нибудь народ. Каждый отдельный элемент человека имеет своим главным двигателем стремление развиться как можно ближе к максимуму возможного развития вообще и все кругом на этом пути своем подчинить своему влиянию. Этот двигатель тождественен с двигателем каждого человека, ибо стремление к развитию и доминированию над всем и определяет вообще сущность живого существа на земле. Как среди людей нет двух равных, так и среди элементов души человека нет двух тождественных; как в мире человеческом, так и в мире души одного человека эти элементы живут, двигаются и чувству ют согласно своим собственным, индивидуальным качествам и свойствам.

 

«1st nicht der Kern der Natur.

Menschen im Herzen?»

Гете.

 

 

«Мудрецы находили корни бытия в своем сердце».

Ригведа.

 

Каждый элемент есть запечатленный аспект духа в том виде и в тех тональностях, в каком мире этот элемент лежит. Элемент рождается тогда, когда путем опыта человек утверждает его долженствование, когда, из предыдущих познаний и выводов, он ясно начинает чувствовать необходимость его бытия для завершения соответствующего комплекса идей или представлений, для доведения их до гармоничного целого.3[173]В этом и состоит закон атрофии: «При наличии действительной необходимости познавания или общения с миром вне лежащем возникает новая способность общения и восприятия, и обратно, при отсутствии этой необходимости или возможности активно проявляться, эта способность исчезает, переходя из мира реальностей в мир возможностей».

Человек Мира Бытия движется, и в этом движении своем он познает одни явления и идеи мира за другими; он отождествляется с ними, и отождествившись, идя дальше, уносит с собой их запечатленный отблик; отражение частного в общем есть поглощение общим частного. Это отождествление с частностями и их поглощение не всегда происходят с одинаковой интенсивностью, скоростью и совершенством. Когда человек все сипы свои исчерпывает на внутреннюю борьбу частей своих, он совершенно лишается возможности воспринимать что-либо извне, он проходит мимо самых глубоких и интересных явлений как бы во сне, вовсе их не замечая. Лишь совладав с своим собственным диссонансом окончательно, начав торжествовать над хаосом беспорядочности своих чувств и эмоций, у него как бы сваливается пелена с глаз, он начинает видеть вокруг себя, начинает сознавать, оценивать и претворять в свою плоть и кровь.[174]

 

«Когда тепло и движение безотчетных импульсов и страстей терзает душу со всех сторон, человек не в состоянии ничего дать или принять сознательно. Но когда мы найдем центр в своей душе, благодаря силе самообладания, силе, способной привести в гармонию борющиеся элементы, все объединяя, тогда наши отдельные впечатления превращаются в мудрость и наши моментальные сердечные интересы находят свое завершение в любви. Для человека, познавшего свою душу, возникает определенный центр вселенной, вокруг которого все остальное распределяется и находит свое настоящее место.

Рабиндранат Тагор.

 

Каждая новая мысль, каждое новое переживание, каждая вновь почерпнутая идея, входя в состав, входит во взаимоотношение со всем тем, что там уже имеется, происходит полная внутренняя переориентировка, в результате чего появляется возможность новых переживаний, новых достижений. Каждое конкретное познавание, каждое действие, проистекая из воли, вместе с тем не только окрашивается индивидуальным характером состава, но даже более того, оно вовсе невозможно в том случае, если противоречие меж новым и старым более известной весьма незначительной величины. Состав есть истинный хранитель опыта, и именно потому все новое, что строит человек, зиждется на старом.

 

«Моральные и интеллектуальные особенности, совокупность которых выражает душу народа, представляет синтез всего его прошлого, наследство всех его предков и побудительные причины его поведения».

Густав Лебон.

 

 

«Характер каждого народа можно рассматривать во всякую данную минуту как результат всех его предыдущих действий и ощущений».

Ипполит Тэн.

 

Каждый элемент, будучи сам по себе аспектом духа, уже в силу одного этого, является его проводником, а потому имеет свою собственную волю. Эта воля, присущая отдельному элементу, весьма своеобразна, она совершенно отлична от воли человека, ибо она единообразна, она представляет из себя совершенно определенную величину, как по интенсивности, так и по определенности своего направления. Она вполне соответствует элементу и является как бы его динамическим выразителем, но она лишена дара свободного решения и какого-либо другого критерия, кроме действия простого средства.[175] Каждый элемент обладает личной волей, ему свойственной. Воля есть динамическое выражение потенциального элемента, а элемент — это стационарное выражение отдельного вида динамической воли. Последнее и приводит нас к закону: в человеке есть не один, а несколько центров волевых импульсов. Именно потому он и является микрокосмом, в его существе живет бесконечное множество различных существ, каждое из которых имеет свою волю.

Человек стоит в высшей плоскости, чем мир животный, и это сказывается прежде всего в наличии сознательной воли. Как мир животных есть мир чувств, эмоций и страстей как таковых, так мир человеческий есть мир волевых импульсов.

 

«Животные суть олицетворения наших страстей, они суть инстинктивные силы природы».

Элифас Леви.

 

Один только человек способен переживать без внешних импульсов, исходя из одного только своего волевого желания. Первое следствие этого есть наличие у человека возможности воспринимать отвлеченные понятия и абстрактные идеи. Уму животных навсегда закрыта способность воспринимать сходство в многообразии; для него каждое отдельное существо есть вполне самостоятельное; понятие обобщения и способность классификации — эти основы всякого знания, всякой эволюции, суть неотъемлемые атрибуты духа человеческого, ему одному только присущие. Наличие воли налагает на человека новые обязанности, открывает новые возможности, новые аспекты деятельности. Сознательная воля дает ему могучий критерий всякого переживания; он начинает сравнивать феномены внешнего мира и нумены души своей между собой, улавливает их взаимную связь и причинность и тем самым получает возможность делать сознательный выбор.