Иблис и Фир’аун (Фараон) у суфиев

Суфизм (точнее те, кто достигает «вершины» из его представителей): убеждены, что Иблис – самый совершенный из поклоняющихся и лучшее творение в своей принадлежности Таухиду. Потому что он никогда не совершал земного поклона кому-то, помимо Всевышнего Аллаха, – по их утверждениям, и что Аллах простил ему его грехи, да он и не совершал их, и ввел его в Рай.

Также и Фир’аун – по их мнению, он лучший из приверженцев Таухида, потому что он сказал «Я - Господь ваш величайший!» (Вырывающие, 24), и узнал Истину, а она – у суфиев – заключается в том, что все существующее есть Аллах. Кроме того, он, согласно их утверждениям, был из тех, кто уверовал и вошел в Рай.

Говорит аль-Халлядж: «Не было среди обитателей небес приверженца Таухида, подобного Иблису»[287].

Он также говорит: «Мой товарищ и устаз – Иблис и Фир’аун. Иблису угрожали Огнем, но он не отступил от своей позиции, а Фир’аун был утоплен в море, но не отказался от своих слов и не признал посредничества»[288].

Ибн ‘Араби также утверждает, что Фир’аун и Иблис из преуспевших. Он сказал, комментируя слова Всевышнего: ««Вот услада очей для меня и тебя. Не убивайте его! Быть может, он принесет нам пользу, или же мы усыновим его»» (Рассказ, 9). «Он стал усладой очей для нее (т. е. жены Фир’ауна) из-за совершенства[289], которое он принес ей. И он стал усладой очей Фир’ауна из-за Имана, которым одарил его Аллах, когда он тонул. И Он забрал его чистым и очищенным, так что не осталось в нем ничего скверного»[290].

Он также говорит о Фир’ауне: «Аллах спас его душу от наказания в мире Вечном, и спас его тело. То есть, спасение было физическим и духовным»[291].

Он приписывает Ахмаду аль-Бадави такие слова: «Кто не учился Таухиду у Иблиса, тот не является приверженцем Таухида. Ему было приказано совершить земной поклон не Аллаху, но он отказался сделать это».

Ахлю-с-Сунна ва-ль-Джама’а: убеждены, что слова аль-Халляджа, Ибн ‘Араби и других выдающихся представителей суфизма, которые считаются достигшими «совершенного знания», - ложь и бред, и что Иблис – самый большой враг Аллаха, а Фир’аун один из заблудших, который творил нечестие на земле, и претендовал на божественность и господство, говоря: «Я – Господь ваш величайший!» (Вырывающие, 24), - и говоря: «Я не знаю для вас иного бога, кроме меня» (Рассказ, 38), как об этом упомянуто в Коране. Они также убеждены, что эти двое – обитатели Огня, и не принадлежат к числу спасенных.

На это указывает Коран и Сунна. Как Иблис может быть лучшим приверженцем Таухида, и как он может быть из числа спасенных, когда Аллах в Коране говорит, обращаясь к нему: «Я непременно заполню Геенну тобою и всеми, кто последует за тобою» (Сад, 85)?

Аллах угрожает Огнем лучшему из приверженцев Таухида и его последователям? Или же Он угрожает ему, подтверждая это клятвой, а потом нарушает обещание и спасает его? Поистине, в этом – странное несовпадение, и это явно противоречит логике!

И Говорит Всевышний Аллах, упоминая о споре Иблиса с его последователями в Огне: «Когда дело свершится, сатана скажет: «Воистину, обещание Аллаха было правдиво, а я обещал вам, но не сдержал данного вам слова. У меня не было над вами никакой власти. Я звал вас, и вы послушались меня. Посему не порицайте меня, а порицайте самих себя. Я не могу помочь вам, а вы не можете помочь мне. Я не причастен к тому, что ранее вы поклонялись мне»» (Ибрахим, 22).

Разве эти слова он говорит не после того, как был вынесен приговор, и он был ввергнут в Огонь вместе с его последователями? Или он разговаривает с ними через стенку, находясь за пределами Ада? Или же обращается к ним с высот Рая? Разве слова Иблиса «вы не можете помочь мне» не указывают совершенно ясно на то, что он разделяет наказание со своими последователями? А если это так, как же он тогда спасся? И когда спасся? И кто спас его и вызволил?.. Это что касается Иблиса. Что же до Фир’ауна, то о нем говорит Аллах, что он «возгордился на земле и разделил ее жителей на группы. Одних он ослаблял, убивая их сыновей и оставляя в живых их женщин. Воистину, он был одним из тех, кто распространял нечестие» (Рассказ, 4).

Таким образом, Аллах свидетельствует о его дурных деяниях. А решение Аллаха и его свидетельство в отношении кого-либо остается, как оно есть, до тех пор, пока не придет от Аллаха то, что отменит его, а разве есть в каком-либо аяте Корана то, что указывает на отмену? Далее, Всевышний Аллах оповещает нас о положении Фир’ауна, когда он тонул: «Мы переправили сынов Исраила (Израиля) через море, а Фараон и его войско последовали за ними, бесчинствуя и поступая враждебно. Когда же Фараон стал тонуть, он сказал: «Я уверовал в то, что нет Бога, кроме Того, в Кого уверовали сыны Исраила (Израиля). Я стал одним из мусульман» (Йунус, 90).

Выносят ли суфии решение относительно Фир’ауна, руководствуясь его словами «Уверовал я...»? Или же они опираются на свои «озарения» и мистическое знание, которое нам невозможно постигнуть?

Мы говорим, отвечая им: что касается использования ими мистического знания – если они утверждают это, то мы уже знаем о том, что то, что именуется «мистическим знанием», открыто противоречит Корану и Сунне. Что же касается слов Фир’ауна: «Уверовал я …», - то в его положении они не приносят пользы, поскольку это – вера человека, увидевшего беду. Сказал Всевышний: «Когда они узрели Наше наказание, они сказали: «Мы уверовали в Единственного Аллаха и не веруем в тех, кого мы приобщали в сотоварищи к Нему!» Но не помогла им вера, когда они увидели Наше наказание. Таким всегда было установление Аллаха для Его рабов. Вот тогда неверующие оказались в убытке» (Прощающий, 84-85). Такова традиция Аллаха – Он не принимает Иман того, кто уверовал, видя беду и грядущее наказание, а Иман Фир’ауна, если это вообще был Иман, из этой области.

И указывают на то, что Иман Фир’ауна не был принят, слова Всевышнего: «Аллах сказал: «Только сейчас! А ведь раньше ты ослушался и был одним из распространяющих нечестие» (Йунус, 92).

И описывает нам Аллах положение Фир’ауна в Судный День: «В День воскресения Фараон возглавит свой народ и поведет их в Огонь. Отвратительно то место, куда их поведут! Проклятия будут преследовать их здесь и в День воскресения. Отвратителен дар, которым их одарили!» (Худ, 98-99).

Это означает, что он будет идти во главе и вести их к Огню, чтобы разделить с ними наказание. И это вовсе не значит, что он будет возглавлять их до тех пор, пока они не войдут в Огонь, а сам потом вернется назад, чтобы войти в Рай вместе с Мусой (мир ему) и теми, кто уверовал вместе с ним. Но, как мы уже сказали, его ждет то же, что ждет и его народ, более того, его доля великого наказания будет даже больше…

Далее, я размышлял над словами суфиев разного уровня и обнаружил множество удивительных противоречий, и акыда суфия, находящегося в начале «пути» отличается от акыды достигшего его середины, или завершившего его. Также акыда находящегося в середине «пути» отличается от ему подобных, а акыда завершающего «путь» становится прямо противоположной акыде находящегося в его начале.

Как говорит аль-Халлядж:

Я отступил от религии Аллаха, и куфр – обязанность

Для меня, хотя для мусульман он и мерзок.

Порой они говорят об Адском пламени, мучениях и спасении от него, как говорит Ибн ‘Араби о Фир’ауне, и иногда заявляют, что Огонь будет прохладой и отдохновением для попавших в него, и что их наслаждения не уступает наслаждению обитателей Рая… Это, клянусь Аллахом, приводит в изумление и замешательство!

Возможно, те убеждения суфиев, касающиеся Иблиса и Фир’ауна, и Рая и Ада, о которых мы упомянули здесь, встретят опровержение со стороны простых суфиев в нашем Дагестане и Чечне. Они могут сказать: «Мы никогда не читали ничего подробного в наших книгах и не слышали об этом от наших шейхов, и все это только клевета и наговор на нас, суфиев, который вы распространяете намеренно!»

Я говорю им: нет, клянусь Аллахом, да убережет нас Аллах от того, чтобы мы говорили бездоказательными убеждениями и обвиняли кого-то в том, к чему он не имеет отношения…Но это – сущность их акыды, предел их Имана и завершение их «пути», и кто желает знать это, тот должен искать и изучать, и я готов помочь ему в этом, если он пожелает обратиться ко мне.

И если кто-то из них скажет: «Что нам до того, что написано в суфийских книгах, что нам до слов аль-Халляджа, Ибн ‘Араби и им подобных? Поистине, мы только поминаем Аллаха, и нас не волнует ничего, кроме этого». Мы говорим им: почему же тогда вы и ваши шейхи строите свою акыду, поклонение, правила поведения, и ду’а, используя их книги, и считаете их основными источниками своих убеждений? Почему каждый раз при упоминании их имен, вы говорите: «Да будет свята его тайна!», - или нечто подобное? Почему вы упорно защищаете их и пытаетесь подобрать толкование их словам, которые представляют собой куфр, и найти им законные оправдания? Почему?..