Глава 11. Невротическое соперничество.

Пути достижения власти, престижа и обладания отличаются в различных культурах. Их можно получить по праву наследования или благодаря наличию у человека определенных качеств, ценимых в его культурной группе, таких, как смелость, ловкость, талант и т.п. Они также могут приобретаться в результате необычных или успешных действий, совершаемых на основе данных качеств или благодаря благоприятным обстоятельствам. В нашей культуре наследование общественного положения и богатства определенно играет некоторую роль. Однако если власть, престиж и состояние приходится приобретать собственными усилиями, то человек вынужден вступать в соревнование и борьбу с другими. Рождаясь в сфере экономики, соперничество распространяется на все другие виды деятельности и пронизывает сферу любовных отношений, межличностные связи, игру. Поэтому соревнование является проблемой нашей культуре, и вовсе не удивительно обнаружить его в качестве неизменного центра невротических конфликтов. В нашей культуре невротическое соперничество отличается от нормального тремя особенностями. Во‑первых невротик постоянно сравнивает себя с другими, даже в ситуациях, которые не требуют этого. Хотя стремление к превосходству над другими существенно важно в ситуации любого соревнования, невротик мерится силами с людьми, которые никоим образом не являются его потенциальными соперниками и у которых нет с ним какой‑либо общей цели. Вопрос о том, кто умнее, привлекательнее, пользуется большой популярностью без разбору ставится по поводу каждого. Его чувство по отношению к жизни можно сравнить с чувством жокея на скачках, для которого имеет значение только одно — опередил ли он другого. Такое отношение непременно ведет к потере или ослаблению реального интереса к любому делу. Не столь важно содержание того, что он делает, сколько вопрос о том, какой успех, впечатление, престиж будут в результате этого достигнуты. Невротик может осознавать установку на то, чтобы мериться силами с другими, или, не осознавая ее, может делать это автоматически, но едва ли когда‑либо в полной мере он осознает то значение, которое имеет для него соперничество. Второе отличие от нормального соперничества состоит в том, что честолюбивое желание невротика не исчерпывается тем, чтобы достичь большего, чем другие, или иметь больший успех, но предполагает также желание быть уникальным и исключительным. В то время как мы можем довольствоваться сравнительным успехом, его цель — всегда полное превосходство. Он может прекрасно сознавать, что им движет неослабевающее честолюбие. Чаще, однако, он либо полностью вытесняет свои честолюбивые стремления, либо частично скрывает их. В последнем случае он может, например, считать, что стремится не к успеху, а лишь к осуществлению того дела, ради которого работает. Или придерживаться убеждения, что лучше держаться в тени, не выпуская из своих рук всех нитей правления. Или он может признавать, что когда‑то был честолюбивым, представляя себя в детских фантазиях то Христом, то вторым Наполеоном, то человеком, спасающим мир от войны, и т.п. Он может даже жаловаться на то, что теперь полностью лишен честолюбия, которое, может быть, сейчас бы ему и не повредило. Но если он полностью вытеснил его, вероятно, он будет убежден, что оно ему было абсолютно чуждо. Он вспомнит о своих грандиозных фантазиях лишь тогда, когда аналитиком будет вскрыто несколько защитных слоев. Однако в большинстве случаев, не осознавая той могущественной роли, которую честолюбие играет в его реакциях, он не придает какого‑либо особого значения этим мыслям. Такое честолюбие будет иногда сосредоточиваться на одной частной сфере: интеллекте, внешней привлекательности, достижениях определенного типа или морали. Однако иногда честолюбие не концентрируется на определенной цели, но распространяется на все действия человека. Он должен быть лучшим в каждой области, с которой он соприкасается. Он может хотеть в одно и то же время быть великим изобретателем, выдающимся врачом и несравненным музыкантом. Женщина может желать быть первой не только на своей работе, но также быть превосходной домохозяйкой и одетой лучше других женщин. Подросткам этого типа часто крайне трудно выбрать другую профессию и сделать хорошую карьеру, потому что выбор одной означает отказ от другой или по крайней мере отказ от части их любимых интересов и сфер деятельности. Для большинства людей действительно было бы трудным делом овладеть архитектурой, хирургией или игрой на скрипке. Обычно подростки, относящиеся к данному типу, строит иллюзии относительно своего будущего. Например, мечтают о создании шедевра, который не уступал бы шекспировским пьесам, и т.п. Так как непомерное честолюбие ведет их к чрезмерным ожиданиям, они видят неудачу в своих достижениях и поэтому легко разочаровываются и быстро отказываются от новых попыток добиться успеха. Многие одаренные люди расточают свою энергию таким образом на протяжении всей своей жизни. Они действительно обладают огромными потенциальными возможностями и могут достичь чего‑либо значительного в различных областях, но, не умея выбирать то, что ближе их интересам, понапрасну растрачивают свои прекрасные способности и не достигают ничего. Независимо от того, осознается честолюбие или нет, имеется невероятная чувствительность к любому разочарованию. Даже успех может восприниматься как разочарование, если он не вполне соответствует грандиозным ожиданиям. Например, такое разочарование может принести успех научной статьи или книги, если они вызвали лишь ограниченный интерес, а не произвели переворот в науке. Человек этого типа, выдержав трудное испытание, обесценит свой успех, указывая на то, что другие также прошли его. Эта устойчивая тенденция испытывать разочарование является одной из причин, почему люди этого типа не могут наслаждаться успехом. Другие причины я буду обсуждать позже. Но здесь хочу сказать несколько слов о повышенной чувствительности этих людей к любой критике. Многие из них так никогда и не создали ничего существенного, если их первое детище было подвергнуто критике. Много скрытых неврозов впервые обнаруживают себя при столкновении человека даже с незначительной критикой со стороны вышестоящих лиц или при неудаче. Третье отличие от нормального соперничества заключается в скрытой враждебности, свойственной честолюбию невротика, его установке, что «никто, кроме меня, не должен быть красивым, способным, удачливым». Враждебность неотъемлемо присутствует в каждом напряженном соревновании, так как победа одной из соперничающих сторон означает поражение другой. На самом деле индивидуалистическое общество предполагает так много разрушительного соперничества, что испытываешь сомнение, называть ли его, как изолированную черту, невротической характеристикой. Она почти является культурной нормой. Однако у человека, страдающего неврозом, разрушительный аспект сильнее созидательного: для него важнее видеть других побежденными, чем преуспеть самому. На самом деле его собственный успех для него крайне важен, но так как у него имеются сильные внутренние запреты в отношении успеха — как мы увидим позднее, — единственный путь, который остается для него открытым, — это быть, или по крайней мере ощущать себя, превосходящим других: опровергать других, низводить их до своего уровня и даже еще ниже. В соперничестве и борьбе, свойственных нашей культуре, часто бывает выгодно попытаться причинить вред сопернику для того, чтобы укрепить собственное положение или свою славу или устранить из борьбы потенциального соперника. Однако невротик побуждается слепым, неразборчивым и навязчивым стремлением унизить других. Он может делать это, даже если осознает, что другие люди не причинят ему никакого вреда, или когда поражение этих людей явно противоречит его собственным интересам. Его чувство может быть описано как твердое убеждение в том, что «лишь один человек может преуспеть и этот человек я». За его разрушительными побуждениями может скрываться колоссальная сила эмоций. Например, человек, принадлежащий к данному типу, работает над пьесой. Вдруг он узнает, что кто‑то из его друзей также пишет пьесу. Это известие приводит его в состояние слепой ярости. Это стремление нанести поражение другим или расстроить их усилия может быть весьма заметно. Чрезмерно честолюбивым ребенком может двигать желание срывать все направленные на него усилия родителей. Если родители будут настаивать на хорошем поведении ребенка в обществе, у него разовьется разновидность скандального, с точки зрения общества, поведения. Если они сосредоточивают свои усилия на его интеллектуальном развитии, у него могут возникнуть такие сильные внутренние запреты в сфере обучения, что он будет выглядеть слабоумным. Я вспоминаю двух молодых пациенток, которых подозревали в слабоумии, хотя позднее они оказались очень способными и смышлеными. То, что ими двигало желание взять верх над своими родителями, стало очевидным из их попыток действовать тем же самым образом по отношению к психоаналитику. Одна из них некоторое время притворялась, что не понимает меня, так что я стала сомневаться в своем суждении о ее интеллекте, пока не поняла, что она играла со мной в ту же самую игру, что имела обыкновение проделывать со своими учителями и родителями. У обеих девочек были огромные честолюбивые стремления, но в начале лечения честолюбие было полностью скрыто за деструктивными побуждениями. То же самое отношение может проявиться к урокам или к любому виду лечения. Когда человек берет уроки или проходит курс лечения, в его интересах извлечь из этого пользу. Однако для человека, страдающего неврозом такого типа, становится важнее свести на нет усилия или сорвать возможный успех учителя или врача. И если он чувствует, что может достичь этой цели, демонстрируя на собственной особе, что ничего не было достигнуто, то идет на это, отказываясь от лечения. Таким образом он демонстрирует другим, что от врачей или учителей нет никакого толку. Нет надобности добавлять, что этот процесс протекает бессознательно. На уровне своего сознания такой человек будет убежден в том, что учитель или врач фактически бессильны или не подходят ему. Таким образом, пациент данного типа будет невероятно бояться успеха аналитика. Он будет делать все возможное, чтобы сорвать усилия аналитика, даже если явно наносит вред собственным целям. Он не только будет вводить в заблуждение аналитика или утаивать важные сведения, но постарается как можно дольше оставаться в том же самом состоянии или демонстрировать резкое ухудшение. Он не станет сообщать аналитику ни о каких признаках улучшения, или если ему все же приходится это сделать, то очень неохотно, в виде жалоб, или же он будет приписывать улучшение некоторому внешнему фактору, например изменению температуры, какой‑то информации, которую он прочел, и т.п. Он не будет следовать советам аналитика, пытаясь таким образом доказать, что последний определенно не прав. Или он будет выдавать за собственную находку предложение аналитика, которое ранее с яростью отверг. Такого рода пример поведения может часто наблюдаться в повседневной жизни. Он лежит в основе движущих сил бессознательного плагиата. Многочисленные битвы за приоритет имеют указанную психологическую основу. Для такого человека непереносима мысль о том, что кто‑то иной может высказать новую идею. Он будет решительно порочить любую идею или любое высказывание, которые не являются его собственными, например отвергать фильм или книгу, если они рекомендованы его соперником. Когда все эти реакции в процессе анализа становятся ближе к осознанию, невротик может реагировать открытыми взрывами ярости после удачной интерпретации: желание разбить что‑либо в приемной или прокричать оскорбление в адрес аналитика. Или, прояснив некоторые проблемы, он будет указывать на то, что решены далеко не все из них. Даже если он достиг значительного улучшения и осознает этот факт, все равно он борется против любого чувства благодарности. Существуют и другие факторы, обусловливающие феномен отсутствия благодарности, например страх взять на себя определенные обязательства. Но одним важным элементом, часто встречающимся в этом феномене, является то унижение, которое испытывает невротик, когда ему приходится кого‑то хвалить. С разрушительными побуждениями связана сильная тревожность вследствие того, что невротик непроизвольно думает, что другие люди в случае поражения будут ощущать точно такую же обиду и желание мести как и он сам. Поэтому он боится обидеть других н не допускает до осознания всю степень своих разрушительных тенденций, считая и настаивая на том, что они действительно оправданы. Если у невротика имеется сильно выраженное пренебрежительное отношение, он испытывает трудности в формировании положительного мнения, принятии любой положительной позиции или любого конструктивного решения. Позитивное мнение о каком‑либо человеке или деле может быть вдребезги разбито при любом, малейшем негативном замечании, высказанном кем‑либо, потому что достаточно всего лишь пустяка, чтобы возбудить его склонность принижать и недооценивать других людей. Все эти разрушительные импульсы, связанные с невротическим стремлением к власти, престижу и обладанию, вступают в соревнование и борьбу. В общей борьбе и соперничестве, которые имеют место в нашей культуре, даже нормальный человек склонен проявлять эти тенденции, а для невротика такие побуждения приобретают важное значение сами по себе, невзирая на неприятности, ущерб или страдания, которые они могут ему принести. Способность унижать, эксплуатировать или обманывать других людей становится для него триумфом превосходства, а если он терпит в этом неудачу, — поражением. Ярость, наблюдаемая у невротика при его неспособности использовать других в своих интересах, в значительной степени обусловлена именно чувством поражения. Если в любом сообществе преобладает индивидуалистический дух соперничества, он не может не нарушить отношения между полами, если только жизненные сферы, свойственные мужчине и женщине, строго не разграничены. Однако невротическое соперничество имеет более разрушительные последствия, чем обычное соревнование, из‑за его деструктивного характера. В любовных взаимоотношениях стремление невротика к победе, подчинению или унижению партнера играет огромную роль. Сексуальные отношения становятся средством либо покорения и унижения партнера либо покорения и унижения себя со стороны партнера, причем последняя роль, безусловно, совершенно чужда их природе. Часто развивается ситуация, которую Фрейд описал как расщепление любовных отношений человека; мужчина может ощущать сексуальное влечение лишь к женщинам, стоящим ниже его по положению, и в то же время у него нет ни желания, ни потенции в отношении женщин, которых он любит и которыми восхищается. Для такого человека сексуальный контакт неразрывно связан со склонностью унижать, так что он немедленно вытесняет сексуальные желания в отношении к той, которую любит или может полюбить. Это отношение часто прослеживается в его общении с матерью, которая унижала его и которую в свою очередь он желал унизить. Но из‑за страха он прятал это побуждение за чрезмерной преданностью — такая ситуация часто описывается как фиксация. В дальнейшей жизни он находит описанное выше решение, разделяя женщин на две группы. Сохраняющаяся враждебность к женщинам, которых он любит, принимает форму фактического их унижения. Если человек такого типа вступает в близкие отношения с женщиной, занимающей равное или выше его положение или обладающей какими‑то качествами, которых нет у него, он часто начинает стыдиться этой женщины, вместо того чтобы ею гордиться. Он может быть крайне озадачен такой реакцией, потому что на уровне его сознательного рассуждения женщина не теряет своего достоинства, вступив в сексуальные отношения. Чего он не знает, так это того, что его побуждения унизить женщину в процессе сексуального контакта столь сильны, что женщина стала вызывать у него презрение в эмоциональном плане. Отсюда он стыдится ее — это закономерная реакция. Женщина также может вопреки здравому смыслу стыдиться своего любовника, не желая, чтобы их видели вместе, или слепо не замечать его хороших качеств, таким образом умаляя его истинные достоинства. Анализ показывает, что у нее имеется точно такая же бессознательная тенденция унижать своего партнера. Обычно она испытывает такую склонность и по отношению к женщинам, но вследствие индивидуальных причин она имеет более выраженный характер в ее отношениях с мужчинами. Этому могут содействовать различные индивидуальные причины: чувство обиды к предпочитаемому брату, презрение к слабому отцу, убеждение в своей непривлекательности и вследствие этого предчувствие отвержения со стороны мужчин. К тому же она может испытывать слишком большой страх перед женщинами, чтобы позволить себе проявить в отношениях с ними свою склонность унижать других. Женщины, так же как и мужчины, могут полностью осознавать свое настойчивое стремление покорять и унижать противоположный пол. Например, девушка начинает любовное приключение с откровенно выраженным мотивом сделать так, чтобы мужчина оказался у нее «под башмаком». Или она приманивает мужчин и бросает их, как только они ответят любовью. Однако обычно желание унижать не осознается, В таких случаях оно может проявляться многими косвенными путями. Например, стать очевидным в упорном высмеивании преимуществ мужчины или принять форму фригидности, посредством которой женщина показывает мужчине, что он неспособен дать ей удовлетворение, и таким образом действительно унижает его, в особенности если он сам испытывает невротический страх унижения со стороны женщин. Обратной стороной этой картины, которая часто наблюдается у одного и того же лица, является чувство, что тебя оскорбляют, обижают и унижают сексуальными отношениями. В викторианскую эпоху для женщины было культурным образцом воспринимать сексуальные отношения как унижение. Это ощущение смягчалось, если данное отношение узаконивалось и становилось благопристойно бесстрастным. Такое культурное воздействие ослабло в последние 30 лет, но все еще является достаточно сильным, чтобы объяснить тот факт, что женщины чаще, чем мужчины, воспринимают сексуальные отношения как оскорбление их достоинства. Это также может приводить к фригидности или полному отчуждению от мужчин, несмотря на желание контакта с ними. Женщина может находить вторичное удовлетворение в таком отношении с помощью мазохистских фантазий или перверсий, но тогда у нее разовьется огромная враждебность к мужчинам из‑за предчувствия своего унижения. Мужчина, который испытывает глубокие сомнения по поводу своей мужественности, легко поддается подозрениям по поводу того, что его приемлют лишь вследствие потребности женщины в сексуальном удовлетворении, даже если имеется достаточно доказательств женской любви. Чувствуя себя оскорбленным, он отвечает негодованием. Или мужчина может переживать недостаточную чуткость со стороны женщины как невыносимое унижение и будет сверхозабочен ее удовлетворением. В его собственных глазах столь сильное беспокойство кажется заботливостью. Однако в других отношениях он может быть грубым и невнимательным, таким образом обнаруживая, что его озабоченность удовлетворением женщины является всего лишь его самозащитой от чувства унижения. Имеются два основных пути скрыть склонность к пренебрежению другими людьми и одержанию над ними победы: прикрыть их маской восхищения или придать им интеллектуальную форму скептицизма. Скептицизм может, конечно, быть искренним выражением существующих интеллектуальных расхождений. Только в том случае, если такие искренние сомнения могут быть со всей определенностью исключены, есть основания искать скрытые мотивы. Они могут лежать столь близко к поверхности, что простой вопрос о законности этих сомнений может вызвать приступ тревоги. Один из моих пациентов относился ко мне с грубым пренебрежением на каждом сеансе, хотя и не осознавал такого своего поведения. Позднее, когда я спросила у него, действительно ли он всерьез сомневается в моей компетенции, он реагировал на это состоянием крайней тревоги. Этот процесс еще более осложняется, когда стремления унижать и низвергать других скрываются за отношением восхищения. Мужчины, у которых есть тайное желание оскорблять и с презрением отвергать женщин, в своих сознательных мыслях могут водружать их на высокий пьедестал. Женщины, которые всегда бессознательно пытаются повергать и унижать мужчин, могут быть склонны к поклонению героям и знаменитостям. В обожествлении героя у невротика, как и у нормального человека, может иметь место искреннее признание его ценности и величия, но особые характеристики невротического отношения заключаются в том, что оно является компромиссом двух тенденций: слепого восхищения успехом, независимо от его значения, из‑за собственных устремлений в этом направлении и маскировки своих разрушительных побуждений в адрес человека, достигшего успеха. Некоторые типичные для браков конфликты могут быть поняты на этой основе. В нашей культуре данные конфликты будут чаще касаться женщин, потому что для мужчин имеется больше внешних стимулов для успеха и больше возможностей к его достижению. Предположим, что женщина того типа, который склонен к поклонению перед героями и знаменитостями, выходит замуж за человека, который привлекает ее тем, что имеет успех в настоящее время или может его иметь в будущем. Так как в нашей культуре жена до некоторой степени причастна к успеху своего мужа, это может давать ей определенное удовлетворение, во всяком случае, до тех пор, пока успех сопутствует ее мужу. Но она находится в конфликтной ситуации: любит мужа за его успех и одновременно ненавидит его за это; она хочет погубить его, но подчиняется запрету, потому что желает косвенно извлекать удовольствие из его успеха. Но невольно она может выдать свое желание разрушить успех мужа, подвергая опасности его финансовое положение своими причудами, расстраивая его спорами, подрывая его уверенность в себе коварным пренебрежительным отношением. Или она может обнаружить свои разрушительные желания, безжалостно толкая его к достижению еще большего успеха, нисколько не заботясь о его благополучии. Ее деструктивные тенденции склонны становиться более заметными при первом же признаке неудачи, и хотя в период его успеха она могла казаться во всех отношениях любящей женой, теперь она будет выступать против своего мужа, вместо того чтобы помогать ему и ободрять его. Она пойдет на это, руководствуясь чувством мести, которое было скрыто до тех пор, пока она могла разделять его успех. Но как только она обнаружит первые признаки поражения, то сейчас же открыто выступит против мужа. Все эти разрушительные действия могут скрываться под маской любви и восхищения. Можно привести другой хорошо знакомый пример, для того чтобы показать, как любовь используется для компенсации стремлений брать верх над другими, порождаемых честолюбием. Уверенная в себе и способная женщина имела успех у мужчин. После замужества она не только отказалась от своей работы, но развила отношение зависимости и, казалось, полностью рассталась со своим честолюбием, то есть «стала настоящей женщиной». Поступая таким образом, женщины считают, что «приносят себя в жертву семье», и ждут благодарности от мужа. Но, как правило, реакция мужей бывает обратной. Они ожидают найти хорошую помощницу, а вместо этого находят рядом с собой жену, которая вместо сотрудничества ставит себя в подчиненное положение. Женщина, которая претерпевает такое изменение, испытывает невротические опасения по поводу собственных потенциальных возможностей. Она смутно ощущает, что будет безопаснее достичь своих честолюбивых целей — или хотя бы одной только безопасности, — выйдя замуж за человека, который имеет успех или у которого она по крайней мере чувствует способности к успеху. До этого момента ситуация может развиваться удовлетворительно и не приводить к нарушению. Но невротичная женщина тайно противится отказу от своих собственных честолюбивых желаний, чувствует враждебность к своему мужу и, в соответствии с невротическим принципом «все или ничего», впадает в истерическое состояние, при котором остро ощущает собственную ничтожность и в конечном счете деградирует как личность. Как я ранее говорила, причина того, что такой тип реакции чаще встречается у женщин, чем у мужчин, может быть найдена в нашей культурной ситуации, которая приписывает успех мужской сфере. То, что этот тип реакции не является присущим исключительно женщинам, демонстрируется тем фактом, что мужчины реагируют точно так же на изменение ситуации. Вследствие свойственной нашей культуре веры в мужское превосходство во всем, кроме любви, такое отношение со стороны мужчины не так часто прячется за восхищением; оно обычно проявляется вполне открыто, реже — а прямом саботировании интересов и работы женщины. Дух соперничества не только оказывает влияние на существующие отношения между мужчинами и женщинами, но и влияет на выбор партнера. В этой связи то, что мы наблюдаем в неврозах, является лишь увеличенной копией того, что часто считается нормальным в культуре, предполагающей соперничество. В норме выбор партнера часто определяется стремлениями к престижу или обладанию, то есть мотивами, лежащими вне чувственной сферы. У человека, страдающего неврозом, такая направленность может всецело преобладать, с одной стороны, вследствие того, что его стремления к доминированию, престижу, поддержке имеют более навязчивый и менее гибкий характер, чем у здорового человека, и, с другой стороны, потому, что его личные отношения с другими, включая людей противоположного пола, слишком сильно нарушены, чтобы позволить ему сделать адекватный выбор. Разрушительное соперничество может усиливать гомосексуальные тенденции в двух отношениях: во‑первых, оно побуждает один пол избегать другого, чтобы уйти от соперничества в сексуальном плане с равными себе; и, во‑вторых, та тревожность, которую оно порождает, требует успокоения, и, как указывалось ранее, потребность к успокаивающей любви часто является причиной, по которой привязываются к партнеру своего пола. Эта связь между разрушительной конкуренцией, тревожностью и гомосексуальными наклонностями может наблюдаться в процессе анализа, если пациент и аналитик принадлежат к одному полу. В этом случае пациент может периодически хвастаться собственными достижениями и принижать аналитика. Вначале он делает это практически бессознательно. Постепенно он осознает свое поведение, которое все еще отделено от его чувств. Но он не понимает, какая могущественная сила эмоций стоит за этим. Затем он начинает ощущать воздействие своей враждебности, направленной против аналитика, и в то же самое время испытывать все большее беспокойство — с тревожными сновидениями, сильным сердцебиением, беспокойством. В своих снах он идет на тесный контакт с аналитиком, таким образом обнаруживая потребность ослабить свою тревогу. В этой последовательности реакции могут повторяться несколько раз, пока пациент в конце концов не почувствует себя в состоянии прямо смотреть в лицо проблеме своего соперничества. Короче говоря, восхищение или любовь могут служить компенсацией стремления брать верх над другими людьми следующим образом: путем предохранения разрушительных побуждений от осознания; путем полного устранения соперничества созданием непреодолимой дистанции между собой и соперником; путем замещающего удовольствия от успеха или участия в нем; путем достижения благосклонности соперника и, таким образом, предотвращения его мстительности. Хотя эти замечания о влиянии невротического соперничества на сексуальные отношения далеки от того, чтобы быть исчерпывающими, они, возможно, достаточны, чтобы показать, как оно ведет к нарушению отношений между полами. Это тем более серьезно, что само соперничество, подрывающее в нашей культуре возможность установления благоприятных отношений между полами, также является источником тревожности и, таким образом, делает хорошие отношения тем более желательными.