Трудовая деятельность неандертальцев, их стоянки и жилища, материальная культура и быт.

Трудно сказать, какая из двух отраслей хозяйства древних и древ­нейших людей – собирательство или охота – была основой их жиз­ни. Вероятно, соотношение их было неодинаково в разные истори­ческие эпохи, в разные сезоны, в разных географических условиях. Однако несомненно, что именно охота была более прогрессивной отраслью хозяйства, во многом определившей развитие первобыт­ных человеческих коллективов.

Объектами охоты в зависимости от фауны той или другой области были различные животные. В тропической зоне это были гиппопо­тамы, тапиры, антилопы, дикие быки и т. д. Иногда среди костей животных, обнаруженных на ашельских стоянках, попадаются кости даже таких крупных животных, как слоны. В более северных районах охотились на лошадей, оленей, кабанов, зубров, иногда убивали и хищников – пещерных медведей и львов, мясо которых также шло в пищу. В высокогорной зоне преимущественную роль в охоте, на­пример у неандертальцев, играла добыча горных козлов, что видно из находок в пещере Тешик-Таш. О размерах охоты в какой-то сте­пени можно судить на основе подсчёта костей, найденных на стоян­ках. Культурный слой многих из них содержит остатки сотен, а иног­да даже тысяч животных. Помимо местонахождения в Чжоукоудяне такие большие стойбища ашельского времени были открыты на сто­янке Торральба в Испании и в гроте Обсерватории в Италии. В пер­вом из них, например, обнаружены костные остатки более 30 сло­нов, не считая других животных. Правда, эти стоянки были оби­таемы на протяжении длительного времени, но тем не менее очевидно, что охота имела немалое значение в жизни их обитателей. Охоту на крупных животных, особенно на тех из них, которые держатся стадами, трудно представить себе без загонного способа. Вооружение ашельского охотника было слишком слабым, чтобы он мог убить крупное животное непосредственно. Конечно, такие случаи бывали, но их нельзя не рассматривать как исключение, да и то преимущественно при охоте на отставших от стада больных и слабых животных. Как правило же, древнейшие лю­ди могли отважиться на убийство крупных млекопитающих только при загонной охоте. Вероятно, животных пугали шумом, огнём, кам­нями и, как показывает местоположение многих стоянок, гнали к глубокому ущелью или большому обрыву. Животные падали и раз­бивались, и человеку оставалось только добить их коротким тяжёлым копьём.

Вот почему имен­но охота, и прежде всего охота на крупных животных, была той фор­мой трудовой деятельности, которая больше всего стимулирова­ла организованность праобщины, заставляла её членов всё теснее сплачиваться в трудовом процессе и демонстрировала им силу коллективизма.

Вместе с тем охота была наиболее эффективным источником получения мясной пищи. Разумеется, животную пищу первобыт­ные люди получали не только от охоты на млекопитающих: так же, как это практиковалось позднее в значительно более развитых человеческих обществах, они ловили насекомых, убивали земновод­ных, пресмыкающихся, мелких грызунов. Но добыча крупных жи­вотных давала в этом отношении значительно большие возможнос­ти. Между тем, мясо, содержащее важнейшие для человеческого ор­ганизма вещества – белки, жиры и углеводы, не только было сытной пищей, особенно после обработки его на огне, но и ускоряло рост и повышало жизнедеятельность первобытного человека.

Выделение человека из животного мира стало возможным только благодаря труду, который сам по себе представлял коллективную форму воздействия человека на природу. Переход даже к простей­шим трудовым операциям мог произойти только в коллективе, в ус­ловиях общественных форм поведения. Это обстоятельство позво­ляет утверждать, что уже на самых ранних этапах антропогенеза и истории первобытного общества имело место регулирование в до­бывании и распределении пищи, в половой жизни и т. д. Этот про­цесс усиливался действием естественного отбора, который спо­собствовал сохранению именно тех коллективов, в которых сильнее были выражены социальная связь и взаимопомощь и которые про­тивостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитные объ­единения.

Уже отмеченное развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня – всё это способствовало консолидации праобщины, развитию сначала инстинктивных, а за­тем и осознанных форм взаимопомощи. В этом же направлении сплочения коллектива действовало и усовершенствование языка.