Что? Что я делаю? Чего я добиваюсь?

Что? Что я делаю? Чего я добиваюсь?
Насмешка — «Трус!» — мне подходящая как раз.
Я загнан в угол, но храбрюсь и огрызаюсь;
Кого подставил и кого при этом спас.

Текут минуты, срок зловещий подгоняя.
Упало солнце в ледяную полынью…
И Лорд убьёт меня… убьёт мою семью…

Как изменить реальность эту — я не знаю.
Плевать на Поттера с его тупым геройством!
Плевать на зависть и вражду змеи и льва!…
Каким я должен обладать уменьем, свойством,
Чтоб жил отец и чтобы мать была жива?…
Я не хочу мыть руки кровью, не хочу!
Змеится Метка на предплечьи. Гаснет свет:

Идти с улыбкою под пытки к палачу,

Оставив после общей ненависти след…
Злодеев нет, героев нет, есть только выбор,
Но мне мою Судьбу решили за меня
—Смотреть Чудовищу в глаза, кивать — «спасибо»…
Текут минуты. Страх сильней день ото дня.
Кидайте камни в мою грудь! Я жалкий трус!
Пусть Гриффиндор победоносно машет флагом!…
Мне не снести заданий вверенный мне груз.
Я, как нормальный человек, знаком со страхом…
Но что я делаю? Чего я добиваюсь?
Что сам себе пытаюсь тщетно доказать?…
Я угодил в капкан и вырваться пытаюсь…
ЛОРД ЗНАЕТ ТОЧНО КАК НЕВЕРНЫХ НАКАЗАТЬ…

Я, как водится, стар, некрасив и сед

Эстет Тобиасович: http://www.stihi.ru/2012/03/30/137

СС/ГП

Я, как водится, стар, некрасив и сед,
Он слишком юн, неотесан, раним и жалок.
Я навлеку на мальчишку с десяток бед,
Он мне притащит букет голубых горечавок.

Я, кто не знал, домосед и любитель чая,
Он же - аврор, и ему не сидится дома.
Я подарю ему ровно пять лет молчания,
Он мне подарит хорал приглушенных стонов.

Я нездоров и все время на грани фола,
Он - воплощение живое Феликс Фелицис.
Я ведь убийца, к тому же - директор школы,
Он хочет бросить все и уехать в Вильнюс.

Я буду делать вид, что читаю Гёте,
Он не поймет моей тихой скупой печали.
Меня похоронят с помпой в начале года,
Он на могилу притащит букет горечавок.

Tu es belle

Нефеносиор

Остыла ненависть и всё, что было с нею,
Пришли лишь боль и пустота на смену им.

Винить других отныне больше я не смею,
Осталось сердце рваться средь любви руин.

Я помню, как тогда французский ты учила,
Как рисовала, как любила ты апрель.
Ты помнишь, как записку чью-то получила?
А это я ведь написал в ней tu es belle.

Ты рассмеялась и подружкам прошептала,
Что, мол, придурок этот Поттер всё прислал,
И ту записку ты прилюдно растоптала...
Да он откуда-то французский этот знал?!

Намёк не понят, я не понят, видно, тоже,
Ты так прекрасна, что сердиться не могу.
А Поттер, знаешь ли, сердиться ох как может!
Его унизили — не будет он в долгу...

Но то, что было, не изменят даже маги.
Ты умерла. Я не люблю теперь апрель.
И на надгробье я кладу клочок бумаги,
На нём написано, как раньше, tu es belle.

Зачем?

Эстет Тобиасович

СС, ГП

1.
Он старый такой и страшный.
Ведь правда, Рон?
Глядит так колюче и злобно, как на букашку.
Чего ему надо? Чего ухмыляется он?
Никак не пойму. Хотя это уже не важно.

На каждом уроке надменно: «А, наш Герой»,
На каждую радость оскал. Почему – не знаю.
Вечно поблизости, вечно стоит за спиной –
Дышит мне в спину неслышно и наблюдает.

Квиддич. И я, первокурсник, уже ловец,
Только метла подо мною взбесилась прямо.
А в голове только мысль: «Не как отец…
Я же сейчас упаду и отправлюсь к маме…».

Мне говорили тогда, только я не верил,
Причин не нашлось (захотел бы – они нашлись).
Волки в овечьей шкуре сожрать хотели…
Скажите, Профессор, зачем Вы меня спасли?

2.
На курсе втором защищали от тех «овец»,
Что притаились в родном и знакомом стаде –
От Филча и Локонса. Список продолжить здесь?
Каждый из нас его превосходно знает.

Помню, как Вы защищали меня от Люпина,
Впрочем, не только меня, а, студентов всех.
Мы так привыкли стоять за чужими спинами,
Мне надоело скрываться за Вами, сэр.

После спасли от ягненка в собачьей шкуре,
Ладно уж, Блэк не ягненок, но и не волк.
Меня охранять – это только в Вашей натуре,
Только от этого толку… А есть ли толк?

Сами ведь в курсе, что долго сидеть на месте
Я не сумею. Извольте ж меня простить.
Мне лишь одно непонятно, вот только честно
Скажите, Профессор, зачем Вы меня спасли?

3.
Скоро умру. Но пока мне еще не страшно –
Я гриффиндорец, львы на моем гербе.
Я понимаю, что бесполезно спрашивать,
Вы равнодушны к жалкой моей мольбе.

Но что изменилось, если б узнали раньше?
Растили бы, зная, что попаду в расход.
Решили заранее, что со мной будет дальше,
Меня опекая для смерти из года в год.

Что ж, я умру. Это правильно, в самом деле,
Родители, крестный поди уже заждались.
Исполню все то, чего от меня хотели,
Я ведь отдам за победу всего лишь жизнь.

Вы тоже умрете. Горло у Вас в крови,
Слезы собрал, как просили, вон в тот флакон.
Скажите, Профессор, зачем Вы меня спасли?
Снова молчите.

Идем, Гермиона, Рон…

Лили к Гарри

Здравствуй, Гарри, я рада встрече,
Как же вырос ты, мальчик мой,
Был мальчишкой, а стал мужчиной,
Я гордиться могу тобой.

Ты всегда был очень упрямым,
Весь в отца, а глаза мои,
Ты всегда в моём сердце, мальчик,
Пусть проходят ночи и дни.

Самый лучший, с улыбкой-солнцем,
Я сильней никого не люблю,
(Джеймс, прости. Вижу - ты понимаешь)
За вас жизнь я благодарю.

Жаль, что я не могу быть рядом,
Я за жизнь заплатила сполна,
Ты живой, будь же счастлив, Гарри.
Никогда не оставим тебя.

Сердце видит намного больше,
Храня старые тайны любви,
Ты всегда в моих мыслях, мальчик,
Пусть проходят ночи и дни.