А. П. Чехов в Художественном театре. Точная дата написания воспоминаний не установлена.

Воспоминания

 

Точная дата написания воспоминаний не установлена.

В письме к Н. В. Дризену от 3 ноября 1909 г. К. С. Станиславский сообщил: "Года два назад я рассказывал все свои воспоминания об А. П. [Чехове] моему помощнику по режиссерству -- Льву Антоновичу Сулержицкому. Он их записал и хотел издавать" ("Ежегодник МХТ" за 1948 г., т. I, стр. 488). По-видимому, воспоминания Станиславского о Чехове, названные им "А. П. Чехов в театре", были закончены в 1907 г. Впервые они были напечатаны с сокращениями в альманахе "Шиповник", в 23-й книге за 1914 г., в связи с десятилетием со дня смерти Чехова. Они входили в раздел "Из воспоминаний об А. П. Чехове в Художественном театре", составленный Л. А. Сулержицким, и имели подзаголовок: "Записано со слов К. С. Станиславского". Полностью напечатаны в "Ежегоднике МХТ" за 1943 г. (подготовлены к печати Е. Н. Семяновской) и изданы отдельной книжкой в 1947 г.

Начало рукописи воспоминаний о Чехове написано рукой Станиславского, остальная часть -- Сулержицким, очевидно, под диктовку Станиславского.

В одной из записных книжек, относящейся предположительно к 1904--1906 гг., имеются рукописные наброски Станиславского "Чехов в театре", являющиеся первой черновой рукописью его воспоминаний о Чехове в МХТ. Фрагменты, не включенные Станиславским в основной текст воспоминаний, но представляющие интерес, приводятся в комментариях.

Встречу с Чеховым-драматургом Станиславский всегда считал определяющей для дальнейшего развития МХТ, так же как и сближение театра с А. М. Горьким. Не случайно в этих воспоминаниях о Чехове Станиславский говорит и о Горьком, работа над пьесами которого оставила глубочайший след в творческой биографии театра и самого Станиславского.

В публикуемых воспоминаниях Станиславский сравнительно мало рассказывает о совместной творческой работе Художественного театра и Чехова. Более подробно и глубоко он пишет о ней в книге "Моя жизнь в искусстве". Но эти воспоминания ценны и дороги тем, что они показывают внутреннюю близость Станиславского с Чеховым, общность их устремлений и целей в искусстве.

Печатается по рукописи (No 1086).

¹ Знакомство могло произойти 3 ноября 1888 г. на открытии Общества искусства и литературы, где в числе приглашенных был А. П. Чехов (см. Полн. собр. соч. А. П. Чехова, т. XIV., М., 1949, стр. 215, 217, 218). В отзывах прессы имеется сообщение о присутствии Чехова и на костюмированном балу Общества 18 февраля 1889 г. ("Новости дня", 1889, 20 февраля).

² Суворин Алексей Сергеевич (1834--1912) -- журналист, беллетрист и драматург, книгоиздатель, владелец и редактор монархической, черносотенной газеты "Новое время".

³ Эта вторая встреча могла произойти 15 февраля 1897 г. (а не 4 января 1897 г., как указывалось в комментариях к предшествующим изданиям).

В этот день в театре Корша состоялся литературно-музыкальный вечер "в пользу недостаточных студентов" Московского университета. Станиславский читал сцену в подвале из "Скупого рыцаря" А. С. Пушкина.

Приводим отрывок из черновой рукописи Станиславского: "Для меня, любителя, это был знаменательный вечер. Играть в настоящем театре, в чисто театрально-профессиональной обстановке. Видеть вокруг себя равнодушные, безучастные, а иногда даже и не без оттенка злорадства или презрения лица, -- это не обычные и волнительные моменты жизни любителя. Понятно, что я волновался, хоть играл сцену не в первый раз.

В час, назначенный для единственной репетиции, я застал пустой театр и сонного мастера. Все, чего я добился в отведенное мне время, это расстановки нескольких подмостков, несколько негодных бутафорских сундуков. Бутафор долго уверял меня, что они прекрасны, так как с [этими вещами] играл ту же сцену известный в то время артист.

Mise en scХne, которую мне хотелось, не пришлось устроить, и вместо средневекового подвала замковой башни с длинным коридором, мрачным и зловещим, получилось прекрасное высокое помещение театральной тюрьмы, в котором обитает в операх Фауст, или томится в одиночестве на соломе Маргарита, или сжигается на костре цыганка-колдунья в "Трубадуре". Суфлера и акустику я узнал впервые на спектакле перед публикой и тут только оценил его значение в настоящем театре. Точно пронизывающий свист летели его реплики мне в ухо, и это было кстати для меня, так как я от смущения забывал ежеминутно роль, затверженную более чем добросовестно.

Неуютные уборные с тонкими перегородками, разговор каких-то чуждых мне лиц во время костюмирования -- все это было неприятно и расстраивало настроение.

Я играл плохо, чувствовал это и конфузился.

Теперь, уходя поскорее из настоящего театра, в котором так жестоко впервые разочаровался, я робко поглядывал на публику, стараясь понять из их взглядов -- провалился я или не очень?!

Поспешно надевая шубу, которую я до спектакля умышленно оставил в гардеробе для публики, надеясь на то, что мне придется надевать ее среди любопытных взглядов приведенной мной в восторг публики, я не без неудовольствия увидел проходящего в толпе Чехова. Я хотел избегнуть этой встречи, хотел уйти незаметно среди публики, которая нисколько мной и не интересовалась. А. П. подошел ко мне и благодарил, но увы, не за "Скупого Рыцаря", а за роль... в его пьесе "Медведь", которую я незадолго перед тем играл в Обществе искусства и литературы. "Послушайте, вы же, говорят, чудесно играете мою пьесу. Я же не видал, понимаете ли? А я же автор... провалившийся" (No 761, стр. 4--6).

В отзывах прессы об этом вечере отмечалось исполнение Станиславского, "с большой силою сыгравшего сцену в подвале из "Скупого рыцаря", Вл. И. Немировича-Данченко, "очень хорошо прочитавшего отрывок из своей повести "Драма за сценой", М. Л. Кропивницкого, исполнившего "Думы" Т. Г. Шевченко, и др.

Из дневника А. П. Чехова выясняется, что 15 февраля 1897 г. он находился в Москве, но нет упоминания о посещении им литературно-музыкального вечера в театре Корша.

⁴ Водевиль Чехова "Медведь" был поставлен в Обществе искусства и литературы 10 апреля 1895 г. Станиславский исполнял роль Смирнова, "г. Станиславский играл... деревенского медведя, неожиданно и мгновенно влюбляющегося,-- и играл бесподобно и с большим простодушием. Я смеялся до слез", -- писал Ю. Николаев в "Московских ведомостях" (1895, 16 апреля).

После большого перерыва "Медведь" был возобновлен Обществом искусства и литературы 24 и 31 января 1897 г., то есть незадолго до описываемой Станиславским второй встречи с Чеховым.

⁵ Станиславский говорит здесь о совещании в редакции журнала "Русская мысль", где обсуждался проект здания народного театра, разработанный архитектором Ф. О. Шехтелем. "16 февр. вечером собрались в редакции "Русской мысли", чтобы поговорить о народном театре. Проект Шехтеля всем нравится",-- записал Чехов в своем дневнике 1897 г. В архиве Станиславского сохранилось письмо, полученное им от редактора журнала В. А. Гольцева: "...Вы очень сочувственно отнеслись к мысли об устройстве народного театра и аудитории. Мне поручено просить Вас пожаловать в помещение редакции "Русской мысли" (угол Никитской и Леонтьевского) в воскресенье 16 Февраля".

⁶ В июне 1897 г. состоялась встреча К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко в "Славянском базаре", заложившая основу будущего Московского Художественного театра.

⁷ Дрейфус Альфред -- французский офицер генерального штаба, еврей по национальности. Невинно осужденный по ложному обвинению в государственной измене и шпионаже, был сослан на Чортов остров близ Гвианы.

⁸ В черновой рукописи в записной книжке Станиславский сообщает дополнительные сведения: "Обширную деловую переписку вел с ним Вл. И. Немирович-Данченко. Больше всего они списывались по вопросам репертуара. К сожалению, я не помню мнения А. П. по этому интересному вопросу. Знаю только, что он хоть и стоял за постановку "Царя Федора", но не считал автора ее природным драматургом. Ложно-классические тона и сильное влияние Шекспира осуждались А. П.".

⁹ Имеется в виду провал "Чайки" на первом представлении в Александрийском театре в 1896 г.

¹⁰ Разрешение на включение "Чайки" в репертуар Художественного театра было дано Чеховым в мае 1898 г. "Твое письмо получил... Значит, "Чайку" поставлю!!" -- писал Немирович-Данченко Чехову 31 мая 1898 г. ("Избранные письма", М., 1954, стр. 117). В августе начались репетиции "Чайки" под руководством Немировича-Данченко.

¹¹ Режиссерский план "Чайки" был написан Станиславским летом 1898 г. в имении брата "Андреевке", близ Харькова, и высылался частями в Пушкино, где шли первые репетиции "Чайки". "Мизансцена была смелой, непривычной для обыкновенной публики и очень жизненной", -- писал Немирович-Данченко ("Из прошлого", М., 1938, стр. 132).

Режиссерская партитура Станиславского впоследствии была издана отдельной книгой ("Чайка" в постановке Московского Художественного театра", М.-- Л., 1938).

¹² Чехов присутствовал на репетиции "Чайки" 9 сентября 1898 г. (см. "Переписку А. П. Чехова и О. Л. Книппер", т. 1, стр. 27).

¹³ В печатном отчете о деятельности Художественно-общедоступного театра за первый год указано, что в августе было три репетиции "Чайки", в сентябре -- семь. В октябре и ноябре, ввиду выпуска пяти спектаклей, репетиции "Чайки" были приостановлены и возобновились в декабре.

¹⁴ Премьера "Чайки" в Художественном театре состоялась 17 декабря 1898 г. Режиссеры -- К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко. Роли исполняли: Аркадина -- О. Л. Книппер, Тригорин -- К. С. Станиславский, Треплев -- В. Э. Мейерхольд, Нина -- М. Л. Роксанова, Маша -- М. П. Лилина, Сорин -- В. В. Лужский, Дорн -- А. Л. Вишневский.

¹⁵ Телеграмма, составленная Немировичем-Данченко, подписанная им, Станиславским, Книппер и другими участниками премьеры "Чайки", была послана в ночь с 17 на 18 декабря. Приводим ее текст: "Только что сыграли "Чайку", успех колоссальный. С первого акта пьеса так захватила, что потом следовал ряд триумфов. Вызовы бесконечные. Мое заявление после третьего акта, что автора в театре нет, публика потребовала послать тебе от нее телеграмму. Мы сумасшедшие от счастья...".

В этом месте рукописи Станиславский предполагал поместить ответ Чехова на телеграмму театра об успехе "Чайки", о чем свидетельствует следующий текст: "Вот что ответил на нее [телеграмму] Антон Павлович". Ответ Чехова Художественному театру, о котором упоминает Станиславский, не обнаружен. В письме к А. Л. Вишневскому от 19 декабря 1898 г. Чехов писал: "Ах, если б Вы могли почувствовать и понять, как мне горько, что я не могу быть на "Чайке" и видеть всех вас! Телеграммы из Москвы совсем вышибли меня из колеи" (А. П. Чехов, Полн. собр. соч., т. XVII, М., 1949, стр. 393).

¹⁶ Театрально-литературный комитет в составе Н. И. Стороженко, А. Н. Веселовского, И. И. Иванова 8 апреля 1899 г. рассмотрел пьесу Чехова "Дядя Ваня" и вынес решение допустить ее к постановке в Малом театре лишь при условии переделки и сокращений. Протокол заседания Комитета напечатан в книге В. А. Теляковский, Воспоминания. 1898--1917, П., 1924, стр. 168--170.

¹⁷ Здесь Станиславский допускает неточность. Просмотр Чеховым спектакля "Чайка" в помещении Никитского театра ("Парадиз") состоялся 1 мая 1899 г. без декораций, о чем свидетельствует письмо Чехова к Горькому от 9 мая 1899 г. (см. А. П. Чехов, Полн. собр. соч., т. XVIII, М., 1949, стр. 145). Очевидно, Станиславский под "декорациями" подразумевал элементы оформления (мебель, бутафория, реквизит), без которых спектакль не мог бы быть осуществлен.

Закрытый показ "Чайки" происходил в помещении Никитского театра потому, что зимний сезон МХТ в "Эрмитаже" закончился к 1 марта 1899 г.

¹⁸ "В Москве для меня играли мою "Чайку" в Художественном театре. Постановка изумительная", -- писал Чехов П. Ф. Иорданову 15 мая. 1899 г. (А. П. Чехов, Полн. собр. соч., т. XVIII, стр. 154).

¹⁹ "Чайка" была возобновлена в 1905 г. с несколько измененным составом исполнителей.

²⁰ Речь идет об исполнительнице роли Нины Заречной М. Л. Роксановой. В одном из своих писем Чехов писал о ней: "...судить о пьесе не могу хладнокровно, потому что сама Чайка играла отвратительно, все время рыдала навзрыд..." (А. П. Чехов, Полн. собр. соч., т. XVIII, стр. 145).

²¹ Премьера "Дяди Вани" в Художественном театре состоялась 26 октября 1899 г. Режиссеры -- К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко. Роли исполняли: Астров -- К. С. Станиславский, Войницкий -- А. Л. Вишневский, Серебряков -- В. В. Лужский, Елена Андреевна -- О. Л. Книппер, Соня -- М. П. Лилина, Телегин -- А. Р. Артем.

²² Отъезд театра состоялся 10 апреля 1900 г. В гастрольный репертуар вошли "Дядя Ваня" и "Чайка" Чехова, "Одинокие" Гауптмана и "Эдда Габлер" Ибсена.

²³ Флеров Сергей Васильевич (1841--1901) -- журналист, театральный критик, писавший под псевдонимом "С. Васильев". Письма Станиславского к Флерову печатаются в седьмом томе Собрания сочинений.

²⁴ В тексте "Шиповника" этот абзац имеет следующую редакцию: "Наш ярый фотограф-любитель Тихомиров снял его на сходне парохода, и потом везде, где только мог, он ловил Антона Павловича и фотографировал его: то одного, то вместе с труппой, во всех видах и положениях. Это постоянное снимание, вероятно, запомнилось Антону Павловичу и дало ему повод написать сценку фотографирования в "Трех сестрах", которых он тогда вынашивал в голове". Эпизоды фотографирования включены в первый и четвертый акты "Трех сестер".

²⁵ Ветцель и Кист -- содержатели гостиниц в Севастополе.

²⁶ "После второго акта "Дяди Вани"... публика взята была штурмом, и сэтого времени спектакли нашего Художественного театра превратились в ряд триумфов", -- писал С. Васильев (Флеров) в своей корреспонденции из Севастополя ("Московские ведомости". 1900, 24 апреля).

Станиславский в черновой рукописи в записной книжке сообщает подробности об успехе спектакля "Дядя Ваня", о Чехове и его разговорах с актерами МХТ по поводу ролей.

"Первый акт был принят вяло. Потому ли, что наша манера игры была необычна, или потому, что мы хуже играли, -- трудно решить. Далее успех рос, и к концу успех дошел до овации.

От А. П. приходили гонцы с хорошими известиями. Он хлопал и к концу спектакля принужден был выйти на вызовы. Его появление вызвало неистовые овации и бесконечно удлинило вызовы. А. П. был очарователен во время вызовов. Он конфузился, но с достоинством стоял среди сцены, изредка отвешивая быстрые и короткие поклоны. Так как занавес умышленно долго не опускали, публика ревела еще сильнее. Он не знал, как заполнить время, и ют застенчивости прибегал к своей любимой манере поправлять pince-nez. Потом опять следовали быстрые и короткие поклоны.

Когда занавес опускали, он обращался к нам с таким лицом, точно вышел из-под холодного душа.

-- Послушайте, что же вы не закрываете. Они же убьют меня.

На сцене было ликование, тем более что А. П. повеселел и даже румянец окрасил его щеки.

Теперь оставалось провести его незаметно для публики, иначе она могла поднять его на руки и простудить. Для этого пришлось ему переждать в самой теплой уборной.

Тут только он впервые высказался о спектакле.

-- Послушайте, это прекрасно. У вас же талантливые и интеллигентные люди.

Каждому из нас он сделал по замечанию, вроде той шарады о галстуке. Так, например, мне он сказал только о последнем акте.

-- Он же ее целует так (тут он коротким поцелуем приложился к своей руке). Астров же не уважает Елену. Потом же, слушайте, Астров свистит, уезжая.

И эту шараду я разгадал не скоро, но она дала совершенно иное, несравненно более интересное толкование роли.

Астров циник, он им сделался от презрения к окружающей пошлости. Он не сентиментален и не раскисает. Он человек идейного дела. Его не удивишь прозой жизни, которую он хорошо изучил. Раскисая к концу, он отнимает лиризм финала дяди Вани и Сони. Он уезжает по-своему. Он мужественно переносит жизнь.

Надо быть специалистом, чтоб оценить филигранную тонкость этих замечаний.

На следующий день в 12 часов утра труппа собралась для проверочной репетиции "Одиноких".

Скоро пришел и А. П., он был оживлен, разговорчив. Он повязал беленький шелковый галстук, в петлице цветок, который придавал ему праздничный вид. Я застал его в то время, как чистильщик отшлифовывал ему башмаки, поставив его ногу на разукрашенный по-восточному ящик со всеми снадобьями, щетками и мазями сапожного ремесла. Вокруг стояли актеры и шутили. Один из них, самый остроумный, давал наставления турке-чистильщику в комическом духе о том, как нужно наводить глянец такому человеку, как Чехов, и какой чести он удостоился. Турка отвечал ему по-своему и, очевидно, тоже острил. Это забавляло всю компанию, и А. П. закатывался своим детским смехом больше всех.

Среди этих шуток каждый из актеров, игравший накануне, старался узнать мнение от А. П. Но он твердил только одно:

-- Прекрасно, у вас же талантливые люди. Вам же все будут пьесы писать.

-- А вы напишите, -- приставали наиболее смелые.

-- Я же не драматург, пьесу же очень трудно писать.

-- Антон Павлович, напишите, -- приставали актеры. -- Мне рольку маленькую -- я большой не прошу.

-- Послушайте, я же вам напишу. Вы же фотографии будете со всех снимать, а все от вас бегать будут.

-- А я что буду делать?

-- Да я же не знаю вас. Слушайте, Вишневский купаться будет в купальне, а Артем -- рыбу удить. Он же прекрасный рыболов.

Тут он начал вспоминать, как много лет назад он удил с Артемом рыбу и как тот подсекал шилишперов, потом ударился в еще более молодые воспоминания о гимназической жизни в Таганроге, об общих знакомых, учителях, горожанах. Вишневский, учившийся в одной и той же гимназии с А. П., был неистощим. А. П. хохотал и точно молодел при этих рассказах детства" (No 761, стр. 19--22).

В окончательном тексте воспоминаний о Чехове Станиславский относит этот эпизод не к 1900 г., а к осени 1901 г., когда у Чехова зарождалась мысль о создании "Вишневого сада" (см. стр. 352 настоящего тома).

²⁷ С этого места рукописи начинается текст, написанный рукой Л. А. Сулержицкого и не имеющий пометок Станиславского.

²⁸ Тихомиров Иосаф Александрович (1872--1908) -- артист и режиссер МХТ с 1898 по 1904 г.

²⁹ С. Васильев в своем фельетоне "Неделя в Севастополе" рассказывает, что в день заключительного спектакля МХТ он, находясь в час ночи в гостинице, услышал на улице громкие крики толпы: "Это молодежь на руках несла из театра Влад. Ив. Немировича-Данченко. Через несколько минут клики возобновились. К. С. Алексеева, беспрестанно подбрасывая его на руках, точно так же донесли до подъезда гостиницы. По окончании последнего спектакля севастопольская публика поднесла Художественному театру благодарственный адрес..." ("Московские ведомости", 1900, 24 апреля).

³⁰ Миролюбов Виктор Сергеевич (1860--1939) -- издатель-редактор популярного ежемесячного "Журнала для всех", в котором сотрудничал Чехов.

³¹ В одном из писем в апреле 1900 г. Станиславский с удовлетворением отмечал, что многие литераторы, находившиеся в Ялте, заинтересовались Художественным театром, спектакли которого вызвали у них желание написать для него пьесы. "Больше всего загорелся Горький, -- писал Станиславский.-- Он ходит как шальной и все забегает ко мне поделиться нарождающимися мечтами и созревающим планом новой пьесы" ("К. С. Станиславский. Материалы. Письма. Исследования", М., 1955, стр. 251).

³² Татаринова Фанни Карловна -- владелица виллы в Ялте, сестра певицы Э. К. Павловской. Впоследствии Татаринова преподавала пение в Художественном театре и занималась постановкой голоса с артистами МХТ.

³³ Станиславский имеет в виду театральный сезон 1900/01 г., когда в МХТ были поставлены: "Снегурочка" А. Н. Островского (24 сентября), "Доктор Штокман" Г. Ибсена (24 октября), "Когда мы, мертвые, пробуждаемся" Г. Ибсена (28 ноября), и "Три сестры" А. П. Чехова (31 января).

³⁴ "Когда Чехов увидел "Одиноких" на сцене нашего театра, он загорелся новым желанием писать для театра и вскоре подарил нам две новые пьесы -- "Три сестры" и "Вишневый сад". Родство этих писателей было не случайным. Сила Гауптмана, как и Чехова, была в том, что его правдивые, внутренне наполненные пьесы всегда затрагивали многие из проблем, волновавших передовую русскую интеллигенцию", -- писан Станиславский 8 февраля 1932 г. в связи с 70-летием Гауптмана ("Berliner Tageblatt", 1932, 1 марта).

Гауптман в свою очередь чрезвычайно высоко ценил драматургию Чехова и чеховские спектакли Художественного театра, которые он видел в Берлине во время гастролей МХТ в 1906 г.

³⁵ Чехов приехал в Москву 23 октября 1900 г.

³⁶ В письме к М. П. Лилиной Чехов сообщал о "Вишневом саде": "Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс..." (Полн. собр. соч., т. XX, М., 1951, стр. 131).

³⁷ Сам Чехов так объясняет сдержанность своих замечаний актерам на репетициях: "Вы пишете, что в последний свой приезд я огорчил Вас, что будто я боялся откровенно поговорить с Вами насчет "Трех сестер" и т. д. и т. д., -- писал Чехов М. Ф. Андреевой 26 января 1901 г. -- Господи помилуй! Я не боялся откровенно поговорить, я боялся помешать Вам и нарочно старался молчать и, елико возможно, сдерживал себя, чтобы именно не помешать Вашей работе. Если бы я был в Москве, то разве только после десятой репетиции стал бы делать твои замечания, да и то только в мелочах" (Полн. собр. соч., т. XIX, М., 1950, стр. 28).

³⁸ Петров Виктор Александрович, полковник, по просьбе Чехова консультировал постановку "Трех сестер" в МХТ как военный специалист. "Полковник Петров бывает на репетициях каждый день, делает свои замечания, как режиссер. Его называют очередным режиссером, смеются над ним, но вежливы и деликатны с ним", -- писала М. П. Чехова Антону Павловичу 28 января 1901 г. (см. "Письма к брату А. П. Чехову", М., 1954, сто. 171).

В Музее Художественного театра хранится рукопись В. А. Петрова "Страничка из моих воспоминаний", в которой он рассказывает о своей работе в МХТ в качестве консультанта по военному быту (Музей МХАТ, No 2498).

³⁹ Чехов уехал в Ниццу 11 декабря 1900 г. В феврале 1901 г. он вернулся в Россию.

⁴⁰ Приводим примеры таких добавлений и уточнений текста "Трех сестер", присланных Чеховым в письмах из Ниццы. "В III акте последние слова, которые произносит Соленый, суть: (глядя на Тузенбаха) "Цип, цип, цип...". Это прибавь, пожалуйста", -- писал он Немировичу-Данченко 18 декабря 1900 г. В письме к А. Л. Вишневскому он просит его перед фразой: "Главное во всякой жизни -- это ее форма" -- прибавить слова: "Наш Директор говорит" (1901, 25 января).

Станиславский допускает здесь неточность, в описываемой сцене Андрей Прозоров разговаривает не с Ферапонтом, а с Чебутыкиным, но в присутствии Ферапонта.

⁴² Приводим перевод французского текста телеграммы Чехову, посланной Немировичем-Данченко после премьеры "Трех сестер": "Первый акт громадные вызовы, энтузиазм, 10 раз. Второй акт показался длинным. Третий большой успех. После окончания вызовы превратились в настоящую овацию. Публика потребовала телеграфировать тебе. Артисты играли исключительно хорошо, особенно дамы. Привет от всего театра" ("Ежегодник МХТ" за 1944 г., т. I, М., 1946, стр. 193).

"Второе представление выделило пьесу в совершенстве. "Три сестры" гораздо лучше "Дяди Вани" и даже, пожалуй, "Чайки", -- писала М. П. Чехова Антону Павловичу 4 февраля 1901 г., отмечая, что успех пьесы огромный. Восторженный отзыв о спектакле Художественного театра принадлежит А. М. Горькому, видевшему его во время гастролей театра в Петербурге: "А "Три сестры" идут -- изумительно! Лучше "Дяди Вани". Музыка, не игра" (март 1901 г.). "Три сестры" остались лучшим спектаклем Художественного театра и по великолепнейшему ансамблю и по мизансцене Станиславского", -- писал впоследствии Немирович-Данченко в книге "Из прошлого".

⁴³ Говоря о непонимании прессой "Трех сестер", Станиславский, очевидно, имеет в виду одностороннюю оценку новой пьесы Чехова как произведения глубоко пессимистического, что имело место в большинстве рецензий того времени, но с чем Станиславский не был согласен. Показывая нестерпимую атмосферу застоя и житейской обыденщины, он своей режиссерской трактовкой стремился подчеркнуть "заключительную бодрящую мысль автора, которая искупит многие тяжелые минуты пьесы". Следует отметить, что в ряде критических отзывов начала 900-х годов верно раскрывалась основная тема пьесы и спектакля. Так, например, Л. Андреев под псевдонимом "Джемс Линч" писал, что "Три сестры" отнюдь не пессимистическое произведение, что это "светлая, хорошая пьеса", основной мотив которой -- тоска о лучшей жизни и протест против несправедливости социальных условий. "...В "Трех сестрах", -- писал он, -- давление доведено до предела, за которым следует взрыв, -- и разве вы не слышите, как бурлит жизнь, разве не доходит до ваших ушей ее гневно-протестующий голос?"

⁴⁴ Венчание А. П. Чехова с О. Л. Книппер состоялось 25 мая 1901 г.

⁴⁵ "Дикая утка" Г. Ибсена была поставлена в МХТ 19 сентября 1901 г. А. Р. Артем играл в этом спектакле роль старика Экдаля.

⁴⁶ "Микаэль Крамер" Г. Гауптмана был поставлен в МХТ 27 октября 1901 г.

"Судя по газетам, "Крамер" не имел того успеха, какой я ждал, и теперь мне больно. Нашей публике нужны не пьесы, а зрелища", -- писал Чехов О. Л. Книппер 1 ноября 1901 г. Чехову нравилась и режиссерская работа Станиславского, и исполнение им роли Микаэля Крамера. "Вообще "Крамер" идет у вас чудесно, Алексеев очень хорош, и если бы рецензентами у нас были свежие и широкие люди, то пьеса эта прошла бы с блеском", -- писал Чехов 7 ноября 1901 г. (Полн. собр. соч., т. XIX, стр. 156 и 162).

⁴⁷ "..."Три сестры" идут великолепно, с блеском, идут гораздо лучше, чем написана пьеса. Я прорежиссировал слегка, сделал кое-кому авторское внушение, и пьеса, как говорят, теперь идет лучше, чем в прошлый сезон",-- сообщал Чехов Л. В. Средину 24 сентября 1901 г. В письме к П. Ф. Иорданову от 10 ноября 1901 г. он вновь возвращается к оценке "Трех сестер" в МХТ: "А в этом театре стоит побывать. "Михаил Крамер" идет очень хорошо, мои"Три сестры" идут чудесно" (Полн. собр. соч., т. XiX, стр. 139--140, 164).

⁴⁸ Художественный театр при постановке "Мещан" испытал много цензурных мытарств. Станиславский говорил о них в своем докладе о цензуре на заседании Московского литературно-художественного кружка в апреле 1905 г. Рассказано об этом и в книге "Моя жизнь в искусстве", в главе "М. Горький. "Мещане".

По-видимому, здесь Станиславский намеренно несколько смягчает этот вопрос, чтоб избежать цензурных затруднений при опубликовании данных воспоминаний. Станиславский и Немирович-Данченко под угрозой запрета "Мещан" были вынуждены временно внести ряд дополнительных сокращений в текст пьесы. По этому поводу О. Л. Книппер писала А. П. Чехову 17 марта 1902 г.: "Ты не говори Горькому, что мы много помарали помимо цензуры. После первых спектаклей восстановим опять". Только ценой значительных жертв удалось сохранить первую пьесу Горького в репертуаре Художественного театра.

⁴⁹ Баранов Николай Александрович -- артист Художественного театра с 1899 по 1903 г. (см. о нем в книге "Моя жизнь в искусстве, глава "М. Горький. "Мещане").

⁵⁰ О. Л. Книппер в период гастролей МХТ в Петербурге выступала в роли Елены в первых спектаклях "Мещан", но вскоре по болезни была заменена М. Г. Савицкой.

⁵¹ А. П. Чехов приехал в Москву в конце мая 1902 г. (в письме к А. М. Горькому от 2 июня он сообщает, что в Москве живет уже шестой день). В это время в Драматическом классе при Художественном театре происходили экзамены. Помещение на Божедомке было предоставлено театру для репетиций и школьных занятий С. Т. Морозовым на тот период времени, когда строилось здание МХТ в Камергерском переулке. На экзаменационных просмотрах 27 и 30 мая 1902 г. в числе других отрывков была показана сцена из "Чайки".

⁵² Гиляровский Владимир Алексеевич (1853--1935) -- поэт, беллетрист, журналист, известный в литературном и артистическом мире под именем "Дядя Гиляй" (см. о нем в книге Станиславского "Моя жизнь в искусстве", глава "На дне").

⁵³А. П. Чехов прожил в Любимовке с 6 июля по 14 августа 1902 г.