Полное собрание законов. 1727. Апрель 26. № 5063).

 

Пётр Великий умер 28 января 1725 в 5 часов 15 минут. Наследника престола он не назначил. Достойного приемника, который мог бы продолжать его великое дело по развитию России, тогда и не было. Кандидатами на трон были: две дочки Петра Великого, Анна и Елизавета, его жена Екатерина и его внук, малолетка Петя (сын замученного в застенке царевича Алексея). К жене после её блуда с красавчиком-иностранцем Монсом де ля Круа отношение было часто злое и брезгливое, а внук Петя был совсем ребёнком.

Умирал Петр Великий в ужасных муках, и спокойно обдумать вопрос о наследнике, писать завещание был не в состоянии. Последние слова его на завещании были: «оставьте всё…» Дальше писать уже не мог, велел позвать дочь Анну, но кому «оставить всё» император так и не успел ей сказать.

Естественно, разгорелась борьба за власть между различными группировками. «Старорусская партия аристократов» планировала посадить на престол малолетку Петю, править вместо него, пока он мал, выгнать всех иностранцев из России, императрицу Екатерину, «эту чухонку», «эту болотную царицу» и «её выблядков, Аньку и Лизку» отправить в монастырь, а князю Меншикову отрубить голову или отправить его в дальнюю ссылку. А столицу перенести снова в Москву, а Россию постараться откатить назад. Была ещё и «западная партия». Была и партия «за продолжение дела Петра Великого», к ней и принадлежал князь Меншиков.

Князь Меншиков понял, что голосованием вельмож вопрос о передачи власти Екатерине, а значит, и ему, не решить. Больше всего шансов победить посредством голосования - у «старорусской партии». И князь не стал тратить попусту время. Он не пошёл даже на заседание вельмож. Пока они заседали, он перевёз государственную казну в Петропавловскую крепость, начальником которой был «его человек». Он надеялся отсидеться в крепости в случае опасности. Он срочно заплатил заработную плату гвардейцам. А потом пошел во дворец, ударом ноги открыл дверь в зал заседаний (так по одной из версий), вошёл и громко объявил: «Да здравствует императрица Екатерина!» Заседавшие вельможи хотели возмутиться, но в это время забили барабаны. Все бросились к окнам. А там, на площади стоят гвардейские полки. И все гвардейцы кричат: «Да здравствует императрица Екатерина!» И барабанщики продолжают бить грозно в свои барабаны. Потом в зал вошла Екатерина и сказала: «Мне сообщили, что меня назначили императрицей. Ну что же, я согласна».

 

Немного о Екатерине Первой. Достоверно известно, что в 1702, когда русские войска подходили к Мариенбургу, она работала служанкой в доме пастора-немца Эрнста Глюка, супер-интенданта Лифляндских (литовских) приходов. Звали её Марта. Ей тогда было 18 лет. Пастор Глюк подобрал сироту, девочку Марту, когда объезжал свои приходы. Родители её умерли, вероятно, от чумы.

Кто она по национальности? Кто её родители? Где она родилась? Точного, научного ответа нет до сих пор. У историков в книжках - десяток версий. По самой распространённой версии, она была дочерью литовских крепостных крестьян Скавронских. По другим версиям, она - литовка по крови, но с примесью шведской, немецкой или эстонской крови.

В 18 лет она была черноглазая, черноволосая, обольстительная красотка. В кирхе, куда она обязана была водить детей пастора, на неё жадно глазели все местные мужчины. В кирхе её увидел и драгун Иоганн Рабе, служивший тогда в шведских войсках. Ему 23 года, красавец. Они обвенчались в кирхе. В это время к городу подходили русские войска, началась канонада. По одной версии, красавец драгун прямо со свадьбы ушёл сражаться и сразу же погиб. По другой версии, он успел медовую неделю пробыть со своей женой, а потом командир послал его в разведку, из которой он не вернулся. В город вступили русские войска.

 

Обольстительная вдова, естественно, стала лакомым военным трофеем. Были слухи, что она сначала досталась какому-то русскому солдату. Потом у солдата её отобрал полковник Балк. Потом она попала к генералу Бауэру, потом её забрал к себе фельдмаршал Шереметев и впервые одел её «в приличное, дорогое платье». Потом Марту Рабе забрал к себе князь Меншиков, сделал её своей постоянной «подругой», перевёз её в Москву, в свой дом. Но баловался он с нею не очень долго. Посетив как-то неожиданно дом Меншикова, царь Петр увидел её и уже не отводил глаз. «Откуда у тебя эта красавица?» И приказал, чтобы она приготовила ему постель.

Утром царь Пётр уехал, но через несколько дней вернулся и забрал Марту себе насовсем. Царь стал скоро открыто с нею жить, она была уже не совсем наложница, скорее гражданская жена, но без права покидать его. По его приказу Марта крестилась по православному обряду, крестным отцом был царевич Алексей, Марта Рабе стала Екатериной Алексеевной. Потом она родила ему двух дочерей, Анну и Елизавету. Потом он венчался с ней, а потом надел на её голову корону. Долго отношения были у них прекрасные. Он нежно называл её: «Катеринушка, друг сердешный». Она умела не прекословить. Только она одна умела гасить его страшные припадки, когда царь становился «свирепым диким зверем»…

Пётр Великий желал благодарно увековечить её память. Учредил орден святой Екатерины. Назвал увеселительные сады в Петербурге и Ревеле её именем. Её именем назвал даже 60-пушечный корабль. Учредил для неё в 1724 охранную кавалергардскую роту из 60 дворян. Сам был капитаном этой роты. В мае 1724 Пётр Великий объявил, что «волею, от Бога мне данной», он венчает её на царство. Трое суток перед торжеством Екатерина честно постилась и молилась. Коронована была в Успенском соборе в Москве. Явилась в собор в великолепном парижском платье. Под руку её вёл герцог Голштинский. Охрану несла её рота. На глазах Екатерины - слезы. Когда-то бедная литовская сирота, и вот теперь сам император России Пётр Великий, в нарядном голубом кафтане, надевает ей на голову корону, потом даёт «яблоко» (державу). Сам Петр - со скипетром в руке, а она рядом - в короне с державой в руке. Потом Екатерина посещает Архангельский собор и Вознесенский монастырь, чтобы поклониться праху русских царей. Потом роскошный обед в Гранатовитовой палате. Перед дворцом красивые фонтаны белого и красного вина. Расставлены жареные быки, начинённые разной птицей… - угощение для народа. Восемь дней отмечала вся Москва коронацию Екатерины. «Венчание на царство женщины, - писал историк Костомаров, - было новым, небывалым явлением в России». Как и царствование женщин без мужчин. Был только один случай коронации женщины - полячки Марины Мнишек перед браком её с Юшкой Отрепьевым, который выдавал себя за сына Ивана Грозного - Дмитрия.

 

Но потом она дерзнула изменить царю с молодым красавчиком-иностранцем. Похоть, страстишка к смазливому французику охватила её, и она потеряла соображение, хотя ей было уже 42 года. Она полагала, что императрице всё можно. Захотелось проявить своеволие, захотелось отведать красивого французика. Может царь и не узнает. У бывшей любовницы царя девицы Монс был брат Монс де ля Кроа. По желанию Екатерины этот красивый французик стал её камергером. Вот с ним «Катька и закрутила роман». Скоро об этом узнали многие. Обер-прокурор Ягужинский отчитал французика. В православной России бабам не положено так блудить, как во Франции. Да и муж её не просто муж, а император Пётр Великий. И ты, жалкий французик, знай своё место. Но легкомысленный и самоуверенный французик продолжал блудить с императрицей России. Он надеялся, что в случае чего она его спасёт от гнева царя. Тогда донесли царю. Пётр сам решил всё проверить. Сказал жене, что уезжает из города, его карета уехала из дворца, а сам он тайно остался во дворце на три дня, и скоро обнаружил «Катьку с этим прохвостом» на скамейке в объятиях друг друга.

Императрица России - «сука! блядь чухонская!» Пётр решил отрубить голову и французику, и Катьке. Трясущийся французик был тотчас арестован. Царь помчался в комнаты, где находились дочки от Катьки, Анна и Елизавета. По рассказу гувернёра-француза, царь был в состоянии безумия. Дико озираясь, достал из кармана большой охотничий нож, раскрыл его, снова открыл… Двадцать раз открывал, потом закрывал… Дочери в ужасе убежали. «Мои ли это дочки? «От кого зачала, сука?» Надо покончить и с ней, и с её потомством. Всё же Катьку и дочерей не зарезал, нож – в карман, быстро вышел и так хлопнул дверью, что дверь треснула…

Но Пётр продолжал хотеть, чтобы «суку Катьку и её французика» казнили публично. Иначе не успокоиться. И некоторые из окружения Петра соглашались с ним. «У нас святая Русь, а не гнилой Запад». В православной России жена должна быть безупречной. Но многие советовали пощадить императрицу. «Просвещённая западная Европа» наверняка осудит Петра за такое варварство». Пострадают и его дочки, Анна и Елизавета. Они всё же его родные дочки. Но Монсу, конечно, отрубить голову надо обязательно. Но казнить его надо формально не за блуд, а за взятки. В России избыток воров и взяточников. И не может быть, чтобы Монс, имея влиятельную придворную должность, не брал взяток. Следователям надо лишь немного покопать. И копать долго не пришлось. Скоро обнаружили, что Монс брал крупные взятки за передачу просьб императрице, и за аудиенцию с ней. И сам Монс скоро во всём признался. Екатерина пыталась заступиться за Монса, но Пётр пришёл в ярость. Он разбил во дворце огромное дорогое зеркало. «Эта вешь состовляла лучшее украшение моего дворца, а я вот захотел и уничтожил её», - заявил он. И Екатерина поняла прозрачный намёк и замолкла.

Монса привезли на эшафот и публично отрубили топором голову, а сестру Монса за организацию тайных развратных свиданий палач избил кнутом по нежной голой спине, а потом преступницу выслали в Сибирь, а окровавленную голову Монса палач насадил на кол. Народ приходил смотреть на голову французика несколько дней. Это немного утешило Петра, но недостаточно. Чтобы ещё больше успокоиться, царь привёз и «суку Катьку» к месту казни Монса, провёл её так близко от окровавленного, грязного эшафота, что она коснулась эшафота своим платьем и испачкала его. И Пётр не отрывал глаз от лица жены, когда она была вынуждена смотреть на голову «своего Монса» на колу. В некоторых исторических книжках написано, что голову Монса Пётр приказал даже заспиртовать в банке. Нервы у Петра немного успокоились, но в голове всё спуталось, на душе всё же было тяжело, конец жизни царя был отравлен, скоро он заболел, встал вопрос о передаче трона, а передавать трон «своей Катьке» уже не хотелось.

 

. Екатерина была безграмотна, не умела ни писать, ни читать и учиться грамоте не желала. Но многие отмечали в ней природный ум, да за двадцать лет жизни с Петром Великим, она немного сориентировалась в проблемах России, кое-чему научилась у него, осознала, что в православной империи должно к жидам относиться всегда как к нежелательным элементам. Но без помощи князя Меншикова она вряд ли получила бы трон и вряд ли самостоятельно стала бы принимать правильные решения по отношению к жидам.

 

 

Став правительницей России с помощью князя Меншикова, Екатерина всё же не стала его куклой, как он надеялся. Самым доверенным лицом императрицы сначала стал не Меншиков, а её родственник – её зять, муж её дочери Анны, герцог Голштинский. Их помолвка была организована по желанию Петра ещё в 1824. А после смерти Петра они обвенчались. Герцог этот владел мелким герцогством в немецкой земле, на побережье Балтийского моря (часть герцогства – Шлезвиг у герцога отобрала Дания). Может быть, для Петра было важно, что этот герцог был племянником Карла 12-го и по закону имел право на шведский престол. Этим герцогом можно было пугать шведов и влиять на внутренние дела Швеции. Так вот, вопреки желанию Меншикова, по предложению герцога Голштинского и его сторонников, Екатерина постановила создать Верховный тайный Совет - новый, самый высший орган власти в России. Этот Совет был выше, чем Сенат и Синод. Организацию этого Совета в феврале 1726 и взял на себя герцог Голштинский.

 

В Совет этот, конечно, был включён и Меншиков, но больше было там его недоброжелателей. В Совет императрица назначила графа П. Толстого, графа Ф. Апраксина, канцлера, графа Д. Головкина, немца Остермана и князя Д. Голицына. Ввела в Совет Екатерина и своего любимого герцога Голштинского. Она хотела сделать его даже председателем, но не получилось.

Герцог сразу же стал сколачивать группировку, чтобы сначала ограничить, а потом и удалить из Верховного Тайного Совета князя Меншикова. В эту группировку и входил тогда, и старался быть очень активным и жид Девьер.

Вопреки желанию Меншикова, по настоянию герцога Голштинского был возвращён и ссылки и старый враг Меншикова - жид Шафиров со своим семейством. В феврале 1726 Екатерина возвратила жиду Шафирову баронство, а в июле - чин действительного статского советника. Толстячок прибыл во дворец, согнулся подобострастно и поцеловал ручку императрицы. Она велела принести его шпагу, шпагу не сыскали, тогда велела дать золотую, которую иногда носил сам Петр Великий. Старый генерал Бутурлин препоясал толстопузого жида этой шпагой, а императрица лично преподнесла жиду бокал венгерского вина[50]. Императрица велела дать «пострадавшему жиду» под видом подарка и большое денежное пособие. Не вернули жиду, к его огорчению, лишь Андреевский орден с алмазом. Весьма огорчило жида и то, что Меншиков всё же выхлопотал указ, по которому Шафиров должен был отправиться в Архангельск для организации китоловной компании. Но хитрый жид, ссылаясь «на нездоровье», остался в Москве. Он получал оплату и за то, что составлял историю Петра Великого. Он добился хорошо оплачиваемой работы и для своего сына. Сын его «Исаюшака» должен был переводить необходимые куски по истории с иностранных языков на русский. В это время сын его «Исаюшка» (так называл его ласково барон Шафиров) работал в Герольдместерской конторе. Понятно, что никакой толковой «Истории Петра Великого» эти жиды не написали.

Екатерина меж тем пыталась усилить свой клан. Родного брата герцога Голштинского она имела намерение женить на герцогини Курляндии Анне. Двоюродного брата герцога, епископа Любекского она имела намерение женить на второй своей дочке, Елизавете. Когда этот епископ прибыл в Петербург, императрица вручила ему высший орден империи - орден святого Андрея Первозванного. Елизавета была помолвлена с этим епископом. К счастью для Елизаветы, епископ этот скоро умер.

 

А враги князя Меншикова скоро сделали очередную попытку завалить его. Они решили воспользоваться возмущением Запада против действий Меншикова в Курляндии. Меншиков дерзнул расстроить брак герцогини Анны с красавцем Морицом Саксонским. Этого герцога (своего побочного сына) послал в Курляндию польский король, который надеялся присоединить Курляндию к Польше. В интересах России (да и своих личных, он планировал сам стать герцогом Курляндии) Меншиков выгнал Морица Саксонского из Курляндии. Герцогиня Анна была в слезах и послала доносы на «противного князя» в Петербург. Она так любила Морица. И счастье было так близко. Курляндский скандал стал международным.

Под давлением герцога Голштинского была создана Следственная комиссия для расследования действий Меншикова в Курляндии. В Курляндию был послан с секретной инструкцией жид Девьер для разбора жалоб герцогини Анны и для того, чтобы выяснить отношение к Меншикову со стороны курляндцев. За своё усердие жид получил тогда чин генерал-лейтенанта. Меншикова отозвали в Петербург. Пошли слухи, что Меншикова скоро выгонят из Совета и казнят. А жид Девьер в это время рвался в верховный Тайный Совет. «Что вы можете? - говорил он членам этого Совета. – Меншиков овладел всем Советом. Лучше бы меня в Верховный Тайный Совет определили»[51]. Но, вернувшись в Петербург, Меншиков добился встречи с императрицей и откровенно ей всё высказал. Свалить князя Меншикова можно, казнить тоже можно, Но какая ей будет выгода? Она останется с двумя дочками и герцогом Голштинским, которого ненавидит русский народ. Этот герцог даже по-русски говорить не умеет. Да и к самой Екатерине нет никакого почтения ни среди большинства вельмож, ни в простом народе. Почти все за глаза зовут её «чухонкой». Её скинут и посадят на трон внука Петра Великого. Она согласилась, что «без Меншикова не будут вертеться и колёса государственной машины». Потому, к раздражению жида Девьера, Следственная комиссия волею императрицы прекратила своё существование.

 

Во время правления Екатерины Первой стали поступать и жалобы от народа из Смоленского уезда, а также из Малороссии против жидов. Жалобщики писали, что жиды множатся в православной России, дают взятки местным начальникам, заводят дружбу с помещиками, укореняются, ведут себя очень нагло, очень жадны, они все мошенники и завлекают христиан в свою, жидовскую, веру. И вот тогда под воздействием князя Меншикова в марте 1727 года появился Указ Верховного Тайного Совета: Отнять в Смоленском уезде от жида Боруха-Лейбы с товарищами из села Зверовичи отданные на два года им на откуп таможенные и кабацкие сборы, рассчитаться с ними и выслать их немедленно за рубеж. А откупы эти отдать любым другим лицам, «КРОМЕ ЖИДОВ» (Полное собрание законов. 1727. Март 14. № 5032).

Императрица Екатерина Первая не возражала.

 

А 26-го апреля 1727 года Верховный Тайный Совет под воздействием князя Меншикова принимает уже знаменитый Указ «О высылке жидов из России и о наблюдении, дабы они не вывезли с собой золотых и серебряных российских денег». Текст такой:

 

Её Императорское Величество указала: ЖИДОВ, как мужского, так и женского пола, которые обретаются на Украине и в других Российских городах, тех всех выслать вон из России за рубеж, и впредь их ни под каким видом в Россию не впускать». Местные начальники должны быть поставлены в известность об этом Указе и строго выполнять его. А «при отпуске их (жидов) смотреть накрепко же, чтобы они из России за рубеж червонных, золотых и никаких Российских серебряных монет и ефимков отнюдь не вывозили». А если будут у них (обнаружены) червонные и ефимки или какая Российская монета» то всё изъять и дать им за них медные деньги.