Рассказ о повелителе демонов ночи

Классическая вьетнамская проза

Нгуен Зы

Рассказ о повелителе демонов ночи

Удивительный муж из семьи Ван по имени Зи Тхаыь, уроженец земли Куок-оай (Величье державы), нравом был истинный воин и не поддавался соблазнам и чарам нечистой силы. Чертовы луноцветья, иначе говоря - любострастье, бесовскую похоть и дьявольскую красу, что и словами не описать, он презирал и нисколько их не страшился.

На исходе лет "Многократного сияния" при государе из дома Чан люди умирали и гибли во множестве. Души безвинно погибших, не найдя приюта и успокоения, собирались толпами и в поисках пропитанья ломились в двери харчевен, а не то еще подстерегали гулящих девиц, желая развлечься с ними. Всякого, кто им противился, поражал тяжкий недуг; а ежели кто пытался унять их молитвами и заговорами, убеждался: заклятья бессильны. И демоны царили в полях подле города, не ведая страха и опасений.

Но вот однажды Зи Тхань, выпив вина, вскочил на коня и выехал из города. Бесы и демоны в страхе разбежались все до единого. А он, торопясь, стал их окликать и уговаривать:

- Вы ведь храбрые воины, только вас подкосила злая судьба. Знайте, Мы к вам пришли ради вашей же пользы. Постойте! Не убегайте!

Демоны один за другим воротились, обступили Зи Тханя и пригласили его сесть на высокое место. Усевшись, он их спросил:

- Вы страсть как любите изводить людей, губите их и казните. А почему, чего ради - неясно.

Они отвечали:

- Желаем умножить свое воинство.

- Но разве, вредя живым, вы умножите войско?! Да и потом, прибавится войско - не хватит питья и пищи; а где меньше людей - там и излишек. Какой, не пойму, прок от разлюбезных вам дел? Попробуй выпусти вожделения на свободу, а там потока не запрудить; дай волю злу, и тигры с волками покажутся рядом с тобою кроткими созданиями. Это - о вас! И еще - иные, корысти ради, не брезгуют даже тряпицей и, утоляя алчность, не дрогнут разбить пенал с кистью или расколотить вазу. Вот вы рыщете всюду, выискивая кувшины, бутыли с хмельным, добывая рис и похлебку. Вы сеете горе, разносите беды, попирая права Небесного творца, как говорится - вопиете под крышами и заглядываете в дома, навлекая на себя людской гнев. Вам-то оно в удовольствие, но Мы - Мы устыдились бы этого. Небо и то творит свою волю добром, а не силой; люди предпочитают рождать, а не убивать. Как вы дерзнули в своей гордыне перекраивать судьбы?! Нет, Повелитель Неба не потерпит такого, и грянет неотвратимая кара! Где вы тогда укроетесь от правосудья и казни?!

Демоны в удручении молвили:

- Увы, мы грешили невольно, без злого умысла. Не было нам счастья в жизни и в смерти не повезло. Чем нам насытить голод, где приютиться? Горестно белым костям истлевать во мхах и травах, на желтых песчаных буграх, под студеным ветром и росами. Вот и скликаем друг друга - искать сообща пропитанье. А тут еще близится изменение судеб, и уготованы людям новые беды и разрушенья. Оттого Повелитель мрака и не ставит препон - куда бы мы ни устремили набег. И опасаемся мы: грядущий год будет еще пострашнее нынешнего.

Тут кухари затеяли пир, ставя куда попало невысокие столы и подносы с яствами. На расспросы же, что откуда, они отвечали: буйвол, забитый на мясо, уведен из соседней деревни, а водка - целый бочонок - украдена в ближнем селенье.

Зи Тхань в еде и питье был скор, словно вихрь. И демоны, видя такое, радовались и говорили друг другу:

- Вот бы кого нам в вожди и предводители!

Потом обратились они к Зи Тханю:

- Жаль, в нашей вольнице всяк себе голова. Нет у нас мудрого предводителя, и узы наши непрочны. Вас, милосерднейший. Повелитель, нам послало само Небо.

- О! - отвечал Зи Тхань. - Мы равно могучи в делах словесных и бранных! И Нам любой чин по плечу! Но ведь из Царства мрака к живым не найти дороги, как же оставим Мы здесь Нашу старую мать?

Демоны тут сказали:

- Ах нет, мы просим лишь Повелителя употребить свою силу и власть. Днем будем мы скрываться, каждый в своих пределах, а по ночам - слать к вам гонцов с докладом. Повелителю вовсе и нет нужды уходить к Девяти источникам. Разве посмели бы мы вас этим обременять?

- Вы обратились к Нам сами, - заявил Зи Тхань, - по собственной воле. Знайте же, есть у Нас шесть условий, и, если не присягнете вы следовать им во всем, уговор невозможен.

Демоны отвечали согласием, прося разрешенья на третью ночь вернуться и возвести алтарь для клятвы.

Все собрались в срок. Опоздал лишь один старый демон. И Зи Тхань тотчас велел отрубить ему голову. Демоны затрепетали от страха. А Зи Тхань объявил им свою волю:

- Отныне не смеете вы пренебречь ни одним Нашим приказом, - не вернетесь к своим похотливым привычкам, не будете рушить своими кознями человеческие судьбы, не грабить станете вы людей, а помогать им в беде, днем не возьмете чужого обличья, ночью не соберетесь в лихие ватаги! Всех, кто Нам будет покорен, примем под Нашу руку, а смутьянов Мы покараем без всякой жалости. Извольте-ка вдуматься в Наши слова, дабы не каяться после.

Затем разбил он их на разряды, поделил на дружины и распорядился: что б ни случилось, тотчас ему докладывать.

Так прошло более месяца, и однажды, когда Зи Тхань предавался праздности, пришел к нему некто, назвался послом Повелителя мрака и передал приглашенье Владыки. Зи Тхань совсем уж решился его отвергнуть, но незнакомец сказал:

- Это ведь воля пресвятого Зием Выонга. Видя вашу решительность и твердость, он намерен пожаловать вам высокий чин. Вам не грозят ни малейшие утесненья, и, право, отказываться не стоит. Прошу вас, возьмите срок подлинней - на раздумье; а там уверен, вы захотите сами пожаловать к нам. Я вас встречу тогда на дороге.

Умолк и исчез неведомо куда.

Зи Тхань потребовал к себе демонов и стал их расспрашивать.

- Почтительно сообщаем, - ответили демоны, - все чистая правда. Просто мы не успели сами известить Повелителя. Недавно Зием Выонг, видя броженье и неспокойствие в мире, учредил четыре Приказа демонов и, поставив над каждым военачальника, дал им власть казнить или миловать и право решать людские судьбы. Сила их велика, не то что у прочих чинов. Слава же ваша, о Повелитель, известна повсюду, сам Зием Выонг знает о ней и слышал все, что мы говорили про вас. Вот и решил он пожаловать вам эту высокую должность.

- Ну, а ежели говорить без обиняков, удача Нам выпала или несчастье? - спросил Зи Тхань.

- В преисподней у Зием Выонга достойных мужей оделяют не хуже избранников Будды. Подкупом там ничего не добьешься и случаем не продвинешься. Верный долгу, пусть мал и низок, возвысится, о нечестивце же, взысканном славой, не будет и речи. Кому, как не вам, править, учить и вразумлять? Но если Повелитель, из-за приверженности к семье, заколеблется и промедлит, должность достанется другому, а нас это опечалит.

Щелкнул Зи Тхань языком и ответил: - Хоть смерть ненавистна, по слава и власть не даются даром. Ведь тонкая кисть от тонины своей скоро сотрется, и срубят сосну из-за густых ветвей; фазану грозит беда не из-за ярких перьев, и не от белизны своих бивней умирает слон; диких гусей стреляют не потому, что они не гогочут, - лишь никчемный конский каштан долго живет на свете. Янь Хуэй тридцати двух лет от роду стал Письмоводом в Подземном царстве, а Чан-цзи, когда он сочинил описанье Небесных чертогов, едва было двадцать семь. Праведному человеку при яшзни негоже отягощаться златом и ступать по дорогим каменьям - лучше оставить навек по себе добрую славу. Ради чего же обречены Мы склонять голову в этом нечистом мире? Нет, долгожительство не сравнится с раннею смертью!

Тотчас привел он в порядок дела по дому и умер.

В те времена сельский житель по имени Ле Нго, задушевный приятель Зи Тханя, странствовал по Светлой земле Куе и поселился там на постоялом дворе. Однажды, едва пробили первую стражу, Ле Нго увидал благородного всадника, окруженного челядинцами и слугами. Они подошли спросить разрешения на постой. Хозяин, подняв штору, вышел навстречу гостю. Тут Ле Нго изумился, до того всадник своим голосом напоминал Зи Тханя, только лицом он слегка отличался от умершего друга.

Ле Нго направился было к дверям, избегая гостя, но тот сказал:

- Давний друг сразу узнал вас, а вы - ужель вы его не вспомнили?

Тут гость открыл свое имя, происхожденье и должность в Подземном царстве и сказал, что ради старинной дружбы отыскал Ле Нго и пришел повидаться с ним.

Без промедления сняв кафтан из овчины, Зи Тхань послал хозяина за вином, чтобы выпить и развеселиться.

Осушив чашу-другую, Ле сказал:

- Я ведь держался всегда добродетели не напоказ, а душою и сердцем. Ни в чем не искал я корысти, никому не чинил зла. Я ль не учил других, в меру сил и познаний, и сам не стремился постигнуть еще неведомое? Не обольщался я смутными мечтами, не желал чрезмерного. За что же лишен я добра и пропитания и ищу чужих милостей? Почему мои чада плачут от голода, а жена горюет и жалуется на стужу? Отчего, воротясь восвояси, не нахожу я и хижины, где бы укрыться от ветра, а выходя в путь, не имею даже шляпы из листьев - прикрыться от дождя? За что отовсюду валятся на меня напасти и беды? Вот из друзей моих многие достигли чинов и мест, а дарованьями мы равны, хоть молва о нас и различна. Почему же одним выпадает счастье, а другим - нужда и горе?

- Как ни молись, - ответил Зи Тхань, - не выпросишь знатности или богатства, и бедность предрешена судьбой. Потому и умер от голода Дэн, владея медной горой; а Чэ, появясь на свет, лишил достояния Чжу. И не по этой ли самой причине разбушевался ветер подле горы Маян и молния расколола плиту с письменами у пагод Цзиньфу? Когда бы не рок, неужто все люди высокого нрава, как Янь или Минь, не вознеслись бы к голубым облакам, а искусные сочинители, вроде Ло или Лу, оставались простолюдинами? Вот и выходит: несотворенное - совершается волею Неба, непрошеное - даруется судьбой. Лучший удел достойного мужа - бедность, не знающая лести, и умеренность, чуждая соблазнов. Всяк на своем поприще пусть радеет, сообразуясь с делами, - не более. Ибо везения и неудачи, падения и взлеты никому из людей не подвластны. Давно было выпито вино, а они - и раз и другой вытянув фитиль фонаря - толковали о том, о сем и не могли наговориться.

Когда на другой день сошлись они для прощанья, Зи Тхань, удалив всех прочих, сказал другу:

- Я выполняю указ Повелителя Неба. Величество приказывает, в дополнение к прежним моим обязанностям, возглавить воинство моровых поветрий и развести его по округам и уездам. К поветрию должно прибавить голод и смуту. Достоянье людское пойдет прахом, ото всего добра едва останется половина, а то и поменее. Все, чьи истоки счастья мелки и скудны, разорятся вконец. Жаль, жребий вашей семьи непрочен, и, думаю, не избежать вам беды. А потому возвращайтесь скорей восвояси, полно вам мешкать в чужих краях.

- А я ведь надеялся прибегнуть к вашей помощи и защите, - сказал Ле. - Ужель это невозможно?

- Увы, - отвечал Зи Тхань, - живете вы же в моих землях, и заступить рубежи я не властен. К северу от Янцзы - моя вотчина, а все, что западнее, - под рукой военачальника из семьи Динь. Мое войско - демоны в черных одеждах, они сохранили еще зачатки добра; но демоны в белом из полчища Диня большею частью злы и коварны. Вам хорошо бы заранее приготовиться ко всему.

- Что же мне делать? - спросил Ле.

- Каждый наш полководец по ночам выводит в поход более тысячи демонов - разносить поветрие по городам и весям. Надо бы вам поставить у дома столы да подносы с питьем и едой. Демонов после долгой дороги одолеют, конечно, голод и жажда, и они, не задумываясь, накинутся на угощение. Ну, а вы сами спрячьтесь в укромном месте, покуда их трапеза не подойдет к концу. Тогда выходите и падайте перед ними ниц. Кланяйтесь, но "ни о чем не просите. Кто знает, не повезет ли, не выйдет ли вам облегченье?

Тут они оба заплакали и распрощались.

Едва воротился Ле Нго домой, вспыхнул жестокий мор. Жену и детей свалил тяжкий недуг, они никого уже не узнавали.

Тотчас Ле сделал все, как сказал Зи Тхань, и ночью приготовил у себя на дворе обильное пиршество. Само собою, слетелось множество демонов. Поглядели они друг на друга и говорят:

- Голодны все мы ужасно! Как же уйти от этого угощения? Не грех и выпить здесь чашу-другую вина.

Не медля, собрались они в круг и подняли чаши. Посредине степенно уселся некто в багряной одежде, прочие же почтительно стали поодаль, держа в руках кто нож или молот, а кто и счетную книгу.

Дождавшись, покуда их трапеза не подошла к концу, покинул Ле Нго свое убежище, пал на колени и начал без устали кланяться. Демон в багрянице крикнул:

- Зачем это отродье оскверняет нам пиршество?!

Прочие отвечали:

- Наверное, он - хозяин всего угощения. Семью его поразил недуг, и он молит о милосердии.

Демон в багрянице бросил в сердцах свою счетную книгу и крикнул:

- Слыхано ль, ради убогой снеди менять предначертанья судьбы?!

- Но мы, - возразили прочие, - вкусили уже от его щедрот! Как же не внять его просьбе и не помочь ему? Пусть угрожают за это нам кары и даже смерть - мы готовы па все!

Демон в багрянице задумался, потом взял кисть, раскрыл свою книгу и, зачеркнув красной тушью более десяти слов, удалился.

День-два спустя в семье у Ле все исцелились. И он, тронутый благодеянием друга, поставил близ дома алтарь, где поклонялся его памяти.

Односельчане, бывало, приходили туда с молитвой и всегда обретали просимое.

* * *

Нравоучение. Увы! Как можно презреть дружбу, одну из пяти истинных добродетелей?

Хорош ли, плох ли рассказ о Повелителе демонов ночи - об этом не стоит и спорить. Одно лишь достойно упоминанья и разговора - встреча Зи Тханя с другом, - ведь он, избавя Ле Нго от страшной беды, доказал: для истинной дружбы и смерть не помеха.

Ужель не раскаются, не устыдятся, слушая этот рассказ, все, чье содружество прочно лишь на пирах, за яствами и вином, чья верность и мужество меняются и исчезают вместе с превратностями судьбы и кто, отвернувшись, не признает друзей, попавших в беду.