Нейробиологические корреляты руминаций

Определённые познавательные дефициты, предрассудки или изменения в нервной деятельности могут быть как причиной, так и последствием руминаций (Аткинсон Р.Л., Аткинсон Р.С., Смит Э.Е., Бем Д. Дж., Нолен-Хоэксема. – 2003). Дефицит в концентрации и памяти является общим в депрессии, особенно на задачах, в которых внимание не ограничено рамками задачи и когда его легко перенаправить на личные проблемы или ненужную информацию. Руминации далее могут ухудшать концентрацию и память на нейтральные стимулы, отвлекая внимание депрессивных лиц во время когнитивных задач, таким образом снижая общую производительность (Watkins E. – 2008; Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).

Руминации могут быть связаны с дефицитом в ингибиторных системах. Таким образом, предполагается, что руминативное мышление будет ассоциироваться с изменением активации в нейронных областях, вовлечённых во внимание негативного влияния, самореференцией обработки и ингибирование негативной информации (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).

Нейровизуализационные исследования показали, что задачи, которые вызывают отрицательные эмоции или требуют участников сосредоточить внимание на негативном воздействии, связанны с деятельностью в миндалевидном теле. Напротив, самореференция обработки связана с активизацией деятельности в ряде областей, включая переднюю медиальную кору (медиальная лобная извилина и/или передняя поясная кора) и заднюю медиальную кору. Наконец, дефицит в торможении негативных эмоциональных раздражителей был связан с деятельностью в ростральной плоскости передней поясной коры. В свою очередь, несколько нейровизуализационных исследований руминаций показали различия между существованием руминаций и их отсутствием этих областях головного мозга, при выполнении эмоциональных задач, которые связанны с самореференцией мысли или подавлением эмоций (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).

Два исследования показали, что участники, которые больше подвержены руминативному мышлению, имеют более активную работу миндалевидного тела в ответ на негативные стимулы или при оценке негативных фотографий. Кроме того, Рэй и его коллеги предполагали, что негативное влияние растёт путём интерпретации отрицательных фотографий. Рэй и его коллеги также нашли повышенную активность в левой вентролатеральной префронтальной коре, когда испытуемые просто смотрели на негативные фотографии без всяких инструкций. (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).

Джурманн и Готлиб обнаружили, что больше активности в ростральной передней поясной коры было связано с большей способностью подавлять отрицательные дистракторы депрессивных и не депрессивных участников. Кроме того, участники, которые больше подвержены руминации, независимо от их статуса депрессии, показали низкую активность в ростральной передней поясной коре при попытке препятствовать негативным дистракторам. Это свидетельствует о том, что дефицит в торможении негативных раздражителей, дисфорического размышления может быть связано с пониженной передней поясной активностью (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).

Джонсон, Нолен-Хоксема, Митчелл, и Левин обнаружили, что дисфорические лица и лица с высоким уровнем руминаций показали низкую активность в передней медиальной префронтальной коре во время мыслительной задачи, чем недепрессивные участники. По мере того как передняя префронтальная кора связана с мышлением о целях завершения, говорит о том, что дисфорические испытуемые были менее склонны к активности в областях, связанных с положительной самоотносимой обработкой при руминациях. Дисфорические испытуемые и испытуемые, с руминативным мышлением показали большую активность, передней и задней медиальной префронтальной коре во время отвлекающих испытаний, предлагая устойчивый самоотносимую обработку даже тогда, когда они должны были быть участвовать в отвлекающих мыслях. Это согласуется с ранее рассмотренными поведенческими доказательствами, утверждающими, что руминации связаны с трудностями в расцеплении с самофокусирующимися мыслями, когда было бы целесообразно сделать это (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).

В свою очередь, депрессия связана с изменениями в структуре и функционировании гиппокампа и ПФУ, и, как уже отмечалось выше, руминации связаны с смещёнными процессами памяти и с изменённой активностью в префронтальных областях. Понимание о нейробиологических коррелятах руминации может пролить свет на возможные вклады к тенденции руминирования. Такие исследования также могут предоставить информацию о механизмах, с помощью которых руминативное мышление способствует депрессии (Watkins E. – 2008; Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).

Выводы

Рассмотрев клиническую картину депрессии, мы выяснили, что течение и прогноз депрессивных расстройств зависят от разнообразных факторов, начиная с наследственной склонности к заболеванию, наличия или отсутствия личностного расстройства и заканчивая адекватностью поддержки, которую пациенты получают от близких, друзей, семьи, и других людей из их социального окружения. Но также следует понимать, что преходящие чувства апатии, разочарования и печали являются частью нормального человеческого функционирования, поэтому важно чётко различать депрессию клинического уровня от нормальной адаптивной реакции на стресс, фрустрацию и утрату, проявляющейся тоской.

Мы изучили понятие «руминации» и основные аспекты теорий относительно руминативного мышления. В теории стилей реагирования Нолен-Хоэксеммы руминации рассматриваются как ответ на депрессивное настроение, в то время теория контроля Мартина и Тессера, определяет их появление как следствие на недостающие компоненты, которые требуются мысли. Так же мы рассмотрели метакогнитивную модель руминаций Уэллса.

Изучив литературу по данной теме, мы пришли к выводу, что ассоциативная связь депрессивного настроения и руминативного мышления приводит к тому, что человек привыкает реагировать на свои ощущения определённым образом, так же его мышление становится всё более автоматизированным и менее спонтанным; поведение всё чаще складывается из воспоминаний о реакциях на подобные случаи в прошлом. В жизни людей появляется множество моментов, которые проживаются в автоматическом режиме, «по привычке», что в совокупности с дисфорическим настроением может привести к возникновению депрессивного эпизода.

Заключение

В данной работе мы проанализировали понятия «депрессия», «эмоциональная дезадаптация», «руминативное мышление».

При написании курсовой работы по данной теме, нами была изучена различная отечественная и зарубежная литература, проведён теоретический анализ и изучена клиническая картина депрессии.

Мы оценили влияние руминаций на развитие аффективных расстройств и выяснили, что руминация является одним из факторов депрессивных расстройств в дополнение к субклиническим депрессивным симптомам. Важной задачей для будущих исследований является изучение влияния руминативного мышление на хронические депрессивные эпизоды с использованием больших образцов и более комплексные мер хронизации.

Руминации также прогнозируют симптомы тревоги и смешанного тревожного-депрессивного расстройства, а также депрессии в одиночку. Руминативное мышление может быть одной из причин для общей коморбидности тревоги и депрессии. Конкретное содержание руминаций в любой момент может повлиять на тревогу или депрессию, но также может держать человека в любом тревожном или подавленном настроении большую часть времени (Nolen-Hoeksema S., – 2000).

Практическая значимость данной курсовой работы заключается в возможности её использования для дальнейших исследований на последующих курсах.

Так же следует отметить необходимость адаптации на русский язык зарубежных источников по данной теме.

Список использованной литературы

1. Аткинсон Р.Л., Аткинсон Р.С., Смит Э.Е., Бем Д. Дж., Нолен-Хоэксема С. Введение в психологию / под общ. ред. В. П. Зинченко, А. И. Назарова, Н. Ю. Спомиора – СПб.: «Прайм-ЕВРОЗНАК». – 2003. – С. 478, 510-517.

2. Гаранян Н. Г. Депрессия // Клиническая психология: в 4 т.: учебник для студентов учреждений высшего проф. образования / под ред. А.Б.Холмогоровой. Т. 2. Частная патопсихология. – 2-е изд., стер. – М.: Издательский центр «Академия». – 2013. – Гл. 3. – С. 126–179.

3. Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б., Евдокимова Я.Г., Москова М.В. Психологические факторы эмоциональной дезадаптации у студентов // Вопросы психологии. – 2009. – № 3. – С. 16– 26.

4. Каплан Г., Сэдок Б., Расстройства настроения // Клиническая психиатрия / Каплан Г., Сэдок Б., – М.: ГЭОТАР МЕДИЦИНА, 1998. – Гл. 9. – С. 141– 160.

5. Классификация психических расстройств МКБ-10. Исследовательские диагностические критерии. F30 - F39 Расстройства настроения (аффективные расстройства). – Электрон. ст. - Режим доступа к ст.: http://webmed.irkutsk.ru/doc/pdf/icd10ps.pdf.

6. Образовательная программа по депрессивным расстройствам. Общая часть. Основные аспекты депрессии / под ред. В. Н. Краснова. – М.: НИИ Психиатрии, 2010. – С. 5-117.

7. Пуговкина О.Д. Mindfulness-based cognitive therapy: Когнитивная психотерапия, основанная на осознанности в лечении хронической депрессии // Современная терапия психический расстройств. – 2014. – № 2. – С. 26-30.

8. Пуговкина О.Д. Нарушения социального познания при депрессии: теоретические подходы, методы изучения и выделенные дефициты // Консультативная психология и психотерапия. – 2014. – № 4. – С. 80-91.

9. Пуговкина О.Д., Паламарчук Л.С. Социальный интеллект и хронификация депрессии // Консультативная психология и психотерапия. – 2013. –№ 1. – С. 114-125.

10. Пуговкина О.Д., Холмогорова А.Б. Нарушения социального познания при депрессиях // Журнал неврологии и психотерапии. – Московский научно-исследовательский институт психиатрии, Москва. – 2015. – Вып. 2. – С. 20– 22.

11. Труевцев Д.В., Сагалакова О.А. Руминации в контексте метакогниций, неадаптивных схем и психической ригидности // Известия Алтайского Государственного Университета – 2011. – № 2-2. – С. 69– 72.

12. Donaldson C., Lam D. Rumination, mood and social problem-solving in major depression // Psychological Medicine. – 2004. – № 34. – С. 1309–1317.

13. Donaldson C., Lam D., Mathews A. Rumination and attention in major depression // Behaviour Research and Therapy. – 2007. – № 45. – С. 2664–2676.

14. Flynn M., Kecmanovic J., Alloy L. An Examination of Integrated Cognitive-Interpersonal Vulnerability to Depression: The Role of Rumination, Perceived Social Support, and Interpersonal Stress Generation // Cogn Ther Res. – 2010. – № 34. – С. 456–466.

15. Lo C., Ho S., Hollon S. The effects of rumination and negative cognitive styles on depression: A mediation analysis // Behaviour Research and Therapy. – 2008. – № 46. – С. 487–494.

16. McLaughlin K., Nolen-Hoeksema S. Rumination as a transdiagnostic factor in depression and anxiety // Behaviour Research and Therapy. – 2011. – Vol. 49. – С. 186–192

17. Nolen-Hoeksema S. The Role of Rumination in Depressive Disorders and Mixed Anxiety/Depressive Symptoms // Journal of Abnormal Psychology. – 2000. – Vol. 109. – № 3. – С. 504– 510.

18. Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. Rethinking Rumination // Perspectives on Psychological Science. – 2008. – Vol. 3. – № 5. – С. 400– 424.

19. O’Connor R., Noyce R. Personality and cognitive processes: Self-criticism and different types of rumination as predictors of suicidal ideation // Behaviour Research and Therapy. – 2008. – № 46. – С. 392–400

20. Rusting C., Nolen-Hoeksema S. Regulating Responses to Anger: Effects of Rumination and Distraction on Angry Mood // Journal of Personality and Social Psychology. – 1998. – Vol. 74. – № 3. – 790– 802.

21. Watkins E. Constructive and Unconstructive Repetitive Thought // Psychological Bulletin. – 2008. – Vol. 134. – №. 2. – С. 163–206

22. Watkins E., Moulds M. Reduced concreteness of rumination in depression: A pilot study // Personality and Individual Differences. – 2007. – № 43. – С. 1386–1395

23. Watkins E., Nolen-Hoeksema S. A Habit-Goal Framework of Depressive Rumination // Journal of Abnormal Psychology. – 2014. – Vol. 123. – №. 1. – С. 24–32.