Русские геополитические истоки

Геополитика в России подпитывалась многими течениями, берущими начало в лоне географических, гуманитарных, естественных наук. Об универсальности научных интересов Н.Я. Данилевского, оказавшего сильное влияние на формирование взглядов геополитиков-евразийцев, мы еще скажем. Нельзя не отметить и статьи В.Ф. Головачева «О значении флота для России на основании истории», работы С.А. Скрегина «Мореходство и его влияние на развитие российского государства».

Большой интерес представляют труды вице-адмирала, крупного теоретика морского дела, этнографа, экономиста иполитика Василия Михайловича Головкина (1776—1831). Его книгой «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах» зачитывались не только в России, но и во всей Европе. Сочинения мичмана Мореходова (под таким псевдонимом публиковался Головнин) «О состоянии Российского флота в 1824 году», напечатанные в Санкт-Петербурге в 1861 г., содержат много идей, которые гораздо позже Головнина развил американец А. Мэхэн.

Наиболее глубоко, с нашей точки зрения, исследовал интересующую нас проблему морской истории старший лейтенант флота Е.Н. Квашнин-Самарин. Его фундаментальную работу «Морская идея в Русской земле. История до Петровской Руси с военно-морской точки зрения» можно назвать настольной книгой по геополитике. В ней прекрасно показано огромное значение флота в становлении русской государственности с VIII по XVIIIв. Книга была издана Морским генеральным штабом в Санкт-Петербурге в 1912 г.

Нельзя не упомянуть труды Михаила Васильевича Ломоносова (1711—1765), написавшего трактат «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию» (1763) и «Примерную инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к поисканию пути на Восток Сибирским океаном» (1765). Идеи этого гениального русского ученого стали востребованы только в начале XXI в., о чем мы еще будем говорить.

В 1853 г. была издана любопытная книга Владимира Ивановича Даля (1801—1872) «Матросские досуги». Автор известного четырехтомного «Толкового словаря живого великорусского языка» тоже видел Россию могучей морской державой.

4. Русская школа геополитики 115

Нельзя не упомянуть и вклад в развитие морской идеи величайшего ученого Д.И. Менделеева. В архивах найден черновой вариант его докладной записки СЮ. Витте «Об исследовании Северного Полярного океана»¹.

Но решающее воздействие на формирование геополитических идей все же оказала география. Сочинения крупных русских ученых-географов А.И. Воейкова («Будет ли Тихий океан главным морским путем земного шара?»), географа и демографа П.П. Семенова-Тян-Шанского («Значение России в колонизационном движении европейских народов»), труд Л.И. Мечникова («Цивилизация и великие реки. Географическая теория развития современных сообществ»), военного географа Д.А. Милютина и других ученых подготовили хорошую теоретико-методологическую базу для формирования отечественной геополитической школы.

Ее основателями можно считать военного географа, статистика, Д.А. Милютина, а также А. Вандама, издавшего в 1912 г. геополитический труд «Наше положение». Но наиболее крупным представителем русской геополитической школы по праву считается В.П. Семенов-Тян-Шанский — единственный автор, развивавший геополитические идеи в Советской России, который в 20—30-х гг. XX в. был профессором страноведения географического факультета Ленинградского государственного университета (подробнее о его геополитических концепциях будет рассказано дальше).

Первыми в России, кто поняли огромную важность роли пространств в развитии государства, были полковник Языков и генерал-фельдмаршал России Д.А. Милютин.

Войны Французской республики и Наполеона, их огромный пространственный размах дали толчок к осмыслению роли пространства (географического фактора) в военных операциях. Первый русский учебник по военной географии был написан для русской Академии Генерального штаба полковником Языковым. Он поставил вопрос о влиянии на военные действия не только топографии, но и состава населения, экономики, государственного устройства, военной администрации, климата, этнологии, философии и даже богословия.

Дмитрий Алексеевич Милютин (1816—1912) — автор многих трудов, но наибольший интерес с точки зрения геополитики представляет работа «Критическое исследование значения военной геогра-

¹ Россия морей. - М.: Институт ДИДИК, 1997. - С. 571-573.

116 I. Теоретические основы геополитики

фии и военной статистики». В ней заложены идеологические и теоретические основы русской геополитики.

В 1846 г. полковник русской армии Д.А. Милютин подвел черту под дискуссией о предмете военной географии, выпустив брошюру «Критическое исследование значения военной географии и военной статистики». Блестящий офицер (генерал в 40 лет), ученый с обширными познаниями, обладающий мощным аналитическим умом, Милютин в 1860 г. стал заместителем (товарищем) военного министра а затем возглавлял военное министерство. В последние годы жизни Александра II, после отставки канцлера Горчакова в 1878 г., фактически под его началом оказалось и министерство иностранных дел.

Милютин верно определил геополитические приоритеты России. Основным ее противником он считал Британскую империю, но предпринимать активные действия против Великобритании считал преждевременным. Россия еще не залечила раны Крымской войны 1853—1856 гг. Для поддержания равновесия в Европе и на Ближнем Востоке, по его мнению, нужен был военно-политический союз России и Германии.

В Средней Азии Россия стремилась подчинить себе огромный Туркестанский край, где необходимо было ликвидировать феодальную зависимость среднеазиатских городов от полудиких племен кочевников. По сути, в Туркестане Милютин делал все, для того чтобы занять необходимые позиции, с которых можно было бы угрожать Индии — основе могущества Британской империи, которая была одновременно и ее ахиллесовой пятой.

Сложны и противоречивы были и геополитические отношения России с Турцией. По плану военного министра турок нужно было изгнать из Европы и создать Балканскую конфедерацию под общим покровительством Европы, проливы должны получить нейтральный статус¹.

Персия и Китай получали гарантии Российской империи от всех превратностей английской политики. Персию и Китай, как и США, Д.А. Милютин считал естественными союзниками России².

Плоды геополитических расчетов генерал-фельдмаршала, умевшего мыслить континентами, Россия смогла пожинать уже в 1877—

Милютин Д.А. Записка: Мысль о возможном решении Восточного вопроса в случае окончательного распадения Оттоманской империи (ГБЛ. Ф. Милютина ДА М. 8104).

См.: Морозов Е.Ф. Последний фельдмаршал //Русский геополитический сборник. - 1997. — № 2. - С. 36.

4. Русская школа геополитики 117

1878 гг. Русские войска тогда били турок на Балканах, а английская эскадра смогла решиться только на маневрирование в проливе Дарданеллы. Британию больше беспокоили казачьи полки, расквартированные в Мерве и Ташкенте, нацеленные на Индию.

Таким образом, за 10—11 лет в Европе и на Балканах создалась совершенно иная геостратегическая и геополитическая ситуация. Все это стало возможным в силу ряда объективных условий и субъективных факторов. Одним из этих факторов было практическое применение знаний по военной географии, разработанной русскими офицерами-учеными Языковым, определившим военную географию как науку теоретическую, отрасль или часть военной стратегии, а в большей степени Д.А. Милютиным.

Последний генерал-фельдмаршал России справедливо критиковал работу Языкова и других писателей (европейских), «старавшихся, военной географии, придать некоторое значение специальное и самостоятельное», он отмечает, что «ни один не достиг этой цели в самостоятельном исполнении, и что в немногих сочинениях, служащих образцами отдельных описаний театров войны, все исследования к другим эпохам применены быть не могут» (стилистика сохранена полностью. — Н. Н.)¹.

Предметом военной географии и военной статистики, по мнению Милютина, являются общие и частные закономерности функционирования и развития государства — политическая система, экономическая и военная мощь, территория, географическое положение, а также общие топографические свойства — очертания границ, включая соседей: «иное государство растянуто на большое протяжение или разбросано отдельными частями, другое округлено и составляет сплошную массу; одно по своему положению есть государство исключительно континентальное, другое исключительно морское; одно принуждено иметь для обороны сравнительно гораздо большие войска, чем другое; одно обращает главное внимание на сухопутные войска, другое на флот»².

Как видно из этого фрагмента работы, русский военный ученый еще в 1846 г., т.е. задолго до рождения Макиндера и в то время, когда другому крупнейшему теоретику США, автору теории «морского могущества» было только шесть лет, ставил вопросы о роли пространства, очертания береговых линий и границ, роли того или иного вида войск в защите государства.

¹ Милютин Д.А. Критические исследования значения военной географии и военной статистики//Русский геополитический сборник. — 1997. — № 2. — С. 43.

² Милютин ДА. Указ. раб. С. 47.

118 I. Теоретические основы геополитики

Далее в своей работе последний генерал-фельдмаршал Российской империи рассуждает как классик геополитической науки, превосходя во временнум отношении Ратцеля и Челлена: «Производительность почвы, климат и другие свойства местности определяют собственные средства государства... Наконец, сообщения водные и сухопутные, искусственные и естественные... облегчают или затрудняют перевозку...»¹

Под углом зрения основных принципов геополитики рассматривает Д.А. Милютин проблему народонаселения и роль государственного устройства в геополитическом и геостратегическом отношении.

Если в работах Милютина геополитические идеи были похожи на вкрапления в военную географию и статистику, то уже в начале XX в. появились оригинальные геополитические работы. К их числу можно смело отнести солидный труд А. Вандама «Наше положение», вышедший в 1912 г. Давая характеристику местоположения России, он, в частности, пишет: «Несмотря на большие размеры своей территории, русский народ, по сравнению с другими народами белой расы, находится в наименее благоприятных для жизни условиях»². И далее, развивая эту мысль, ученый констатирует: «Страшные зимние холода и свойственные только северному климату распутицы накладывают на его деятельность такие оковы, тяжесть которых совершенно незнакома жителям умеренного Запада. Затем, не имея доступа к теплым наружным морям, служащим продолжением внутренних дорог, он испытывает серьезные затруднения в вывозе за границу своих изделий, что сильно тормозит развитие его промышленности и внешней торговли и, таким образом, отнимает у него главнейший источник народного богатства»³. Отсюда, отмечает ученый, в народных массах хранится инстинктивное стремление «к солнцу и теплой воде», что определило положение русского государства на театре борьбы за жизнь.

Мысли А. Вандама перекликаются с идеями, высказанными моряком-историком Е.Н. Квашниным-Самариным: «Ведь многие в России до сих пор не понимают того, что на море лежат главные русские интересы», что «флот более верное средство для защиты их интересов»⁴.

¹ Милютин Д.А. Указ. раб. С. 47.

² Вандам А. Наше положение — СПб., 1912. — С. 5.

³ Там же. С. 5—6.

⁴ Россия морей. — М.: Институт ДИДИК, 1997. — С. 196.

4. Русская школа геополитики 119

Вандам полностью разделяет точку зрения Милютина, что главным геополитическим, геостратегическим противником нашей страны является Англия. Это противостояние, по его мнению, определяет облик мира. Если пользоваться понятиями геополитики, то он говорит о противостоянии морской и континентальной держав. По этому поводу он пишет: «Главным противником англосаксов на пути к мировому господству является русский народ». И главные их цели— оттеснить русских «от Тихого океана в глубь Сибири, вытеснить Россию из Азии на Север от зоны между 30-м и 40-м градусами северной широты»¹.

Для того чтобы противостоять англосаксонской экспансии, нужно создать баланс сил. Противником Британской империи должна стать коалиция «сухопутных держав против утонченного деспотизма Англии». На взгляд русского геополитика, такую коалицию должны составить Россия, Франция и Германия².

Геополитические работы Вениамина Петровича Семенова-Тян Шанского (1870—1942), сына знаменитого путешественника, географа и демографа Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского, многие геополитики, а также ученые различных отраслей знания считают классическими. В очерке по политической географии «О могущественном территориальном владении применительно к России» вышедшем в 1915 г., автор рассмотрел много вопросов, представляющих большой интерес и в конце XX в. Первым из них был вопрос «об естественных границах», где описаны земные оболочки для сгущения органической жизни, миграция и стихийное переселение, естественные границы, главное развитие человечества вне площади Тихого океана. В этой главе Семенов-Тян-Шанский во многом соглашается с идеями немецкого геополитика Ратцеля. Но уже в главе «О формах могущественного территориального владения вообще» виден оригинальный, глубоко продуманный новый подход. Обстоятельно проанализированы проблемы первоначального ареала человечества, значение ледниковой эпохи для развития человека, три среднеземноморских моря на земле, территориальные системы политического могущества — кольцеобразная, от моря до моря, клочкообразная — и результаты их применения.

Он выделял на земной поверхности обширную зону между экватором и 45° северной широты, где расположены три большие океанические бухты: Средиземное море с Черным морем; Восточно-

¹ Вандам А. Указ. раб. С. 99-100.

² Там же. С. 203.

120 I. Теоретические основы геополитики

4. Русская школа геополитики 125

ложения, брожения, гниения и всеобщего заражения. В нашу эпоху, по его мнению, в этот процесс будет втянута вся Вселенная, распри и гражданские войны в России будут постоянно перерастать в мировые столкновения, державы всего мира будут вкладывать свои деньги, интересы, стратегические расчеты во вновь возникшие малые государства и станут соперничать друг с другом, добиваясь преобладания «опорных пунктов», будут покушаться на прямое или скрытое «аннексирование» неустроенных и незащищенных новообразований¹. Ильин пророчески предсказал, куда будут направлены взгляды Германии, Англии, Японии, США, Канады при условии расчленения России, и тогда она превратится в вечный источник войн.

Движение евразийцев

Русская геополитическая школа, как мы отмечали, имела несколько течений, и наиболее мощное из них — евразийское. Главная тема евразийского движения — это утверждение самобытных основ российской истории и культуры. Для этого движения характерна также разработка своих собственных, порой оригинальных, взглядов на мировую и русскую историю. В концепции евразийцев Россия является особым этногеографическим и культурным миром, занимающим срединное положение («Хартленд») между Западом и Востоком, Европой и Азией.

Начало евразийского движения, как полагают многие его исследователи, связано с именами князя Н.С. Трубецкого (1890—1938) — лингвиста и филолога, П.Н. Савицкого (1895—1968) — философа, географа и экономиста, которого все исследователи его творческого наследия причисляют к самым ярким геополитикам, Г.В. Флоровского (1893—1979) — православного богослова, П.П. Сувчинского (1892—1985) — видного ученого искусствоведа.

К евразийцам относят и таких известных ученых, как Г.В. Вернадский (1887—1973) — историк (сын академика В.Н. Вернадского — автора теории био- и ноосферы, основателя школы геохимии, биохимии и др.) и И.А. Ильин (1882—1954) — философ, юрист всесторонне подготовленный специалист, обладавший планетарной провидческой эрудицией и другие русские ученые послеоктябрьской эмиграции.

¹ Ильин И.А. Указ. раб. С. 327.

126 I. Теоретические основы геополитики

В этой среде ученых в начале 20-х гг. XX в. и возникло евразийское движение. Их объединяла идея о России как особом мире, на развитие которого решающее влияние оказал материк Евразия. Концепция евразийцев формировалась во многом на идеях славянофилов и почвенничества Ф.М. Достоевского. Евразийцы, отстаивая эту идею, ввели новый термин для геополитики — «месторазвитие». В это понятие они включили неповторимую географическую среду, основу которой составлял «Хартленд». В этой среде происходило становление не только отдельного индивида, но и крупных человеческих общностей.

Неповторимая географическая среда у П.Н. Савицкого получила название «месторазвитие». В этом термине — взаимосвязь и целостность социально-исторической и географической среды. Он в определенной степени напоминает немецкий термин «Raum». Как известно, Ратцель подчеркивал, что по геологическому устройству, климату, качеству почвы и растительности географическая среда может быть различных типов. Народы исторически приспосабливаются к географической среде, которая накладывает свой отпечаток на образ жизни, нравы, традиции обитателей тех или иных ландшафтов. Месторазвитие, испытывая влияние населяющих его народов, детерминирует формы их хозяйственной деятельности.

Большее месторазвития включает в себя меньшее. Для человечества в целом таким глобальным месторазвитием выступает вся планета. Идея месторазвития П.Н. Савицкого признает множественность форм человеческой истории. Евразия выступает как интегральная форма для многих мелких месторазвитий.

В начале 20-х гг. XX в. в Софии евразийцы выпустили сборники «Исход к востоку. Предчувствия и свершения» и «На путях. Утверждение евразийцев». В сборниках в сжатой форме были изложены основополагающие правила нового геополитического движения. Нетрадиционный подход к теоретическому обоснованию и решению многих геополитических проблем, само название «Евразия», оригинальные проекты преобразования российского общественного устройства — все это привлекло пристальное внимание не только ученых, но и читающей публики Запада.

Постепенно центр евразийского движения переместился из Софии в Париж. И там роль первой скрипки стал играть Л.П. Карсавин. Он не скрывал своей просоветской ориентации, курса на сближение с советской властью и на сотрудничество с ней. Такая позиция Л.П. Карсавина и его сторонников не получила одобрения главных теоретиков евразийцев, и в 30-е гг. годы это движение перестало существовать.

4. Русская школа геополитики 127

Тем не менее идеи евразийства не исчезли совсем, а были возрождены Львом Николаевич Гумилевым (1912—1992), которого судьба свела с Савицким, оказавшим на него огромное влияние.

Истоки идеи евразийцев надо искать в русской истории конца XV в. После разгрома турками Константинополя в 1453 г. центр православия перемещается в Москву (вместе с последней византийской представительницей Палеологов Софией). Конец XV в. и XVI в. являются периодом формирования нового русского самосознания — защитника земель Древней Руси и Великой Степи, православия и наследия византийской культуры. Видимо, поэтому монах Елизарова монастыря Филофей назвал Русь третьим Римом: «Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя согласно пророческим книгам, и это — российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит. А четвертому не бывать»¹.

Эта мысль Филофея получила развитие в трудах славянофилов — братьев Аксаковых, И. Кириевского, А. Хомякова и др. Ее придерживался и П.Н. Савицкий — единственный русский автор, которого можно с полным основанием назвать геополитиком. Он утверждал, что евразийство, конечно, лежит «в общей со славянофилами сфере»².

Следует сказать несколько слов об этом чрезвычайно интересном ученом. Он окончил экономический факультет Петроградского политехнического института, был близок к кадетам. До 1917 г. был сотрудником русского посольства в Норвегии. Судьба свела его в Крыму в армии Врангеля с бывшим легальным марксистом П.Б. Струве. После поражения врангелевцев Савицкий бежал в Болгарию, где работал в журнале «Русская мысль». Затем судьба занесла его в Чехословакию, в которой жил до конца 20-х гг., преподавая в качестве приват-доцента на кафедре экономики и статистики Русского юридического факультета в Праге.

В 1921 г. еще в Софии вместе с князем Н.С. Трубецким Савицкий создал евразийское движение, став главным его теоретиком и идеологом. После взятия советскими войсками Праги в 1945 г. Петр Николаевич был арестован и как человек, противостоящий просоветским настроениям евразийцам-пражанам, был осужден на 10 лет. В 1956 г. Савицкий был реабилитирован, вернулся в Прагу, где умер в 1968 г. До самых последних дней он поддерживал тесные

¹ Памятники литературы Древней Руси. Конец XV — первая половина XVI в. — М.: Художественная литература, 1984. — С. 453.

² Савицкий П.Н. Утверждения евразийцев. — М.: Аграф, 1997. — С. 96.

128 I. Теоретические основы геополитики

связи, переписку (даже в стихах) со своим самым талантливым учеником — Львом Николаевичем Гумилевым.

Мировоззрение большинства евразийцев, не исключая и Савицкого, складывалось, как мы отмечали, под влиянием трудов славянофилов. Но особенно большое влияние оказали на их взгляды работы Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева, идеи которых были наиболее близки евразийцам.

Константин Николаевич Леонтьев (1831—1891) отстаивал известный тезис о том, что «славянство есть, славизма нет». Эту мысль он растолковывал так: этническая и лингвистическая близость славянских народов не является достаточным основанием, чтобы говорить об их культурном и характерном единстве. Евразийцы не были простыми преемниками идей славянофилов. Связывая культуру с религией, судьбой Православия, славянофилы были правы. Но славянство, по мнению евразийцев, не определяет культуру России XIX—XX вв. Савицкий особо отмечал, что нет оснований говорить о славянском мире, его культуре как о русской культуре. Русская культура своеобразна: в ней переплетаются и взаимодействуют евразийские и азиатские элементы. И в этом ее сильная сторона. Подобным образом сочетала культурные элементы Запада и Востока Византия. Ее культура — евразийская.

Кроме того, евразийцы утверждали первенство духовного, культурного родства над этнической общностью. Они также признавали приоритет общности исторических судеб над этнической общностью. Так они понимали упомянутый выше тезис Леонтьева, который первым обратился к восточным корням русской культуры.

У истоков генезиса и развития идей русской культуры в работах евразийцев стоял Николай Яковлевич Данилевский (1822—1885). В книге «Россия и Европа» он развил теорию культурно-исторических типов. Идейное влияние Данилевского на взгляды евразийцев, несомненно, велико, особенно это видно в книге Н.С. Трубецкого «Европа и человечество». Теория культурно-исторических типов Данилевского (см. Приложение к данной книге. — Н. Н.) явно противостоит универсалистским европейским концепциям истории. Европоцентристский подход не давал объективного научного объяснения истории России, народов Востока. История огромного Евразийского региона превращалась усилиями ученых-европейцев в приложение к европейской истории. Предложенный Данилевским полицентризм типов культур давал возможность видеть не однолинейный, а многовариантный образец развития истории человечества.

4. Русская школа геополитики 129

Но во взглядах на развитие культур у Данилевского и евразийцев были и расхождения. Первый относил Россию к славянскому культурно-историческому типу, а вторые считал ее к особым типом евразийской культуры. Кроме того, Данилевский пришел к выводу, что политические, экономические, военные интересы России и Европы противоположны, как противоположны их нравственные ценности: «в политическом смысле Россия не только не Европа, но и Анти-Европа»¹. И далее по этому поводу он пишет: «России ничего не остается, как... открыто, прямо и безоговорочно осознать себя русской политикой, а не европейской, и притом исключительно русской без всякой примеси, а не какого-нибудь двойственного русско-европейского или европо-русского, ибо противоположности несовместимы»².