Тогда почему же союзник так долго за тобой гонялся, дон Хуан?

В этом нет никакой загадки. Союзников привлекают эмоции. И больше всего им нравится животный страх. Когда существо его испытывает, выделяется энергия подходящего союзникам типа. Внутренние эманации союзников подпитываются энергией животного страха. Поскольку мой страх не ослабевал, союзник повсюду следовал за ним. Вернее, мой страх поймал его и не позволял ему оторваться.

Затем дон Хуан рассказал, что отношение союзников к животному страху было открыто древними видящими. Этот тип страха нравится союзникам больше всего на свете, и древние видящие доходили даже до таких крайностей, что специально насмерть пугали людей, чтобы подкормить своих союзников. Древние видящие были убеждены в том, что союзники испытывают вполне человеческие чувства. Однако новые видящие увидели, что это не так. Союзников привлекает только энергия, высвобождаемая эмоциями. И не важно, будет это любовь, ненависть или печаль – все работает одинаково эффективно.

Дон Хуан добавил, что, почувствуй он любовь по отношению к тому союзнику, тот все равно последовал бы за ним. Правда, характер преследования был бы несколько иным. Я поинтересовался, прекратил бы союзник погоню, если бы дону Хуану удалось обрести контроль над своим страхом. Дон Хуан ответил, что в контроле над страхом заключался прием, которым пользовались древние видящие. Они настолько им овладели, что даже научились произвольно генерировать страх. Чтобы постоянно держать своих союзников на привязи, они ловили их на свой собственный страх и постоянно подпитывали, выдавая его порциями.

Древние видящие были ужасными людьми, – продолжал дон Хуан. – Впрочем, прошедшее время здесь неуместно. Они ужасны и по сей день. Они одержимы властью, они жаждут владеть и повелевать всем и всеми.

Даже сейчас, дон Хуан? – спросил я, пытаясь заставить его продолжить рассказ.

Но он сменил тему, сказав, что я упустил потрясающую возможность – быть напуганным сверх всякой меры. То, что я залил щели между рамой и поверхностью зеркала смолой, несомненно, не позволило воде затечь под зеркало. И это сыграло решающую роль: союзнику не удалось разбить зеркало.

– Очень плохо, – сказал дон Хуан. – Может быть, он бы тебе даже понравился. Кстати, во второй раз приходил не тот, который был в первый. Второй идеально тебе подходил.

– А у тебя самого есть собственные союзники, дон Хуан?

– Ты ведь знаешь. У меня есть союзники моего бенефактора. Правда, я не могу сказать, что отношусь к ним так же, как относился он. Он был тихим, но очень страстным человеком и с готовностью отдавал все, чем обладал, включая собственную энергию. Он любил своих союзников и без особых проблем позволял им пользоваться своей энергией для того, чтобы материализоваться. Один из них даже мог принимать уродливую человекообразную форму.

Потом дон Хуан сказал, что, не испытывая особого пристрастия к союзникам, он никогда не давал мне по-настоящему почувствовать, что они из себя представляют. Зато ему самому его бенефактор в полном объеме продемонстрировал их возможности за то время, пока лечил его рану. Началось все с мысли о том, что его благодетель – человек со странностями. Едва избежав когтей мелкого тирана, дон Хуан, как ему показалось, угодил в другую ловушку. Он решил несколько дней выждать, пока силы вернутся к нему, а затем сбежать, когда старика не будет дома. Но старик, видно, прочел его мысли и в один прекрасный день в очень доверительном тоне шепотом сказал дону Хуану, что тот должен поправиться как можно скорее, чтобы они вдвоем смогли ускользнуть от страшного человека, который терроризировал старика. Затем, дрожа от страха и бессилия, старик распахнул дверь, и в комнату ввалился чудовищный человек с рыбьим лицом. Выглядело это так, словно он все время стоял за дверью и подслушивал. Наружности он был неописуемо жуткой – серо-зеленый, с огромным одним-единственным немигающим глазом, а размером – с дверной проем. Дон Хуан признался, что от удивления и ужаса лишился чувств, а на то, чтобы окончательно избавиться от этого наваждения, ему потребовалось несколько лет.

– А как твои союзники, дон Хуан? Они тебе полезны?

– Трудно сказать. В каком-то смысле я даже люблю союзников, которых передал мне бенефактор. Они способны на невероятную привязанность. Но я не могу постичь их. Бенефактор отдал мне их в качестве компании на тот случай, если я вдруг одиноко затеряюсь где-то в этой безбрежности, которая есть эманации Орла.

 

Точка сборки

 

 

После моей схватки с союзником дон Хуан на несколько месяцев прервал объяснение искусства овладения осознанием. Однако наступил день, когда он снова к нему вернулся. Толчком к этому послужило одно весьма странное событие.

Дон Хуан находился в своем доме в Северной Мексике. Был вечер. Я только что приехал. Дон Хуан тут же перевел меня в состояние повышенного осознания. И я мгновенно вспомнил, что в Сонору дон Хуан возвращается каждый раз, когда ему требуется восстановить силы. Когда-то он объяснил мне, что на нагуале лежит громаднейшая ответственность, поэтому у каждого нагуаля должно быть особое место в физическом мире, где имеет место подходящее слияние энергий. Для дона Хуана таким местом была Сонорская пустыня.

Войдя в состояние повышенного осознания, я заметил еще одного человека. Тот прятался в полумраке внутри дома. Я спросил дона Хуана, здесь ли Хенаро. Дон Хуан ответил, что он один, а тот, кого я заметил в доме – не человек, а один из его союзников, который сторожит дом.

Затем дон Хуан сделал довольно странное движение. Лицо его исказила гримаса то ли удивления, то ли испуга. И в тот же миг на пороге комнаты, в которой мы сидели, возникла жуткая человеческая фигура. Появление этого необычного человека напугало меня до такой степени, что у меня закружилась голова. И прежде, чем я успел оправиться от потрясения, человек бросился ко мне и с леденящей кровь свирепостью схватил за руки. Меня встряхнуло, словно по телу пробежал электрический разряд.

Я онемел от неодолимого ужаса. Дон Хуан улыбался. Я мычал и стонал, пытаясь выдавить из себя крик о помощи, когда меня тряхнуло еще сильнее.

Странный человек еще больше сжал мои руки и попытался свалить меня на пол. Дон Хуан очень спокойно велел мне собраться и не бороться со страхом, а следовать в его потоке.

– Бойся, не приходя в ужас, – сказал он.

После этого дон Хуан подошел ко мне вплотную и, не вмешиваясь в борьбу, прошептал прямо мне в ухо, что я должен максимально сосредоточиться на серединной точке тела.

Когда-то, за несколько лет до этого, я по настоянию дона Хуана тщательно, с точностью до миллиметра, обмерил свое тело и абсолютно точно определил местоположение его серединной точки, как по длине, так и по ширине. Каждый раз он говорил, что эта точка – истинный центр всей энергии каждого из нас.

Как только я сосредоточился на этой точке, человек меня отпустил. Тут до меня вдруг дошло, что то, что я принимал за человека – не человек вовсе, а только человекообразная форма. В тот момент, когда я перестал видеть в этой форме человека, союзник превратился в бесформенный ком мутноватого света. Он двинулся прочь. Я последовал за ним. Какая-то мощная сила заставляла меня идти вслед за этим мутноватым светом.

Остановил меня дон Хуан. Он аккуратно вывел меня на крыльцо и там усадил на ящик, которым пользовался вместо табуретки.

Происшествие взволновало меня, но еще больше я был взволнован тем, насколько быстро и окончательно растаял сковывавший меня страх.

Я сообщил об этом дону Хуану. Дон Хуан сказал, что в столь неуловимом изменении состояния нет ничего странного. Страх перестает существовать, после того как свечение осознания переходит в своем движении внутри кокона человека определенный порог.

И дон Хуан начал свой рассказ. Сначала он кратко напомнил мне истины, о которых рассказывал ранее. Не существует никакого мира объектов, но лишь вселенная энергетических полей, которые видящие называют эманациями Орла. Человеческие существа образованы эманациями Орла и являются, по сути, пузырями светящейся энергии. Каждый из нас окружён коконом, который заключает маленькую порцию этих эманаций. Осознание достигается постоянным давлением, которое эманации вне наших коконов, называемые большими, оказывают на те, которые находятся внутри наших коконов. Это осознание даёт начало восприятию, которое имеет место, когда эманации внутри наших коконов настраиваются на соответствующие им большие эманации.

– Следующая истина состоит в том, – продолжил дон Хуан, – что восприятие возможно благодаря точке сборки – особому образованию, функция которого заключается в подборе внутренних и внешних эманаций для настройки. Конкретный вариант настройки, который мы воспринимаем как мир, является результатом того, в каком месте кокона находится точка сборки в данный момент.