Теоретические взгляды Гр.Тури

Серьезная работа в области теории перевода в Израиле прово­дится главным образом в университете Тель-Авива, где существует ка­федра теории и практики перевода. Наибольшую известность получили переводоведческие труды израильского учетного Гидеона Тури, основ­ные статьи и научные доклады которого собраны и опубликованы в книге «В поисках теории перевода» (1980 г.).

 

Г.Тури в течение многих лет разрабатывает собственную концеп­цию перевода, отличающуюся цельностью и последовательностью. Объек­том его исследования служат художественные переводы с различных языков на иврит, но он стремится положить в основу анализа конкрет­ных переводов широкие общетеоретические концепции.

Г.Тури начинает с критики существующих теорий перевода, кото­рые, по его мнению, исходят из неправильных предпосылок. Они всеце­ло ориентированы на исходный текст или даже на исходный язык, опре­деляя перевод как текст на другом языке, эквивалентный исходному тексту. Независимо от того, как определяется сама переводческая экви­валентность, такой подход делает теорию перевода нормативной и огра­ничительной, поскольку она исключает из своего рассмотрения множе­ство реальных переводов, не отвечающих априорным условиям эквива­лентности. При этом остается и недостаточно четкой граница между теорией перевода и контрастивной лингвистикой, поскольку в обоих слу­чаях речь идет о соотношении двух языков. Не решает проблемы и обычное утверждение, что контрастивная лингвистика имеет дело с язы­ковой компетенцией и сопоставляет языковые единицы в системе, а те­ория перевода рассматривает соотношение единиц в реальном речевом употреблении. В любом случае исследуются межъязыковые отношения, в то время как при переводе существенны отношения между текстами. Контрастивная лингвистика и изучение межъязыковых отношений со­здают лишь основу для исследования собственно переводческой пробле­матики, но сама теория перевода не должна быть ориентирована, в пер­вую очередь ни на ИЯ, ни на исходный текст и не быть нормативной.

Г.Тури выдвигает свою концепцию теории перевода, которую он называет «описательной» и которая исходит из иных постулатов. Преж­де всего она принципиально ориентирована не на процесс, а на резуль­тат перевода, на текст перевода. Исходный пункт анализа — функцио­нирование текста перевода в системе текстов на ПЯ. Перевод определя­ется как коммуникация при помощи переводных сообщений в рамках определенных культурно-языковых границ. Она осуществляется тем лучше и успешней, чем ближе текстовые традиции ПЯ и ИЯ. Текст перевода функционирует не только как текст на ИЯ, но и как переводной текст на ПЯ. Такие тексты обладают определенными особыми признаками (а не только своим происхождением), отличающими их от непереводных текстов на ПЯ. Г.Тури приводит ряд доказательств того, что текст

может быть отнесен к числу переводных при самых различных отноше­ниях с оригиналом: (a) Могут быть несколько переводов одного и того же оригинала разной степени близости к исходному тексту. (б) При равном отношении к исходному тексту одни тексты на ПЯ могут признаваться переводами, а другие — нет. (в) Известны случаи, когда признавались переводами тексты, вообще не имевшие оригиналов, но, по-видимому, обладавшие чертами, характерными для переводных текстов. Поэтому, прежде всего, следует ставить вопрос не о том, является ли данный текст переводом, но считается ли он переводом, функциони­рует ли он в качестве перевода в литературе ПЯ

Таким образом, перевод — это телеологическая категория; его про­цесс и результат подчинены его цели: быть переводным текстов в ПЯ.

Отсюда вытекает и трактовка понятая переводческой эквивалентно­сти, эквивалентных отношений между переводом и оригиналом. Они не определяются заранее, а выявляются и описываются путем сопоставления текстов перевода и оригинала. Текст не потому является переводом, что он эквивалентен оригиналу, а, напротив, если это перевод, то по определению он эквивалентен исходному тексту, неэквивалентных переводов быть не может. Если текст признается переводом, то тем самым утверждается, что его отношения с оригиналом суть отношения переводческой эквивалентности. Понятно, что эти отношения могут быть разного типа, но они реальны, наблюдаемы и могут быть изучены и описаны, но не заданы a priori на основе какик-либо теоретических соображений.

Отношения между текстами перевода и оригинала могут класси­фицироваться на основе 3-х оппозиций: (а) Отношения формальные (материальные), т.е. эквивалентность формы, и отношения функцио­нальные — эквивалентность функции, (б) Отношения между существу­ющими соответствиями и при отсутствии соответствий, (в) Отношения, сохраняющие соотношение текста оригинала в системе ИЯ (статичес­кие) и меняющие его (динамические).

Не существует заранее данной иерархии между различными ви­дами эквивалентности, но для отнесения текста к переводному, ведущую роль играют формальные (материальные) соответствия.

Для того, чтобы текст мог бы функционировать в качестве пере­водного текста, он, как и всякий текст, должен быть приемлемым для языковой и литературной систем ПЯ. Но, чтобы быть переводным тек­стом, он должен как можно полнее отражать оригинал, быть адекват­

ным ему. Под адекватностью предлагается понимать гипотетическую величину — максимально точное соответствие оригиналу. При этом можно учитывать обязательные расхождения, вызванные необходимыми различиями между ПЯ и ИЯ, и считать отклонениями от потенциально возможной максимальной адекватности лишь произвольные решения переводчика, или же не делать различия между вынужденными и произ­вольными отклонениями. Текст перевода всегда представляет собой ком­промисс между стремлением к приемлемости и адекватности.

В связи с этим Г.Тури выдвигает концепцию «промежуточного» языка (interlanguage). По его мнению, стремление к адекватности в какой-то степени ограничивает приемлемость текста перевода и приводит к тому, что язык пере­водов занимает особое место в системе ПЯ. Он приобретает определенные особенности, благодаря которым тексты перевода идентифицируются как пере­водные. Этот промежуточный язык не следует рассматривать как нежелатель­ную интерференцию, с которой нужно вести борьбу. Его проявление в переводе может быть желательно, более того, Г.Тури полагает, что это вообще — пере­водческая универсалия, если исходить из того, что теория перевода должна изучать реальные переводы, а не пытаться формулировать какие-то априорные требования переводимости. Промежуточный язык — это, прежде всего, прояв­ление материальной (формальной) эквивалентности: единице ИЯ соответствует в переводе промежуточная единица, появляющаяся в ПЯ под влиянием ИЯ (ИЯ/ПЯ средство). Здесь выявляются три основных случая: (а) Единица создается вне ПЯ — прямое заимствование единицы ИЯ (путем сохранения ее иноязычной формы или при помощи транскрипции или транслитерации). (б) Единица создается как бы между ПЯ и ИЯ — калька (использование знаков ПЯ в рамках структуры ИЯ). (в) Единица создается в ПЯ, но используется под влиянием ИЯ (предпочтение формам ПЯ оказывается вследствие их сход­ства, то есть формального соответствия с единицами ИЯ, хотя функционально они и не равноценны).

Наличие подобного «межъязыка» в переводах подтверждается эмпирически и может быть обосновано теоретически. В качестве такого обоснования Г.Тури указывается на три обстоятельства. Во-первых, как уже отмечалось, появление этого языка обусловлено неизбежным комп­ромиссом при переводе между адекватностью и приемлемостью. Во-вторых, реальная эквивалентность между текстами и единицами ИЯ и ПЯ носит промежуточный характер между эквивалентностью языковой (системной) и речевой (или текстовой). В третьих, межъязык обладает

необходимыми признаками лингвистической системы: у него есть свои структура, и он используется в целях коммуникации, участниками которой выступают переводчик и носитель ПЯ. В связи с промежуточной природой межъязыка его изучение должно носить междисциплинарный характер и проводиться совместными усилиями языкознания, психолингвистики и социолингвистики. В качестве примера Г.Тури указывает на широкое применение в переводах с русского языка на иврит слов с уменьшительными суффиксами, что несвойственно оригинальным текстам на иврите и отражает влияние русского языка, пользовавшегося в определенный период большой престижностью в Израиле.

Помимо межъязыка первого порядка, может существовать и межъязык второго порядка, возникающий при переводе не непосредственно с оригинала, а с перевода на какой-то третий язык или просто под влияни­ем третьего языка. В этой связи Г.Тури указывает на несомненное влияние русского языка на язык переводов на иврит с других языков.

Особое место в концепции Г.Тури занимает понятие «норма пе­ревода», в которое он вкладывает своеобразный смысл. По его мнению, решения переводчика в процессе перевода могут обусловливаться тремя факторами обязательными правилами, навязываемыми языковыми нор­мами, переводческими нормами — основными решениями переводчика, определяющими его стратегию и поведение; и субъективным выбором (идиосинкразиями). В этой триаде переводческие нормы занимают центральное положение между объективным и субъективным.

В художественном переводе предлагается различать литератур­ные нормы и собственно переводческие. По другому признаку различа­ются предварительные и операционные нормы. Предварительные (предпереводческие) нормы определяют политику переводчика при выборе оригинала и при решении вопроса, будет ли перевод осуществляться непосредственно с оригинала или через какой-либо промежуточный язык. Операционные нормы действуют в самом процессе перевода и определя­ют распределение (структурирование) материала в тексте (матричные нормы) и формулирование содержания текста (текстуальные нормы). К ним же относится и «начальная норма»: основная ориентация перевод­чика на оригинал или на нормы ПЯ. В первом случае он будет стре­миться создать адекватный перевод, как можно ближе соответствующий оригиналу и допускающий лишь необходимые изменения, вызываемые различиями между языками и литературами. Во втором случае в центре

 

его внимания будет обеспечение максимальной приемлемости текста перевода с точки зрения языка и литературы ПЯ. При этом в первом случае создается перевод не на ПЯ. а, в лучшем случае, только на какую-то часть этого языка, а то и на искусственный переводческий межъязык. Во втором же случае в литературу на ПЯ входит нe оригинал, а лишь какая-то его версия. Фактически в реальных переводах создается нечто среднее между этими двумя крайностями

Переводческие нормы не задаются заранее, а выявляются путем сопоставительного анализа переводов (текстовой источник), а также путем анализа высказываний о переводе самих переводчиков критиков, теорети­ков и пр. (внетекстовый источник). При сопоставительном анализе могут сравниваться несколько переводов одного и того же текста, сделанные в разные периоды времени, переводы одного текста, выполненные разными переводчиками переводы до и после редактирования. Однако главным ви­дом анализа остается сопоставление перевода с оригиналом, чтобы определитъ насколько перевод эквивалентен и насколько он литературен. При этом при анализе эквивалентности в качестве потенциального инварианта принимается адекватный перевод — максимально приближенный к ориги­налу (возможно, с учетом обязательных отклонений).

Нормы могут быть также: основными (обязательными) и второ­степенными, проявляющимися в виде тенденций и определяющие лишь допустимое поведение (наиболее многочисленные). Кроме норм на вы­бор переводчика влияют и некоторые универсалии поведения переводчи­ка. В качестве иллюстрации последних Г.Тури указывает на общую склонность переводчиков эксплицировать информацию, которая импли­цитно содержится в оригинале.

Между нормами нет строгих границ; один вид норм может перехо­дить в другой, статус нормы зависит от временного периода, принадлежно­сти к определенной литературной школе и т.п. В основе одной нормы может лежать другая, более общая норма. Например, в переводах на иврит отмечается очень широкое использование устойчивых словосочетаний, фра­зеологизмов. Однако это явление вторичное, оно связано со стремлением переводчиков использовать в переводах язык канонических текстов (в пер­вую очередь, библии), которые изобилуют фразеологизмами.

Ориентированность теории на текст перевода не означает отказа от анализа реальных отношений, существующих между переводом и ори­гиналом. Однако такой анализ должен, по мнению Г.Тури, отвечать

 

двум условиям. Во-первых, сопоставляться должны отношения не меж­ду единицами языков, а между единицами текстов — «текстемами». В качестве текстов могут выступать единицы языка, вступающие в тексто­вые отношения (выполняя определенные внутритекстовые функции) и собственно текстовые единицы (абзац, глава, строфа, куплет и пр.). Во-вторых, анализ должен вестись от переводческих решений, обнаружива­емых в тексте перевода, к отношениям между такими единицами этого текста и соответствующими единицами исходного текста и далее к осно­ваниям для таких решений (процессу принятия решений). Такая проце­дура исключает априорную заданность эквивалентных отношений, а об­наруживает их путем сопоставительного анализа всех текстов, признава­емых переводами. Существуют 4 основных типа переводческих отноше­нии (хотя могут быть выявлены и многие другие): 2 типа формальных отношений («этических») — между языковыми средствами ИЯ и ПЯ (языковой тип) и между текстовыми средствами ИТ и ПТ (текстовый тип) и 2 типа функциональных отношений («эмических») — между функциями языковых средство ИЯ и ПЯ (языковой тип) и между функциями текстовых средств ИТ и ПТ (текстовый тип).

При изучении отношений следует учитывать их иерархию: от выс­ших типов к низшим — функционально-текстовые, формально-текстовые, функционально-языковые, формально-языковые. Доминантными являются высшие типы, хотя легче обнаруживаются более низшие типы. Практичес­ки анализ осуществляется от небольших единиц к целому тексту, но при анализе любой единицы должно учитываться ее место в целом.

Среди решений переводчика различаются существующие средства (имеющиеся соответствия) и несуществующие (создаваемые ad hoc). Способы создания новых средств включают заимствования, кальки, изоб­ретение новых единиц в языке перевода или тексте без связи с ИЯ/ИТ (например рифмованный перевод при отсутствии рифмы в оригинале). Текстовые текстемы всегда передаются средствами ad hoc.

Процесс принятия решений может быть заранее заданным (при использовании всевозможных штампов, даже когда у них иная функция в тексте) или подлинно творческим (особенно при определении функции текста в целом и функций его отдельных элементов).

На основе своей теоретической концепции Г.Тури разрабатывает методику анализа и оценки художественного перевода путем его сопос­тавления с оригиналом. Согласно предлагаемой им процедуре исходный

текст анализируется с целью определить, какой потенциально мог бы быть адекватный (максимально эквивалентный) перевод и затем изуча­ется реальная эквивалентность перевода, степень его отклонения от адекватности. При этом отклонения оцениваются как обязательные или как произвольные (в основе которых лежат переводческие нормы). Последние могут рассматриваться с точки зрения обеспечения большей или меньшей степени приемлемости.

Сопоставление осуществляется в три этапа: 1. Анализ исходного текста для определения параметров адекватного перевода и выделения текстем. 2. Сопоставление соответствий к текстемам и выявление нали­чия и характера отклонений от адекватности. 3. Обобщающие выводы о расстоянии между максимальной и реальной эквивалентностями на основе сопоставления многих отдельных текстем.

Хотя основная единица сопоставления — это целый текст, требо­вания экономичности, ограниченность времени и человеческих возмож­ностей вынуждают в качестве такой единицы использовать отдельную текстему. При этом возможны две процедуры отбора: 1. Выбирать наиболее важные элементы текстового анализа (определенные части текста) и рассматривать их как полномочные представители текста в целом, на основе которых можно делать выводы о всем тексте. 2. Выбирать текстемы из разных мест текста, выполняющие по несколько текстовых функции или принадлежащие к разным микроструктурам, и на их основе делать общетекстовые выводы.

Теоретические постулаты Г.Тури дополняются практическим анали­зом переводов на иврит романов ряда европейских писателей в период 1930-1945 гг. Приводимые данные позволяют судить о характере обоб­щений, с помощью которых определяются особенности художественных переводов этого периода. Отмечаются, главным образом, изменения, пре­следующие цель сделать перевод более соответствующим литературным нормам ПЯ. Сюда относятся опущение подзаголовков, не принятых в лите­ратуре на иврите, тенденция выносить прямую речь в отдельный абзац, членить абзацы, оказывать предпочтение лексике и синтаксису «высокого стиля допускать коллоквиализмы, широко использовать устойчивые слово­сочетания и семантические дублеты, опущение или замена на синоним по­вторяющихся слов и пр. Все эти тенденции рассматриваются как перевод­ческие нормы, классифицируемые как лингвистические, риторико-стилистические и литературные. В общем плане исследованные переводы характери­

зуются использованием языка определенных письменных источников (библии), богатством редких, сложных и разнообразных языковых средств и социальной направленностью — стремлением пополнить жанры, отсутству­ющие в оригинальной литературе на иврите. Приемлемость считается более важным фактором, чем адекватность. По наблюдениям Г.Тури, степень адекватности переводов зависит от того места, которое они занимают в принимающей их литературе. Если они занимают более центральное место (в том числе и среди других переводов), то стремление к адекватности выражено сильнее. Такое же влияние на адекватность переводов оказывает и высокая престижность ИЯ и наличие лакун (отсутствие определенного жанра в принимающей литературе).

Как видно из вышесказанного, концепция Г.Тури представляет несомненный теоретический и практический интерес как для дальнейше­го развития общей теории перевода, так и для разработки теории художественного перевода Она намечает пути сближения лингвистического и литературоведческого подхода к описанию этого сложного вида пере­водческой деятельности. Предлагаемая процедура анализа требует даль­нейшей конкретизации, но ее общая направленность представляется весьма перспективной.

 

ЛИТЕРАТУРА

 

Bassnett-McGuire S. Translation Studies — Methuen, L. and N.-Y., 1980.

Brislin R W (ed). Translation. Application and Research. — N.-Y., 1976

Brower R (ed). On Translation. — Cambridge (Mass.)., 1959.

Casagnade J.B. The Ends of Translation // IRAL — Vol. XX, No.4, Oct 1954

Catford J. A Linguistic Theory of Translation. — L., 1965.

Delisle J. L’ analyse du disconrs comme methode de traduction. — Ottawa, 1984

Dryden J. Ovid's Episteles // W.P.Ker (ed.) Essays of John Dryden. — Oxford. 1926.

Firth J.R. Linguistic Analysis and Translation // For Roman Jakobson. — The Hague., 1956.

Goethe J. W. Drei Stucke vom Ubersetzen // H.J.Storig (Hrsg.). Das Problem des Ubersetzens. — Stuttgart, 1963.

 

 

ЧАСТЬ 4

 

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МЕТОДИКИ ОБУЧЕНИЯ ПЕРЕВОДУ

 

РАЗДЕЛ 1.ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ