Российской государственности 3 страница

Вместе с тем решающее значение, в том числе с точки зрения регулирования взаимоотношений бизнеса и власти, имеет последовательная реализация конституционных принципов развития отношений собственности, совершенствования организационно-правовых форм ее функционирования в условиях рыночной экономики.

 

5.2.2. Конституционные начала преобразования

отношений собственности: динамика частного и публичного

 

Динамика противоречивого развития отношений собственности в современной России может быть раскрыта прежде всего на основе проникновения в сущностные характеристики данного социально-экономического явления. На конституционно-правовом уровне сущностные характеристики отношений собственности в последнее время принято раскрывать в рамках конституционной экономики как нового научного направления, которое пока, правда, не получило последовательного, общепризнанного обоснования, но, по мнению авторов первых в нашей стране публикаций на эту тему, оно призвано изучать "принципы оптимального сочетания экономической целесообразности с достигнутым уровнем конституционного развития, отраженным в нормах конституционного права, регламентирующих экономическую и политическую деятельность в государстве" <1>.

--------------------------------

<1> Баренбойм П.Д. и др. Конституционная экономика: Учебник. М., 2006. С. 10. См.: также: Очерки конституционной экономики. 23 октября 2009 г. / Отв. ред. Г.А. Гаджиев. М., 2009. По вопросу о понятии конституционной экономики имеются и другие подходы (см., например: Авакьян С.А. Вопросы конституционной экономики // Ученые записки юридического факультета. Вып. 4. СПб., 2005. С. 122 - 125). Не считаю необходимым уделять специальное внимание этому вопросу, имея в виду в том числе ранее высказанную позицию (см.: Бондарь Н.С. Конституционализация социально-экономического развития российской государственности (в контексте решений Конституционного Суда РФ). С. 7 - 8).

 

Правовое регулирование отношений собственности носит, как известно, комплексный, многоотраслевой характер. При этом именно конституционный уровень регулирования соответствующих отношений призван отразить наиболее важные, сущностные характеристики признаваемых государством и пользующихся всеми способами правовой защиты форм собственности. Конституционный институт собственности является базисом нормального и эффективного функционирования рыночной экономики <1>.

--------------------------------

<1> См.: Мозолин В.П. Соотношение доктрины и закона с точки зрения Конституции и конституционной экономики // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2006. Вып. 2. С. 41.

 

Следует, правда, признать известную лаконичность в регулировании Конституцией РФ 1993 г. отношений собственности. Это обстоятельство не является случайным. В его основе лежит реакция на господствовавшие ранее политико-идеологические приоритеты в конституционно-правовом регулировании отношений собственности. В частности, анализ отношений собственности в тесном единстве с политическими формами властвования (а это наша давняя традиция), акцентирование внимания на природе этих отношений как своего рода власти объективно таят в себе опасность политической идеологизации проблем собственности. Здесь возможны две крайности. Первая была связана с абсолютизацией в тот период публичных начал в отношениях собственности; вторая крайность в развитии отношений собственности и экономических форм демократии, как свидетельствует исторический опыт, в какой-то мере естественна для переходного периода, связанного с поиском наиболее эффективных путей разгосударствления собственности и формирования рыночной экономики. В концептуальном плане это всегда связано прежде всего с пересмотром соотношения индивидуально-частных и публичных (в том числе государственных) начал в отношениях собственности, преодолением перекоса в пользу публичных начал.

Вместе с тем утверждение частных форм реализации отношений собственности не должно вести к отказу от публичных начал в их развитии, что проявлялось как тенденция начального этапа экономических преобразований, основанная на романтических представлениях известных реформаторов первой волны о реализации на российской почве идеи "чистого", "классического" рынка. В этом проявилась явная недооценка не только цивилизационных экономических законов, но и исторических корней национальной логики развития отношений собственности в России.

Главное значение для современных постиндустриальных обществ (а Россия стремится быть таковым) имеет интеграция (включая интернационализацию), а также социализация экономической власти. А это означает не только освобождение экономической власти от неоправданного политического влияния, но и преодоление ее социального отчуждения, обратные связи бизнеса и капитала с обществом (но не слияние с политической властью!) для решения социальных задач в соответствии с требованиями социального государства и социального рыночного хозяйства. Это, в свою очередь, предполагает и укрепление начал публичности в отношениях собственности и в экономической системе в целом.

Достаточно последовательно такой подход к отношениям собственности в настоящее время проявляется в Европе. На формально-юридическом уровне он получил закрепление в том числе в Протоколе N 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и развивается в практике Европейского суда по правам человека <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Старженецкий В.В. Россия и Совет Европы: право собственности. М., 2004.

 

Статья 1 Протокола N 1, гарантирующая право собственности, предусматривает: "Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. Предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов (выделено мной - Н.Б.)". Европейский суд по правам человека, столкнувшись в своей деятельности с необходимостью толкования содержания данной статьи Протокола N 1, выделил в ней три аспекта, или, говоря языком решения, "три нормы".

Такая позиция впервые была выражена в решении по делу "Спорронг и Лоннрот против Швеции". Это решение - одно из наиболее важных, которое принято Европейским судом на основе ст. 1 Протокола N 1. Дело касалось весьма ценных видов недвижимого имущества (строений и земли) в центральной части Стокгольма. Административный совет графства нашел, что эта недвижимость может быть востребована ввиду планов городского развития и реконструкции, и установил в отношении этой недвижимости два различных ограничительных правовых режима: разрешения на отчуждение, выданного муниципалитету (это означало, что в будущем собственность может быть отчуждена), и запрещения на строительство (это означало запрет на любые виды строительных работ на данном земельном участке). На одно из владений распространялось действие разрешения на отчуждение сроком в общей сложности 23 года и запрещения на строительство сроком на 25 лет. На другое владение распространялось действие разрешения на отчуждение сроком на 8 лет и запрещения на строительство сроком на 12 лет. В период действия данных ограничений, естественно, стало трудней продать владения. Ограничения были впоследствии сняты ввиду изменений в планах городского развития. Владельцы собственности обратились с жалобой в Европейский суд по правам человека на нарушение их прав, гарантированных ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции. Они не получили никакой компенсации за тот период времени, когда на их владения распространялись соответствующие ограничения.

В связи с анализом соответствующей статьи Конвенции Судом было констатировано: "Первая норма, которая является общей по своему характеру, утверждает принцип беспрепятственного пользования собственностью; он выражен в первом предложении первого абзаца. Вторая норма касается лишения имущества и оговаривает это рядом условий; она приведена во втором предложении того же абзаца. Третья норма признает, что государства-участники имеют право, среди прочего, контролировать использование собственности в соответствии с интересами общества, вводя такие законы, которые они считают необходимыми для этой цели; она содержится во втором абзаце". Это означает, что для вынесения решения по делу Суду необходимо было ответить на вопрос о соблюдении каждой из этих норм. Для нас же важно, что Суд подчеркнул относительную самостоятельность норм, предусматривающих возможность ограничения права собственности в общественно полезных целях, т.е. с учетом публичного интереса.

Таким образом, первый вопрос, который должен был решить Суд, заключался в том, имело ли место вообще вмешательство в право собственности по смыслу ст. 17 Конвенции. Правительство Швеции утверждало, что разрешения на отчуждение и запрещения на строительство были попросту неотъемлемым компонентом городского планирования и ни в коей мере не ущемляли права на беспрепятственное пользование своим имуществом. Суд, однако, сразу же отверг этот довод. Он отметил, что, хотя юридически титул владельцев на их собственность (т.е. право владения) оставался незатронутым, на практике возможность осуществления права собственности была существенно затруднена. Суд заметил, что в силу действия разрешений на отчуждение право собственности заявителей становилось "условным и отменяемым".

Затем Судом был рассмотрен вопрос о применимости в данном случае второй нормы. Суд постановил, что здесь не было отчуждения или лишения собственности. С точки зрения закона заявители в любой период времени были вправе пользоваться владениями, продавать их, дарить и иным образом распоряжаться ими. И, хотя стало труднее продать владения из-за ограничительных мер, составивших предмет спора, возможность продажи у заявителей все-таки существовала. Поэтому вторая норма не могла быть применена в данном деле.

Что же касается третьей нормы, то Суд постановил, что она, безусловно, применима к запрещениям на строительство, которые связаны с контролем за использованием собственности. В то же время разрешения на отчуждения должны рассматриваться в контексте первой нормы, поскольку они не представляли собой лишения имущества и не имели целью контролировать использование собственности.

Кроме того, высказывая свою позицию по данному делу, Европейский суд использовал еще один дополнительный критерий для оценки соответствия ограничений требованиям Конвенции: исследуя вопрос о вмешательстве в право собственности, Суду надлежит определить, является ли такое вмешательство обоснованным, т.е. преследует ли оно законную цель в интересах общества, во всеобщих интересах <1>. Но только того факта, что вмешательство в право собственности преследует законную цель, недостаточно. "...Суд должен определить, было ли соблюдено справедливое равновесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты прав личности... Стремление к такому равновесию присуще Конвенции в целом и отражено также в структуре ст. 1 Протокола N 1 (выделено мной - Н.Б.)".

--------------------------------

<1> См.: Решение Европейского суда по правам человека по делу "Джеймс против Соединенного Королевства", A98 (1986), п. 46.

 

Подход, предполагающий нахождение оптимального равновесия, баланса частных и общественных интересов при решении вопроса о допустимости ограничения права собственности, последовательно применялся Европейским судом и в других решениях (например, решения Европейского суда по правам человека от 16 декабря 1992 г. по делу "Нимитц (Niemietz) против Германии", от 24 июня 1993 г. по делу "Папамихалопулос (Papamichalopoulos) и другие против Греции", от 9 декабря 1994 г. по делу "Греческие нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис (Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis) против Греции", от 20 ноября 1995 г. по делу "Прессос Компания Навьера А.О." (Pressos Compania Naviera S.A.) и другие против Бельгии", от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар (Akdivar) и другие против Турции", от 18 декабря 1996 г. по делу "Лоизиду (Loizidou) против Турции").

Таким образом, можно говорить о том, что по крайней мере в Европе произошли существенные изменения в понимании экономической власти и пределов экономической свободы. Как видно из приведенной практики Европейского суда, основным критерием при оценке справедливости ограничений права собственности являются вовсе не индивидуальные интересы собственника, как это было ранее, но надлежащий баланс его (собственника) и публичных интересов.

Из этих подходов исходит и Конституционный Суд РФ. Вместе с тем нам еще предстоит найти оптимальный баланс между тенденциями капитализации постсоциалистической собственности и социализации капитала, явившимися результатом его первоначального (читай: в том числе криминального) накопления. В настоящее время становится все более очевидным, что при всем многообразии оценок теории и практики преобразовательных процессов, происходящих в нашей стране, идея сочетания индивидуально-личного и публичного является основополагающей в контексте экономических вызовов современной эпохи. В этом плане собственность является одной из форм выражения свободы и самоорганизации населения; сочетание индивидуальных (частных) и публичных начал в отношениях собственности образует экономическую основу демократических форм организации социальной жизни на основе принципов свободы, сочетания социальных и властно-правовых регуляторов жизни <1>.

--------------------------------

<1> См.: Зинченко С.А., Бондарь Н.С. Собственность - свобода - право. Ростов н/Д, 1995. С. 96 - 99. В этом же контексте возможно оценивать и другие подходы, заключающиеся в стремлении раскрыть природу права частной собственности на основе соотношения в ней публичных и частных характеристик, показать диалектику публичной и частной собственности (см.: Мазаев В.Д. Публичная собственность в России: конституционные основы. М., 2004).

 

Поэтому при анализе проблем конституционализма, развития демократии и прав человека важно учитывать все многообразие характеристик отношений собственности как выражения экономической власти в ее соотношении с экономической свободой. Особое значение в системе конституционного и гражданско-правового регулирования отношений собственности имеет вынесение на первый план личностных моментов, характеризующих положение гражданина как собственника и субъекта хозяйственной деятельности (в различных формах ее проявления). Это находит отражение и в институтах конституционного строя (ст. ст. 8, 9, 7 Конституции РФ), и в компетенционных нормах, и особенно детально - в институтах экономических, социальных и культурных прав человека и гражданина (ст. ст. 34 - 44 Конституции РФ).

Получая правовое закрепление в Основном Законе государства, соответствующие экономические явления обретают значение конституционных принципов, ценностей, прав и свобод как институтов конституционализма. Именно в этом качестве они активно включаются в сферу конституционного правосудия: с их помощью посредством принимаемых Конституционным Судом РФ решений обеспечивается властно-нормативное воздействие на реализацию конституционной концепции социально ориентированной рыночной экономики, на конституционализацию рыночно-экономического и социального законодательства, равно как и сферы экономических отношений общества, его экономической и социальной систем на основе баланса экономической власти и свободы.

 

5.2.3. О конституционном единстве собственности и свободы

 

Собственность как конституционная категория - явление чрезвычайно многогранное и многозначное. Его познание в системе конституционализма предполагает непременный учет не только властно-экономических аспектов и форм проявления на уровне взаимоотношений социальных групп и экономических характеристик общества, государства в целом, но и личностных подходов к юридическому и социальному содержанию отношений собственности, к их системным и генетическим особенностям, оказывающим существенное влияние на всю систему социальных отношений в обществе и государстве, в том числе с точки зрения демократических преобразований и утверждения свободы личности в соответствии с ценностями современного конституционализма.

Методологической основой исследования собственности и свободы как фундаментальных исторических явлений в их взаимосвязи и правовом (прежде всего - конституционном) единстве является оценка и восприятие собственности как всеобщности, объемлющей все стороны и формы проявления человеческого бытия и воплощающей социальный механизм постепенного перевода человека в систему реальных социально-экономических и иных прав и свобод.

Собственность, взятая в аспекте всеобщности, представляет собой отношение индивида, коллектива, общества в целом к условиям своего существования. Это позволяет в конечном счете более глубоко оценить экономические, а также конституционно-правовые формы развития демократии, свободы личности на различных уровнях ее реализации. Взаимосвязь собственности и свободы определяется в этом случае теми глубинными явлениями, которые не только раскрывают значение собственности для освобождения (или порабощения) личности, но и позволяют характеризовать саму свободу как атрибут и основу отношений собственности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Бондарь Н.С. Гражданин и публичная власть: Конституционное обеспечение прав и свобод в местном самоуправлении. М., 2004. С. 72 - 76.

 

Одним из первых, кто на философском уровне обозначил подобный подход к собственности и свободе, был Дж. Локк. Он сформулировал положение о том, что собственность не сводится к сумме материальных благ, а есть целостность, объемлющая собой жизнь, свободу и имущество человека. Каждый человек, писал Дж. Локк, "...обладает властью... охранять свою собственность, т.е. свою жизнь, свободу и имущество" <1>. Эти категории, по мнению философа, образуют единую систему, органично взаимодополняют одна другую. Однако решающая роль в этой системе, т.е. среди названных компонентов собственности, принадлежит свободе: "...свобода является основанием всего остального". Глубокий смысл имеет вывод философа о том, что свободный человек составляет "великую основу собственности" <2>. Люди становятся собственниками не потому, что овладевают вещественными предметами природы; они в состоянии присваивать овеществленные результаты труда, ибо изначально свободны (обладают свободой воли) и уже в силу этого - собственники своей жизни и своей индивидуальности.

--------------------------------

<1> Локк Дж. Соч. М., 1988. Т. 3. С. 310.

<2> Там же. С. 271, 287.

 

Важный аспект проявления свободы как основы и атрибута собственности характеризует свободу с точки зрения состояния, положения человека в обществе и, соответственно, "негативного" метода правового регулирования соответствующих отношений, обеспечения их неприкосновенности. Небезынтересно отметить, что в историческом плане правовая категория "неприкосновенность" впервые была применена одновременно и к личности, ее свободе, и к вещной форме собственности. Так, французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г., с одной стороны, провозглашает собственность в качестве "неприкосновенной и священной" (ст. 17), а с другой - устанавливает правовые гарантии неприкосновенности личности (ст. 7) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Декларация прав человека и гражданина 1789 г. // Французская Республика. Конституция и законодательные акты. М., 1989. С. 27, 29.

 

Негативный уровень экономической свободы позволяет "соединить" с помощью запретительных методов государственно-правового нормирования общественных отношений личностные и вещные начала отношений собственности как выражения свободы и неприкосновенности. Не случайно та же Декларация 1789 г. в знаменитой ст. 2 в один ряд среди "естественных и неотъемлемых прав человека" ставит "свободу", "собственность", "безопасность".

Следующий, более высокий уровень свободы как основы собственности проявляется в правовой сфере как институт субъективных прав и свобод, обеспечивающий возможность владеть, пользоваться и распоряжаться материальными и духовными благами цивилизации. Этот срез свободы "замыкает" локковскую триаду собственности, выводя личность в том числе и на уровень вещных отношений собственности. Человек как деятельный субъект выступает уже не только собственником самого себя и характеризуется статутной автономией в системе отношений присвоения, но он проявляет себя как активная личность, действует по своему усмотрению, выбирая наиболее приемлемые для себя варианты поведения. Юридическая модель этих вариантов поведения заложена в субъективных правах и свободах.

Сочетание соответствующих уровней свободы в процессе развертывания отношений собственности и последующего их правового оформления и позволяет, с одной стороны, отразить автономию личности, а с другой - возвести свободу (во всем многообразии этого явления) в основу всех сфер жизнедеятельности общества; свобода должна стать главным принципом организации экономики, социального развития, всей системы общественных отношений <1>. Это особенно наглядно проявляется в процессах формирования рыночных отношений и обретения самой экономикой характеристик сферы проявления свободы труда, предпринимательства, а также свободного и в то же время ответственного развития отношений собственности, когда сама собственность конституируется как своего рода "стадия реализации трудового (экономического) потенциала личности" <2>.

--------------------------------

<1> Это и понятно, ибо, как отмечал известный русский философ С.Н. Булгаков, сама экономика, хозяйство должны рассматриваться как "синтез свободы и необходимости". См.: Булгаков С.Н. Философия хозяйства // Русская философия собственности (XVIII - XX вв.). СПб., 1993. С. 227.

<2> Крусс В.И. Право на предпринимательскую деятельность - конституционное полномочие личности / Отв. ред. С.А. Авакьян. М., 2003. С. 147.

 

Во всем этом находят проявление глубинные, сущностные начала конституционной природы экономического развития общества и модернизации рыночной экономики.

 

5.2.4. Обеспечение баланса экономической власти и свободы -

важная задача конституционного правосудия

 

Экономическая проблематика, в том числе в указанном аспекте, занимает в решениях Конституционного Суда РФ одно из первых мест <1>. Удельный вес экономических дел в практике Конституционного Суда составляет около 40% их общего количества, а если учесть тесно связанную с ними социальную проблематику, эта цифра будет превышать половину всех решений Суда.

--------------------------------

<1> Не случайно этим вопросам посвящаются специальные форумы, конференции, в том числе международные. Так, например, 20 и 21 ноября 2009 г. в Санкт-Петербурге в Институте права и публичной политики под эгидой Конституционного Суда РФ прошел XII Международный форум по конституционному правосудию по теме "Конституционно-правовые основы собственности и предпринимательства: проблемы реализации". Частично материалы этого форума были опубликованы в журнале "Сравнительное конституционное обозрение" (2010. N 1).

 

В решениях Конституционного Суда затрагивались вопросы, относящиеся к развитию и правовому режиму всех форм собственности, права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной незапрещенной экономической деятельности. Имеется более 50 постановлений, в которых были сформулированы в том числе правовые позиции: о том, что право частной собственности не является абсолютным и не принадлежит к таким правам, которые в соответствии с ч. 3 ст. 56 Конституции РФ не подлежат ограничению ни при каких условиях; о том, что конституционные условия ограничения права собственности федеральным законом в целях защиты соответствующих конституционных ценностей распространяются по смыслу ст. ст. 8, 34, 35, 130, 132 и 133 Конституции РФ в том числе и на право собственности субъектов РФ и муниципальных образований <1>; о том, что конституционные гарантии права частной собственности касаются частных собственников - физических и юридических лиц и принадлежащего им имущества, если оно не изъято из гражданского оборота и принадлежит им на законных основаниях <2>; о том, что содержание регулирования отношений собственности законодатель не может определять произвольно, а должен исходить из того, что отношения собственности в Российской Федерации должны регламентироваться в соответствии с принципами правового государства на основе юридического равенства и справедливости; о том, что право наследования имеет своей конституционной основой норму как ч. 4, так и ч. 2 ст. 35 Конституции РФ, предусматривающую возможность для собственника распорядиться принадлежащим ему имуществом, и включает в себя право наследодателя распорядиться своим имуществом и право наследников на его получение <3>. Кроме того, Конституционный Суд РФ указал, что конституционное право на свободное осуществление предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности не означает, что государство возлагает на себя обязанность гарантировать каждому предпринимателю получение дохода <4>. Более того, именно Конституционным Судом РФ впервые на нормативном уровне было введено понятие "экономическая свобода" <5>. Фактически новым словом в конституционной характеристике институтов рыночной экономики явилось обоснование Конституционным Судом РФ конституционно-правовой природы принципа свободы договора <6>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 22 ноября 2000 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности ч. 3 ст. 5 Федерального закона "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации" // СЗ РФ. 2000. N 49. Ст. 4861.

<2> См. Постановления Конституционного Суда РФ: от 20 мая 1997 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности п. п. 4 и 6 ст. 242 и ст. 280 ТК РФ в связи с запросом Новгородского областного суда" // СЗ РФ. 1997. N 21. Ст. 2542; от 14 мая 1999 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 380 ТК РФ в связи с жалобой ЗАО "Сибирское агентство "Экспресс" и гражданина С.И. Тененева, а также жалобой фирмы "Y. & g. Reliable Services, Inc." // СЗ РФ. 1999. N 21. Ст. 2669.

<3> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 января 1996 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности ч. ч. 1 и 2 ст. 560 ГК РСФСР в связи с жалобой гражданина А.Б. Наумова" // СЗ РФ. 1996. N 4. Ст. 408.

<4> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 22 июля 2002 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций", п. п. 5 и 6 ст. 120 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобами граждан, жалобой региональной общественной организации "Ассоциация защиты прав акционеров и вкладчиков" и жалобой ОАО "Воронежское конструкторское бюро антенно-фидерных устройств" // СЗ РФ. 2002. N 31. Ст. 3161.

<5> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. N 3-П.

<6> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 г. N 4-П.

 

Нельзя не отметить и то обстоятельство, что в практике федерального конституционного правосудия получило конституционное обоснование право на приватизацию. В частности, в Постановлении от 3 ноября 1998 г. Конституционный Суд РФ указал, что право на приватизацию, устанавливаемое публичной властью, т.е. не являющееся конституционным, должно быть регламентировано таким образом, чтобы при передаче определенного имущества в собственность субъектов частного права соблюдались соответствующие гарантии, предусмотренные Конституцией РФ <1>.

--------------------------------

<1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 3 ноября 1998 г. N 25-П.

 

В этом получили реализацию подходы Конституционного Суда к собственности как цивилизованной основе и выражению свободы личности, включая свободу экономической (в том числе предпринимательской) деятельности. Поэтому в вопросах, касающихся пределов вмешательства государства в отношения собственности, определяющим является то, что такое вмешательство не должно быть произвольным и нарушать равновесие между требованиями интересов общества и необходимыми условиями защиты основных прав личности, что предполагает разумную соразмерность между используемыми средствами и преследуемой целью, с тем чтобы обеспечивался баланс конституционно защищаемых ценностей <1>.