Безумие против психического здоровья 3 страница

В коллоидальных процессах мы обнаруживаем мостик между «физическим» и «умственным», и этой взаимосвязью, похоже, в основном является электричество. То, что все заболевания, как «физические», так и «умственные», имеют лишь небольшое число фундаментальных симптомов – это не просто совпадение; и не стоит так уж удивляться тому факту, что физические заболевания часто приводят к «умственным» симптомам, а «умственные» заболевания часто связаны с «физическими» симптомами.

Если некий простой симптом полностью универсален, то это указывает на то, что он является структурно фундаментальным, и что если мы обратим на него особое внимание, то мы получим от этого определенную отдачу. Как правило, при «умственных» заболеваниях мы наблюдаем поразительное проявление симптомов, которые обладают убедительными параллелями с поведением младенцев. Заблокированное развитие или регрессия у взрослых также демонстрирует эти инфантильные характеристики. Другими словами, каждый раз, когда инфантильные характеристики проявляются у взрослых, это указывает на то, что этот «взрослый» не полностью повзрослел в некоторых семантических аспектах, или же начал двигаться по пути регрессии, которая подразумевает какое-то коллоидальное или м.п структурное повреждение.

Когда мы говорим об «инфантилизме» у «взрослых», мы включаем в это понятие симптомы, которые относятся к периоду детства на органическо-эротической, автоэротической или нарциссической стадиях. Следует помнить о том, что для детей эти семантические фазы являются естественными; они становятся патологией только тогда, когда данный индивид не перерастает их и все еще проявляет их во взрослом возрасте. Сам термин «инфантилизм» является довольно негативным, и его никогда не применяют собственно к детям. Дети ведут себя как дети, и на этом обсуждение закрывается. Однако у детей гораздо меньше

108 По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу [email protected]

ответственности, их сексуальные импульсы недоразвиты., и поэтому их поведение не может быть столь же опасным для них самих и для других людей. Со взрослыми это совсем не так. На них возложена ответственность, обязанности, они часто обладают мощными сексуальными импульсами., которые превращают инфантильного «взрослого» в индивида, опасного для самого себя и других. Такие термины, как «социальный» период, или «социализированный» индивид, иногда неверно истолковываются. Тот факт, что достижения и способности человека обладают накопительным характером, и зависят от достижений других людей, делает нас с необходимостью социально времясвязывающим классом жизни, который, в свою очередь, порождает более сложные виды адаптации. Независимо от того, одобряем ли мы или не одобряем существующие юридические и полицейские ограничения, существует тот факт, что в социальной форме жизни необходимо существование некоторых ограничений. Наша текущая коммерческая «цивилизация» может быть охарактеризована как цивилизация инфантильного типа, управляемая в основном структурно примитивными мифологиями и языком, очень часто связанным с примитивными с.р. Для того, чтобы полностью в этом убедиться, достаточно просто почитать речи различных деятелей бизнеса, президентов и королей. Правила и регуляции естественным образом устарели, и принадлежат к тому же периоду, к которому относятся и метафизика, и язык. «Взрослая», или научная семантическая стадия развития цивилизации совершенно точно бы соответствовала «социальной» стадии или полной оценке наших привилегий и обязанностей.

Рассуждая об инфантилизме, следует помнить о том, что ребенок имеет преимущество в сравнении со слабоумными, идиотами и «умственно» больными, которые остановились в своем развитии или регрессировали до возраста младенца или ребенка. «Нормальный» ребенок получает опыт от переживаний и перерастает семантические характеристики, которые естественны для данного возраста. В случае остановившегося развития или регрессии нежелательные инфантильные характеристики сохраняются у взрослого и являются источником бесконечного числа трудностей и страданий для него самого и для его симбиотов. Например, все мы в детстве имели переживания, подобные тем, что были у пациента доктора Желиффа, однако мы от этого отнюдь не находимся в том же плохом состоянии. Но если читатель вообразит себя на месте этого пациента с этими инфантильными характеристиками, то он осознает, какое гигантское количество страданий, страхов, стыда, смущения., возникает в результате у такого пациента. Самое худшее в таких случаях обнаруживается в том факте, что инфантильный тип обычно не может «перерасти» или изменить подобные характеристики самостоятельно, и он нуждается в очень мудром и терпеливом внешнем помощнике, который сможет провести переобучение или предоставить медпомощь, если тот вообще хочет преодолеть более ранние неадекватные с.р. Но если мы начинаем предоставлять образование младенцу с адекватными с.р, подобная процедура должна сыграть важную профилактическую оценочную роль.

Мы должны помнить о том, что нервная система человеческого ребенка не является на момент рождения сформированной. Расширение, рост и умножение числа придатков нейронов., продолжается после рождения. Нервная система взрослого демонстрирует поразительные отличия в плане длины и сложности нервных клеток в сравнении с системой младенца. Исследования Хаммаберга (Hammarberg) продемонстрировали, что во всех исследованных им случаях идиотизма имела место остановка развития более или менее обширной части кортекса на стадии, соответствующей эмбриологическому периоду или периоду раннего младенчества. Лишь небольшое число клеток достигло полного развития во время роста кортекса. Эти психо-логические дефекты находились в прямой пропорции с дефектами развития клеток и были тем больше, чем на более раннем периоде произошла остановка развития.⁸ В крайних случаях врожденного слабоумия кортекс вообще плохо скоординирован, он тонкий и в нем мало нервных клеток. Второй слой Болтона (Bolton) пирамидальных нейронов коры большого мозга созревает в последнюю очередь; и его развитие у различных млекопитающих соответствует степени их «разумности». У людей степень его дефектности соответствует степени «умственной» недоразвитости или регрессии. При органических «умственных» заболеваниях

По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу [email protected] 109

сильно рассеянные поражения кортекса, когда они есть, наносят вред «интеллекту». Эмоциональные расстройства возникают даже при еще более незначительных повреждениях мозга, особенно когда они захватывают области таламуса.⁷ В общем, повреждения в базальных ганглиях уменьшают энергию импульсивной жизни (сонная болезнь). Повреждения в области основания лобных долей и некоторые опухоли мозга приводят к эйфорическим состояниям, что придает лицу человека слабохарактерное, глупое выражение, которое выглядит смешно и провоцирует дразнение. Другие повреждения в базальных ганглиях приводят к переменчивости эмоций. Любые разрушения частей мозга обычно приводят к раздражительности и неустойчивости настроения. Различные локализации повреждений мозга приводят к злости и ярости.⁸

Среди прочих последствий органических заболеваний мозга обнаруживаются семантические расстройства, отсутствие способности к критике и обладанию собственным мнением; сложные ситуации становятся недоступными для понимания, становится ущербной оценка отношений,.В случаях с переменчивостью эмоций одна конкретная«эмоция»полностью доминирует над пациентом. Пустяки могут сделать его либо очень счастливым, либо ввести в отчаяние. По причине понижения общительности или дефективности процесса установления отношений, пациент часто выглядит безразличным, несмотря на то, что главные аспекты данного дефекта не находятся в эмоциональной области. Подобные же трудности в общении или в отношениях приводят к тому, что многие пациенты выглядят эгоцентричными в своих с.р и поведении. Поскольку такие пациенты потеряли осознание и оценку в отношении различных жизненных ситуаций, их действия кажутся неэтичными. Нежность, такт, рассудительность, ощущение эстетики, чувство долга, ощущение правоты, стыда., – все это может в любой момент пропасть, хотя в естественном порядке все это обычно присутствует. Импульс любого рода может перейти в действие без ограничения. ⁹ Кровоизлияния в области таламуса часто приводят к значительной эмоциональной неустойчивости. Рассеянная дистрофия кортекса обычно приводит к подобным же симптомам, сходным с проявлениями органических поражений мозга,.¹⁰

Следует помнить о том, что для человеческой нервной системы согласованная работа высших и низших центров является необходимостью для оптимальной работы целого. У кошек и собак, лишенных ассоциативных областей кортекса, это отличие не столь значительно. Они продолжают вести себя согласованным образом, при условии, что область таламуса не затронута. Даже у ребенка без кортекса мы обнаруживаем гримасы на лице, если даем ему что-то горькое, однако более высокоуровневая адаптация тут невозможна.¹¹ Общее «тормозящее» и регулирующее влияние высших центров повышается пропорционально дифференциации нервной системы; а у человека этот фактор обретает критическую важность. Это демонстрировалось экспериментально. Например, у человека и у собаки сильное негативное воздействие на поток желудочных соков может быть «психическим» по происхождению. Это негативное воздействие слабо проявлено у морской свинки, хотя оно обнаруживается и при удалении головного мозга. У черепахи также обнаруживается некоторое ускорение движений в желудке после удаления головного мозга, однако у лягушки мы вообще не обнаруживаем никакого негативного воздействия. ¹²

Вышеприведенные факты были подтверждены посредством анатомических и физиологический структурных исследований. Если работающую нервную систему изучать с точки зрения коллоидальной химии, то крупные нехирургические повреждения можно истолковывать как результат изменений в коллоидальном поведении. Такие врачи как Wilder D. Bancroft, J. Holmes Richter, H. Beckett Lang, John A. Paterson, Walter Freeman и другие продемонстрировали, что возможно обнаружить соответствие между функциональными психозами и состоянием рассеяния в нервных коллоидах. Например, при dementia praecox [шизофрении – ОМ] в нервной системе наблюдается состояние коллоидального сверх-рассеяния; а при маниакально-депрессивных психозах – состояние пониженного рассеяния. ¹³ Интересно отметить, что у младенцев коллоиды обычно более рассеяны, чем у взрослых, и, вероятно, подобные же условия можно обнаружить в случаях инфантилизма. Вышеупомянутые

110 По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу [email protected]

ученые обнаружили также, что коллоидальное поведение нервной системы можно изменить с помощью особой химической обработки медицинскими препаратами, двуокисью азота, кислородом., с конкретными реакциями на психо-логическом уровне. Поскольку с.р связаны с электрическими явлениями, являющимися основой коллоидального поведения, подобные симптомы на психо- логических уровнях могут подразумевать наличие соответствующих субмикроскопических коллоидальных состояний. Принимая в расчет структурные характеристики коллоидального поведения и утонченность технических средств, мы можем обнаружить, что семантическое пере-обучение должно порождать различия в электрических потенциалах., и приводить к различию в коллоидальном поведении в различных областях нервной системы. Следует провести эксперименты с сочетаниями химических средств с небольшими сроками воздействия, которые могли бы способствовать семантическому подходу, с семантическим пере-обучением, которое, по его завершении, часто становится долговременным. Коллоидальные и психогальванические исследования конкретного пациента до и после семантического пере-обучения также следует проводить.

Разрешите мне еще раз подчеркнуть, что с коллоидальной точки зрения, свободной от отождествления, проблема «ума и тела» перестает быть загадкой, поскольку у нас появляется хорошо проработанное электродинамическое структурное коллоидальное основание, в рамках которого можно найти полное разъяснение экспериментальных фактов «ума». Тонкости этой субмикроскопической структуры связаны с бесконечным множеством вариантов. В настоящее время у нас отсутствует подробное знание об этой структуре; ибо коллоидальные разработки очень новы, и в этой конкретной области пока проводилось крайне мало экспериментов.

Если мы примем нон-эл точку зрения, а все имеющиеся данные, как представляется, к тому и ведут, то нужно сделать вывод, что если различные макроскопические, микроскопические и субмикроскопические повреждения нервной системы могут в результате приводить к совершенно определенным психо-логическим симптомам, которые на семантическом уровне проявляются как отсутствие оценки отношений; то, наоборот, использование лингвистических систем, которые систематически натаскивают незрелую нервную систему ребенка и взрослого в плане бредовой оценки, должно привести в результате как минимум к коллоидальным расстройствам нервной системы. Эти функциональные коллоидальные расстройства накладываются на врожденные возможные неполадки нервной системы, и в конечном результате могут оказаться диспропорционально большими в сравнении с едва заметными наведенными отклонениями. Реальное поведение, подстройка, психическое здоровье., могут при этом значительно пострадать.

Можно считать, что до рождения ребенок находится в идеальных условиях. Он комфортно плавает в жидкости, температура которой равна его собственной. Все его потребности удовлетворены, так как все поставляется ему из материнского тела. При рождении ребенок должен начать дышать, а чуть позже – начать принимать пищу, переваривать ее,. На него обрушиваются внешние воздействия, и он должен приспосабливаться. Довольно быстро среднестатистический младенец обнаруживает, что он может получить все, что хочет, в определенных пределах, совершая определенные движения или плача. Для младенца плач или слово становится семантическим волшебством. Говоря языком Павлова, слово управляет условным рефлексом. В психиатрии определенная последовательность таких условных с.р животного низкого порядка условности именуется «комплексом». В экспериментах Павлова собаке демонстрировали еду, и при этом одновременно звонил колокольчик. При виде еды начинала выделяться слюна и желудочный сок. Вскоре произошла ассоциация связи между звонком и едой, и, позже, простой звонок сам по себе порождал выделения. У другого животного некий другой сигнал, скажем, свисток, производил бы подобные эффекты. У разных людей посредством опыта, ассоциации, отношения, смыслы и с.р строятся в отношении некоего символа. Очевидно, у взрослого человека отождествление символа с самими предметом можно считать патологией. Но в младенчестве смешивание порядков абстракций нужно рассматривать как совершенно естественный семантический период. Младенец ничего не «знает» о науке и событиях. Объекты и «чувственные восприятия» «являются» единственной известной ему

По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу [email protected] 111

«реальностью», которая его волнует; так что он не делает и не может делать различия между событиями и объектами. С необходимостью он неосознанно отождествляет два совершенно различных уровня. Поскольку его символ обычно означает удовлетворение всех его потребностей, естественно, что он отождествляет символы с объектами и событиями. Также на этой стадии он не может знать о том, что порядки его абстракций могут продолжаться бесконечно, или что его наиболее важные термины обладают свойством многопорядковости. Важно отметить, что эта объектификация, и, в общем, отождествление или смешивание порядков абстракций, являются для младенца семантически естественными. Чем плотнее контакт ребенка с «реальностью», тем больше он учится, и у «нормального» ребенка «принцип удовольствия», который выработался как метод приспособления на младенческом уровне, медленно замещается «принципом реальности», который далее становится семантическим методом приспособления завершенного взрослого. Только наука дает нам полное знание о текущей «реальности». Но наука представляет собой общественное достижение и, следовательно, завершенный взрослый, дорастая до социального уровня, должен обрести осознанность в отношении последних стадий м.п реальности. Все это можно найти среди современных научных методов и структурных понятий об этом мире, и это постепенно внедряется в структуру языка, которым мы пользуемся, при этом всегда сильно воздействуя на наши с.р.

Важно то, что в двадцатом веке нам следует осознать, что работа Эйнштейна и четырехмерный континуум пространства-времени порождает язык другой структуры, более близкой к фактам, которые нам известны в 1933 году, и что это дает нам новый семантический метод приспособления к новой «реальности» (смотрите Часть IX).

Семантические стадии развития ребенка должны естественным образом пройти через вышеописанные стадии. Когда он начинает отличать себя от окружения, он центрируется на себе и сосредотачивается на своих «ощущениях» (автоэротическая стадия). Позже он проецирует свои собственные ощущения на внешние события; он персонифицирует. Эта семантическая черта часто обнаруживается у незавершенных взрослых, когда они в гневе начинают бить тарелки или ломать мебель.

Ребенок в первую очередь заинтересован в себе самом (автоэротика); потом в других детях, вроде себя (гомосексуальность). Понемногу его интересы направляются на людей, менее похожих на него самого, на противоположный пол, и таким образом он входит в семантический период развития человека как вида.

Подобные семантические процессы можно наблюдать в развитии видов, в изложении антропологии, также они отражаются в структуре языков. В архаический период однозначного «пре-логического мышления», которое обнаруживается среди примитивных народов, «осознанность абстрагирования» практически равна нулю. Эффект, производимый чем-то на индивидуума внутри его кожи, проецируется наружу, вовне его кожи, и таким образом обретает демонический семантический характер. «Идея» о действии или объекте отождествляется с этим действием или самим объектом. Отождествление и смешивание порядков абстракций работают в полную силу.

Это паралогическое состояние является несколько более продвинутым. В нем отождествление основывается на сходстве, а различиями просто пренебрегают (неосознанно, само собой). Леви-Брюль (Levy-Bruhl) описывает этот примитивный семантический период с помощью формулировки «закона участия», в соответствии с которым все вещи, которые обладают похожими характеристиками, «являются одним и тем же». ¹⁴ Примитивный силлогизм строится примерно следующим образом: «Некоторые индейцы быстро бегают, олени быстро бегают; следовательно, некоторые индейцы есть олени». Этот семантический процесс был совершенно естественным на ранней стадии, и он заложил основание для построения языка и абстракций высшего порядка.Далее мы рассматривали сходства,которые слишкомчасто принимались за тождества, что в результате приводит к тому, что различиями пренебрегают. Но в реальной жизни, без этой примитивной метафизики, мы не обнаруживаем тождеств, а различия становятся так же важны, как и сходства. Прежний примитивный акцент

112 По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу [email protected]

на тождественности, позже расширенный до сходств, должен на какой-то стадии развития человека стать причиной семантической катастрофы, сделав невозможным оптимальное приспособление.

Строя Ā -систему, мы должны ставить акцент на различия, строя «нон-систему» на «невсеобщности» и отвергая тождественность. Более древние семантические привычки и инфантильные и примитивные склонности являлись необходимым шагом в развитии человека. Ради психического здоровья мы должны перерасти эти инфантильные семантические фиксации. Точно так же, как цивилизация, мы должны вырасти из примитивных структурных фиксаций, примитивной метафизики, табу и прочих примитивных с.р. Эти примитивные привычки, языки, структурная метафизика и реакции были крайне глубоко внедрены в наше сознание на протяжении веков, и для того, чтобы их преодолеть, требуются усилия и новое семантическое

обучение.

У «умственно» больных мы обнаруживаем зловещие и очень близкие параллели с поведением примитивного человека и младенца, не только в плане «умственных» и «эмоциональных» реакций, но даже в физическом поведении, в позах, рисунках и прочих способах самовыражения. Эти параллели на сегодняшний день признаются практически всеми научными работниками и анализируются во множестве отличных книг.

Мы должны отметить, что в этом лабиринте наблюдений непременно сохраняется одно общее правило, а именно: «осознанность абстрагирования» является для всего этого полным семантическим решением. В нем мы находим не только завершенное основание для теориипсихического здоровья, но также и семантический, психофизиологический механизм перехода с уровня инфантильного, или примитивного, человека, на более высокий уровень завершенной взрослости и цивилизованного социального человека.

Приведенный далее рисунок взят из «Учебника психиатрии» Блойлера (Bleuler) (стр. 402), он был сделан очень больным пациентом (хроническая кататония), который до того мог очень хорошо рисовать;однако этот рисунок выглядит совершенно по-детски. В литературе попсихиатрии имеется множество таких примеров, и они полностью подтверждают те процессы, что описаны в психиатрии.

Взрослый инфантилизм обычно становится причиной краха жизни конкретного человека, а если рассматривать его с социальной, национальной или международной точки зрения, то он также объясняет большинство наших семантических трудностей в социальной, экономической и политической сферах.

Несмотря на то, что мы рассматриваем инфантильные, застойные и регрессивные симптомы как нечто единое, важно понимать, что большинство этих характеристик являются нормальными для примитивного человека и младенца,при условии,что они рано или поздно ихперерастают. Разница между застоем в развитии и регрессией примерно такая же, как между бедняком и тем, кто потерял свое состояние. В первом случае функционирование нервной системы оказывается неудовлетворительным по причине некоего дефекта; во втором, потенциал эффективной ее работы есть, однако некое семантическое препятствие порождает регрессию, или же вступает в действие некий дегенеративный нервный процесс.

В области высших абстракций поток «идей» у умственно отсталых детей и идиотов ограничен. Все непривычные «идеи» игнорируются, и легко усваиваются только те, которые порождены непосредственным «чувственным восприятием». До недавнего времени даже в науке подобное отношение заметным образом проявляло себя, к примеру, в виде излишнего эмпиризма, или в случае с ранее уже упомянутым физиком, которые был готов «бороться» за доказательство того, что он «видел» «электрон»,. Он не осознавал, что понятия, построенные посредством умозаключений, являются такими же абстракциями, как и те, что он «видит». Отношение «человека практики», который небрежно относится к науке и считает ее «умствованием», также может тут послужить примером.

По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу [email protected] 113

Дети, идиоты и умственно отсталые не могут улавливать сложные вещи; они видят некоторые элементы, но упускают относительно целое. Мы выработали видовой язык «ощущений» и элементализма. Подобным же образом при шизофрении относительно целое отбрасывается, в то время как, с другой стороны, одной-единственной семантически значимой характеристики оказывается достаточно для того, чтобы соединить между собой совершенно гетерогенные абстракции в некое неестественное целое. Слова-отношения обладают приоритетом над действительностью (отождествление). Например, пациент с тревогой смотрит на движущуюся дверь и заявляет: `Da fressen mich die Thuren'⁵* и отказывается проходит через дверной проем. Тут мы видим доведенное до предела отождествление слов с объектами. В общем, с.р шизофреника выглядят так, будто он интенсивно отождествляет свои высшие абстракции с низшими.¹⁵

Много отличного

материала по инфантилизму можно найти в книге доктора Джозефа Коллинза (Dr. Joseph Collins) «Врач смотрит на любовь и жизнь» («The Doctor Looks at Love and Life»), особенно в его главе про взрослый инфантилизм, из которого взята большая часть следующего далее материала, за который я искренне признателен.

Дети и идиоты живут только в настоящем и не волнуются по поводу прошлого или будущего, за пределами собственного непосредственного удовлетворения. Инфантильные типы также хотят получить все «чувственное» наслаждение данного момента, никогда не задаваясь вопросами о страданиях других или о последствиях для себя самих в будущем. В реальности, они часто довольно враждебно относятся к тем, кто принимает в расчет более широкие рамки. `Après nous le déluge' (После нас хоть потоп)- вот их королевский лозунг. В области нации и коммерции, они опустошают свои природные ресурсы, поскольку заинтересованы только в

⁵ * Животное = Thier, Дверь = Thur, и бессознательное посредством игры на словах дает значение: `Двери меня пожирают', вместо `Звери меня пожирают'.

114 По вопросам перевода обращайтесь к автору по адресу [email protected]

непосредственной и эгоистичной выгоде. Они любят, когда их хвалят, терпеть не могут порицание и не осознают, что критическое отношение дает нам основу для надлежащей оценки

и становится семантической характеристикой зрелости и что в общем и целом оно более полезно в долговременной перспективе.Их возбуждает и радует похвала и комплименты,анеодобрение заставляет дрожать и сжиматься. Подобные характеристики можно даже обнаружить у целых стран. Такие страны самодовольны, они считают себя выше прочих в международных вопросах и не осознают, что это невозможно, и что их выступления в конечном итоге принесут вред им же самим. В качестве оправдания они используют теорию о превосходстве своих учреждений., и «добродетельность» своего собственного поведения.

Дети и идиоты высшей степени с большей готовностью отмечают сходства, чем различия. Они могут делать простые обобщения, но при этом они часто делают это торопливо и ошибочно. Гордость и самоуважение ребенка страдают, если его считают отличающимся от других детей, или если он по-другому одет. Оригинальность и индивидуальность среди детей – это табу. Из-за семантической недоразвитости различия становятся для них фактором расстройства; они хотят, чтобы все было стандартизировано. В масштабе страны взрослые инфанты стандартизируют все, что могут, и даже проявляют своего рода враждебность ко всему, что обладает индивидуальными особенностями. Например, те, кто носит после определенной даты соломенные шляпы, подвергаются нападению на улицах. Не желая «мыслить» или волноваться о различиях, они воображают, что могут управлять жизнью посредством законодательства, и продолжают изобретать все больше и больше «законов», которые на поверку очень часто оказываются непрактичными и противоречащими сами себе. Когда ежегодно принимается несколько тысяч законов, они становятся головоломкой и насмешкой. Окончательным семантическим результатом такого сверхзаконодательства становится полное отсутствие правосудия или какого-либо уважения в отношении «закона». Не обладая способностью «мыслить» самостоятельно, они отдают эту раздражающую их функцию политикам, священникам, газетчикам,. При таких условиях жизнь невозможна в отсутствие дорогих юристов.