У меня семья, я прошу тебя, умоляю, пощади!

Правила риска - как обезопасить себя от нечестных банкиришек? Их положено

Смешивать с грязью, попирать, унижать, вытирать об них ноги, топтать, будто они муравьи, а не люди. Хотя так и есть… - мститель захватил машину дельца, проехал несколько миль и остановился возле свежевырытой могилы Спуди, чтобы закопать там и Гэйлорда, но не убивать, а закопать живьем, чтобы доставить больше мучений, - Так и есть! Ты же не человек, ты муравей, червь!

А ты тогда кто? - ощущая запах приближающейся смерти, которую могло отменить только чудо, шестерка Адвоката, вроде, и хвостик поджал, и готов был наделать в штаны, а выговориться хотелось все равно, - Кто ты? Скажешь, не убийца? Назовешь себя жертвой обстоятельств, как ты это любишь? Спихнешь вину на верхи? Может, на генную инженерию?

Неубедительно, мистер денежный мешок, трудитесь лучше – Ханк стиснул губы, не позволяя “банкиришке” ни подняться, ни даже поднять выроненные очки, валяя его по земле, как мячик, - Юридические науки недалеки от филологии, ведь оба направления, так сказать, близки к народу и обязывают использовать красноречие! – беспомощная жертва, в которую превратился с виду приличный, солидный бизнесмен, получила носком ботинка в пах и хрипло закашлялась. Последующие два удара в незащищенную мышцами нижнюю часть живота, не могли не нанести травму средней тяжести, поэтому мститель приостановил деятельность своих ног и позволил коллеге Адвоката отдышаться, чтобы “сварить” достойное извинение и постараться не оставить уж очень негативного впечатления о себе.

И тут господину Макалистеру, фактически обреченному, пришла на ум одна дельная мыслишка.

Моя семья… - в ситуациях, когда не помогали формализмы, хитрец прибегал к шаблонным манипуляциям и давлению на жалость путем упоминания своей бесценной родни, - Мне есть, ради кого жить! – и вытаскиванием из нагрудного кармана рубашки фотографии пятилетнего сыночка, весело гуляющего в зеленистом саду, - Хотя бы ради них, прошу, помилуй. Я не виноват, что тебя создали, я виноват только в том, что не совсем законно гасил задолженности Гранда! Умоляю, Ханк!

Мутант рассудительно почесал подбородок, ныряя в глубокие розмыслы:

“ Сучий ублюдок низко прикрывается близкими, как поступают все трусы, когда их настигает кара. И все же забавно, как он, как этот кусок дерьма хочет жить, как буквально извивается, чтобы его пожалели, и как я хотел, чтобы кто-нибудь отключил аппарат жизнеобеспечения для новорожденных, как громко я звал смерть. Хэх, а ведь наши случаи совершенно противоположны только по первому взгляду. На самом деле у них много сходств и параллелей. Ну, сами посудите: мы оба чего-то сильно хотим. Ублюдок хочет сохранить нить жизни, а я, следовательно, чтобы её разрезали. Будучи оборванной, она мне, скорее всего, приглянется ”

Ну, так что, мы договорились? – избитый с горем пополам поднялся на четвереньки, вытер грязнущим рукавом раскроенную губу и потянул воздух носом, - Ты меня отпускаешь, я по-быстрому забываю, что тут происходило, бросаю работу на следующий же день, то есть, пишу увольнительную, и… - поврежденная ступня, расквашенная переносица и еще масса увечий долго не давали о себе знать, зато сейчас разразились ураганом по всему телу. Ураганом боли!

Ну… - бывший помощник Адвоката сплюнул накопившуюся во рту слюну, - Если ты примитивный кусок дерьма, который с помощью отмывания денег скрывает незаконные источники прибыли, и ничегошеньки не знает о Чернобыле, то я не могу просто так упереться! Я далеко не полностью монстр и обязан сделать маленькое исключение! – а затем освободил болтающиеся за спиной длинные ножны, - Правда, это не касается конечностей!

Высоко взмахнув мечом, воин отрезал трусишке левую ногу, еще раз взмахнул – лишил правой. Макалистер, хоть и остался в живых, с этой минуты был обречен на существование без способности автоматизированного двигательного акта. Пожалуй, по степени ужаса с этим могла сравниться только смерть…

Ханк прижался лбом к окну в коридоре, простоял так несколько минут. Затем появилась добрая Мэлори, подошла осторожно и положила ему на грудь левую руку, начала любя разгребать пальцами волосы на ней. Она страстно желала вновь почувствовать прикосновение его губ к своим, несмотря ни на что!

- Может, перестанем грустить и немного отвлечемся? Кстати, о чем призадумался?

Наемник не забыл, какую боль причинил ей, и решил немного приврать для пользы дела и во имя сохранения отношений, вдруг ставших ему столь дорогими и нужными (а ведь еще недавно мутант считал их балластом и думал, как бы отвязаться):

- О том, как ты пострадала утром. Мне, честно, жаль, честно-честно… по нему, от плеч через торс к ногам, пробежала волна дрожи, на мгновение изменившей все черты, ныне напоминавшие старое отчаяние, - К несчастью, ты видела, на что я способен, когда нахожусь в гневе. Я становлюсь опасным не только для тех, кого всей душой ненавижу, но и для тех, кого очень-очень люблю…

Мэлори дотронулась до его щеки и, ощутив грубую щетину под пальцами, обрела упоение:

- Мне ты не страшен – шум скандала в ней стих, уступив место совсем другой музыке, - Лучше расскажи, что случилось. Кто тебя ранил тогда?

 

Через две секунды после того, как прозвучал данный вопрос, губы грешного затряслись и он маленечко всплакнул, видимо, надумав себе, что отец Билли восстал вместе с сыном и теперь убитые сидят в зеркалах и следят за ним!

 

Вскоре слабое сопротивление прекратилось, едва только язычок мальчишки вылез и повис. Вместе с прозвучавшим хрустом в области шейных позвонков прогремел и предвещающий грозу громовый раскат.

 

- Ты… ты ходил в деревню? Переплывал через реку? Ау!

 

Мужчина, попытавшийся убить Ханка, раздольно отворил рот из-за ненормального удивления: