Отаденсне-не-о ней ватэй (О-Ш-йе-попе-пе-о па \уа'-1а), или благодарение клену 6 страница

Принятие тускарора произошло намного позднее образования Лиги. Они никогда не были равными с другими нациями Лиги. После их разгрома и изгнания из Северной Каролины они направились к стране ирокезов и около 1715 г. были приняты в Конфедерацию в качестве шестого племени. Но им никогда не было дозволено иметь сахема, который мог бы сидеть как равный в совете сахемов. Пять племен не желали увеличивать число сахемств, установленных при учреждении Лиги. Их внутреннее управление было организовано так же, как и управление других наций с такими же племенами и отношениями родства, законами и институтами. Благодаря любезности пяти других племен они пользовались также номинальным равенством в советах Лиги, и их сахемов «поднимали» с теми же церемониями. Они не были зависимы, им было предоставлено настолько полное равенство, насколько оно было возможно без расширения структуры Конфедерации. Национального обозначения в советах Лиги они не имели.

При учреждении Конфедерации должность вождя Хасехнованех (На-зеЪ-по-луа'-пеп), «поднятое имя», была неизвестна ирокезам. Их предания, как указывалось выше, утверждают, что этот титул был учрежден много времени спустя после основания 50 сахемств и окончательной организации Лиги. Неизбежность возникновения этой должности, подтверждающая положение, что все политические

институты в своем развитии прогрессируют от монархии к демократии, побудила автора говорить здесь об этом вопросе.

Когда начало развиваться могущество ходеносауни при новой системе олигархии внутри одной олигархии, вокруг сахемов возник класс воинов, выдвинувшихся благодаря предприимчивости на войне и красноречию на советах и требовавших известного участия в управлении общественными делами. Серьезные возражения против увеличения числа правителей, которое повело бы к изменениям в структуре правительства, в течение долгого времени давали сахемам возможность сопротивляться вторжению. С течением времени этот класс сделался слишком могущественным, чтобы можно было ему противостоять, и сахемы были вынуждены «поднять» их до подчиненного положения вождей. Звание было исключительно выборное и являлось наградой за заслуги. В отличие от сахемства имя вождя не было наследственным в роде или семье данного лица и умирало вместе с самим вождем, если только впоследствии племя не передавало его какому-нибудь другому лицу, с тем чтобы сохранить его в качестве одного из своих почетных имен. Первоначально эти вожди облекались весьма ограниченной властью и их главная обязанность состояла в том, чтобы быть советниками и помощниками сахемов. Проникнув таким образом в управление, этот класс, численности которого не было границ, постепенно расширял свое влияние и из поколения в поколение приближался к равенству с самими сахемами^е. Благодаря этому нововведению управление стало более либеральным, и власть сахемов, которая при учреждении Лиги была крайне деспотичной, заметно уменьшилась.

Примечателен тот факт, что ни один из ирокезских сахемов, кроме Логана ^ж, не сделался когда-либо известным истории, хотя каждое из 50 званий, или сахемств, занималось столькими людьми, сколько поколений прошло со времени основания Конфедерации. Если бы бессмертие людей, «достойных похвалы», было поручено опеке музы — «В1§пит 1аис1е у1гшп Миза уе1а1 тог!» то муза преданий, если развивать эту мысль, в длинном списке сахемов смогла бы отметить лишь военные подвиги первого Тододахо, мудрость в законодательстве первого Дегановеды ³ и священную миссию Ганеодийо, претендо-

^е В настоящее время у разрозненных обломков ирокезских племен вожди стоят почти, хотя и не во всех отношениях, наравне с сахемами, однако должности занимают не на одинаковых условиях.

^ж Логан был один из десяти сахемов кашога, но какое именно из десяти званий, или сахемств, он занимал, в настоящее время не установлено. Его отец Шикеллимус, или Шикалимо, который обычно упоминается как сахем кайюга, был только вождем.

³ Дегановеда фа-^а-по-\уе'-с1а), учредитель Конфедерации, и Хайовентха (На-уо-\уеп1'-Ьа), его оратор, через которого он представлял свои планы управления перед советом, создавшим Лигу, оба были «подняты» среди 50 первоначальных сахемов и в племени могауков, но после их кончины эти два сахемства были оставлены вакантными и с тех пор так и оставались незанятыми.

Дегановеда был онондага, но его усыновили могауки и «подняли» как одного из своих сахемов. Имея недостатки речи, он выбрал в качестве своего оратора Хайовентха. Они оба не соглашались принять должность, иначе как

вавшего на то, что он получил откровение от Великого духа. Остальные не оставили после себя памяти, которая возвеличивала бы достоинства вверенных им сахемств.

Все знаменитые ораторы, мудрые люди и военные вожди ходено-сауни принадлежали к классу вождей. Одна^из причин этого, возможно, в основном принципе Лиги, ограничивавшем обязанности сахемов исключительно мирными делами, другой же причиной может быть то, что должность вождя давалась в награду за общественные заслуги и поэтому неизбежно возлагалась на людей наиболее талантливых. В перечне вождей, заслуживших место как на страницах истории, так и в неписаной памяти своего племени и расы, можно указать многих, оставивших после себя славу, которая не скоро изгладится из памяти люден.

С учреждением этой должности прочность правительства скорее возросла, чем уменьшилась. По образному выражению ирокезов, вожди являлись опорными стояками Длинного дома — вполне подходящее определение места, которое они занимали в их политической структуре. Эта должность давала положение и награду честолюбивым и была средством успокоения недовольных, не меняя в то же время состава правящей группы. В этом отношении олигархия ирокезов, по-видимому, стояла несколько выше, чем олигархия античного мира.

«В аристократических правительствах,— говорит Монтескье,— бывает два главных источника беспорядков: чрезмерное неравенство между правителями и управляемыми и такое же неравенство между различными членами правящей группы» ". Правительство ходено-сауни не испытывало ни одного из этих затруднений. Связующим звеном между народом и сахемами служили вожди, в то время как сами сахемы были равны в политических привилегиях.

Неизменное число правителей и устойчивость условий, при которых занималась самая должность, были залогом прочности олигархии. За первую гарантию ирокезы держались так крепко, что при принятии тускарора в качестве шестой нации Лиги они не захотели увеличить первоначальное число сахемств; и до сего дня тускарора не имеют сахема, который был бы допущен ко всем привилегиям са-хема Конфедерации. Последняя была основана благодаря Сагое-ватхе (8а'-§о-уе-луаЧ'-па'), наиболее одаренному и умному из ирокезов, а возможно, из всей индейской семьи. При всем его влиянии на народ, которого он достигал благодаря своему красноречию, при всей ловкости и ухищрениях, на какие он был способен, он никогда не мог подняться выше звания вождя. Говорят, что, для того чтобы добиться этой чести, он использовал даже суеверный "страх народа. Сами сенека утверждают, что было бы неблагоразумно поднимать на должность сахема человека его интеллектуальной силы и огромного влияния, так как в его руках сосредоточилась бы слишком большая

при условии, что их сахемства навечно останутся незанятыми после их смерти. Это были два самых знаменитых имени среди ирокезов. ^и Моп1езди1еи. 8р1гН о! Ьа-дав. ЫЬ. V. Сар. 8.

власть. Почти те же наблюдения относятся к прославленному Джозефу Бранту, Таэнданэйгэю (Та'-уеп-Ла-па'-да), способности которого как военного вождя обеспечили ему командование военными силами могауков во время революции. Он также был лишь вождем и не имел другой должности или другого звания ни в пределах нации, ни в Конфедерации. Сила его характера обеспечила ему такое же влияние среди могауков, какого достиг Сагоеватхе среди сенека благодаря своему красноречию. Биографии этих выдающихся вождей, одинаково честолюбивых, но избравших весьма различные пути к отличиям, достаточно ясно доказывают, что должность сахема была ограждена непроходимым барьером от тех, кто находился вне ближайшей семьи сахема, а также и племени, в котором этот титул был наследственным.

ГЛАВА V

Советы ирокезов. — Влияние общественного мнения. — Ораторское искусство. — Гражданские советы. — Единогласие. — Траурные советы. — Вампум. — Празднества. — Религиозные советы

В олигархии, где исполнительной властью облечены все члены правящей совместно группы, совет олигархов становится орудием, посредством которого устанавливается и проводится воля этой группы. По этой причине советы ирокезов представляют весьма важную тему для исследования. Они осуществляют законодательную и исполнительную власть, присущую Лиге и необходимую для охраны ее безопасности от внешних нападений и внутренних распрей. В то время, когда сахемы не собирались вокруг общего огня совета, правящая группа не имела внешних признаков существования. Поэтому для исследования очень важно установить степень власти, возложенной на правящую группу, и методы, которыми она осуществляла внутреннее управление и политические связи. Когда сахемы, как и весь народ, были разбросаны по обширной территории, они представляли местную власть и единолично решали вопросы повседневной жизни или же в совете нации совместно разрешали дела своих наций. Более важные и значительные дела, которые касались интересов всей Лиги в целом, передавались на рассмотрение сахемов на общем совете. Этот совет руководствовался высоким принципом, приводившим в движение их политическую машину. Он-то фактически и был их правительством.

Олигархическая форма правления не лишена преимуществ, хотя и указывает на низкое состояние цивилизации. Сравнение взглядов, высказываемых на совете во все времена, благоприятствовало развитию талантов. Это в особенности относится к ирокезам ввиду разнообразия интересов и более широкого круга дел, касающихся нескольких наций, живущих в тесном содружестве. Важные события происходят скорее в процветающей конфедерации, чем у незначительной

нации. И политическая история всех правительств показывает, что интеллект людей развивается в точном соответствии со значимостью событий, к которым они имеют отношение. Поэтому Лига благоприятствовала появлению людей более способных, чем те, которые могли бы выдвинуться среди наций, институты и система управления которых стояли ниже.

Чрезвычайно либеральный характер олигархии ирокезов проявляется в тойиз ргосейепсН ²⁶ этих советов. Очевидно, сахемы не были поставлены над народом в качестве произвольных правителей, чтобы издавать законы по своей личной воле, независимо от голоса народа; наоборот, есть основание думать, что по вопросам, представляющим общий интерес, создавалось общественное мнение, пренебрегать которым не осмеливался ни один совет. Решение подобных вопросов откладывалось до тех пор, пока не сходились на совете все сахемы Лиги, сопровождаемые толпой низших вождей и воинов. Народу предоставлялась возможность выразить свое мнение и принять все меры, необходимые для того, чтобы высказать его, придан ему силу убедительности. Если группа воинов была заинтересована в обсуждаемом вопросе, она держала совет отдельно и после всестороннего обсуждения вопроса назначала оратора, который передал бы ее мнение сахемам, их раЪгез сопзспрИ ²⁷. Подобным же образом поступали вожди и даже женщины, когда хотели, чтобы их мнение оказало влияние на решения совета. Если судить по тому, как открыто велись дела Лиги, и по косвенному участию допущенного к их решению народа, то создается благоприятное впечатление о демократическом духе управления.

Ораторское искусство благодаря конституционной организации совета, вполне естественно, почиталось очень высоко. Перед советом часто вставали вопросы, касающиеся безопасности всего народа и сохранения самой Лиги. В те воинственные времена, когда Конфедерация развивалась в непрестанных столкновениях с соседними племенами или в противодействии внезапным волнам переселенцев, не было недостатка в поводах, возбуждающих дух народа и вызывающих его активность и наивысшую энергию. Всякий раз, когда события приближались к такому кризису, первой инстанцией, к которой прибегали, был совет; и тогда под воздействием опасности и в пылу патриотизма красноречие ирокезов струилось так же чисто и непринужденно, как родники, питающие тысячи ручьев на их равнинах.

Индеец живо и с одушевлением восторгается красноречием. Чрезвычайно импульсивный по своей природе и не привыкший сдерживать свои страсти, он очень сильно поддается влиянию красноречия. Развитие и совершенствование этой способности открывало путь к отличиям; и вождь или воин, одаренный магической силой красноречия, мог возвыситься так же быстро, как и тот, кто достиг славы на тропе войны. У ирокезов, как и у римлян, две профессии, ораторство и военное дело ^а, могли вознести людей на высшую ступень личной

^а Виае зип1 аг1ез диае роззши 1осаге Ьопнпез т атрПззшю §;гас1и ипа 1трвга1ог15, аНега огаМотз Ьот: аЬ Ьос етт рас!з огпатеп1а геШепЪиг: аЬ Шо ЬеШ репси!а гереПипгиг (йсего Рго Мигаепа, § 14) ^м.

значимости. Для честолюбивого римлянина в величественные дни республики и для гордого индейца в его лесном доме оба занятия были одинаково привлекательны; каждое из них могло обеспечить успех.

Следствием структуры индейских институтов был тот уникальный факт, что почти каждое дело, общественное или политическое, начиналось и оканчивалось в совете. Этот общий и излюбленный способ ведения дел переплетался со всеми делами общественной и частной жизни. В совете планировались, разбирались и принимались решения по всякого рода общественным делам. Смена правителей, атлетические игры, пляски и религиозные празднества — все социальное общение в равной мере определялось советами. Можно сказать, что жизнь ирокеза протекала либо на охоте, либо на тропе войны, либо у огня совета. Это были три основные цели его существования, и трудно было бы определить, к какой из них он чувствовал большее пристрастие. Если рассматривать советы с этой точки зрения — а мы уверены, что не переоцениваем их роли в жизни индейцев,— то можно воссоздать точную и полную историю ирокезов, как политическую, так и социальную. Отсутствие таких описаний, сейчас не восполненное, в значительной мере отразилось бы на полноте и точности истории наших аборигенов.

Советы Лиги были трех различных видов; их можно назвать гражданскими, траурными и религиозными. Гражданские советы Ходе-оссех (Но-йе-оз'-зеп) созывались для рассмотрения дел, касавшихся отношений с чужими племенами и регулирования внутренней жизни Конфедерации. Траурные советы Хеннундонухсех (Неп-шш-ао-пиЪ'-зеп) созывались, чтобы «поднять» сахемов для заполнения вакансий, освободившихся вследствие смерти или низложения, а также для утверждения вождей, которых нации «поднимали» в награду за общественные заслуги. Их религиозные советы — Га-е-ве'-йо-до (О.а-е-луе'-уо-с1о) и Хо-де-ос-хен'-да-ко (Но-ае-оз-Ъеп'-сШ-Ьо) — были, как гласит название, посвящены религиозным обрядам.

Все сколько-нибудь значительные события входили в компетенцию того или другого совета; по-видимому, все дела стекались к ним благодаря какому-то естественному и неизбежному стремлению. Описание способов созыва каждого совета, их полномочий, юрисдикции и методов ведения дел раскрывает механизм политической системы, общественные отношения, а также показывает диапазон умственных способностей ирокезов.

Название Но-йе-оз'-зеЪ, которое ирокезы дали гражданскому совету, означает «совещающиеся вместе». Оно давалось каждому совету сахемов, который созывался, чтобы заняться как внешними сношениями Лиги, так и ее внутренним управлением. Каждая нация имела право в установленном порядке созвать такой совет и назначить время и место его созыва ²⁹.

Если посланник чужого народа желал представить предложение на рассмотрение сахемов Лиги и обращался для этой цели к сенека, сахемы этой нации сначала решали, достаточно ли важен этот вопрос для созыва совета. Если они приходили к положительному решению, то немедленно посылали гонцов с поясом вампума к кайюга, ближай-

шей от них нации. Этот пояс возвещал, что в определенный день, считая с этого времени, в таком-то месте и для таких-то и таких-то точно указанных целей соберется совет Лиги. Кайюга затем извещали онондага, эти — онейда, а те — могауков. Каждая нация внутри своих границ широко распространяла новость; и таким образом в поразительно короткий промежуток времени известие о совете распространялось с одного конца их страны до другого. Оно вызывало волнение среди народа сообразно значительности и важности предстоящего дела. Если предмет был таков, что возбуждал чувство глубокого интереса, то один общий порыв увлекал всех от Гудзона до Ниагары и от р. Св. Лаврентия до Сусквеханны в направлении к огню совета. Сахемы, вожди и воины, женщины и'даже дети покидали свои охотничьи угодья и лесную глушь и, пустившись в путь, буквально толпами шли к месту совета. Когда наступал назначенный день, то из самых дальних и труднодоступных мест собиралось вместе множество народа, приведенного сюда непоколебимым духом отваги и выносливости.

Процедура открытия совета и ведения дел была чрезвычайно проста, но медлительна, если сопоставить ее с обычаями цивилизованной жизни. Вопросы обычно сводились к отдельным предложениям, требовавшим положительного или отрицательного ответа; соответственно они принимались или отвергались. Когда окруженные народом сахемы были в сборе и все были в готовности к действию, вводили посланца. Затем поднимался один из сахемов, предварительно назначенный, и, поблагодарив Великого духа за его постоянное благоволение, давшее им возможность собраться вместе, извещал посланного, что совет готов слушать его по поводу дела, для которого он собрался. После того как совет был таким образом открыт, посланец приступал к изложению своего поручения. Он излагал свои предложения в общепринятой форме и подкреплял их аргументами, требуемыми данным случаем. Сахемы с серьезным и почтительным вниманием до конца выслушивали его обращение, чтобы лучше разобраться в тех вопросах, которые им предстояло решить. Окончив свою речь, посланец обычно удалялся, чтобы ожидать вдали результатов обсуждения. Сахемы должны были прийти к согласованному решению; в процессе обсуждения, как и следовало ожидать, они проходили через обычную рутину речей, совещаний и оживленных прений. Таков был обычный порядок ведения дел в ирокезском совете. Обстоятельства могли вносить известные вариации.

Здесь уместно упомянуть другой своеобразный институт ходено-сауни. Чтобы постановление получило действенную силу, требовалось, 'чтобы все сахемы Лиги, облеченные полной гражданской властью, были «одного мнения». Единогласие было основным законом. Идея большинства и меньшинства была неизвестна нашим индейским предшественникам.

Чтобы ускорить обсуждение и достичь единогласного решения, они изобрели прием, который избавил их от необходимости подачи голосов. Учредители Конфедерации, стремясь, насколько возможно, избежать ссор в совете и добиться успеха в достижении единоду-

шия, разделили сахемов каждой нации на группы, обычно по два или по три человека в каждой, как видно из таблицы сахемств (см. гл. III). Ни одному сахему не было позволено выражать мнение в совете, пока он не договорился с другим сахемом или сахемами своего класса о суждении, которое будет высказано, и не получил назначения выступить в качестве оратора от имени своей группы. Таким образом восемь сахемов сенека, составляя четыре группы, могли иметь только четыре мнения; десять сахемов кайюга тоже лишь четыре. Таким способом достигалось единогласие внутри каждой группы. Затем происходило перекрестное совещание между четырьмя сахемами, представлявшими четыре группы; и, договорившись, они выделяли одного из своих членов для сообщения их окончательного мнения, которое было ответом всей нации. Когда с помощью этого остроумного способа отдельные племена приходили порознь к «единому мнению», оставалось только сравнить несколько мнений, чтобы прийти к окончательному мнению всех сахемов союза. Это достигалось путем совещания между представителями отдельных наций, ж, когда они добивались единогласия, ответ Лиги был определен.

Суверенность наций благодаря этому способу выражения согласия не только сохранялась, но и содействовала усилиям, обеспечивавшим единогласие. Если какой-либо сахем проявлял упорство или неблагоразумие, то на него оказывалось давление, которому он не мог противостоять; однако недоразумения из-за тупой приверженности к закону происходили редко. Если, однако, все усилия добиться единогласия терпели неудачу, то дело откладывали. Дальнейшее действие совета становилось в этом случае невозможным. Когда таким способом достигался определенный результат, благоприятный или отрицательный, то выбранный для этой цели оратор сообщал его посланцу. Этот оратор избирался всегда из того племени, от которого исходила инициатива созыва совета, и обычно именно он излагал в официальной речи все дело, представленное совету, а также оглашал выводы, к которым пришли сахемы Конфедерации. Этой заключительной речью заканчивалась процедура совета, и индейский дипломат отбывал.

Война против эри, окончившаяся истреблением или изгнанием всего племени из западной части нашего штата около 1653 г., была объявлена сахемами ирокезов на общем совете. Точно так же война с французами, которую они вели с такой неукротимой отвагой и упорством в течение стольких лет, была решена тем же самым способом. Их предания отмечают другие войны с индейскими племенами; в одних участвовала вся Лига, а другие были начаты или велись одной из наций самостоятельно. В начале американской революции ирокезы не могли договориться на совете о том, чтобы вся их конфедерация в целом воевала против нашей конфедерации. Несколько сахемов онейда решительно воспротивились вступлению в войну и таким образом расстроили это мероприятие как акцию всей Лиги из-за отсутствия единогласия. Однако некоторые из наций, особенно могауки, были так тесно связаны с англичанами, что нейтралитет был невозможен. Под давлением обстоятельств было решено в совете

3 Заказ № 2548 65

временно отказаться от обычая и предоставить каждой нации участвовать в войне под свою ответственность.

Достоинство и порядок, присущие советам ирокезов, вошли в поговорку. Их мудрецы проявляли серьезность Нестора, а среди. их сахемов было больше единодушия, чем среди греческих вождей. Поднявшись на высшую ступень политического величия, когда-либо достигавшуюся индейской расой, не считая ацтеков, ирокезы тем самым дали лучшее свидетельство мудрости и благоразумия, которыми их советы руководствовались на страже общественного благополучия.

Преемственность правящей группы, обеспечивается ли она избранием или законами наследования, имеет глубокое значение для народа, безопасность и благосостояние которого в значительной степени находятся под опекой его правителей. По-видимому, задачей ходено-сауни было избежать опасностей наследственной передачи власти и не следовать в то же время полностью принципу свободного избрания по заслугам и способностям. Их система представляла видоизменение этих принципов, и заслуживает признания ее самобытность, а также приспособленность к их общественным и политическим условиям.

В соответствии с принципами олигархии для ее существования необходимо, чтобы правящая группа обладала общими, если не абсолютными, полномочиями в решении вопросов о принятии новых членов и наследовании званий, когда в результате смерти освобождались вакансии. В некоторых отношениях олигархия ирокезов была шире, чем олигархия античности. Племена сохраняли право назначения преемников независимо от олигархов, в то же время для обеспечения власти последних основной закон ограничивал их число. В компетенцию правящей группы входило «поднимать» сахемов, избираемых племенами, и облекать их должностью. В античных олигархиях, бывших менее либеральными и гораздо менее упорядоченными по своей структуре, назначение правителей находилось, по-видимому, целиком во власти самих правителей.

Для церемонии «поднятия» сахемов и формального введения в должность тех вождей, которые предварительно были «подняты» нацией, был учрежден траурный совет. Его название Хеннупдон-ухсех означает совершенно точно «траурный совет», так как имеет двойную цель оплакивания умершего с соответствующими торжественными обрядами и утверждение его преемника в сахемстве.

По смерти сахема нация, понесшая утрату, имола право созвать совет и назначить день и место его. Если, например, онейда потеряли правителя, они рассылали гонцов в первый удобный день с «пригласительными поясами» к сахемам союза и к народу в целом, приглашая всех собраться вокруг огня их национального совета Гапо-эйлохале (Оа-по-а-1о'-Ьа1е). Приглашение обходило всех тем /ко способом и с той же быстротой, как при созыве гражданского совета. Пояса, или снизки вампума, посылаемые в таких случаях, передавали лаконичное сообщение: «„Имя" умершего, „сзывает на совет"». Оно также объявляло место и время.

Имя и призыв йе были пустым звуком для ирокезского уха. В самом имени была сила, которой никто не мог противостоять. Оно проникало в каждый лесной уголок и достигало каждого ганосоте (§'а-по'-зо1;е') на склоне холма, на берегу озера или в глухих лесных чащах. Ни один воин, ни один мудрый человек или вождь не мог, услышав зов, устоять против него. В них самих было заложено начало, которое всегда находило отклик,— это уважение и благоговение перед сахемами Лиги.

К этим советам и празднествам, которыми они оканчивались, ходеносауни всегда сохраняли пылкую любовь. Ни суровость времени года, ни отдаленность местообитания, ни болезненность, связанная с возрастом или полом, не были препятствием. Для того смелого духа, который заставлял ирокеза пускаться по военным тропам отдаленного юга и запада и покидать свои охотничьи тропы на Потомаке и Огайо, расстояние до совета в пределах их непосредственных территорий было незначительным. От р. Мохок до Дженесж они покидали свои охотничьи угодья и становища и шли по тропам, ведшим к огню совета. Старики с седыми волосами и неверной поступью, молодежь во цвете лет, воины, привыкшие к тяготам непрестанной борьбы, дети, впервые смотрящие на жизнь, и женщины со своими младенцами, запеленутыми в гэасхз (§а-оз'-Ьд),— все совершали путешествие с исключительной быстротой и выносливостью. Со всех концов направляли они свои стопы к совету; и, когда наступал назначенный день, большие толпы воинов, вождей, мудрых людей и сахемов из самых дальних мест и из ближних частей их территорий приветствовали друг друга возле огня совета онейда.

Этот совет, хотя и исключительно внутреннего значения, проводился со многими обрядами. До наступления объявленного поясом дня отдельные нации группами вступали на территорию онейда и располагались лагерем на некотором расстоянии от дома совета. Подойти сразу было бы нарушением ирокезских обычаев. Приближающаяся нация высылала гонцов с извещением о своем прибытий и оставалась в лагере до тех пор, пока онейда не выражали готовности принять ее. В назначенный день, если необходимые приготовления были уже закончены, простой обряд приема открывал церемонии. Все нации отдельными процессиями во главе с их гражданскими и военными начальниками двигались одновременно по направлению к огню совета, и онейда принимали и приветствовали их по установленному обычаю. Они выходили встретить пришедших на некотором расстоянии от селения, где был зажжен временный огонь совета, после чего предводители приближающихся процессий обходили вокруг огня с пением траурных песен, предназначенных для данного случая. Когда пение было окончено, круг обходила трубка мира. Группы обменивались речами и возвращали пояса вампума, по которым был созван совет. По окончании этих церемоний несколько групп, вытянувшись в колонну и образовав похоронную процессию, с пением траурных песен приближались к главному огню совета в индейском селении и разделялись на две группы. Могауки, онондага и сенека, которые, как указывалось выше, были

3* 67

братскими нациями и отцами трех других, усаживались по одну сторону от огня. По другую сторону устраивались онейда, кайюга и тускарора, которые подобным же образом были братьями друг другу, но детьми трех первых. По их своеобразным обычаям, если покойный сахем принадлежал к одной из трех старших наций, его оплакивали, как отца, три младшие нации; их обязанностью было исполнение предписанного их обычаем обряда оплакивания покойного и обряда «поднятия» его преемника. Если, наоборот, умерший правитель принадлежал к одной из младших наций, как в данном случае, то обязанность оплакивать его, как сына, согласно установленной обычаем процедуре и вводить его преемника в вакантную должность сахема падала на старшие нации.

Эти обряды исполнялись с привычной серьезностью и искренностью краснокожих; они были сами по себе не лишены интереса и не могли не произвести впечатление. Жалобная песнь была данью достоинствам и памяти умершего сахема, и в этой траурной сцене принимали участие не только племя и нация умершего, но и Лига в целом. Конечно, это более утонченное свидетельство привязанности, чем можно было бы ожидать от наших индейских предшественников. Церемония «поднятия» преемника, следовавшая за этим, состояла из мелодичных песен с хорами, перемежающихся речами и откликами на них. Над всем зрелищем, выглядевшим ярко и живописно благодаря разнообразию костюмов, витал дух молчания и торжественности, которые придавали ему особый интерес.