Битва за мост через Сарубрин 4 страница

Песню пели все, девять тысяч голосов вторили каденции восемнадцати тысяч сапог.

Они грохотали, не прекращая движения, земля сотрясалась под их тяжелой поступью. Но воины не уставали. И это была магия, волшебство, идущее из самого сердца дворфского народа. Оно помогало раскрыть в себе самое лучшее.

Армия миновала мили, уходя прочь от Форспика, вдоль южного хребта Долины Хранителя. Только здесь они налетели на отряд бегущих орков. Одну группу тех, кто некогда осаждал Митрил-Халл, но не вступил в битву за Мост Сарубрин.

Девять тысяч дворфов, вооруженные и защищенные лучшим снаряжением из адамантина и мифрила, созданным в кузнях трех дворфских цитаделей, ведомые и ведущие борьбу во имя трех королей, при поддержке трех сотен эльфийских лучников, принявшие в свою армию Дзирта До’Урдена и Кэтти-бри, навалились на орков.

Столкнувшись с силами, превосходившими их более чем пять к одному, слишком внезапно застигнутые врасплох армией, шедшими от Сарубрина, отряд Многих Стрел не мог сражаться. Их ряды дрогнули и разбежались в самом начале боя. Они бросились во всех направлениях, в основном несясь обратно на север.

Дзирт и эльфы Синафейн преследовали их на каждом шагу, убивая точными выстрелами. Но дворфы не теряли на это времени.

Отвечая на призыв Бренора, они полностью поменяли курс, совершая следующий “прыжок”, и, распевая песню, двинулись обратно к реке, а затем, перейдя через мост, устремились на восточные земли Ледяной Долины, к монстрам, окружившим Цитадель Фелбарр.

Они в мельчайших подробностях знали расположение сил противника. Драконы и их всадники разведали это до начала марша, а теперь бренора и его сородичей вели сообщения эльфийских разведчиков и гадания Кэтти-бри.

Ни одна армия, уж тем более, ни одна армия коротконогих дворфов, не двигалась с такой скоростью и точностью на памяти людей и эльфов.

И орков.

— Я устаю чуть больше, чем ты, — сказал Дзирт Бренору на одной из редких стоянок. — Мне нужен Андахор, чтобы поспевать за твоими парнями.

— Пой, как дворф, эльф, — съязвил Бренор.

— Бахаха, у него для этого легкие мелковаты! — крикнул Удар Бунгало, сидевший рядом, вместе с генералом Дагнабет и королем Коннерадом.

Дзирт засмеялся над его добродушным подшучиванием.

— Я не могу понять слов, которые вы произносите, — ответил он, и все дворфы залились смехом.

— Пятьдесят миль и бой перед ужином, — сказал Бренор. Дзирт знал, что это — одна из строчек дворфской песни. Точная строчка.

— Я знаю, почему Морадин повелел мне вернуться, — тихо прошептал Бренор, чтобы лишь Дзирт и Кэтти-бри могли его расслышать.

— Миликrи, ты хотел сказать, — поправил Дзирт.

— Морадин использовал её, — не согласился Бренор. — О, да. Я должен был защищать её интересы и сохранить её тощую задницу. Но есть еще кое-что. Я видел это, и все еще вижу в своей голове. Думатон шепчет мне, Клангендин дает силы моим рукам, — он замолчал и согнул руку, показывая свой внушительный бицепс.

— А Морадин, — угрюмо буркнул он. — Да, Морадин… он смеется, даже не сомневайтесь. Грумш послал нам Обальда несколько десятилетий назад, а Морадин теперь загоняет собак туда, где им самое место.

— Мы очистим Ледяную Долину, — сказал Дзирт.

— Ага, все земли от Редрана до Адбара будут свободны от крупных отрядов орков в течение нескольких дней.

— А потом?

— Вернемся назад через Сарубрин, — мрачно сказал Бренор и внимательнее посмотрел на северо-запад и юго-запад, где лежал Мост Сарубрин.

Дзирт знал, где находятся мысли друга, знал, куда он смотрит. Дворфы получили огромное преимущество. Они не должны беспокоиться о собственных флангах или цитаделях, оставшихся без охраны, ибо даже если Хартаск повернет всю свою огромную южную армию, он никогда не сможет поймать их. Он никогда не проникнет в Митрил-Халл, Цитадель Фелбарр или Цитадель Адбар.

— Ритуал марша, — кивая, сказал следопыт.

— Шепот Думатона, — подмигивая, ответил Бренор.

— Пятьдесят миль и бой перед ужином, — пропела Кэтти-бри, подражая дворфскому акценту. — Хорошо, что с нами нет Реджиса!

 

 

Лето пришло в Серебряные Пустоши, но здесь, на северных склонах Форспика, Доум’вилль чувствовала все что угодно, кроме тепла. Низкие тучи собрались над её головой, угрожая снова сбросить на девушку холодный мокрый снег, пронизывающий до костей. Без крыши над головой ей стоило развернуться и быстро спуститься ниже линии снегов.

Но она не могла.

Кхазид’хи не позволил бы сделать этого.

Дыхание облачком вырывалось перед ней. Доум’вилль плелась вперед, её ноги выскальзывали из-под неё, оставляя несчастную и мокрую эльфийка барахтаться в тающем снегу, больше всего боясь что случайно вызванный оползень вот-вот накроет её.

Но ничего не происходило, и добравшись до нового скалистого выступа, она, наконец, увидела свою цель.

Там, перед ней, лежало разорванное и поломанные тело Аурбанграсса. Дракон был залит собственной кровью, его белые чешуйки окрасились в красный цвет. Он валялся в окружении алого снега и грязи.

Она пыталась расчистить широкий кусок этой грязной земли, но лишь до тех пор, пока не увидела меньшую фигуру, лежавшую неподалеку.

И девушка побежала по мешанине из снега, крови и грязи, скользя и падая, но вставая, впиваясь ногтями в землю, карабкаясь вперед и на каждом шагу выкрикивая “Отец!”.

Доум’вилль добралась до истерзанного тела отца, отчаянно пытаясь прикоснуться к нему. Но дыхание Аурбанграсса полностью накрыло несчастного дроу, и лед покрывал тело целиком. Доум’вилль тщетно царапала ледяную поверхность, сдирая пальцы в кровь, но, наконец, повалилась назад, принимая сидячее положение, задыхаясь и борясь со слезами.

Она знала, что Тос’ун совершенно точно мертв. Меч сказал ей это и даже показал картину его смерти. Но теперь, когда она сидела тут, перед его телом, это стало реальным для неё, как и жуткие последствия.

Она не могла вернуться в Мензоберранзан. Она не могла вернуться к своей матери и её клану. Ей было некуда идти. Как и не было надежды остаться в живых здесь.

Толчок боли ножом пронзил девушку, и она втянула воздух, прекращая плакать и отметая свою растерянность. Доум’вилль посмотрела вниз, на источник боли. На свой разумный меч.

Мы найдем путь, пообещал Кхазид’хи, снова напоминая о плане, который показал ей ранее.

Тебе будут рады в Городе Паучьей Королевы, шептал клинок. Ты сделаешь то, чего не смог сделать сын Дома Бэнр. Ты посрамишь его, поэтому возвысишься над ним.

Доум’вилль кивнула, доверяя мечу.

Именно от него она узнала путь к признанию.

Так же, как и путь к мести.

 

 

Для большинства дроу К’Ксорларрина путь на Серебряные Пустоши был долгим, поэтому они знали, что такой же долгой будет и дорога домой. Дом Ксорларрин, управлявший новым городом, был известен своими тайными магическими искусствами, но без Равеля, который уже вернулся в Мензоберранзан с Громфом Бэнром, и Тсебрэка, который остался рядом с Матроной Зирит в молодом городе, мало кто обладал знаниями, достаточными для заклинания телепортации.

Поэтому они были обречены идти пешком, или ездить на своих спектральных скакунах, или призванных дисках, совершая путешествие, которое угрожало растянуться по крайней мере на месяц.

И каждый день, который они оставались рядом с армией Хартаска, добавляло два дня к их отсутствию дома. Орки шли сейчас прямо на юг, находясь вдали от пещеры, которая вернула бы домой восемьдесят воинов и волшебников К’Ксорларрин.

Если битва на реке Раувин, где погибла дюжина их сородичей, и не убедила их отказаться от этой бесполезной войны, то это, конечно, сделал отход дроу в Мензоберранзан и исчезновение белых драконов.

Нам нужно доложить им или просто уйти? — спросил своих соратников маг Маффизо Вэйлентарн на безмолвном и сложном языке жестов, который использовали темные эльфы.

Уродливый полководец орков будет не слишком рад, — ответил старый воин Ксорларринов по имени Эприкант. — Он только что получил доклад о разгроме в Митрил-Халле.

Полдюжины глаз лидеров дроу уставились в сторону главного шатра Хартаска. В тенях, отбрасываемых огнем, они могли увидеть как взволнованный здоровенный орк расхаживает взад-вперед по палатке. Они долгое время шли сквозь темную ночь, минуя Лунный Перевал, и теперь находились прямо к востоку от Эверлунда, хотя им предстояла еще сто одна миля пути. На севере нависали горы Нефер, еще одна преграда, помещенная между темными эльфами и пещерой, которая уведет их в туннели Подземья, уходящие домой.

И весть о драконах, — заметил второй, и шестеро собеседников кивнули. — Слухи с севера говорят о том, что Аурбанграсс вполне может быть мертв.

Соберайте всех, — приказал Маффизо. — Давайте окажемся от этого места как можно дальше. Прежде, чем их военачальник даже узнает, что мы ушли.

Маг посмотрел на восток, где далеко, под краем Затемнения Тсебрэка, можно было разглядеть тусклый свет луны.

— Когда волшебство Тсэбрека поглотит лунный свет, — сказал он соучастникам.

Остальные кивнули снова и рассеялись, двигаясь мимо скоплений марширующих монстров, чтобы найти дроу и сообщить им о решении и предстоящем уходе. Через час они начали отделяться от армии Хартаска — поодиночке или небольшими группами, двигаясь мимо костров орков, гоблинов и других монстров. Они направлялись назад, к Лунному Перевалу и Сандабару, лежавшему за ним.

Они могли бы уйти быстро и незаметно, если бы не тень, появившаяся в палатке Полководца Хартаска.

— Они уходят! — сказал нарушитель, который внезапно появился из неоткуда.

Орки вскакивали и падали друг на друга, пытаясь хоть как-то ответить, но дроу стоял, непроницаемый. Когда один из охранников Хартаска метнул в него копье, эльф не двинулся с места. Копье, ударив его, просто отскочило.

— Твои драконы улетели, Полководец Хартаск, — сказал дроу. — Предали моих людей из Мензоберранзана. Ты тоже был обманут, предателями из К’Ксорларрина!

Группа орков сомкнулась перед военачальником, потрясая копьями и мечами, словно они собирались прыгнуть вперед и атаковать. Но Хартаск отстранил их в сторону.

— Ты кто? — спросил он.

— Посланник Герцога Тиаго, — ответил дроу.

— Чьи подданные бежали! — с рычанием выпалил Хартаск, и орки перед ним угрожающе замахали оружием.

— Потому что нас предали! — ответил дроу. — Темные эльфы из К’Ксорларрина!

— Которые остались воевать! — прорычал полководец.

Дроу улыбнулся ему и покачал головой.

— Нет, военачальник. Они привели тебя сюда, растянув твои линии снабжения, так далеко от твоей крепости, чтобы увидеть, как ты умрешь. А теперь они уходят.

С этими словами, дроу пожал плечами и отошел в сторону, просто исчезая, но не раньше, чем потянулся к орку, бросившему копье. Простой жест пальцами, и монстр отлетел назад, с раной, открывшейся на груди, дублирующей рану, которую могло бы нанести собственное копье орка.

И темный эльф исчез.

Орки запрыгали вокруг, ожидая, что дроу вернется, но Хартаск стукнул, выкрикивая приказ.

— Идите и посмотрите! — прорычал он.

 

 

— Я так ненавижу тупых уродливых существ, — сказал Киммуриэль Громфу, возвращая архимага в пещеру, расположенную далеко к северу от марширующих орков и палатки Хартаска.

— Они послужат собственной цели, — спокойно сказал архимаг.

Киммуриэль кивнул, понимая, что сегодня многие дроу К’Ксорларрина встретят свою смерть. Потери осрамят молодой город Матери Зирит, ставя ту в очень неловкое положение, так что она неизбежно будет искать поддержки у Матери Квентл.

И эта великая вылазка на Серебряные Пустоши снова послужит славе Дома Бэнр. Киммуриэля не сильно удивляло все это. Он с самого начала подозревал, что уговоры Квентл для солдат и магов К’Ксорларрина — даже разрешение, данное Тсебрэку на вызов Затемнения, в обход могущественного Громфа, чья кандидатура была лучше — были призваны послужить именно этой цели. К’Ксорларрин никогда не должен был стать независимым от Мензоберранзана, как и Матрона Мать Зирит не могла получить автономию от Дома Бэнр.

Смерть нескольких мужчин была ничем для Квентл, но для Зирит, располагавшей куда меньшим количеством ресурсов, которая находилась в постоянном состоянии борьбы, обеспечивая К’Ксорларрин в негостеприимных землях, а особенно после того, как город уже пострадал от рук Дзирта и его друзей — такой удар действительно мог оказаться болезненным.

Такой удар мог бы соблазнить другой Дом Мензоберранзана, Меларн или Ханзрин, вероятно, задаться вопросом, был ли новый город так уж угоден и благословлен Госпожой Ллос, как их заставили поверить. Не было секретом, что Мать Шакти Ханзрин тихо создала собственную торговую коалицию среди нескольких меньших домов, и что она не была удовлетворена смелым шагом Дома Ксорларрин, создавшим побратима Мензоберранзана, чтобы облегчить торговлю с поверхностью.

Киммуриэль уставился на Громфа, желая, чтобы сейчас пришло время для их нового урока. Возможно, он смог бы проскользнуть в разум архимага и разгадать тайну этой интриги, где, казалось, все играют друг против друга.

Громф знал о действиях Джарлаксла, но не стал вмешиваться или вообще как-либо препятствовать наемнику. И все же, прося Киммуриэля помочь с посещением Хартаска, Архимаг работал в интересах Матери Квентл.

Но почему?

 

 

Темные эльфы могли идти очень быстро, особенно, вызывая спектральных скакунов и другие магические средства передвижения.

Но они не могли обогнать призывы, которые разнеслись от лагеря Хартаска, разбегаясь на север и на восток, от орка к гоблину, от огра к гиганту.

И вот, первый бой армии Хартаска оказался не против сил Эверлунда, не против Серебряных Рыцарей Алейны Яркое Копье или какой-нибудь другой диверсионной группы противника. До самого конца огромной армии распространился слух, что голова дроу стоит сто кусков золота и вагон рабов.

Вскоре, огненные шары и молнии магов темных эльфов пронзили ночную тьму. И прекрасное оружие дроу развернулось и ударило, покрываясь кровью гоблинойдов.

Но сто валунов, которые метнули гиганты, поднялись в небо, вместе с роем оркских стрел и копий, и этот чудовищный натиск воинов Многих Стрел сокрушил отряд К’Ксорларрин. Некоторые бежали, спасаясь во тьме, но многим не посчастливилось.

Как и предполагал Громф.

ГЛАВА 23

 

ДЕКОНСТРУКЦИЯ ДРОУ

Она смотрела в языки пламени, так уверено и ясно, словно сидела прямо среди них. Сквозь треск, она слышала шум лагеря монстров. Теперь она была убеждена в том, что этот огонь принадлежал лидеру группы. Кэтти-бри глубже провалилась в свой транс, глубже в закрученные лабиринты своего магического кольца, глубже в свою связь с планом огня.

Костер взметнулся высоко в небо, обращая внимание собравшихся вокруг орков и великанов — внимание, которое спустя несколько минут было отвлечено резонирующими грохочущими звуками, донесшимися с юга.

Звуками пения, ударов оружия по щитам, земли, дрожащей под сапогами.

Какая-то огромная сила приближалась к этому лагерь в Ледяной Долине, расположившимся между западных пиков гор Раувин и Сверкающим Лесом — это был тот же лагерь, что загнал когда-то отчаявшегося короля Эмеруса назад в Цитадель Фелбарр.

Гоблиноиды и гиганты нервно переглядывались. Они знали о битве у Моста Сарубрин — по-крайней мере, некоторые разрозненные слухи — и слухи говорили, что Митрил-Халл прорвался.

Неужели это король Коннерад и его подданные идут теперь спасать Фелбарр?

Костер снова разгорелся, но это был не ветер и не сок, выступивший на ветках, горящих в костре. Монстры знали это. В завораживающем танце языков пламени, оттенок костра менялся, становясь то красным, то оранжево-белым, а сама жаркая вспышка оттеснила чудищ назад.

— Это колдовство? — спросил Барунга Фостон, лидер отряда ледяных гигантов и командующая этим лагерем. Едва вопрос слетел с её губ, как из костра показалось огромное горящее существо.

Ледяные гиганты запустили свои валуны. Те, кто стоял далеко от груды тяжелых камней, просто схватили в руки ближайших гоблинов, швыряя их в элементаль.

Но на пути Барунги и её товарищей поднялись живые языки пламени. Один гигант откатился прочь, огонь кусал его за волосы и одежду, а другой полетел на землю, оставляя за собой сноп искр и угольков, когда элементаль нанес тяжелый удар в его бледное лицо.

Но звуки с юга требовали еще больше внимания, чем вмешательство огненного существа. Теперь ближайшие деревья Сверкающего Леса зашумели и затряслись, а песня зазвучала громко и ясно, приводя в бешенство орков, гоблинов и великанов, которые ненавидели дворфов больше любых других созданий.

Сквозь темные деревья полились сильные воины, и предводители монстров приказали построиться, готовясь к бою.

Но дворфы продолжали пребывать, ряд за рядом выходя из леса. Они шли идеальным строем, каждый щит поддерживал собою другой.

Растущая стена адамантина и митрила.

Растущая стена дворфов.

Раньше песня вызывала ярость, теперь она приносила с собой лишь страх. Потому что бородатый народец все шел, их ряды полнились.

Стрелы, копья и валуны полетели в дворфов, но лишь некоторые достигли своих целей. Даже камни гигантов были отброшены стеной щитов, не нанося большого ущерба нападающим.

Как огромное облако серой тины, как сами океанские волны, дворфы были отлично защищены.

Не успела Баруга наконец убить элементаль, как вторая вылезла из костра.

— Потушите огонь! — закричала командующая на монстров вокруг, с дикими от ярости глазами бросаясь на огненного гиганта.

Гоблины и орки полезли на костер со всех сторон, держась позади элементали и забрасывая огонь грязью, скопившейся у костра, или раскидывая бревна своим оружием, вытаскивая их вперед, чтобы они могли прогореть.

В короткие сроки дюжина мелких костров сгорели, вместе с несколькими глупыми гоблинами, и Баруга с её силами смогли потушить вторую элементаль.

— Теперь дворфы, — сказала она своим гигантам.

Но в скором времени монстры узнали, что их проблемой станут не только дворфы. С запада обрушился организованный град эльфийских стрел, сконцентрированный на самой Баруге. Их направлял маг-наблюдатель, глядевший сквозь пламя и волшебным образом передававший сведения своему мужу дроу.

 

 

Дворфы, стоявшие на юге, взревели и бросились в атаку, сомкнув щиты в непробиваемую стену. Собранность, свирепость, несомненно, огромное число нападавших заставили союзников Многих Стрел в смятении бежать.

Девять тысяч дворфов в унисон крикнули: “На колени!”, как было положено в их песне “Ритуал марша”, и потому дворфы, создавшие стену щитов, как один согнули колени.

И тысяча арбалетов поднялись и закрепились над этими щитами, и, распевая свою древнюю песню, все разом выстрелили.

Первые ряды орков повалились вниз, корчась и спотыкаясь, и дворфы продолжили свой ход, забирая жизни раненных своими кованными сапогами.

Разгром был полным, лагерь сметен, монстры бежали, преследуемые эльфами Синафейн и серебряными стрелами Дзирта До’Урдена.

И в центре всего этого стоял Бренор Боевой Топор, распевая песню. И он никогда не чувствовал себя ближе к своим богам. Даже там, сидя на троне Гаунтлгрима.

Король Эмерус первым нашел его. Слезы оставляли дорожки на щеках старого короля Фелбарра. С распростертыми объятиями он подошел к Бренору, но чувства, переполняющие его, не дали дворфу вымолвить слова благодарности.

Он сжал друга в объятиях. И все дворфы вокруг них, дворфы Адбара, Фелбарра, Митрил-Халла, начали громко и безостановочно весело переговариваться.

Ледяная Долина была очищена, осада сломлена, и вскоре после этого надземные ворота Цитадели Фелбарр распахнулись.

Они устроили празднование победы прямо напротив главных ворот, и тьма расступилась от света тысячи костров. Одной рукой дворфы бросали в эти костры гоблинов и орков, а второй поднимали кружки эля. Песня дворфов эхом пронеслась от гор Раувин к Сверкающему Лесу, следом за эльфами, преследовавшими монстров, убивая тех или прогоняя далеко-далеко прочь.

— Ешьте и пейте вдоволь, парни! — сказал Бренор, и слова его широко разнеслись по лагерю. — Завтра до захода солнца нам необходимо пройти через лес, чтобы на следующем рассвете оказаться у Сарубрин, где нас ждут лодки!

— Мы перейдем реку к северу от моста? — спросил Коннерад.

— Это сотня миль! — вставил Харнот.

— Далеко к северу, — ответил Бренор, одаривая Харнота лишь широкой улыбкой.

— Прямо на запад, ты говоришь? — спросил Эмерус.

— Можешь сказать это им, — заметил Рваный Дайн, который знал этот регион так же хорошо, как любой другой. Он усмехнулся и кивнул Эмерусу. — Ах, Малыш Арр Арр, — ласково добавил он Бренору. — Как ты вырос.

Король Фелбарра так же улыбнулся и кивнул, лучше рассмотрев их текущее положение. Как и Рваный Дайн, Эмерус понял, что переход через реку Сарубрин западнее Сверкающего Леса приведет их ближе к Черной Стреле, а не к Митрил-Халлу.

— Покрепче закрывай свои двери, друг мой, — сказал Бренор Эмерусу. — Ибо мы не завершили наши дела.

Старый король положил руки на бедра и отошел в сторону от остальных, двигаясь на северо-запад. Он кивнул, приветствуя свою дочь, как только она появилась в поле зрения.

— Я хочу закончить это дело, — сказал он.

— Черная Стрела, — согласился Рваный Дайн.

Бренор кивнул, но мысли его бродили за пределами этого предстоящего завоевания. Мысленно он вернулся к волшебному трону, стоящему в святом месте. Трону, который он желал вернуть.

 

 

— Ты совершаешь ужасную ошибку! — орал пленный дроу на Полководца Хартаска. Молодой мужчина рванулся, борясь с путами, державшими его. За спиной эльфа стоял деревянный столб, его руки были крепко связаны за ним. — Я требую…

Дородный орк-охранник подошел и ударил дроу по лицу, заставляя его замолчать.

Темному эльфу потребовалось несколько ударов сердца, чтобы снова поднять голову. Он оглянулся на других пленников, полудюжину своих сородичей из К’Ксорларрина. На поле к северо-востоку от этого лагеря, более чем шестьдесят темных эльфов лежали мертвыми. Они уничтожили сотни гоблинойдов и десятки гигантов, но в конце концов их либо убили, либо взяли в плен.

Военачальник подошел, становясь рядом с наглым пленником.

— Вы думали играть со мной, как с дураком, — сказал он с рычанием.

— Дроу помогли тебе, — заметил темный эльф. — Мы свергли Лоргру и поставили на его место тебя, Хартаск!

Орк посмотрел на эльфа воспаленными глазами и улыбнулся, показывая зубы.

— Ты хочешь сказать, что я не стал бы полководцем без вас? — сказал он, и его голос прозвучал словно мурлыканье кота перед тем, как тот собирался проглотить мышь.

Дроу выпрямился и оглянулся на своих товарищей, которые, как один, решительно затрясли головами.

— Нет, полководец, конечно нет! — крикнул один, получая удар от охранника.

Хартаск уставился в глаза обреченному пленнику и тихо рассмеялся. Он оглянулся на своих солдат и кивнул. Те убежали, через некоторое время возвращаясь с несколькими тюками сена, которое они немедленно стали разбирать, разбрасывая пучки у ног дроу. За ними пришли еще орки, неся бревна и другие массивные горящие предметы.

— Ты хочешь сказать мне еще что-нибудь? — спросил Хартаск.

— Матрона Мать Зирит узнает об этом! — крикнул пленник.

Но Хартаск отвернулся и не ответил.

— Сжечь их, по одному за раз, — приказал он. Орки и гоблины запрыгали с жутким ликованием, гвалт нарастал, становясь громче в десятки раз, когда факел коснулся сена у ног пленника.

Вдали от казни несколько морозных гигантов наблюдали за происходящим. Ярл Грегор Кундкноддик обратился к своей любимой куртизанке, жестом предлагая ей следовать назад в свою палатку.

Он откинул полог шатра, чтобы пройти внутрь. Огромный гигант, охранявший его, попятился в сторону.

— Видел, о чем я говорил? — спросил одинокий дроу, сидящий внутри, самое странное существо с гигантской шляпой, украшенной плюмажем из перьев, и повязкой, закрывавшей левый глаз. Он был окружен тремя огромными морозными гигантами, каждый из которых был больше Ярла Грегора, и каждый из которых считал себя одним из десяти легендарных братьев Трима.

— Это было предсказуемо, — ответил лидер гигантов.

— Матрона Матерь Зирит не может оставить это просто так, — сказал дроу. — Она правит целым городом темных эльфов, и Хартаск заплатит.

— Если она вообще когда-нибудь узнает об этом, — сказал Грегор, опасно глядя на дроу.

Джарлаксл рассмеялся.

— Я из Мензоберранзана, не из К’Ксолраррина, поэтому мне почти все равно, — пояснил он. — Боль Матроны Матери Зирит меня лишь порадует.

— Тогда зачем ты пришел ко мне? — потребовал ледяной гигант.

— Я пришел из-за Сарибель и Архимага Мензоберранзана, которых привели к вам братья Трима, — сказал Джарлаксл, и огромные ледяные гиганты кивнули. — Мы несем определенную ответственность за ваше решение присоединиться к силе Хартаска, и нам бы не хотелось, чтобы все завершилось совсем трагически, так как мы привыкли ценить вашу дружбу, и надеемся возобновить её, когда закончится это грязное дело.

— Откуда ты знаешь, что это закончится? — спросил Грегор с изрядной долей сарказма.

— Драконы ушли, один мертв, другой улетел домой, на Хребет Мира, — прямо ответил Джарлаксл. — Осада Митрил-Халла снята, все лагеря Хартаска разрушены. Дворфы вышли, ярл. Все они. Митрил-Халл, Цитадель Фелбарр и Цитадель Адбар. Все они. На восточном берегу реки Сарубрин до Редрана на всем его протяжении до Цитадели Адбар не осталось никаких значительных сил королевства Многих Стрел, как и к западу от реки, кроме тех сил, что удерживают Черную Стрелу.

— Они вышли, и драконы ушли, — многозначительно сказал Джарлаксл.

— У нас достаточно сил, чтобы взять одним Эверлунд, — сказал Кундкноддик.

Джарлаксл огляделся, а потом откинул шляпу.

— Будь аккуратнее, мой большой друг, — сказал он, вставая и собираясь уйти. — Возможно, полководец Хартаск может надеется на победу тут, но помни — его враги обладают мощными силами. Если вы решили, что осторожность является лучшей частью доблести, пересекайте Сарубрин к югу от Митрил-Халла и идите на запад, до Хребта Мира. Дворфы не пощадят твоих людей. Помяни мое слово.

— Твое слово? — сказал Грегор со смешком.

— Ярл Фиммел Орелсон вернулся в Сияющую Белизну вместе со всеми своими подданными, — спокойно ответил дроу, и все три гиганта ахнули. — Он закончил с этой войной. Он будет рад приветствовать тебя и твоих людей в Сияющей Белизне.

— Ты лжешь! — закричал Ярл Грегор, но к тому времени он говорил сам с собой.

Джарлаксл сделал шаг в сторону и просто ускользнул с глаз долой, будто искривленное время и пространство унесли его в другое место.

Впрочем, так и было.

 

 

Тиаго Бэнр прибыл в Черную Стрелу одновременно с разведчиками, которые вернулись с донесением, что огромная сила дворфов переходит Сарубрин недалеко вниз по течению.

И ни одна сила не стояла между ними и Черной Стрелой, как говорили слухи. Военачальник Хартаск допустил ошибку, заходя слишком далеко на юг и давая дворфам выбраться из своих нор за его спиной.

Тиаго знал правду о слухах, и знал, что белые драконы были потеряны, и поэтому, когда другие орки, с которыми он столкнулся по пути, заговорили о медных драконах, парящих над Черной Стрелой, он понял всю тяжесть ситуации. И в самом деле, Хартаск зашел слишком далеко. Почему он не вернулся, чтобы защитить Ледяную Долину и долину Верховий Сарубрин, как требовал Тиаго?

Возмущенный, дроу направился прямо к шатру командира, собираясь войти внутрь и сказать полководцам укрепить оборону стен и немедленно отправить гонцов к Хартаску.

Он ворвался в главное помещение большого круглого здания, и слова застряли у него в горле, а челюсть безвольно отвисла.

На троне сидел Лоргру, сын Обальда.

Тиаго рефлекторно потянулся за мечом, но множество орков-охранников прыгнули вперед, копьями перекрывая его путь.

— Что ты тут делаешь? — потребовал удивленный дроу.

— Убейте этого идиота, — приказал Лоргру, и охранники навалились на эльфа.

Тиаго парировал ближайшие копья и подпрыгнул, стремясь поскорее выскочить из комнаты. Он бросил шар темноты в коридор позади, прежде, чем вышел из большой залы, а затем шагнул вперед, уверенный, что все идет хорошо и волшебная тьма несколько ударов сердца будет удерживать преследователей.