Газетное дело и газетные люди

Первой русской газетой были петровские «Ведомости». Газеты, появившиеся вслед за ними, часто включали в свое название слова «ведомости», «вестник» и позже «листок».

Ведомостями, как правило, называли правительственные официозные издания или серьезные, претендующие на формирование общественного сознания газеты, как например, «Русские ведомости». Эти издания «ведали», знали то, что надо сказать читателю.

«Вестниками» называли чаще всего газеты частные, особенно в провинции, где они противостояли официальным «Губернским ведомостям», например «Орловский вестник», «Рязанский вестник». «Вестники» приносили читателям вести. Чаще всего это были серьезные издания либерального направления, выражающие мнения и интересы интеллигенции. И наконец, повсеместно возникшие в 70 —80-х годах XIX в. «Листки» являлись изданиями массового, иногда бульварного типа, более свободные по топу, сенсационные, часто справочные, мало читаемые «чистой» публикой.

Конечно название газеты зачастую не отражало ее типа, а было данью традиции, но все же при выходе нового органа печати редакция, выбирая название из традиционных, привычных для читателя, как бы оповещала о том, что она намерена издавать. В первоначальном виде подобные названия чаще употреблялись в провинции. В столичных системах газетной периодики, насчитывающих большое количество изданий, приходилось искать название-символ, отражающее генеральную линию газеты, например «Новая жизнь», «Наша жизнь», «Наши дни» и т.п.

О трех типах газет писали и журналисты начала XX в., они называли их «большая», «малая» и «дешевая» газеты. Был замечен и четвертый тип, который только появлялся в газетной прессе, но дать ему название не успели. Если перевести эти определения на современную терминологию, то можно говорить о качественной, массовой и бульварной газете. Четвертый тип точно соответствует современной информационной газете. В русской прессе существовали газеты, считавшиеся эталоном своего типа. Это «Русские ведомости» — качественная газета, «Новое время» и «Русское слово» — информационные, амфитеатровская «Россия» — массовая и «Газеты-Копейки» — самый чистый тип бульварной газеты.

Типы русских газет

· Современники о трёх тпах русских газет.

· Информационные газеты.

· Капитализм и печать.

Основные типы русских газет одним из первых на основе скрупулезного статистического анализа определил А.В. Пешехонов в 1901 г., оговорив тот факт, что эти типы еще недостаточно развиты. По его мнению, в столице можно выделить три типа газет: «большие» — самые дорогие и влиятельные газеты, рассчитанные на образованные, подготовленные круги читателей; «малые» — газеты, небольшие по объему и более доступные по цене, ориентированные на широкие круги читателей; «дешевые» — газеты, отличающиеся от других не только низкой ценой, но и качеством. Наиболее дифференцированной по типам он считал петербургскую прессу. О трех типах русских газет несколько позже, в 1904 г., писал и С.Н. Кривенко: «...газеты начали дифференцироваться на большую и так называемую малую прессу. Пяти- и четырехрублевые газеты приспосабливаются уже на всякую потребу, стараясь больше всего о разнообразии содержания, а специально уличные листки, с их совершенно особой разухабистостью, сенсационными заглавиями, описанием убийств и уголовными романами, имеют в виду городскую полуинтеллигенцию, до приказчиков, швейцаров и дворников включительно... теперь появилась недавно в Петербурге даже трехрублевая газета, предлагая которую, газетчики кричат: «Русская газета стоит только одну монету» (то есть 1 копейку)1.

С.Н. Кривенко тоже отмечал наличие трех типов русских газет. Но если «большую» газету он оставляет практически без характеристики как уже известный в России тип газетного издания, то «малую» и «специальные уличные листки» описывает достаточно подробно, так как это было явление новое для русской журналистики. Пяти- и четырехрублевые газеты отличаются низкой ценой подписки (напомним, подписка на «большие» стоила от 8 до 12 рублей), разнообразием содержания, снижением уровня публикаций («приспосабливаются на всякую потребу»), размером и форматом. По терминологии Пешехонова — это «малая» газета.

«Уличные листки» — совсем низкая цена («дешевые», по определению Пешехонова), специфическая аудитория (городская полуинтеллигенция, швейцары, приказчики, дворники), особое содержание и форма публикуемых материалов (сенсационные заголовки, разухабистость, уголовные публикации и т.д.). Этот тип быстро получил название бульварных изданий. Для более полного ознакомления с такими газетами журналисты обратили внимание на французские издания, предназначенные для «кабаре и бульваров», статьи о которых появились в русской прессе.

Современники очень точно определили, какие особенности газеты создают ее тип.

Если перевести принятое на рубеже XIX и XX вв. деление газет на «большие», «малые» и «дешевые» на современную терминологию, используемую при анализе европейских и американских газет, то «большая» соответствует понятию «качественная», «малая» — «массовая», а «дешевая» — «бульварная» газета. Таким образом, русская журналистика, приблизившаяся в начале XX в. к мировому уровню развития, и в газетном деле повторяла путь, уже пройденный наиболее развитыми странами.

Первыми в России возникли качественные газеты, которые рассчитывали на интеллигентного читателя. Они являлись изданиями четко выдержанного единого направления, печатали серьезные статьи.

Массовые газеты — продукт рубежа XIX и XX вв., первые из чих возникли в самом конце XIX в., когда к активной общественной Жизни приходит новый читатель, не подготовленный к восприятию публикаций серьезной, качественной газеты. Это издания с нечетким, хотя в большинстве случаев обличительным направлением, более востребованным широкой аудиторией, учитывающие момент определенной развлекательности, необходимый для привлечения внимания «улицы» — так называли тогда читателей массовых, малых газет.

И, наконец, бульварные, дешевые газеты. В 1900 г. они существовали только в Петербурге (по подсчетам Пешехонова их было 13), в 1904 г. появилась одна, стоившая 1 копейку, а в 1908—1910 гг. они распространились по всей стране в форме многочисленных «Газет-Копеек», сразу же нашедших своего читателя.

Но в последней четверти XIX в. с разницей в 20 лет возникли две газеты, которые по своим характеристикам «не вписывались» ни в одну из типологических групп. По влиянию на русское общество, по распространению среди читающей публики они быстро вышли на первое место в системе газет России. Речь идет о «Новом времени» А.С. Суворина и о «Русском слове», имевшем самый большой тираж после 1902 г., когда издатель газеты И.Д. Сытин пригласил редактировать газету В.М. Дорошевича. Определение типов этих газет вызывало споры в начале XX в., нет единства по этому вопросу и в современной исследовательской литературе.

И ту и другую газету отличала большая насыщенность информацией. Вот как определял своеобразие издания Суворина В.В. Розанов, сотрудничавший в газете около 30 лет и хорошо знавший основные принципы ведения этой газеты ее редактором-издателем. «Ничего — специального, ничего — частного, ничего — личного, ничего — особенного и партийного, все для всей России, для целой России». То есть аудитория газеты самая широкая (вся Россия), и для этой аудитории важно, чтобы она была «общераспространенною, первой по величине, живости и подписке». Розанов отмечает особый способ изложения материала: «Все целесообразно — и скандал и шутка, введено в газету, чтобы она была... первой по величине, живости и подписке». По его мнению, именно эти качества «Нового времени» способствовали тому, что Суворин добился такого внимания публики, «какого он никогда не мог бы получить, говоря со страниц малообразованной газеты или заслуженного академического органа печати»2.

Значит, Розанов говорит о таком типе газеты «Новое время», который находится посредине между «малообразованной» газетой и «академическим» органом прессы. Так же сложно определить тип «Русского слова» под редакцией В.М. Дорошевича. «Анализ не только содержания, но и социального состава корреспондентов (авторов писем), проведенный в начале века самой же редакцией «Русского слова», убедительно характеризовал издание как орган привилегированных классов и слоев русского общества»3. Но если это верно для начала XX в., то после первой русской революции тиражи газеты стремительно растут, достигая сотен тысяч и даже миллиона в 1917 г. — показателей, для России невиданных. Говорить о привилегированной публике, читающей газету, уже не приходится. Пытаясь понять феномен «Русского слова», один из исследователей прессы того времени Н.Я. Абрамович упрекал издание Сытина—Дорошевича прежде всего за то, что в газете не было «духовной возбудимости, резкого отклика, нервного повышенного тона», т.е. всего того, к чему привык читатель качественной газеты.

Автор отмечал также, что в «Русском слове» нет академизма и сухости, свойственных большим серьезным газетам, но нет в нем и типичной для малой прессы «желтизны», убийств, пожаров, скандалов. Задача газеты, по определению памфлетиста, — «осведомитель», ее «могущество и служение» — выполнение информационной функции. И в этом Абрамович был прав. Современники называли «Русское слово» «фабрикой новостей».

Таким образом, на рубеже XIX и XX вв. современниками был замечен, но не назван четвертый тип русских газет. Газеты, относящиеся к этому типу следует назвать информационными. Если определять историческое место информационных газет, то они возникали вслед за качественными, почти одновременно с массовой прессой. Информационные газеты вводили в орбиту влияния периодики более широкие слои достаточно образованных читателей, создавали привычку ежедневного чтения газет для получения ежедневной информации о событиях, происходящих в стране и в мире. Массовые газеты эту привычку закрепляли, вовлекали в сферу воздействия периодики совсем не подготовленные к чтению слои населения. Ту же задачу, хотя и на самом примитивном уровне, выполняла бульварная газета.

В начале XX в. в деятельности и информационных, и массовых, и бульварных газет начали проявляться тенденции, пугавшие журналистов и всю русскую интеллигенцию, привыкших видеть и оценивать идейное служение обществу газет и журналов XIX в. Речь шла о проникновении капиталистических отношений в журналистику, и в первую очередь, в газетное дело.

«Ареною желанного господства для капиталистов является именно ежедневная печать, проникающая повсюду, доставляющая не только огромные денежные обороты и доходы, но и возможность значительного промышленного влияния на многочисленные массы потребителей», — писал в 1910 г. один из известных публицистов «Вестника Европы» Л.З. Слонимский в статье «Периодическая печать и капитализм»4. Ему вторил С. Мельгунов: «...приспособление газет к новым задачам меняет и самый облик печати. Там, где на первый план, как в «капиталистическом предприятии», выдвигается вопрос о товарообмене — нет места идейному служению общественным и политическим задачам. Современная газета начинает оправдывать свое итальянское происхождение... сорока. Этот сорочий стрекот не стесняется средствами, т.к. его единственная цель подладиться под вкусы обывательского мира и иметь успех»5. Тип такой газеты, «как теперь признано», констатировал С. Мельгунов, олицетворяется «Русским словом». Действительно, неприятие многими современниками и «Русского слова», и «Нового времени» объяснялось еще и тем, что обе газеты издавались предпринимателями капиталистического толка. Абрамович упрекал Дорошевича в том, что оп несет «знамя служения рынку», а не обществу, что он насытил газету «воздухом улиц, театральных фойе и ресторанных зал»6.

Представители идейной прессы, гордящиеся направлением своих изданий, пытались доказать, что русская журналистика, в отличие от европейской, сможет противостоять проникновению капитала в издание периодики. «В этом своеобразном товаре, который пускается в оборот литературно-газетной промышленностью, всегда остается нерастворимый, неуловимый для капитала, не поддающийся его захвату, остаток духовности, индивидуального творчества», — писал Слонимский, доказывая таким образом, что журналистика никогда до конца не будет подвластна капиталу. Кроме «заряда духовности», захвату прессы капиталом в России препятствуют и чисто русские условия: гнет цензуры, постоянный риск закрытия газеты или журнала не дают уверенности в получении стабильного дохода и делают вложение капитала в периодику невыгодным.

Слонимский не мог, конечно, не видеть, что целый ряд газет, в том числе крупных, уже издается на основе новых предпринимательских принципов, но он утверждал, что издавать газеты могут только «идейные капиталисты», и «между издателями, редакторами и главными сотрудниками больших газет часто устанавливаются товарищеские отношения, и все участники общего дела нередко действительно становились товарищами по несчастью». Кстати, таким «идейным капиталистом» Слонимский считал А.С. Суворина — редактора-издателя «Нового времени». Автор «Вестника Европы» выражал уверенность всех старых русских журналистов в том, что «газетное и журнальное издательство является у нас поприщем не для выгодного помещения капитала, а для самоотверженного общественного служения». Это и давало возможность закончить статью на оптимистической ноте: «Твердо установившиеся традиции русской журналистики позволяют надеяться, что в ней никогда не удастся восторжествовать чисто коммерческому капиталистическому духу, и что, избавившись от внешнего гнета, печать никогда не подпадет под другое иго, еще худшее, отравляющее самую ее духовную сущность, ее душу»7. В этих словах отразилось огромное уважение к журналистике, характерное для русского общества, вера в то, что пресса сохранит свои лучшие традиции. Но общий итог статьи не соответствовал реалиям жизни: капиталистические отношения проникали в прессу все активнее, как и в других сферах деятельности.