Сага о Хёрде и островитянах 3 страница

— А я, — говорит, — завяжу башмак.
Они не хотели оставлять его. Он сел, но как-то тяжело. И в тот же миг умер, там
его и похоронили. Это место теперь зовется Энундов Бугор. Ни Хёрду, ни его людям
не предъявляли обвинения по этому делу.
Торстейн Золотая Пуговица жил тогда в Кружалке, был он человек злобный и
коварный, хитрый и очень состоятельный. А Торвальд Синяя Борода, бонд зажиточный
и уважаемый, жил на хуторе Пески.
XXIV
Жил человек по имени Рэв, он был сын Торстейна, сына Сёльмунда, сына Торольва
Масла. Он жил на хуторе Лоскутное Поле в Кольчужной Долине. Он был
могущественный годи и большой рубака. Потом его больше звали Рэвом Старым. Мать
его звалась Торбьёрг Катла. Она жила в Кустарнике. Она была сведуща в колдовстве
и искусная ворожея. Брата Рэва звали Кьяртаном. Он жил на Торбрандовом Дворе и
был человек рослый и сильный, злобный и склонный к насилию. Поэтому все
сходились в нелюбви к нему.
Жил человек по имени Орм, сын Торира из Лощины, человек всеми любимый и большой
умелец. Все это были противники людей из Конца.
Однажды летом до Хёрда и его людей дошел слух с тинга, что там сговорились
собраться и убить их, и тогда они поняли, что раз у них больше нет скота, ничего
другого не остается, как грабить. Гейр предложил построить укрепления и сказал,
что тогда с ними будет нелегко справиться. Хёрд сказал, что так их возьмут
измором:
— По-моему, лучше уехать на островок, тот, что лежит здесь, в Китовом Фьорде,
против устья Реки Синей Бороды за Завтрачным Мысом. У этого островка обрывистые
берега, и он не меньше доильного загона.
Пока шел тинг, они туда и переехали со всем своим добром. Для перевоза они взяли
у Торстейна Бычьего Шипа с Грязного Двора большую плоскодонную ладью и еще
шсстивесельник у Тормода с Откоса и четырехвесельную тюленебойную лодку у
Торвальда Синей Бороды. Они построили себе большой дом. Одной стеной он выходил
на северо-восток, другою — на юго-восток, и посреди западной стены была дверь.
На юге дом упирался прямо в обрыв, а с севера можно было пройти между обрывом и
дверью в боковой стене. Только с севера к нему и можно было подобраться, а на
запад от дома были подземелья.
У них было законом, что всякий, кто пролежит больше трех дней, должен быть
сброшен со скалы. Все были обязаны идти туда, куда укажут им Хёрд или Гейр, если
те были с ними. Они делили между собою всю работу. Все дома в Конце разобрали и
перевезли бревна на Островок. Этот островок теперь называется Гейровым
Островком. Он получил имя от Гейра, сына Грима.
Случалось, на Островке бывало до ста восьмидесяти человек, и никогда не меньше
восьмидесяти — это самое малое. Называют по имени Хёрда и Хельгу Ярлову Дочь,
его жену, Гримкеля, их сына, и еще Бьёрна — ему тогда было две зимы, — Гейра и
Сигурда Приемыша Торви, сына Гуннхильд, Хельги, сына Сигмунда, Торда Кота и
Торгейра Борода по Пояс. Он был самый злокозненный изо всех островитян, охоч на
всякие злодейства. Там собрались едва ли не все объявленные вне закона, и все
приносили клятвы Хёрду и Гейру хранить им верность, им и друг другу.
Торгсйр Борода по Пояс и Сигурд Приемыш Торви привезли с десятью другими воды из
Реки Синей Бороды. Они набрали воды в тюленебойную лодку и наполнили большую
бочку, стоявшую у них на Островке. Так прошло некоторое время.
XXV
Торбьёрг Катла хвалилась, что островитяне никогда ничего ей не сделают. Так она
полагалась на свои чары. И когда ее похвальба дошла до островитян, Гейр сказал,
что это надо еще проверить, и вскоре после тинга собрался с одиннадцатью людьми
из дому. Торд Кот тоже поехал с ними. Но, добравшись до долины, они увидели, что
весь скот угнан на север, за ту гору, что стоит между Кольчужной Долиной и
Концом. Гейр оставил двоих охранять ладью. Торд Кот сторожил на носу.
Выйдя, Торбьёрг Катла сразу проведала благодаря своему чародейству и
проницательности, что с Островка пришел корабль. Она сходила за своим покрывалом
и стала махать им над головой. Непроглядная мгла тотчас окутала Гейра и его
людей. Тогда она послала сказать Рэву, своему сыну, чтобы он собирал людей.
Собралось пятнадцать человек, и они подкрались в темноте к Торду Коту, схватили
его и убили. И он зарыт внизу Котовьего Мыса. Гейр и его люди добежали до моря.
Тут мгла спала, и они снова стали ясно видеть. Рэв и его люди настигли их, и
завязалось сражение. Были убиты все, кто приехал с Гейром, и трое людей Рэва.
Гейру удалось сесть на корабль и добраться до Островка. Он был сильно ранен.
Хёрд очень насмехался над ним по поводу этой поездки и говорил, что Гейру со
своими куда как далеко до Катлы. Хельга была искусная врачевательница, и она
вылечила Гейра.
Люди с Островка были напуганы этим случаем. Но как только Гейру перевязали раны,
Хёрд сел на корабль, взяв с собою одиннадцать человек, и поплыл в Кольчужную
Долину, сказав, что хочет еще разок померяться силами с Катлой. Двое охраняли
корабль, а десятеро отправились за скотом.
Катла снова стала махать своим покрывалом и послала сказать Рэву, что на сей раз
это стоящее дело схватиться с островитянами, «когда их ведет этот
прекрасноволосый муж, по всему большой удалец».
Рэв пришел с пятерыми. Но чары не могла затмить глаза Хёрду, и островитяне
пошли, куда хотели, забили себе скота, нагрузили доверху свой корабль и на
глазах у Рэва и его людей уехали на Островок. На том и расстались.
XXVI
Ближе к концу лета Хёрд поехал с двадцатью тремя людьми к Грязному Двору, потому
что Торстейн Бычий Шип хвалился, что Скроппа, его приемная мать, — а она была
колдунья, — так околдует островитян, что они ничего ему не сделают. Высадившись
на берег, они оставили корабль под охраной семерых на воде, а семнадцать человек
пошли наверх. На песчаном холмике за лодочным сараем от увидели большого быка.
Им захотелось раздразнить его, но Хёрд не велел. Двое из людей Хёрда все же
повернули к быку и ослушались его совета. Бык наставил на них обоих рога. Один
из людей Хёрда послал копье ему в бок, другой — в голову. Но оба копья отскочили
и попали им прямо в грудь, и пришла им обоим смерть. Хёрд сказал:
— Слушайтесь же меня, потому что здесь не все так, как оно кажется.
Вот приходят они к хутору. Скроппа была дома, и с нею хозяйские дочери Хельга и
Сигрид. Сам же Торстейн был на летовье в Долине Коровьего Поля. Это в Свиной
Долине. Скроппа отперла все двери. Она отвела глаза людям Хёрда, так что им
померещилось, будто на лавке, где она сидела с Торстейновыми дочерьми, стоят три
короба. Люди Хёрда стали говорить, что они, пожалуй, вскроют эти короба. Но Хёрд
не велел. Тогда к они пошли от усадьбы на север — посмотреть, не найдут ли там
какого скота. И увидели, как побежала на север с усадьбы свинья с двумя
поросятами. Они загородили ей дорогу. Тут им показалось, будто навстречу им
движется большая толпа людей с копьями и во всеоружии, и свинья с поросятами
навострила в ту сторону уши. Гейр сказал:
— Пойдем к кораблю. На их стороне перевес.
Хёрд сказал, что его совет — не бежать так сразу, не попытав счастья. С этими
словами Хёрд взял большой камень и пришиб свинью насмерть. И, подойдя к ней, они
увидели, что Скроппа лежит мертвая и возле нее стоят хозяйские дочки, а вовсе не
поросята. И теперь, когда Скроппа умерла, они увидели, что это не люди шли им
навстречу, а стадо коров. Они пригнали скот к кораблю, забили его и нагрузили
ладью тушами. Гейр увез силком Сигрид, и они уплыли на Островок. Скроппу
похоронили за Грязным Двором, на пути к Четырем Концам, в Скроппином Овраге.
Торстейна Золотую Пуговицу островитяне не трогали, потому что у них был с ним
тайный уговор, что он обязуется переправлять на Островок всех бездомных бродяг и
рассказывать островитянам обо всем, что замышляют против них люди. Он поклялся
им все это выполнять и ни в чем их не обманывать, они же обещали у него не
грабить.
XXVII
Зимою, перед самым праздником середины зимы, они отправились, числом двенадцать,
под покровом ночи в Лощину, к Орму. Орма дома не было: он куда-то отлучился по
своим делам. Болли звался его раб, смотревший за всем хозяйством, пока Орма не
было дома. Они взломали клеть, вынесли весь товар и съестные припасы. Взяли и
Ормов ларец, где он хранил свои сокровища и со всем этим ушли. Дело приняло
дурной оборот для Болли: ведь он не углядел за амбаром. Он сказал, что ему
теперь надо либо отобрать у островитян ларец, либо распроститься с жизнью. Он
попросил передать хозяину, чтобы тот был на четвертую ночь с семнадцатью людьми
у корабельных сараев и притаился. Затем Болли собрался в путь. Он надел рваные
башмаки и плащ из простого сукна. Первую ночь он провел в Кольчужной Долине, не
заходя на усадьбы. Потом он пришел к Торстейну Золотая Пуговица и, назвавшись
Торбьёрном, сказал, что он объявлен вне закона и хочет уехать к Хёрду и
присоединиться к его людям. Торстейн Золотая Пуговица перевез его на Островок.
Увидев человека, Хёрд и Гейр отнеслись к нему по-разному. Гейр считал, что надо
принять его, а Хёрд сказал, что, наверное, это лазутчик. Все же Гейр настоял на
своем, и, когда тот принес им клятвы, они приняли его к себе. Он много
рассказывал им о том, что делается на берегу, а потом сказал, что хочет спать.
Лег и проспал весь день. У Гейра и прочих никак не открывался ларец, и они
спросили совета у Торбьёрна. Торбьёрн сказал, что дать этот совет нетрудно.
— Там, — сказал он, — ничего нету, кроме разного Ормова инструмента. Орм только
в том и видит для себя убыток от грабежа, что пропал его ящик с инструментом. А
я был, — говорит, — на Мшистой Горе, когда стало известно об этом грабеже. Если
хотите, я снесу ему ларец.
Гейр подумал, что мало им прибыли в этом ларце, если там ничего нету, кроме
инструмента. Торбьёрн пробыл у них две ночи и все уговаривал отдать ларец. Хёрд
был против того, чтобы они хоть в чем-нибудь слушались Торбьёрна, и сказал, что,
верно, не доведут до добра его советы. Но Гейр настаивал, и они поехали ночью
вшестером к корабельным сараям Орма. Они вытащили ларец на берег и отнесли в
сарай, поставив под бортом Ормова корабля. Тут Торбьёрн закричал, чтобы люди
вставали и хватали воров. Те, кто был в засаде, вскочили и набросились на них.
Гейр схватил обеими руками обломок весла и им отбивался, защищаясь с большой
отвагой. Гейр добежал до своего корабля, но четверо людей его погибли. Орм взял
плоскодонную лодку, и они поплыли Гейру вдогонку.
Хёрд сказал у себя на Островке:
— Гейру, вернее всего, понадобится подмога. Я совсем не уверен в этом Торбьёрне.

Он взял лодку и плывет в глубь фьорда, как раз туда, где Орм преследует Гейра.
Тогда Орм сразу же повернул назад, к берегу. А Гейр с Хёрдом уехали на Островок.

Орм после этого отпустил Болли на волю и отвел ему землю для хутора, что
называется Двор Болли, и дал все, что нужно для хозяйства. Он стал там жить и
был богатым человеком и неробкого десятка.
XXVIII
Летом, после тинга, Хёрд с Гейром и с ними еще двадцать два человека отплыли
вечером на своей ладье и высадились у Овечьего Загона против хутора Островок.
Шестерых они оставили охранять корабль, а восемнадцать человек поднялись на
берег. Они увели скот с Полевой Горы. Хёрд увидел, что из усадьбы вышел человек
в рубахе и в холщовых штанах. Это было на восходе солнца. Хёрд узнал в нем
Иллуги, потому что не было никого зорче Хёрда.
Иллуги тоже их заметил и тотчас разослал людей в Двор, и к Сенному Мысу, и к
Реке Коровьего Поля собирать народ. Он двинулся на них не раньше, чем собрал
тридцать человек. Завидев, что собирается народ, Хёрд спросил у Гейра, что он
выберет: забивать и свежевать скот и грузить корабль или отражать натиск Иллуги
и его людей, не давая им подойти. Гейр сказал, что он предпочитает свежевать
туши, только не иметь дела с Иллуги. Хёрд сказал:
— Ты выбрал то, что я и хотел. Оно мне и привычнее. Мы будем обороняться от них
числом двенадцать, и никак нельзя, чтобы нас становилось меньше. И чем больше
людей погибнет у нас, тем меньше будет оставаться у тебя на разделке туш.
Свежевать скот остались четырнадцать человек. Вот завязалась битва между Хёрдом
и Иллуги. И была беспримерной отвага, с какою Хёрд защищал загон, потому что
Иллуги и его люди сильно их теснили. К Иллуги подходили все новые люди, так что
под конец их стало сорок человек, а у Хёрда было, вместе с ним самим, только
двенадцать. Все его люди были сильно изранены, ведь у тех был большой перевес в
силах. Сигурд Приемыш Торви показал себя, как и всегда, большим храбрецом.
Мужественно сражался и Хельги, сын Сигмунда. Торгейр Борода по Пояс грузил
ладью. Гейр работал не покладая рук: бил скотину и свежевал туши. Девятеро
полегло на стороне Хёрда, прежде чем ладья была загружена. Когда они ступили на
корабль, бонды набросились на них с новой силой, и со стороны Хёрда пали еще
шестеро, прежде чем им удалось укрыться за бортом. Хёрд был ранен бердышом. Раны
были у всех.
Иллуги велит готовить корабли, но Хёрд со своими привели в негодность все
большие корабли. Хёрду дул встречный северовосточный ветер. Они перевязали раны
и поплыли на веслах вдоль северного берега, минуя Челночный Мыс и Устье Реки
Калмана. На одном скалистом островке они выгрузились, потому что их сильно
сносило ветром. Гейр и еще один человек захотели там остаться, но Хёрд посчитал,
что это большая глупость — подвергать себя там опасности. Хёрд повел ладью в
глубь фьорда. Они еле двигались, хотя ветер и переменился, потому что у них все
еще было много груза. Иллуги и его люди вот-вот догонят Хёрда, но он огибает
мыс. Тогда-то Хёрд и дал имя мысу и назвал его Челночным Мысом, потому что он
заметил, что мимо мыса плывет много челноков. Как только Иллуги и его люди
нагоняют Хёрда, они снова на него нападают. Хёрд тогда сказал:
— Рьяно ты нас преследуешь, зять! Вот и случилось все то, что я давно
предчувствовал.
— Но и вы далеко зашли, — сказал Иллуги.
И они со всею силой на них обрушились. Хёрд защищал ладью с одной стороны, а с
другой ее защищали шестеро. Но в скором времени подошли к ним на трех кораблях
островитяне и тотчас перескочили в ладью. Тут приходится Иллуги отступать, и
островитяне гонят его обратно вдоль всего фьорда.
Брандом звали одного человека, сына Торбьёрна Башки из-под Средней Горы. Он
напал на Гейра на скалистом островке, и сразился с ним, и убил его спутника.
Гейр хорошо защищался, но у Бранда было шесть человек. Тут подоспел Хёрд и
сказал, что, стало быть, он угадал, как все обернется с Гейром. Бранд обратился
в бегство. Они бросились за ним и убили его. Место на берегу против скалистого
островка восточнес Реки Калмапа называется теперь Брандовы Островки. Убили и еще
пятерых, а шестой ушел.
А Хёрд с Гейром свезли всю добычу на Островок. Хёрд сказал тогда вису:
Иллуги Рыжим сраженные,
Пали пятнадцать палиц
Ужаса. Был неуступчив
Тополь луны потока[8].
Дал ему сдачи Гейр,
С ним рассчитался в сече:
Столько ж поживы волчьей
В поле лежать оставил.
Так прошло лето.
XXIX
На следующую зиму, вскоре после праздника середины зимы, Хёрд, и Гейр, и еще
сорок человек поднялись на Лебединый Перевал, а там поехали в Свиную Долину и
оттуда — в Сорочью Долину. Днем они прятались, а ночью спустились к овчарне и
угнали оттуда наутро восемьдесят кладеных баранов, принадлежавших Индриди, и
погнали их наверх, мимо Озера. Тут, словно бы по волшебству, началась сильная
непогода и пурга. Когда они подошли к горе, вожаки стада были уже совсем
измучены, и Гейр с другими хотели было бросить баранов, но Хёрд сказал, что это
малодушно: подумаешь, поземка и легкий снежок. Хёрд взял одною рукой одного
барана-водыря, другою рукой — другого, и так перетащил их через гору. От них
остался широкий след. По нему и прогнали остальной скот. С тех пор это место
зовется Бараний Волок. Они спустились в Свиную Долину, и там снега не было. Они
пошли к своему кораблю и забили скот. Это место с тех пор зовется Убойная Бухта.
Потом они плывут на Островок. Проходит зима.
Весною Хёрд, Гейр и Сигурд Приемыш Торви, Хельги и Торгейр Борода по Пояс и с
ними еще шестьдесят удальцов выезжают из дому. Они поехали на север от
Лебединого Перевала ко Двору Индриди и прятались в лесу, пока скот не выгнали на
пастбище. Свартом звали пастуха этого стада, и с ним был мальчик. Хёрд и его
люди пошли к стаду и погнали его на запад, за Озеро. Сварт побежал с ними. Они
миновали Бараний Волок и спустились в Свиную Долину. Там они убили Сварта. Потом
они легли спать там, в долине. Пока они спали, мальчик погнал стадо назад. Хёрд
не спал и все видел из-под щита. Он отпустил мальчика с миром и сказал ему:
— Будет лучше, если это останется у моей сестры, чем попадет в руки
островитянам.
Мальчик вернулся домой, и передал Торбьёрг слова Хёрда, и сказал, что большая
жалость потерять такого человека:
— Он хорошо обошелся со мной, а его люди убили Сварта.
Торбьёрг ничего не ответила мальчику. Это место теперь называется Долиной Угона
Коров, потому что у них угнали там коров. Гейр просыпается и хочет идти и
вернуть скот, но Хёрд сказал, что не нужно. Потом они согнали вместе в Свиной
Долине принадлежавших бондам свиней и погнали их вниз, к берегу, и там закололи
и погрузили на корабль. Это место теперь называется Свиные Пески. Потом они
уплыли на Островок.
XXX
Летом, во время альтинга, островитяне отправились к Завтрачному Мысу. Они
поехали Дорогой Сельделовов к Лощине в Сорочьей Долине и, захватив на южной
стороне Озера Сорочьей Долины скот Торгримы Мастерицы, погнали его через горный
гребень. Там был один бык, серый в яблоках. Он сильно фыркнул и побежал назад,
прямо на них, а следом побежал и весь скот, и бросился в озеро, и переплыл его в
самом узком месте, и вернулся домой, в Лощину. Тогда Хёрд сказал:
— Велики же чары Торгримы, раз даже скот ее над собой не властен.
Торгрима спала. Внезапно она проснулась и выглянула в окно. Она увидела мокрых
животных и сказала:
— Упустили вас эти удальцы, как ми заманивали!
Хёрд спросил у своих сотоварищей, не хочется ли им изменить свою жизнь и свой
промысел.
— По-моему, — говорит он, — мы плохо поступаем, что живем одним грабежом.
Они сказали, что кому, мол, решать, как не ему.
— Тогда бы я хотел, — говорит он, — чтобы мы поехали на Белую Реку, к купцам, и
предложили им выбирать: пусть либо отдадут нам корабль, либо мы их убьем.
Гейр сказал, что он готов ехать хоть сейчас:
— Но только я хочу, чтобы мы сперва сожгли в домах Торви, сына Вальбранда, Колля
из Рощи, Кольгрима Старого, Индриди и Иллуги.
Хёрд сказал:
— Ничего не выйдет из ваших замыслов. Скорее всех нас перебьют, потому что люди
не спустят нам такого великого насилия.
Больше было таких, кто отговаривал от попытки захватить корабль и хотел
продолжить злые дела. Только Сигурд Приемыш Торви не соглашался с ними. Хёрд
сказал:
— Что решено, тому и быть, и, видно, нелегко этому воспрепятствовать. Но это
противно моему желанию — продолжать все эти злодеяния.
Тою же ночью они уехали на Островок и три недели пробыли дома. Потом они, числом
восемьдесят, поехали на материк. Хёрд сказал, что теперь он хочет, чтобы они
сожгли Иллуги и Индриди в их домах.
— Ведь они, — говорит он, — всегда были против меня, а за меня — никогда, как бы
мне ни приходилось туго.
Ночью они поехали в Свиную Долину. Весь день скрывались в лесу, а на следующую
ночь поехали в Сорочью Долину и там затаились.
XXXI
В ту ночь, когда Хёрд выехал с Островка, Торбьёрг во Дворе Индриди снился сон.
Ей приснилось, что к ним на усадьбу прибежали восемьдесят волков, и пасти их
пылали огнем, и был среди них белый медведь, какой-то печальный с виду. Они
побыли на усадьбе, а потом побежали со двора на запад, на какой-то пригорок, и
там затаились. Индриди сказал, что это обращенные к ним мысли островитян.
Торбьёрг сказала, что, наверное, это они сами скоро к ним явятся. Она попросила
Индриди подвести к дому ручей и сверху прикрыть его, потому что сны ее всегда
сбываются. Так и сделали. Торбьёрг велела пробить большие дымники. Она велела
втащить все добро на перечную балку, потому что внизу от стены и до стены стояла
вода. И она собрала на усадьбе немало пароду. Скоро явились Хёрд и его люди. Он
шел впереди всех и, подойдя к дверям, постучался, Торбьёрг открыла дверь,
приветливо с ним поздоровалась и пригласила к себе вместе с ближайшими друзьями.
Она хотела, чтобы он отстал от этого сброда, и говорила, что тогда многие его
поддержат. Хёрд стал звать ее к себе на волю и прибавил, что он будет очень рад
ей, если она расстанется с Индриди. Она ответила, что это ей совсем не пристало
и что она никогда с ним на расстанется. Потом островитяне подтащили к дверям
кучу дров и подожгли дом. Но те, в доме, заливали огонь водой, и у нападавших
ничего не выходило. Гейр очень дивился этому. Хёрд сказал:
— Думаю, что моя сестра распорядилась подвести к дому воду.
Пошли искать и, найдя ручей, отвели его. Однако ж в доме было довольно воды,
столько успело ее натечь. Хёрд увидел, что у одного дымника стоит человек с
луком в руках. Хёрд пустил в него дротик и убил. Вслед за этим Хёрд увидел, что
к хутору движутся люди, за которыми посылала Торбьёрг. Гейр сказал, что придется
им уходить. Хёрд не стал возражать. Тогда они повернули назад. Ни одно из
строений не обвалилось. Ко Двору Индриди подошла большая толпа. А островитяне
уехали к себе и на время притихли.
XXXII
Бонды условились собраться на поле осеннего тинга, возле Лососьей Реки у Мелкого
Фьорда, дабы положить конец всем бесчинствам, которые творили островитяне. Всем
знатным мужам округи послали сказать, чтобы они явились на эту сходку, позвали и
всех бондов, и свободных людей. Когда Индриди туда собирался, Торбьёрг спросила,
куда это он. Он рассказал ей.
— Тогда я поеду с тобой, — сказала Торбьёрг, — можешь убедиться, как я тебе
предана.
Он не хотел, чтобы она ехала на сходку, и сказал, что ей мало будет радости от
того, что она там услышит. Она сказала, что и сама это знает. Потом Индриди
уехал на сходку. Немного погодя Торбьёрг велела седлать себе коня и поехала с
одним человеком к месту сбора. Там собралось множество народа и стоял большой
шум. Но когда она приехала, все замолчали. Тогда она сказала:
— Мне известны намерения ваши и замыслы, но и я не буду скрывать того, что у
меня на уме: я убью сама или велю убить всякого, кто убьёт Хёрда, моего брата.
Затем она уехала. На этом тинге были: Торви, сын Вальбранда, Колль из Рощи,
Индриди, Иллуги, Кольгрим, Рэв и Торстейн Бычий Шип, еще Орм из Лощины и многие
другие знатные люди округи. Торви сказал:
— Всем, кто находится здесь, ясно, и все должны согласиться, что надо лишить
жизни этих злодеев. А не то они дочиста ограбят сперва тех, кто живет поближе, а
потом, чего доброго, и всех остальных людей в округе. Вы сами видите, что раз уж
Хёрд хотел сжечь своего зятя, значит, они никого не пощадят. Поскорей придумаем,
как нам действовать, чтобы они не успели разнюхать. Это первейшая наша забота.
Иллуги сказал, что никак нельзя спустить им все то зло, что они учинили, что там
сошелся самый скверный народ:
— Я не погляжу, что у меня там зять! Нам стало известно, что они готовили нам ту
же участь, что и Индриди.
Кольгрим сказал, что больше всех достается тем, кто живет поблизости, но недолго
ждать, дойдет очередь до других, где бы они ни жили. То же говорили и все
остальные. Рэв сказал, что путь здесь один: послать к ним на Островок человека,
который даст им клятву, что не обманет, и скажет — пусть они уезжают с Островка,
куда пожелают. Такова, мол, воля всех жителей округи, и на этом окончатся все
счеты между ними.
Торви одним из первых ухватился за это предложение и прибавил, что лучше прямо
сразу, тою же ночью, поехать на фьорд, дабы островитяне ни о чем не проведали.
— Потому что, — говорит, — кое-кто на побережье кажется мне подозрительным.
Они поехали тою же ночью. Наутро они позавтракали на мысу, который с тех пор
стали звать Завтрачным Мысом.
В то же утро Торгейр Борода по Пояс и Сигурд Приемыш Торви, и с ними еще десять
человек поехали на своем челноке за водой. Островитяне не догадывались ни о
сходке, ни о заговоре, который против них готовился.
XXXIII
Когда бонды заметили Сигурда и тех, кто с ним ехал, они выслали против них
Колля, сына Кьяллака, с двадцатью тремя людьми. Когда они сошлись, Торгейр
Борода по Пояс бежал с шестерыми, а Сигурд Приемыш Торви и с ним четыре человека
приготовились защищаться. Те рьяно на них набросились. Сигурд защащался с
большою доблестью, потому что он был силен и ловко владел оружием. Они
сражались, покуда не пали все товарищи Сигурда, он же еще не был и ранен.
Торвальд Синяя Борода нападал на него и многие другие тоже. Пятеро людей Колля
пали. Сигурд защищался очень стойко. Он убивает еще многих, но на сей раз и ему
наносят раны. Тогда Торвальд Синяя Борода кидается на Сигурда и пронзает его
копьем. Сигурд бился секирой. Он кидает секиру в Торвальда, прямо ему в голову,
и оба падают мертвыми. Сигурд сразил девятерых, а его спутники — троих. Всего же
в речном устье пало семнадцать человек. Это место теперь называют Рекою Синей
Бороды.
Торгейр Борода по Пояс остановился на Пустоши Орлиного Озера и укрылся в пещере
на Заливном Лугу. Он набрал себе людей и остановился там, пока против них не
выступили люди с Городищенского Фьорда. Тогда Торгейр бежал на север, к
Побережью, там его и убили, как известно из рассказа об Альвгейре[9].
XXXIV
Вот ищут бонды, кто бы согласился поехать на Островок, но большинство
отговаривается. Тогда Торви сказал, что тот, кто поедет, стяжает себе этим
большую славу, и его будут ставить много выше, чем раньше. Он добавил еще, что
удача, наверное, покинула островитян из-за их злых дел.
Кьяртан, сын Катлы, брат Рэва, удалец каких мало, и проворнейший человек,
сказал, что он, пожалуй, решится поехать при условии, что они отдадут ему
запястье Соти, если Хёрд попадется к ним в руки:
— А у меня свои счеты с островитянами.
Они согласились и нашли, что от него можно ждать большего, чем от любого другого
из тех, кто там был. Тогда Кьяртан сказал:
— Не лучше ли для верности взять лодку Торстейна Золотая Пуговица: он частенько
плавал на ней нам во вред.
Всем показалось, что так будет надежней всего, это, мол, возбудит у островитян
всего меньше подозрений. Кьяртан, сын Катлы, отплыл на лодке Торстейна Золотая
Пуговица. Под плащом у него была кольчуга. Приехав на Отсровок, он говорит
Хёрду, что бонды хотят мириться и что Иллуги со своими друзьями будто бы очень
ратовали за то, чтобы им дали право свободно уехать. Гейр поверил, что все это
правда, раз у него была лодка Торстейна Золотая Пуговица: ведь Торстейн давал им
клятву никогда их не предавать. Многие хотели уехать, им надоело на Островке, и
они настаивали на том, чтобы уехать вместе с Кьяртаном. Тогда Хёрд сказал:
— Нам с Гейром уже не впервой не соглашаться друг с другом, нам всегда все
кажется по-разному. По-моему, они плохо выбрали человека, послав Кьяртана с
делом такой важности и для нас и для них. Мы доныне не водили дружбы с
Кьяртаном.
На это Кьяртан сказал:
— Не дело поминать сейчас старое, это не пристало тем, кто хочет заключить мир.
Но я говорю вам сущую правду и готов в том поклясться, если вам так покажется
вернее.
Хёрд сказал, что он не полагается на то, что Кьяртан будет верен своей клятве.
Он сказал вису:
Знаю, лживы посулы
Клена клинков двоедушного:
Нас склоняет к отъезду,
Сам замыслил измену.
Ствол губителя шлема
Живым бы отсюда не вышел,
Когда бы вы вняли слову
Бальдра огней прибоя.
Почти все остальные хотели уехать. Некоторые сразу заняли себе места в лодке
Кьяртана. Хёрд сказал, что он ни за что не поедет.
— Но, по мне, пусть испытают верность Кьяртана. Я же думаю, — говорит он, — что
к вечеру у вас поубавится веселья.
Кьяртан считал, что чем больше народу с ним поедет, тем лучше. Много людей село
в ладью. Кьяртан сказал, что в следующий раз они сами приедут за своими
товарищами. Они отплыли с Островка. Пока лодка не вышла из-за мыса, толпы не
было видно. Но когда они причалили, бонды встали с обеих сторон стеною и
отрезали им все пути. И только они высадились на берег, всех их схватили, вплели
каждому в волосы прут и всем отрубили головы. Бонды радовались, что удача
отвернулась от злодеев, и им казалось, что еще недолго и они всех одолеют.
XXXV
Кьяртан во второй раз поехал на Островок. Островитяне спросили, отчего не
приехали за ними их товарищи. Кьяртан сказал, что они так обрадовались свободе,
что сами не свои выскочили на берег. Гейр поверил этому и сел в лодку с
Кьяртаном, если и многие другие. Хёрд убеждал его не ездить и говорил, что не
миновать ему великой беды. Он отказался ехать. С ним остались Хельги, сын
Сигмунда, Хельга Ярлова Дочь, двое их сыновей и еще шесть человек.
Вот Гейр и другие островитяне уехали с Островка, и Хёрд видел мало хорошего в
том, что Гейр захотел уехать с Кьяртаном. Когда они обогнули мыс, Гейр увидел на
берегу большую толпу. Тогда он понял, что они преданы. Он сказал:
— Что посеешь, то и пожнешь! Но часто это видно слишком поздно, а ведь Хёрд
часто давал мне верные советы. Думаю, так оно было и на этот раз. Теперь же,
скорее всего, приходит конец нашей дурной жизни, и хорошо, если бы Хёрду удалось
спастись, потому что его смерть — большая утрата, чем смерть всех нас.
Они были уже у самого берега. Тогда Гейр выскочил за борт и пустился вплавь к
скале. Ормом звали норвежца, жившего у Индриди. Он был очень силен, стрелял, как
никто другой, и был во всем искусен. Он пустил в Гейра дротик и попал ему между
лопаток. Тут пришла Гейру смерть. Орма очень хвалили за это. Место, где тело
прибило к берегу, называется теперь Гейровой Косой.
XXXVI
Хельга Ярлова Дочь стояла на берегу Островка и все это видела. Она позвала
Хёрда, чтобы и он взглянул. У них не было согласия в том, что они видели. Она
сказала, что случилась, верно, большая беда. Бонды очень хвалили Кьяртана и
говорили, что эта поездка прибавит ему много славы, теперь же дело остается за
малым. Кьяртан сказал, что теперь он завершит все тем, что поймает Хёрда,
заманив его так же, как и других. Он взял шестивесельную лодку и поплыл к
Островку. Хёрд спросил, где Гейр и почему он не приехал за ним. Кьяртан сказал,
что его до приезда Хёрда задержали на берегу:
— Чтобы зараз помириться с вами со всеми. Хёрд сказал:
— Большой кус хочешь ты отхватить, Кьяртан, — всех нас, островитян, хочешь
перевезти на материк. Бонды, наверное, хорошо заплатят тебе за это. Только я не
поеду. Я никогда не доверял тебе, и ты ведешь себя нечестно, или я ничего не
понимаю в людях.
Кьяртан сказал:
— Не будешь же ты трусливее твоих людей, не посмев поехать на берег!
Тогда Хёрд, не снеся его подстрекательства, вскочил на ноги и сказал, что,
покуда они имеют дело друг с другом, Кьяртану не придется упрекать его в
недостатке мужества. Хёрд велел Хельге ехать с ним. Но она сказала, что не
поедет, как не поедут и ее сыновья, и добавила, что теперь все выходит по
поговорке: ничто не спасет обреченного. Хельга горько заплакала. Хёрд в большом
гневе сел в лодку, и вот плывут они, покуда не приплывают туда, где плавало у
скалы тело Гейра. Тогда Хёрд вскочил и сказал Кьяртану:
— Презреннейший из людей! Тебе недолго радоваться этому предательству.
Хёрд взмахнул мечом Соти и разрубил его вдоль туловища до самого пояса вместе с
двойною кольчугой. В тот же миг лодка врезалась в берег, и всех их схватили,
всех, кто был в лодке. Индриди первым схватил Хёрда и крепко-накрепко связал ему
руки. Тогда Хёрд сказал:
— Крепко ты вяжешь, зятек!
Индриди отвечает:
— Ты научил меня этому, когда хотел сжечь меня в доме.
Иллуги сказал Индриди:
— Плохие зятья достались Хёрду, но он сам в этом виноват.
Индриди ответил:
— Он давно уже заслужил, чтобы мы перестали считаться с этим свойством.
.Он протянул секиру и подал знак убить Хёрда, но никто не хотел этого делать.
Тут Хёрд рванулся со всей силы и освободился. Он вырвал из рук у Индриди секиру
и прорвался через тройное кольцо людей. Хельги, сын Сигмунда, тоже освободился и
побежал за ним. Рэв вскочил на коня и пустился в погоню, но не мог настигнуть.
Тут объяли Хёрда боевые оковы[10], в первый раз он от них отбился, отбился и во
второй. Объяли его боевые оковы в третий раз, и тогда бондам удалось настигнуть
его и окружить его плотным кольцом. Но он, убив троих, снова прорвался через это
кольцо. Он нес тогда Хельги у себя за спиной. Он побежал к горе. Они бросились
за ним. Рэв был быстрее всех, потому что он скакал на коне, вес же и он не
посмел напасть на Хёрда. Тут боевые оковы снова одолели Хёрда, и настигла его
вся толпа. Тогда он сбросил Хельги со спины. Он сказал:
— Здесь замешаны могучие чары. Но все же, покуда это в моих силах, по-вашему не
бывать.
Он разрубил Хельги надвое и сказал, что теперь им не удастся убить побратима у
него на глазах. Людям казалось, что Хельги уже и раньше был неживой. Хёрд был
так страшен в гневе, что никто не смел подойти к нему спереди. Торви сказал, что
запястье Соти, на руке у Хёрда, достанется тому, кто осмелится сразить его.
Тогда они окружили его. Тут пришел из Кружалки Торстейн Золотая Пуговица. Они
рьяно набросились на Хёрда. Он убил еще шестерых. Тут его секира отлетела от
рукоятки. И в этот миг Торстейн Золотая Пуговица ударил его своей длинной
секирой по затылку, ибо никто из них не смел напасть на него спереди, хоть он и
был безоружный. От этой раны Хёрд умер. Всего он убил тринадцать человек, вместе
с теми четырьмя, которых он убил с лодки, когда его еще не схватили.
Все прославляли его отвагу, и друзья его, и враги, и считают, что не бывало в то
время человека доблестней и умнее Хёрда, только не было ему удачи. В том же, что
он участвовал в таких злодеяниях, во-первых, повинны его сотоварищи и,
во-вторых, от судьбы не уйдешь.
XXXVII
Бонды хвалили Торстейна Золотая Пуговица за то, что он сделал, и отдали ему
запястье Соти и говорили — пусть владеет им себе на радость. Но, узнав о словах
Торбьёрг, он был сам не рад тому, что сделал. Едва ли не шестьдесят островитян
было убито на Завтрачном Мысу, кроме названых братьев. Потом заговорили знатные
бонды, что следует поехать за Хельгой и убить их с Хёрдом сыновей. Некоторые
считали, что не стоит ехать на ночь глядя. Тогда они условились, что никто не
смеет укрывать их или как-нибудь им помогать. Если же кто ослушается, все будут
мстить ему. Таким суровым должно было быть наказание. Они решили отплыть утром,
а на ночь остались на берегу.
XXXVIII
Хельга была на Островке, и ей стали ясны все козни и предательство бондов. Она
обдумывает свое положение и принимает такое решение: бросается в воду и ночью
пускается вплавь с Островка к Реке Синей Бороды, и с нею ее сын Бьёрн, четырех
зим от роду. Потом она поплыла назад, навстречу своему сыну Гримкелю, восьми зим
от роду, потому что он уже еле держался на воде. Она переплыла с ним на берег.
Это место зовется теперь Хельгиным Проливом. Они поднялись ночью от Кружалки на
гору и передохнули на перевале, который называется теперь Хельгин Перевал. Она
несла Бьёрна за спиной, а Гримкель шел сам. Так они идут, пока не добираются до
Двора Индриди. Тогда она садится у усадебной ограды и посылает Гримкеля сходить
в дом, попросить у Торбьёрг убежища. Когда мальчик вошел, Торбьёрг сидела на
своей скамье. Он попросил у нее убежища, а она встала, взяла его за руку, вышла
с ним и спросила, кто он. Он сказал правду. Она спросила, что случилось и где
Хельга. Гримкель рассказал все, что знал, и отвел ее к Хельге. Торбьёрг не могла
сказать ни слова, так близко она приняла это к сердцу. Она отвела Хельгу в амбар
и заперла их.
В тот же вечер вернулся Индриди, и с ним было много людей. Торбьёрг ничем себя
не выдала и подала гостям на стол еду. Но когда ей всё рассказали и про то, как
Торстейн Золотая Пуговица убил Хёрда, напав на него сзади — а он стоял
беззащитный, — Торбьёрг сказала вису:
Пал в жестоком сражении
Брат мой на поле брани,
Один одолев тринадцать
Врагов в непогоду Одина,
Если бы злые заклятья
Силы ему не сломили,
Он устоял бы в сече,
Смерча мечей вершитель.
Когда Индриди и Торбьёрг легли вечером в постель, Торбьёрг выхватила большой нож
и пыталась зарезать Индриди, своего мужа, но он перехватил нож и при этом сильно
поранил себе руку. Тогда он сказал:
— Большое зло случилось, Торбьёрг, но и ты замышляешь зло. Скажи же, что
сделать, чтобы мы помирились.
— Только одно: принеси мне голову Торстейна Золотая Пуговица.
Индриди согласился. Наутро он вышел один из дому и поехал напрямик к Кружалке.
Там он спешился и, спустившись Тропою Индриди к усадьбе, стал ждать, когда
Торстейн пойдет, по своему обыкновению, к капищу. Торстейн прошел в капище, упал
перед стоявшим там камнем, которому он поклонялся, и обратился к нему с
молитвой. Индриди стоял снаружи. Он услышал, что из камня донеслись такие слова:

Сюда ты приходить
В последний раз,
Смертным путем
По земле ступаешь.
Раньше, чем в небе
Солнце заблещет,
Индриди гнев
Тебя поразит.
Потом Торстейн вышел и направился домой. Индриди отчетливо его видел. Индриди
крикнул ему, чтобы он не спешил так. Он выскочил перед ним на дорогу и тотчас
ударил его под горло мечом Соти, так что голова слетела с плеч. Он объявил о
своем убийстве в Кружалке и сказал, что Торстейн уже давно был предателем. Он
поехал домой и отдал Торбьёрг голову. Она сказала, что ей нет дела до головы,
коль скоро она слетела с плеч.
— Теперь-то ты со мной помиришься, — сказал Индриди.
Она сказала, что еще нет, пока он не пообещает принять Хельгу с сыновьями, в
случае если они вдруг пришли бы к ним, и помочь им во всем, в чем они могли бы
нуждаться.
— Тогда, — говорит она, — я всегда буду любить тебя.
Индриди сказал, что они, наверно, бросились в море и утонули, раз их не нашли на
Островке:
— И я готов дать тебе это обещание, ведь я знаю, что мне не придется его
выполнять.
Тогда Торбьёрг пошла за Хельгой и привела ее с сыновьями. Индриди был не очень
доволен, и он сказал:
— Слишком много я наобещал, но теперь остается держать слово.
Он честно выполнил все свои обещания. И никто не упрекнул его за это. Все
находили, что Торбьёрг поступила очень благородно.
XXXIX
Жил человек по имени Торольв, по прозванию Скворец, сноровистый и отнюдь не
бедняк, беспечный и веселый, храбрый, неуемный и напористый. Тою осенью он
пришел на хутор Двор Индриди наниматься к хозяину. Торбьёрг посоветовала
обязательно взять его. Так и сделали. Он некоторое время жил там, занимаясь
всяким ремеслом. Хельга Ярлова Дочь шутила с ним, да и Торбьёрг тоже. Он
воображал, что у него уже все слажено с Ярловой Дочерью, она и сама не очень его
отвергала. Торольв провел лето у Рэва, и ему мало там понравилось. Он просит
Торбьёрг разрешить ему остаться на зиму. Она отвечает:
— Я дам тебе и жилье, и запястье Соти, отдам и Хельгу Ярлову Дочь, и много
всякого добра, если только ты убьешь Рэва в Кольчужной Долине.
Тот отвечает:
— Что ж, я не против. И я думаю, что в этом деле мне был бы совсем не лишним меч
Соти. И не приходится опасаться, что я не постараюсь заработать такую плату.
Они договорились. Заполучить меч было нелегко, потому что Индриди, куда бы ни
ходил, всюду брал его с собою.
Однажды Торбьёрг взяла меч Соти и надсекла здесь и там ножны, так что меч сам из
них выскакивал. И когда Индриди собирался опоясаться мечом, он выпал. Тому
показалось это странным, но Торбьёрг сказала, что у этого меча такое свойство —
падать, когда он знает, что затевается что-то важное. Он попросил ее починить
ножны, и она обещала при случае сделать это.
Индриди нужно было ехать на запад, к Болотам, — мирить своих друзей. Он не стал
брать с собой меча. Когда же он уехал, Торбьёрг отдала меч Соти Торольву и
наказала разить им смело, если он хочет получить в жены Хельгу.
Торольв отправился к Рэву и приехал туда под вечер. Он спрятался в торфяном
сарае и накидал на себя целую кучу торфа, так что торчал один нос. Рэв был очень
настороже, он велел каждый вечер запирать на засовы все двери и дважды обходить
с огнем все постройки, первый раз перед ужином, второй — перед тем как все
ложились спать. Так было и на этот раз. Торольва все же не нашли. Торольв умел
подражать голосу любого человека. Как только все улеглись, он встал, разбудил
служанку Рэва и сказался пастухом. Он попросил ее сходить к Рэву, попросить для
него обуви, потому что он, мол, должен идти спозаранку в горы. Она сказала, что
нелегкая у него работа и он должен иметь всего не меньше, чем другие:
— И нет работника на усадьбе нужнее тебя.
Он сказал, что скоро он это еще покажет.
Рэв лежал в спальной нише, и он не любил, чтобы к нему ходили туда ночью. Все же
она пошла и передала Рэву, что пастух просит дать ему обувь. Она сказала, что он
не заслужил того, чтобы терпеть недостаток в обуви или в чем другом из того, что
ему может понадобиться:
— Потому что он денно и нощно печется о твоей выгоде.
Рэв выбранил ее за то, что она ходит по ночам с такими просьбами:
— Но там в торфяном сарае лежит акулья кожа, пусть возьмет ее себе на башмаки.
Когда она ушла, Торольв всунул в дверь клинышек, и дверь не закрылась. Он стоял
возле Рэва во все время их разговора, но не шелохнулся. Рэв заснул, а Торольв
все не решался на него напасть. Торбьёрг Катла, мать Рэва, закричала:
— Проснись, сынок, враг стоит у твоей постели и хочет убить тебя!
Рэв хотел встать, и в тот же миг Торольв отрубил ему обе ноги, одну пониже икры,
а другую по подъему. Затем Торольв выскочил из спальной ниши. Тут набросилась на
него Торбьёрг Катла, и вцепилась в него, и подмяла его под себя, и перекусила
ему глотку, так что он умер.
Рэв взял меч Соти, а запястье с руки Торольва исчезло, то запястье, что дали ему
Торбьёрг и Хельга, а Хёрд отнял у Соти. Рэв поправился, но с той поры его всегда
носили на стуле, потому что он не мог больше ходить. Но он долго еще жил после
этого, поэтому его и стали звать Рэвом Старым, и его всегда считали за очень
почтенного человека.
XL
Немного спустя Индриди вернулся домой и узнал об этих событиях. Он догадался,
что тут не обошлось без участия Торбьёрг. Но он не хотел лишиться меча. Тогда он
поехал повидаться с Рэвом и попросил его отдать меч:
— Я ведь не замешан в этом заговоре.
Рэв отдает ему меч.
— Я не хочу ссориться с тобою, — говорит Рэв.
Индриди взял свой меч и поехал домой. Отсюда видно, что за человек был Индриди:
даже такой вояка, как Рэв, и тот не осмелился отказать Индриди в мече, стоило
ему попросить, хоть меч этот и нанес Рэву тяжкие увечья.
Немного погодя повстречались на Отроге Торгрима Мастерица и Торбьёрг Катла, мать
Рэва, а потом их нашли там обеих мертвыми. Тела их были все разорваны на куски и
изрезаны, с тех пор неладно на их могилах.
Люди догадываются, что, должно быть, Торгрима, мать Индриди, хотела заполучить
запястье назад, для Индриди, а Катла сопротивлялась и не хотела его отдавать,
так они и убили друг друга. Запястья с тех пор не нашли.
XLI
Несколько лет спустя к Широкому Заливу подошел корабль. На нем плыли Тинд, сын
Халлькеля, и Торд, сын Кольгрима с Четырех Концов. Они поехали от корабля — Тинд
к Халлькелеву Двору, а Торд — через Белую Реку и собирался ехать домой.
Узнав об этом, Хельга Ярлова Дочь заговорила с Гримкелем, своим сыном, что, мол,
долго он не вспоминает о смерти отца. Она велела ему подстеречь Торда, сына
Кольгрима:
— Ибо его отец был злейшим врагом Хёрда, твоего отца.
Гримкелю было тогда двенадцать зим.
— Хочу я, сын, — говорит она, — чтобы ты убил Торда, это будет славная месть.
С Гримкелем были двое. Они сошлись у Берегового Брода, к востоку от Белой Реки,
неподалеку от торфяных куч. Через некоторое время и тех и других нашли мертвыми.

Скейвом звали человека, жившего на Луговине Белой Реки, он был человек неимущий.
Некоторые думают, что не иначе как он убил раненых и взял те добрые сокровища,
которые вез с собою Торд и о которых с тех пор не слышали. Скейв покинул
Исландию, и больше не возвращался, и очень разбогател.
Индриди думал, что Хельге и Бьёрну, ее сыну, опасно оставаться в Исландии. Они
отплыли с Песков в Норвегию и оттуда — в Гаутланд, где был еще жив Хроар. Он
радостно встретил Хельгу, свою сестру, и счел, что потеря Хёрда — большое горе.
Как рассказывают, Хельга больше не вышла замуж. Бьёрн же вырос, и возвратился в
Исландию, и многих убил, мстя за своего отца. Он стал доблестным человеком.
В отмщение за Хёрда было убито двадцать четыре человека. Ни за кого из них не
заплатили виры. Нескольких убили сыновья Хёрда, и родичи его, и зятья, а
нескольких убил Хроар. Большинство было убито по наущению Торбьёрг, дочери
Гримкеля. Она прослыла недюжинной женщиной.
Они жили с Индриди до старости на Дворе Индриди и слыли большими людьми, и
многие ведут от них свой род.
Хёрду было тридцать девять зим, когда его убили, и большую часть времени он
прожил в почете и уважении, кроме тех трех лет, когда он был вне закона.
Священник Стюрмир Мудрый говорит, что, во-первых, он считает Хёрда самым
выдающимся из объявленных вне закона по своему уму, боевому искусству и всем
совершенствам и, во-вторых, потому, что его так высоко ставили в чужих странах и
гаутландский ярл даже отдал за него свою дочь, в-третьих же, потому, что больше
не бывало в Исландии человека, в отмщение за которого убили стольких людей, ни
за кого не платя виры.
Здесь мы кончаем сагу об островитянах.

Примечания
«Сага о Херде и островитянах» (Наrраr saga ok Hуlmverja, иначе — Harрar saga
Grimkelssonar или Harрar saga Grimkelssonar ok Geirs), так же как и «Сага о
Гисли» и «Сага о Греттире», — это трагическая история человека, оказавшегося вне
закона в обществе, в котором он живет. С Гисли у Хёрда и то общее, что его жена,
подобно жене Гисли, делит с ним его изгнание из общества, а его сестра, подобно
сестре Гисли, пытается убить убийцу своего брата. Но в отличие от Гисли и
Греттира Хёрд не скрывается в одиночку, а во главе других объявленных вне закона
вступает в открытый конфликт с обществом, в котором он живет. Действие в саге
происходит в районе Хвальфьорда (то есть Китового Фьорда) на западе Исландии в
конце Х в. (гибель Хёрда и его товарищей датируют ок. 989 г.).
Считается, что в том виде, в котором сага сохранилась, она написана в начале XIV
в. и представляет собой переработку саги о Хёрде, написанной в начале XIII в. и
основанной непосредственно на устной традиции, то есть устной саге [см. V.
Lachmann. Das Alter der Harрarsaga. Berlin, 1932 («Palaestra», 183)].
Высказывалось предположение, что автором старой редакции саги был Стюрмир
Карасон (умер в 1245 г.), который упоминается в саге в гл. XLI. Считается, что в
результате переаботки старой редакции саги в сагу (особенно в ту ее часть, где
рассказывается о приключениях Хёрда вне Исландии) были введены мотивы,
излюбленные в «сагах о древних временах», — обет героя на пиру, схватка с
могильным жителем, охраняющим сокровище, морское сражение с викингами, побег
пленника, закованного в оковы, козни злых колдуний и т. п. Все эти
авантюрно-сказочные мотивы чужды классическим «сагам об исландцах». Языческие
реминисценции в саге — помощь, оказываемая герою Одином (гл. XV), разговор с
богами в капище (гл. XIX) — тоже, по-видимому, из «car о древних временах», а не
непосредственно из устной традиции. Считается, что все висы в саге сочинены при
переработке старой редакции саги, то есть не исконны в ней.
Сага сохранилась в пергаменте, написанном вскоре после 1400 г., и многих
бумажных списках с него. Сохранился также фрагмент пергамента, написанного в
конце XIV в. и содержащего начало саги в другой, более старой редакции. Перевод
сделан по изданию: «Нslendinga sцgur, Нslendingasagnaъtgбfan», XII. Reykjavнk,
1953.
[1] Ауд льдины ладони — женщина (льдина ладони — серебро, Ауд — имя богини).
[2] Владыка дракона крови — воин, то есть Хёрд (дракон крови — копьё).
[3] Бремя Грани — золото (Грани — конь Сигурда, победителя дракона Фафнира).
Костер потока — золото.
[4] …пойдете, распоясанные, на берег… — то есть ничего не спрятав себе за пояс.
[5] Торгерд, Жена Хёльги — местное норвежское божество, почитавшееся ярлами
Хладира. В Исландии не могло быть ее капища.
[6] Древо костров бурунов — воин (костры бурунов — золото). Радость рыб нагорий
— лето (рыбы нагорий — змеи). Горесть змей — зима.
[7] Владыка костров Нила — воин (костры Нила — золото). Коршуны крови — вороны.
[8] Палица ужаса — воин. Тополь луны потока — то же (луна потока — золото).
[9] …как известно из рассказа об Альвгейре. — Этот рассказ не сохранился.
[10] Боевые оковы — злые чары, внезапно сковывающие воина во время битвы