Послушать это романическое дело.

Уже за несколько дней в гостиницах не оставалось ни одного свободного

Угла Г-на председателя суда осаждали просьбами о входных билетах Все

Городские дамы жаждали присутствовать на суде, на улицах продавали портрет

Жюльена, и т.п., и т.п.

Матильда приберегла для этой решительной минуты собственноручное письмо

Монсиньора епископа... ского Этот прелат, который управлял французской

Церковью и рукополагал епископов, соблаговолил просить об оправдании Жюльена

Накануне суда Матильда отнесла его послание всемогущему старшему викарию.

К концу беседы, когда она уже уходила вся в слезах, г-н де Фрилер,

Оставив, наконец, свою дипломатическую сдержанность и чуть ли и сам не

Растрогавшись, сказал ей.

- Я вам ручаюсь за приговор присяжных из двенадцати человек, которым

Поручено решить, повинно ли в преступлении лицо, пользующееся вашим

Покровительством, а главное, в преступлении с заранее обдуманным намерением,

Я насчитываю шесть друзей, заинтересованных в моем служебном положении, и я

Дал им понять, что от них зависит помочь мне достигнуть епископского сана.

Барон Вально, которого я сделал мэром Верьера, безусловно, располагает

голосами двух своих подчиненных: господ де Муаро и де Шолена. По правде

Сказать, жребий подкинул нам для этого дела двух весьма неблагонадежных

Присяжных, но хоть это и ярые либералы, они все же подчиняются мне в

Серьезных случаях, а я просил их голосовать заодно с господином Вально. Мне

Известно, что шестой присяжный, очень богатый фабрикант, болтун и либерал,

Домогается втайне некоей поставки по военному ведомству, и, разумеется, он

Не захочет вызвать мое неудовольствие. Я велел шепнуть ему, что господин

Вально действует по моему указанию.

- А кто такой этот Вально? - с беспокойством спросила Матильда.

- Если бы вы его знали, вы бы не сомневались в успехе. Это такой

Краснобай, нахальный, бесстыжий, грубый, созданный для того, чтобы вести за

Собой дураков. В тысяча восемьсот четырнадцатом году он был оборванцем. Я

Сделал его префектом. Он способен поколотить своих коллег присяжных, если

Они не захотят голосовать заодно с ним.

Матильда немного успокоилась.

Вечером ей предстоял еще один разговор. Жюльен решил совсем не

Выступать на суде, чтобы не затягивать неприятной сцены, исход которой, по

Его мнению, был совершенно очевиден.

- Довольно и того, что выступит мой адвокат, - заявил он Матильде. -

Мне и так слишком долго придется служить зрелищем для всех моих врагов. Все

Эти провинциалы возмущены моей молниеносной карьерой, которой я обязан

Только вам. Уверяю вас, среди них нет ни одного, который не желал бы, чтобы

Меня осудили, что, однако, не помешает им реветь самым дурацким образом,

Когда меня поведут на смерть.

- Они будут рады вашему унижению - это верно, - сказала Матильда, - но,

По-моему, это не от жестокосердия. Мое появление в Безансоне и зрелище моих

Страданий возбудили сочувствие всех женщин, а ваша интересная внешность

Довершит остальное. Достаточно вам произнести хотя бы одно слово перед

Вашими судьями, и весь зал будет за вас... - и так далее, и так далее.

На другой день, в десять часов утра, когда Жюльен вышел из тюрьмы,

Чтобы отправиться в большой зал здания суда, жандармам пришлось немало

Потрудиться, чтобы разогнать громадную толпу, теснившуюся во дворе. Жюльен

Прекрасно выспался, он чувствовал себя совершенно спокойным и не испытывал

Ничего, кроме философского сострадания к этой толпе завистников, которые без

Всякой жестокости встретят рукоплесканиями его смертный приговор. Он был

Крайне изумлен, обнаружив за те четверть часа, когда его вели через толпу,

Что он внушает этим людям сердечную жалость. Он не слыхал ни одного

недоброжелательного слова. "Эти провинциалы вовсе не так злы, как мне

казалось", - подумал он.