Меня, а я вас собой прикрою. - Они были теперь у самого входа в храм, сбоку

От главных дверей. - Успокойтесь, у нас есть еще впереди добрых двадцать

Минут, пока появится его высокопреосвященство. Постарайтесь оправиться, а

Когда он будет проходить, я вас приподниму - я ведь здоровый, сильный

Человек, хоть и немолод.

Но когда показался епископ, Жюльен так дрожал, что аббату Шасу пришлось

Отказаться от мысли представить его.

- Вы особенно этим не огорчайтесь, - сказал он ему, - я еще найду

Случай.

Вечером аббат велел отнести в часовню семинарии десять фунтов свечей,

Сэкономленных, как он говорил, стараниями Жюльена, - так проворно он их

Гасил. Это было мало похоже на правду. Бедный малый сам совершенно угас; он

Ни о чем больше думать не мог после того, как увидел г-жу де Реналь.

XXIX

ПЕРВОЕ ПОВЫШЕНИЕ

Он хорошо изучил свой век, хорошо изучил свой округ, и теперь он

Обеспечен.

"Прекюрсер".

Жюльен еще не совсем пришел в себя и продолжал пребывать в состоянии

Глубокой задумчивости после того случая в соборе, когда однажды утром

Суровый аббат Пирар позвал его к себе.

- Я только что получил письмо от господина аббата Шас-Бернара, где он

Всячески вас расхваливает. Могу сказать, что я более или менее доволен вашим

Поведением. Вы чрезвычайно неосторожны и опрометчивы, хотя это сразу и не

Заметно. И, однако, по сие время сердце у вас доброе и даже великодушное и

Разум высокий. В общем, я вижу в вас некую искру, коей не следует

Пренебрегать.

Пятнадцать лет трудился я здесь, а ныне мне придется покинуть этот дом:

Преступление мое заключается в том, что я предоставлял семинаристов их

Свободной воле и не поощрял и не притеснял то тайное общество, о котором вы

Говорили мне на духу. Но раньше чем я уеду отсюда, мне хочется что-нибудь

Для вас сделать. Я бы позаботился о вас еще два месяца тому назад, ибо вы

Это заслужили, если бы не донос по поводу найденного у вас адреса Аманды

Бине. Я назначаю вас репетитором по Новому Ветхому завету.

Жюльен, преисполненный благодарности, хотел было броситься на колени,

Дабы возблагодарить бога, но поддался более искреннему порыву. Он подошел к

Аббату Пирару, взял его руку и поднес ее к губам.

- Это еще что такое? - сердито закричал ректор, но глаза Жюльена

Говорили много больше, чем его жест.

Аббат Пирар глядел на него с изумлением, как смотрит человек, который

Давным-давно отвык встречать тонкие душевные движения. Этот долгий взгляд

Выдал ректора, голос его дрогнул.

- Да, да, дитя мое, я привязался к тебе. Господь видит, что это

Случилось помимо моей воли. Мой долг - быть справедливым и не питать ни к

Кому ни ненависти, ни любви. Тяжкая тебе предстоит жизнь. Я вижу в тебе

Нечто, что претит низким душам. Зависть и клевета всюду будут преследовать

Тебя. Куда бы ни забросило тебя провидение, товарищи твои всегда будут

Ненавидеть тебя, а если даже и будут притворяться друзьями, то только затем,

чтобы вернее тебя погубить. Только одно может тебе помочь: не полагайся ни

На кого, кроме бога, который в наказание за твою самонадеянность наделил

Тебя тем, что неизбежно вызывает к тебе ненависть. Да будет поведение твое

Выше всяких упреков - в этом единственное твое спасение. Если ты неуклонно

Будешь держаться истины, рано или поздно твои враги будут повержены.

Жюльен так давно не слышал дружеского голоса, что - простим ему эту

Слабость - он залился слезами. Аббат Пирар обнял, его и привлек к своей

Груди; сладостен был этот миг для них обоих.

Жюльен не помнил себя от радости: это было первое повышение, которого

Он добился, а преимущества, вытекавшие из него, были огромны. Оценить их

Может только тот, кто был обречен жить долгие месяцы, ни на минуту не

Оставаясь наедине с собой, но вечно в тесном соприкосновении с

Одноклассниками, которые по меньшей мере несносны, а в большинстве случаев

Невыносимы. Одни крики их способны довести до исступления чувствительную