Известный бирмингемский холостяк женится

 

Мисс Электра Грини, дочь миссис и мистера Р. С. Грини, стала очаровательной невестой мистера Артиса О. Пиви, сына миссис и мистера Джорджа Пиви из Полустанка, штат Алабама.

Церемонию венчания провел доктор Джон У. Никсон, пастор Первой конгрессиональной церкви, на органе играл мистер Льюис Джонс.

 

Сияющая невеста

На обворожительной невесте был ансамбль в нежно-зеленых тонах, отделанный мехом норки, и украшения из янтаря. В довершение к этому представьте коричневую фетровую шляпку, коричневые же перчатки и туфельки и приколотый к корсажу букет диких лилий.

Мисс Озорная Птичка Пиви, сестра жениха, потрясла всех платьем из шерстяного крепа цвета винограда с присборенным лифом, ожерельем из разноцветного бисера, светло-вишневыми перчатками и туфлями.

 

Свадебный прием

Сразу после венчания состоялся свадебный прием, который проходил в доме миссис Лулу Баттерфорк, преуспевающего косметолога, а также специалиста в парикмахерском искусстве.

Несколько известных всем бирмингемцев пили свадебный пунш, ели мороженое и пирожные и с благоговением вели подсчет бесчисленных шикарных подарков, преподнесенных молодым.

В понедельник пятого октября, в 11 вечера, свадебный прием завершился танцами, распорядительницей которых была миссис Тонсиль Робинсон.

Грандиозное событие было с блеском отпраздновано в кафе «Маленький Савой», украшенном по этому случаю с рождественской пышностью. Длинный стол ломился от яств и всевозможных напитков. Перед ужином из семи блюд (на горячее подали цыплят) гостям предложили аперитив, а в заключение — кофе и десерт.

Новобрачные будут жить в доме невесты на Фаунтейн-авеню.

СУПЕРМАРКЕТ «ПИГЛИ-УИГЛИ»

 

Бирмингем, штат Алабама

19 мая 1986 г.

 

Прошло девять невыносимо долгих, трудных дней с тех пор, как Эвелин села на диету, но сегодня она проснулась абсолютно счастливая. Ей казалось, что она стала хозяйкой своей жизни, что она высокая, стройная, гибкая, как тростинка и движется с грацией балерины. Эти девять дней она преодолевала как гору и теперь чувствовала себя так, будто достигла вершины. Теперь она твердо знала, что отныне будет есть только свежую, здоровую пищу — она и сама сейчас чувствовала себя свежей и здоровой.

Войдя в супермаркет, она быстро проскочила мимо тортов и пирожных, мимо всех сортов белого хлеба, мимо отдела со всевозможными сластями, — здесь она обычно простаивала дольше всего, — и прямиком направилась в мясной отдел, где заказала цыплячьи грудки без кожи. Потом пошла в отдел овощей и фруктов, куда раньше заглядывала только за картошкой, и взяла свежие брокколи, а также лимоны и лаймы, чтобы выжать в минеральную воду. Потом задержалась у стойки с журналами и купила «Таун энд кантри» со статьей о Палм-Бич, после чего направилась к кассе, где с ней поздоровалась молодая кассирша:

— Здравствуйте, миссис Коуч, как поживаете?

— Прекрасно, Мозелл, а ты как?

— Хорошо. — Мозелл подсчитала сумму. — Вы нынче потрясающе выглядите, миссис Коуч.

— Спасибо. Я и чувствую себя прекрасно.

— Ну, счастливо вам.

— Спасибо. И тебе тоже.

Когда Эвелин подошла к выходу, какой-то парень в грязной футболке и джинсах, со злыми глазами и наглым ртом, протиснулся в дверь с надписью «Только для выхода» и толкнул её. Будучи в приятном расположении духа, она пробормотала себе под нос: «Настоящий джентльмен, ничего не скажешь».

Парень обернулся и, глядя ей прямо в глаза, бросил:

— Да пошла ты, сука!

Эвелин остолбенела. От ненависти, горящей в его глазах, у неё перехватило дыхание. Она вся задрожала и поняла, что сию минуту заплачет. Ее как будто ударили. Эвелин закрыла глаза и велела себе не раскисать. Это всего лишь незнакомец. Это не имеет никакого значения. Не смей из-за него расстраиваться.

Но чем больше она об этом думала, тем больше убеждалась, что должна что-то сделать. Она подождет его на улице и объяснит, что хотела просто пошутить, что не хотела его обидеть и уверена, что он вошел не в ту дверь по ошибке и наскочил на неё случайно.

Разумеется, после этого объяснения ему, скорее всего, станет стыдно, все встанет на свои места, и она пойдет домой с легким сердцем…

Парень ногой распахнул дверь и прошел мимо нее, неся бумажный пакет с покупками. Она быстро обогнала его.

— Прошу прощения. Я думаю, что у вас не было причин обращаться со мной так грубо. Я просто пыталась…

Он с отвращением посмотрел на нее:

— Отвали, тупая корова!

Эвелин задохнулась:

— Простите, как вы меня назвали?

Он пошел дальше, не обращая на неё внимания. Теперь она бежала за ним в слезах.

— Как вы меня назвали? Почему в вас столько злости? Что я вам плохого сделала? Вы меня даже не знаете!

Парень открыл дверцу пикапа, и Эвелин судорожно схватила его за руку:

— Почему вы так грубы со мной?

Он отбросил руку Эвелин и сунул ей кулак в лицо, его глаза и щеки пылали яростью.

— Не дразни меня, сука, или я тебе башку снесу к чертям собачьим, ты, жирная, тупая дырка.

С этими словами он толкнул её в грудь, и она упала. Эвелин поверить не могла, что это произошло на самом деле. Ее покупки разлетелись в разные стороны.

В машине сидела какая-то курчавая девчонка в короткой майке в обтяжку. Она глянула на Эвелин сверху и засмеялась. Парень хлопнул дверцей, включил заднюю передачу и рванул прочь, продолжая выкрикивать грязные ругательства.

Эвелин сидела на земле, локоть её кровоточил, она опять чувствовала себя старой, толстой и никчемной.

ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК МИССИС УИМС

 

«Бюллетень Полустанка»

12 декабря 1941 г.

 

НАЧАЛАСЬ ВОЙНА

 

Грэди Килгор, начальник призывной комиссии Полустанка, говорит, чтобы все ребята приходили и записывались, да поскорее.

Такое ощущение, будто на свете не осталось ничего кроме воинских эшелонов и танков, которые проезжают мимо нас. Это наводит на мысль: откуда они все берутся и куда деваются.

Уилбур уверяет, что война долго не протянется, от силы месяцев шесть. Надеюсь, хоть на этот раз он окажется прав.

Квартет «Парики для веселых красоток» приглашен на конкурс в Мемфис, штат Теннеси. Они собираются исполнить свою интерпретацию популярной песни «Окунаем кисточку в золотой восход».

Преподобный Скроггинс спрашивает: не будет ли любезен тот, кто дает его телефон и адрес жаждущим купить бутылку виски в ночное время, прекратить свои шуточки, ибо его жена Арна находится на грани нервного срыва и на минувшей неделе уже несколько раз переступала эту грань. Бобби Ли Скроггинс записался на флот. Кстати, звезда в окне кафе вывешена в честь первого цветного из Трутвилля, который вступил в армию. Это Билли Пиви, сын Онзеллы и Большого Джорджа.

 

Дот Уимс

 

Р. S. Все готовятся к рождественскому маскараду. Из-за сокращения мужской части населения в нашем городе Опал, я и Нинни Тредгуд решили нарядиться в костюмы трех мудрецов.

РОДС-СЕРКЛ, 212

 

Бирмингем, штат Алабама

8 августа 1986 г.

 

После того как парень в супермаркете так зверски её оскорбил, Эвелин Коуч чувствовала себя втоптанной в грязь, изнасилованной омерзительными словами, раздетой… Она всегда старалась избегать подобных ситуаций, всегда боялась грубых людей, боялась оскорбительных слов, которые могли испачкать её. Всю жизнь Эвелин обходила таких людей, — так, приподняв юбку, обходят коровьи лепешки. И всегда подозревала, что рано или поздно наступит такой момент, когда кто-то из них окажется рядом, набросится на неё с бранью и просто уничтожит её.

И вот это случилось. Правда, она осталась жива. И задумалась. Этот гнусный тип подействовал на неё как электрический удар, заставил наконец посмотреть на себя со стороны и задать себе вопросы, которых она так боялась.

Что это за сила, эта внутренняя угроза, невидимый пистолет, приставленный ко лбу, который держит её под прицелом всю жизнь?.. Откуда этот страх, что её как-нибудь обзовут?

Некогда она хранила девственность, чтобы её не обозвали потаскушкой или давалкой. Вышла замуж, чтобы не обозвали старой девой. Изображала оргазм, чтобы не обозвали фригидной. Нарожала детей, чтобы не обозвали бесплодной. Не стала феминисткой, чтобы не обозвали лесбиянкой или мужененавистницей. Никогда не ворчала и не повышала голос, чтобы не обозвали стервой…

Она так старалась, и все-таки этот незнакомый парень швырнул её в сточную канаву, полную таких слов, какими мужчина может обозвать женщину только в приступе страшного гнева.

Эвелин недоумевала: почему почти все эти грубые слова связаны с сексом? И почему когда один мужчина хочет унизить другого, то называет его бабой? Можно подумать, хуже этого слова ничего нет. Чем же мы заслужили такое отношение? Почему нас называют суками? Негров перестали называть ниггерами, по крайней мере, в лицо. Итальянцы — больше не макаронники и не даго, и никого теперь не называют жидом, косоглазым, китаезой. Каждого из этих людей кто-нибудь да защищает, общество протестует против оскорблений в их адрес. А вот женщины до сих пор получают унизительные прозвища от мужчин. Почему? Где же наши защитники? Это несправедливо.

От этих мыслей она ещё больше расстроилась. Как жаль, что с ней не было Иджи, подумала Эвелин. Уж она-то ни за что не позволила бы какому-то сопляку так обругать её, она бы ему так врезала, что на земле оказался бы он, а не Эвелин.

И вдруг она усилием воли перестала об этом думать, ибо испытала совершенно незнакомое чувство, которое напугало её. Вот так, отстав от других женщин лет на двадцать, Эвелин Коуч рассердилась!

Она рассердилась на себя — за то, что напугалась, и вскоре весь этот запоздалый гнев начал принимать весьма странную и своеобразную форму.

Впервые в жизни Эвелин пожалела, что не родилась мужчиной, — и не ради привилегии иметь некий инструмент, которым они столь дорожат. Нет. Она хотела обладать только их силой, чтобы там, в супермаркете, врезать этому панку. Конечно, она понимала, что, будь она мужчиной, её бы так не обозвали. Мысленно она представляла себя такой же, как была, но в десять раз сильнее любого мужика. В мечтах она становилась суперженщиной и лупила этого мальчишку с его поганым языком до тех пор, пока он не падал на асфальт автостоянки, весь окровавленный, с переломанными костями, и не молил о пощаде. Вот было бы здорово!

Так началась невероятная тайная жизнь сорокавосьмилетней миссис Эвелин Коуч из Бирмингема, штат Алабама.

 

***

 

Лишь немногие из тех, кто видел эту миловидную толстушку, домохозяйку средних лет и среднего достатка, идущую в магазин или по каким-то другим повседневным делам, могли бы догадаться, что она воображает себя машиной для отстреливания гениталий насильников и растаптывания жестоких мужей: до смерти, специальными ботинками собственного изобретения для женоизбивателей.

Эвелин даже придумала себе псевдоним, который наводил бы на всех страх и был известен всему миру: Тованда-мстительница!

В то время как Эвелин, улыбаясь, шла по улице, Тованда тыкала в мальчишек-хулиганов электропогонялкой для скота до тех пор, пока у них волосы не вставали дыбом. Она подкладывала крошечные бомбочки между страницами «Плэйбоя» и «Пент-хауза», и они взрывались, стоило только открыть журнал. Она подсовывала торговцам наркотиками избыточные дозы зелья и оставляла их подыхать на улице. Она заставляла доктора, сказавшего её матери, что у неё рак, прошествовать голым по улице, а все остальные врачи, включая дантистов и гинекологов, улюлюкали ему вслед и кидали в него камнями. Но все же она была милосердной мстительницей, поэтому всегда позволяла ему дойти до конца улицы и только потом вышибала мозги кувалдой.

Тованда могла делать все, что ей вздумается. Она возвращалась в далекое прошлое и била апостола Павла кулаком в нос за то, что тот велел женщинам помалкивать. Тованда переносилась в Рим и пинком сгоняла с трона Папу, а вместо него сажала монахиню, и попы готовили для неё еду, мыли пол и все такое. Тованда появлялась на встречах с прессой и тихим голосом, с ледяным спокойствием в глазах и мягкой улыбкой, спорила со всеми, кто не соглашался с её мнением, — до тех пор, пока журналисты не убегали в слезах, разбитые в пух и прах её убедительными, мудрыми доводами. Она приходила в Голливуд и приказывала ведущим режиссерам брать на роли актрис среднего возраста, а не только двадцатилетних девчонок с идеальной фигурой. Она позволяла крысам загрызть всех владельцев трущоб до смерти и рассылала беднякам всего мира продукты и контрацептивы.

Благодаря своей мудрости и проницательности она стала известной всему миру как Тованда Великодушная, Исправляющая Несправедливость и Несравненная Королева.

Тованда постановила: равное количество мужчин и женщин будет избираться в правительство и принимать участие в мирных переговорах; она с компанией первоклассных ученых-химиков изобретет лекарство от рака и сделает таблетку, которая позволит есть что угодно и при этом не толстеть; всем будет вменено в обязанность получать лицензии на рождение детей, предварительно пройдя испытания на материальное положение и эмоциональную устойчивость, — и никаких больше голодающих и страдающих от побоев детей; Джерри Фолуэлл^[28]будет нести ответственность за воспитание всех незаконнорожденных бездомных детей; впредь не будет усыплен ни один котенок или щенок, им предоставят собственный штат — возможно, Нью-Мексико или Вайоминг; учителя и медсестры будут получать зарплату, равную зарплате футболиста-профессионала.

Она прекратила бы строительство многоэтажек, особенно с красной черепицей на крышах, а Ван Джонсон получил бы собственное шоу: Тованда его очень любила.

Тех, кто украшает надписями стены, она окунала бы в бочку с несмываемыми чернилами. Дети знаменитостей больше не смогут издать ни одной книжки. И ещё она лично проследит, чтобы все хорошие мужья и отцы семейства, вкалывающие день и ночь, ездили бесплатно на Гавайи и чтобы им предоставляли моторные лодки.

Тованда отправлялась на Мэдисон-авеню и брала под контроль модные журналы: модели с весом менее 135 фунтов увольнялись, а морщины сразу становились признаком сексуальности. Домашний сыр с низким содержанием жира надо стереть с лица земли. Так же, как и морковные палочки.

А что! Не далее как вчера Тованда решительно вошла в Пентагон, поотбирала у них там все бомбы и ракеты и вместо этого раздала игрушки, а в России её сестры по духу сделали то же самое. Потом она выступила в шестичасовых новостях и объявила, что весь военный бюджет перечисляет людям старше шестидесяти пяти. Тованда так устала за день, что Эвелин с трудом дождалась вечера и уснула, едва коснувшись головой подушки.

И неудивительно. Сегодня, пока Эвелин готовила обед, Тованда приговорила к смертной казни целую толпу продюсеров порнофильмов. Потом Эвелин мыла посуду, а Тованда собственноручно взорвала весь Ближний Восток, чтобы предотвратить Третью мировую войну. Вот почему, когда Эд из кабинета крикнул, чтобы она принесла ему ещё пива, Тованда, прежде чем Эвелин успела остановить её, рявкнула в ответ:

— Да пошел ты, Эд!

Он тихо встал со своего кресла и вошел на кухню:

— Эвелин, ты, часом, не заболела?

ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК МИССИС УИМС

 

«Бюллетень Полустанка»

9 февраля 1943 г.

 

ВОЙНА РАЗГОРАЕТСЯ

 

Моя дражайшая половина вкалывает в две смены вместе с остальными служащими железной дороги, поскольку наши сталеплавильные печи работают без перерыва, и мне в эти дни очень одиноко. Но раз уж он помогает Дяде Сэму и нашим мальчикам, то я как-нибудь потерплю.

Томми Гласс и Рэй Лаймуэй прислали домой весточки — мол, живы-здоровы.

Кстати, кто-нибудь видел непревзойденный огород Иджи и Руфи в старом доме Тредгудов? Иджи сказала, что Сипси вырастила бобы размером с серебряный доллар. А у меня вообще ничего не растет, кроме нескольких сладких бататов.

Три члена квартета «Парики для веселых красоток» — я, Бидди Луис Отис и Нинни Тредгуд — ездили в Бирмингем. Мы пообедали в кафетерии Бриттлинга, а потом заглянули в кинотеатр к нашей Эсси Ру Лаймуэй. Картина и вполовину не была так хороша, как выступление в антракте. Мы страшно гордились. Нам очень хотелось объяснить всем зрителям, что это наша подруга. Нинни обернулась к своей соседке и сказала, что Эсси её сводная сестра.

Кстати, не забывайте беречь резину.

 

Дот Уимс

 

Р. S. Кто сказал, что мы слабый пол? Бедняге Дуэйну Глассу стало дурно на собственной свадьбе в прошлое воскресенье, и его будущей жене пришлось всю церемонию поддерживать его под руку. Он сказал, что ему стало лучше, когда все закончилось. Гласс отправляется на войну сразу же после медового месяца.

ПОЛУСТАНОК, ШТАТ АЛАБАМА

 

12 января 1944 г.

 

В Бирмингеме на Центральном вокзале собралось пятьсот человек, не считая оркестра для встречи вернувшихся домой героев войны — сыновей, мужей, братьев. Повсюду развевались флаги, все ждали поезда из Вашингтона, прибывавшего обычно в шесть двадцать.

Но на этот раз первую остановку поезд сделал за двадцать минут до Бирмингема. Там, в конце платформы, негритянская семья ждала своего сына. Деревянный ящик тихо спустили из багажного вагона и поставили на тележку, которая должна была отвезти его в Трутвилль.

Артис, Джаспер и Озорная Птичка шли за Онзеллой, Сипси и Большим Джорджем. Когда они проходили мимо, Грэди Килгор, Джек Баттс и все ребята с железной дороги сняли шляпы и встали по стойке «смирно».

Здесь не было ни флагов, ни оркестра, ни медалей — одна лишь картонка, прибитая к ящику, с надписью: «Рядовой первого класса У. К. Пиви». Но на другой стороне улицы над кафе висел флаг, в окне красовалась звезда, а на плакате было написано: «Добро пожаловать домой, Билли»…

Руфи, Иджи и Культяшки уже не было — они отправились в Трутвилль встречать остальных.

Милый Билли, Чудный Советник Пиви, мальчик, зачисленный в Таскеджийский университет, умница… Он собирался стать адвокатом, гордостью своего народа, оставить яркий след на своем пути от алабамского захолустья до Вашингтона. Светлая головушка, Билли мог добиться всего этого, но был убит после стычки в пивнушке чернокожим солдатом по имени Уинстон Льюис из Ньюарка, штат Нью-Джерси.

Билли рассказывал о своем отце, Большом Джордже, — мол, когда упоминалось его имя, и белые, и негры всегда говорили:

— Да-а, вот это человек!

Но Уинстон Льюис возразил, что любой, кто работает на белого, особенно в Алабаме, просто-напросто тупой, невежественный, паршивый жополиз, Дядя Том.

Билли научился не обращать внимания на оскорбления и подавлять в себе даже малейшие проблески гнева и агрессивности. Но в тот вечер, услышав слова Уинстона, он оскорбился за отца и запустил пивной бутылкой в лицо обидчику. Тот растянулся на полу и отключился.

На следующую ночь, когда Билли уже спал, ему перерезали горло от уха до уха, а Уинстон Льюис самовольно покинул расположение своей части. Армейское начальство не слишком переживало о случившемся, — поножовщина среди цветных солдат была обычным делом, — и отправило Билли домой в деревянном ящике.

На похоронах Руфь, Смоки и все Тредгуды сидели в церкви в первом ряду, а Иджи произнесла прощальную речь от лица семьи. Священник молился и говорил о том, что так рано Иисус призывает к себе только возлюбленных чад своих, по воле Отца Всемогущего, сидящего на золотом троне в небесах. Прихожане раскачивались из стороны в сторону и повторяли: «Да свершится воля Его».

Артис вместе со всеми повторял за священником, и вместе со всеми раскачивался, и слушал, как его мать кричит от нестерпимого горя, но после службы не поехал на кладбище. Пока Билли опускали в холодную алабамскую красную глину, Артис вскочил в поезд и поехал в Ньюарк, штат Нью-Джерси. Там он собирался отыскать некоего мистера Уинстона Льюиса, чтобы прикончить его.

А прихожане пели: «Господи, не надо двигать мою гору, но дай мне силы взойти на нее».

Через три дня сердце Уинстона Льюиса было найдено в бумажном пакете в нескольких кварталах от его дома.

ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК МИССИС УИМС

 

«Бюллетень Полустанка»

24 февраля 1944 г.

 

«ГЛУПОСТИ ИЗ МОРОЗИЛКИ» —

ПРОСТО УМОРА

 

Каждый год клуб «Маринованный огурец» устраивает сборище под названием «Глупости из морозилки», но на этот раз они превзошли самих себя.

Грэди Килгор переоделся Ширли Темпл и спел «О чудесный мой кораблик-леденец». Надеюсь, все заметили, какие красивые ноги у нашего шерифа?

А моя дражайшая половина Уилбур Уимс исполнил «Красный парус на закате». По-моему, он спел хорошо, но тут я, конечно, не судья. Ведь мне приходится каждый Божий день слушать, как он распевает под душем. Ха-ха!

Самыми потрясными шутками были признаны две пародии: на преподобного Скроггинса в исполнении Иджи Тредгуд и на Весту Эдкок в исполнении Пита Тидуэлла.

Опал делала прически и грим, а Нинни Тредгуд, Бидди Луис Отис и ваша покорная слуга занимались костюмами.

Так называемого «опасного зверя» в сценке про Матт и Джеффа изображал не кто иной, как бульдог доктора и миссис Хэдли по кличке Ринг — ему на морду надели противогаз.

Все сборы пойдут в рождественский фонд на нужды Полустанка и Трутвилля.

Хорошо бы поскорее покончили с этой войной, мы ужасно соскучились по нашим мальчикам.

Кстати, Уилбур на днях пытался записаться в армию. Слава Богу, он оказался слишком стар и у него нашли плоскостопие, иначе у нас возникли бы серьезные проблемы.

 

Дот Уимс

ПРИЮТ ДЛЯ ПРЕСТАРЕЛЫХ «РОЗОВАЯ ТЕРРАСА»

 

Старое шоссе Монтгомери,

Бирмингем, штат Алабама

28 июля 1986 г.

 

Эвелин снова набрала весь вес, который скинула за время диеты, плюс ещё восемь фунтов. Она была ужасно расстроена этим обстоятельством и даже не заметила, что миссис Тредгуд опять надела платье наизнанку.

Они поедали одну за другой конфеты из пятифунтовой коробки «Божественных сливочных помадок», как вдруг миссис Тредгуд сказала:

— Я могла бы убить за кусочек масла. Этот их маргарин на вкус точь-в-точь топленый свиной жир. Мы столько его съели во время Великой депрессии, что меня от него мутит. Вот и приходился жевать сухие тосты с яблочным повидлом.

Насколько я помню, Иджи и Руфь купили кафе в 1929 году, как раз в разгар депрессии, но маргарином, по-моему, у них и не пахло. По крайней мере, я не помню, чтоб мы его ели. Странно, весь мир страдал от голода, а для меня эти годы в кафе кажутся сейчас самыми счастливыми, хотя всем тогда приходилось трудно. Мы были счастливы и не даже не догадывались об этом.

Сколько ночей мы провели в кафе, слушая радио! Мы слушали Фиббера Макги и Молли, Эмоса и Энди, Фреда Аллена… Ой, всех и не упомнишь, но они были такие душки! Эти нынешние программы по телевизору я просто не перевариваю: только и делают, что палят из пистолетов да оскорбляют друг друга. Вот Фиббер Макги и Молли друг в друга не стреляли. Эмос и Энди, правда, чуть-чуть постреливали, но это было смешно. И цветные по телевизору сейчас не такие славные, как раньше. Сипси шкуру бы спустила с Большого Джорджа, если бы он говорил так, как они в кино сейчас разговаривают.

Да и не только в кино. Миссис Отис однажды в супермаркете сказала цветному мальчишке, что даст ему десять центов, если он поможет ей донести сумки до машины. И что вы думаете? Он злобно глянул на неё и пошел себе дальше. Да если бы только цветные так себя вели! Помню, ехали мы как-то с миссис Отис, а она взяла да и врезалась в кучу тележек у магазина. Сзади начали ужасно сигналить, и некоторые люди, когда нас объезжали, показывали нам палец. Никогда раньше не видела подобного безобразия. Уродство какое-то, иначе и не назовешь.

Я даже новости перестала смотреть. Сплошные драки, надо этим мальчишкам давать успокоительное, чтоб хоть на время утихомирились. Вроде того, что дают мистеру Данауэю. Я думаю, во всем виноваты новости. Будоражат людей, вот все и ходят обозленные. Когда передают новости, я просто выключаю телевизор.

Последние лет десять я все время смотрю религиозные передачи. Там в гостях много умных людей бывает. Я им всегда денег посылаю, когда есть лишние. Каждый вечер с семи до восьми я слушаю «Встречи с проповедником». Еще люблю «Устный экзамен Робертса» и Клуб семисот. Мне там почти все нравятся, кроме той накрашенной женщины, да и она была бы ничего, если б не рыдала все время как истеричка. От счастья она плачет, от несчастья тоже плачет. Клянусь, она умеет пускать слезу в любой момент, раз — и готово: ревмя ревет. Вот кому гормоны-то нужны.

Кого я не люблю, так это таких проповедников, которые все время орут. Не понимаю, зачем так кричать, когда у них микрофон есть. Как начинают вопить — все, сразу выключаю.

И знаете ещё что, юмор в газетах теперь совсем не смешной. Я помню, всегда хохотала, когда читала «Бензиновую улицу» или «Крошку Билли Винки». А Малютку Генри я просто обожала. Ох и номера откалывал этот Генри!

Даже не верится, что и сейчас есть счастливые люди, такие же счастливые, как в прежние времена. Теперь на улице радостного лица не встретить, по крайней мере, я не встречаю. Когда Фрэнсис возил нас в парк, я сказала миссис Отис: «До чего же у всех скучные, кислые физиономии, даже у молодых».

Эвелин вздохнула:

— Интересно, почему люди стали такими злыми?

— Ой, да это везде так, милочка, во всем мире. Скоро же конец света. Кто знает, может, мы и дотянем года до двухтысячного, но я что-то сомневаюсь. Знаете, я многих хороших проповедников слушала, и все они уверяют, что время наше близится к концу, говорят, что так в Библии сказано, в Апокалипсисе… Разумеется, они не могут знать наверняка. Да и никто не знает, кроме Господа нашего.

Не знаю, сколько ещё Господь отпустит мне жизни, но, думаю, не слишком много, сами понимаете. И поэтому я теперь каждый день живу, как последний. Хочу быть готовой. Вот почему я не осуждаю мистера Данауэя и Весту Эдкок. Живи сам и дай жить другим.

Эвелин почувствовала, что должна задать вопрос.

— А что с ними такое?

— Они думают, что влюбились друг в друга, по крайней мере, так всем говорят. Ох, видели бы вы, держат друг друга за ручку да целуются по углам. Дочь мистера Данауэя каким-то образом пронюхала об этом, примчалась и стала грозить, что подаст в суд на приют. Назвала миссис Эдкок развязной девицей, представляете!

— Быть этого не может!

— А вот и может, милочка! Вопила, что у них пытаются отнять папочку. Такая была шумиха, и мистера Данауэя забрали домой. Наверное, боялись, что он попытается вступить с миссис Эдкок в определенные отношения. Я думаю, все это из области мечтаний. Джинин сказала, что он давным-давно потерял к этому способность и теперь даже мухи не обидит… Ну обнимутся, ну поцелуются разок — другой, тоже мне катастрофа. А у Весты теперь сердце разбито. Неизвестно, что она может выкинуть.

Да, скажу я вам, от скуки тут не помрешь.

Эвелин согласилась:

— Похоже, вы правы.

ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК МИССИС УИМС

 

«Бюллетень Полустанка»

1 августа 1945 г.