Древние корни колдовских учений. 6 страница

Джозеф Кэмпбелл в своей книге “Маски бога: очерки примитивной мифологии” (1968) утверждает, что идея соглашения между людьми и животными-жертвами была знакома любому сообществу, живущему охотой. Считалось важным сохранить главное, что было у животного, то есть помочь выжить жизненной энергии убитого животного после того, как его физическое тело было умерщвлено. Джозеф Кэмпбелл пишет об этом:

“Останки не исчезают бесследно, являясь основой для роста чего-то другого. Но есть неразрушимая основа, с помощью которой тот, кто умер, однажды магическим образом будет возрожден и вновь обретет жизнь там, где он ее оставил. - Тот же самый человек однажды вернется. Все дело в этом”.

Эта идея объясняет, почему последователи викки надевают пару оленьих рогов как символ служения божеству. Задолго до того как рога приобрели религиозный смысл, они надевались вождем охотников как знак его авторитета и личной власти. Многие викканские священники носят ожерелье с кусочком оленьей кости, что является символом священной кости, связывающей охотника с миром животных. Популярный современный золотой амулет, называемый “итальянский рог” (или “корном), известен с древнейших времен, когда он служил символом отваги и мужества у воинов и охотников. Кроме того, он являлся символом плодородия, так как по форме напоминал козлиный фаллос. Козел же в древние времена всегда считался символом сексуальной мощи.

Осознав все преимущества занятия земледелием и разведением домашнего скота, люди все равно продолжали чувствовать свою связь с лесами, где все живое было свободно. Поэтому образ оленя у виккан продолжает оставаться весьма значимым.

В конце концов, влияние капризов погоды на урожай стало более важным, чем связь времени года с количеством добытой на охоте дичи (например, из-за миграции животных). Заботы, связанные с посадкой семян и сбором урожая, стали иметь большое значение. Именно поэтому далее мы поговорим о культе бога урожая и о зеленом человеке.

 

 

БОГ УРОЖАЯ — ЗЕЛЕНЫЙ ЧЕЛОВЕК

 

Земледелие зародилось на Среднем Востоке, около 11 тысяч лет назад. Наибольшее развитие оно получило в междуречье Тигра и Ефрата, а также в долине Нила. Примерно в третьем тысячелетии до нашей эры были разработаны способы ирригации и, что особенно важно, начали применять плуг с бычьей упряжкой. Вскоре и в Греции стало развиваться земледельческое общество.

В Старой Европе сельское хозяйство развивалось быстрее в южных областях, и поэтому божества земледелия и их культы зародились там же.

Профессор Мария Гимбутас в книге “Богини и боги” пишет, что наиболее древним богом (не индоевропейского происхождения) Старой Европы был Дионис. Поэтому далее в этой главе мы поговорим о нем. Это поможет понять происхождение земледельческих таинств, давших впоследствии начало многим викканским традициям и обычаям.

Римляне занялись организованным сельским хозяйством до 500 г. до н. э. и распространили передовые методы возделывания почвы на всю Западную и Северную Европу. В числе этих методов были: плуг с бычьей упряжкой, ирригация, система севооборота и практика оставления полей под паром. Естественно, что они придерживались волшебных таинств, так или иначе связанных с земледелием и являвшихся причудливой смесью итальянского язычества с этрусскими, греческими и сирийскими верованиями. Мы знаем, что этруски традиционно считались знатоками ворожбы, магии и сокровенных мистических поучений Римляне, покорившие этрусков, многое переняли из их культуры и религиозной практики.

Ко времени встречи с римлянами кельты занимались в основном разведением скота и молочным животноводством (археологические находки доказывают практику разведения крупного рогатого скота и наличие пастбищ у кельтов в дороманский период). Исторически сложилось так, что на севере и западе Европы существовали кочевники со своими стадами, тогда как на юге уже процветало передовое земледелие. Богатые, плодородные итальянские земли привлекали кельтов, что и было одной из причин, приведшей их к встрече с этрусками и римлянами.

В древнейшие времена, задолго до появления каких-либо знаний о земледелии, обязанностью женщин были поиск и сбор корешков, клубней, грибов и орехов для пищи. Клубни и орехи могли быть закопаны в землю как запас на тяжелые времена. Они прорастали и давали начало новым растениям. Таким образом могла возникнуть первая идея о земледелии. Возможно, тогда и появилось одно из женских таинств.

По всей Европе сохранилось множество изображений божества, связанного с миром растений.

В Старой Европе это различные изображения Диониса. Иногда он изображался в виде бородатого мужчины в венке из плюща, а иногда — в виде женоподобного юноши в одеждах из шкуры молодого оленя, с венком из плюща и лавровых листьев. Также встречались его изображения в черной мантии и в облачении из шкуры пантеры.

В более поздние времена Дионис изображался с длинными кудрявыми волосами, украшенными венком из виноградных листьев и ягод. В одной руке он держал тирс (thyrsus, иначе — жезл Вакха), а в другой — кубок (чашу).

Тирс — это жезл, сделанный из связанных стеблей укропа и увенчанный сосновой шишкой. Такое сочетание отражает две стороны природы Диониса: лесную (шишка), слившуюся с земледельческой (укроп). Чаша, в первую очередь, обозначает лоно великой матери, из которого он появился (в европейской мифологии он — божественное дитя или обещанное дитя). Во вторых, чаша выражает жертвенность его божественной натуры, так как содержит саму его сущность. Вот так он и стоит перед нами, древний бог урожая, бог, которого потом убьют (см. гл. 12 и 14).

Ритуальные предметы в его руках — жезл и чаша. Здесь мы впервые видим оба ритуальных инструмента виккан, показанные в их традиционном символизме. Следует заметить, что существует барельеф, датированный примерно 30 г. до н. э., с изображением ритуала, посвященного Дионису. На барельефе изображен обряд посвящения в тайну. У посвящаемых завязаны глаза. Руководят обрядом женщины.

В викке жезл символизирует фаллос бога, а чаша — лоно богини. Тирс — это и стебель, и семя. Он обозначает древко фаллоса и изливающееся семя. Чаша обозначает женское чрево и вход в него. Дионис держит и то, и другое, подчеркивая этим, что соединившиеся мужская и женская противоположности зачинают обещанное дитя (то есть его самого).

Так кто же он такой, это обещанное дитя? Это вопрос сложный. Он касается дальнейшего развития понимания человеком секретов природы. У этого дитя не одна суть: он и сын богини, появившийся на свет в результате действия волшебных

чар, и будущий любовник. Ему отводится важное место как в верованиях Старой Европы, так и в кельтской викке и в волшебных поучениях колдовского ремесла. Мы еще поговорим о нем в связи с богиней, в следующем разделе, а пока вернемся к богу урожая, именуемому также Зеленым человеком.

Первое известное кельтское изображение Зеленого человека относится к V в. до н. э. Здесь оно воспроизведено с рисунка из книги Вильяма Андерсона “Зеленый человек — архетип нашего единения с Землей” (1990). Как отмечает автор, данное изображение является выражением удивительного смешения кельтской культуры и этрусского художественного стиля. Оно еще раз указывает на Старую Европу, как на место, где зародились божества викканских таинств. Андерсон даже попытался найти некую связь между Цернунносом и Зеленым человеком, уверовав в то, что Дионис и Цернуннос двоюродные братья, имевшие в общих предках некое древнее божество, бывшее сыном или любовником богини. Об этом будет сказано далее, возникновение Диониса не нуждается в таком объяснении.

В земледельческих таинствах образ Зеленого человека всегда связывался с опьянением (физическим или духовным). Древние шаманы, а впоследствии и европейские ведьмы использовали для опьянения особые виды грибов, содержащие галлюциногены. Для производства веселящих напитков — вина и пива — брался виноград или ячмень. Такое опьянение можно считать особой трансформацией сущности, которой обладает дух растения. Употребляя напитки, сделанные как бы из плоти бога урожая, человек принимал в себя дух этого бога.

Сходная идея присутствует во многих других религиях. Говоря о кельтских божествах и земледельческих таинствах в доримский период, мы должны помнить об одной любопытной детали. Дело в том, что древние кельты пили медовуху, а не пиво. Медовуха же готовится на основе перебродившего меда, и никак не зерна. Следовательно, ритуалы бога урожая, связанные с виноградом и зерном, вряд ли существовали у кельтов до прихода римлян. Историк Тацит писал, что кельты

(и некоторые германские племена) стали варить пиво примерно в 100 г. н. э. А Плиний Старший упоминал, что в Средиземноморье пиво уже умели изготавливать. До прихода римлян население Северной и Западной Европы занималось в основном скотоводством и кочевало, то есть их занятия нельзя назвать полноценным сельским хозяйством (хотя зачатки земледелия, безусловно, имелись, но пока не получили широкого распространения). В тот период сельское хозяйство, в нашем теперешнем понимании, было развито к югу от Альп. Известно, что около 400 г. до н. э. Кельты уже торговали с этрусками, и одним из предметов торговли было вино. Около 50 г. до н. э., после завоевания Галлии, римляне завели там виноделие. Это не означает, что у кельтов совсем не было туземного культа Зеленого человека.

Рассказывая об этом, я просто хочу показать путь земледельческих таинств из Старой Европы к кельтам.

Важнейшей частью земледельческих волшебных таинств является учение о превращениях. Первые представления о божественных формах были связаны с наблюдением процессов расцвета и увядания растений. Основы всех вероучений, связанных с реинкарнацией и переселением душ, следует искать в повторяющихся циклах в живой природе.

Сменяющиеся времена года не только сходны с вращательным движением огромного волшебного колеса. Это свидетельствует о таинственных силах природы, занятых непрестанной работой в лесах, полях и лугах.

Чтобы стать подобным умирающему и воскресающему богу, нужно быть защищенным от действия сил смерти и полного разрушения. Это соображение было главной предпосылкой для создания культа Диониса и элевсинских мистерий. В своем письме к жене, утешая ее после смерти дочери, Плутарх пишет об идее бессмертия, содержащейся в таинствах культа Диониса. Тесная связь с коловращением природы (материальным и метафизическим) достигается у виккан выполнением восьми шабашей, являющихся ритуальным отражением динамики движения викканского годового колеса.

Также и кельтская история о Талиесине (ок. 500 г. до н. э.) связана с таинством превращения. Здесь мы видим влияние римской культурной традиции, воспринятой жителями Галлии и Британии. В этой истории одному из ее участников по имени Гвион неожиданно было видение (как следствие принятия трех капель волшебного эликсира, изготовленного богиней Черридвен). Спасаясь от преследовавшей его богини, он бежал, превращаясь на ходу в различных животных. Преследуя Гвиона, богиня Черридвен также превращалась в разных хищников. Под конец погони Гвион превратился в зерно, но Черридвен приняла вид птицы и проглотила его.

Это зерно ее оплодотворило, и вскоре она родила мальчика, ставшего впоследствии известным бардом по имени Талиесин.

Мистические мотивы превращения, связанные с земледелием, встречаются во многих европейских народных сказках. Гимбутас сообщает, что упоминания о боге урожая встречаются в текстах, начиная со времен Гомера и Гесиода и заканчивая современным фольклором. Пожалуй, лучше всего об этом рассказано в легенде о льне и об умирающем боге. В Древней Греции он был известен как Линос, в Литве — как Вайзгантас, а в Шотландии его имя было Барлейкорн (Джон — Ячменное Зерно). Кстати, интересно заметить, что одно и то же слово, употребляемое для обозначения льна в европейских языках, роднит их языки с кельтскими языками. В греческом — это linon, в латинском — linurn, а в староирландском и в старогерманском — lin. Как указала Мария Гимбутас в своем труде “Богиня и ее речи”, эта легенда нашла отражение и в сказке Х. К. Андерсена про лен, а также в датской сказке о ржаном хлебе (про Рюгена — Еловую Шишку). В сказке Андерсена рассказывается о посаженном в землю зерне, о том, как оно пробивалось к свету. Затем и само растение должно было выжить в борьбе со стихиями. Потом его трепали, замачивали, просушивали, чесали, пряли из него нить и ткали холст. Эта ткань была разрезана, сшита иглой - и наконец, из нее вышли двенадцать сорочек.

Нельзя лучше и образнее поведать о том, как бог урожая жертвует собой для людского блага. (...Раз явились люди, схватили лен за макушку и вырвали с корнем. Больно было! Потом егo положили в воду, словно собираясь утопить, а после того держали над огнем, будто хотели изжарить. Ужас что такое! (Х. К. Андерсен ~Лен”). — Прим. пер.)

В классическом греческом мифе о Дионисе сначала он был убит, а затем расчленен. Потом он был сварен, поджарен и с жадностью съеден.

В теогонии орфиков миф о Дионисе включает в себя всю ту же последовательность событий, но в этом мифе затем происходит следующее: кости собираются вместе и растерзанный бог вновь воскрешается из останков. Гераклит пишет, что Дионис и Гадес — это одно и то же лицо, и тем самым устанавливает связь между Дионисом и иным миром (то есть миром теней, по викканской мифологии). (Г ад е с, А и д — в греческой мифологии бог, владыка царства мертвых. — Прим. пер.)

Эту связь подтверждает и миф о лабиринте Минотавра, Дионисе и Ариадне.

Карл Гинзбург в книге “Экстаз. Расшифровывая ритуалы ведьмовских шабашей” (1991) пишет:

“То, что Лабиринт символизирует королевство смерти, а Ариадна, хозяйка Лабиринта, была богиней Скорби и Траура, это не просто предположение. В Афинах устраивались торжественные процессии в честь Диониса и разыгрывался священный брак бога с супругой архонта василевса. (А р х о н т ы — духи-мироправители. Б а с и л и й (в а с и л е в с) — вождь племени, правитель.— Прим. пер.)

Это происходило каждый год на второй день Anthesteria — древнего весеннего праздника, совпадающего по времени с периодическим возвращением на землю душ умерших. Возвращавшиеся души были неясными предвестниками благополучия и неведомых бедствий, поэтому их умиротворяли, предлагая воду и блюда из хлебных злаков”.

Эта цитата особенно важна, так как в ней показана связь между Дионисом и душами усопших из иного мира. Об этом же писал и древний историк Геродот. Итак, в образе Диониса мы видим все черты викканского бога: он и рогатый бог лесов, он и бог урожая, и бог иного мира. Он же сын и любовник богини, и обещанное дитя, и Зеленый человек, и тот бородатый мужчина в венке из плюща. Стоит отметить, что ни одно другое европейское божество не обладает таким набором признаков. И это значит, что наше маленькое исследование было не напрасным, потому что, говоря о Дионисе, мы поняли, откуда берут свое начало викканские таинства, связанные с образом бога.

 

 

БОГИНЯ

 

В древней человеческой культуре самой первой идеей божества была, несомненно, идея Великой Богини-Матери. Большое количество статуэток и рисунков с ее изображениями появилось в Старой Европе в период с б500 по 3500 г. до н. э. В Западной Европе эти изображения появляются с 4500 по 2500 г. до н. э., и в меньшем количестве. В современной викке богиня представлена триединым образом: как мать, как дева и как старуха. А так как Старая Религия была лунным культом, то на начальном уровне ее постижения ученикам объяснялось, что каждая из лунных фаз соответствует одному из ликов богини: матери, деве, старухе и чародейке. Когда на небе появлялся тоненький лунный серпик, то он символизировал целомудренную деву. Полная Луна олицетворяла мать, а месяц на ущербе — старуху. Скрывшаяся в темноте Луна представляла чародейку, также называемую иногда искусительницей.

Далее в этой главе мы поговорим о каждом из перечисленных ликов богини и о том, как отражены они в викканских таинствах. Мы расскажем о Богине-Матери, о лунной богине и о троичной богине судьбы.

 

 

БОГИНЯ-МАТЬ

 

Образ матери, несомненно, является одним из самых впечатляющих и самых непреходящих из всех образов богинь. Она является полнейшим воплощением женского начала. Мать — это тот таинственный сосуд, из которого выходит в мир все живое. Самый главный ее атрибут, конечно, это плодовитость. В Старой Вере считалось, что она отвечает за процесс оплодотворения у людей и у животных, а также управляет всей жизнью дикой природы. Одним из ее самых древних титулов был титул госпожи зверей.

В древнейшие времена она была известна и как наводящая страх мать ужаса, потому что она не только давала жизнь, но и отбирала ее назад. Если великая мать властвовала над рождением и всей последующей жизнью, то матери ужаса были подвластны смерть и разрушение. Конечно, рождение и жизнь многими нитями связаны со смертью и разрушением; образ дающего жизнь женского чрева в конце концов трансформировался в образ всепожирающей пасти иного мира. Именно в связи с этой постепенной трансформацией образов считалось, что Богиня-Мать обладает властью над светом и тьмой.

Пещеры, как самые первые и древние символы Богини-Матери,— это образ входа в женское чрево и в то же время образ могилы. Было время, когда служение ей происходило исключительно в пещерах и гротах. В давние языческие времена мать изображалась с огромной грудью и большими ягодицами, символизируя изобилие. Ее пышное, полное тело показывало, что пища была обильна, почва — плодородна, а дородные женщины рожали крепких здоровых детей.

Во времена неолита богиня была Великой Богиней жизни, смерти и возрождения. В изображениях того времени ее могущество подчеркивалось тем, что вместе с ней изображались и некоторые насекомые и животные. Например, это могли быть пчелы или бабочки — древние женские символы возрождения, Так, в критской культуре времен Миноса бабочка была популярнейшим изображением, превратившись впоследствии в изображение двойного топора. А из животных наиболее часто встречаются такие: олень, медведь, заяц, еж, собака, жаба и черепаха. На рисунках мы часто видим кого-либо из этих животных, сопровождающих богиню. Однако ее спутники всегда только самцы, что, видимо, должно было подчеркивать мощь оплодотворяющих сил природы, подвластных великой богине.

Образ тройственной матери впервые встречается у кельтов в романский период. Миранда Грин (в книге “Символ и образа) говорит, что такая идея восходит еще к римским юнонам, то есть женским духам, сопровождаемым гением и богиней- кормилицей.

 

(Г е н и й — римское божество, управляющее рождением и жизнью каждого отдельного человека и определяющее его поведение, характер и судьбу. Считалось, что каждая женщина имела свою юнону, так же как каждый мужчина — своего гения.— Прим. пер.)

 

Автор утверждает, что кельтская концепция тройственности является не чем иным, как усилением идеи юноны, первоначально возникшей в Средиземноморье. Существуют и два божества мужского пола, связанные с Богиней-Матерью: божественное дитя (или обещанное дитя) и бог года — любовник богини, он же ее царственный супруг. С рождением божественного дитя начинается история бога года.

В древнем искусстве было принято изображать богиню, нянчающую свое дитя, с маской на лице.

Это была медвежья маска или же маска змеи. Дитя также выглядело как медвежонок или новорожденный змееныш. Божественное дитя — это символ буйно расцветающей весною зелени, или, в более общем смысле, символ неугасающих сил природы, обновляющих каждый год все живое. Курьезный момент, связанный с божественным дитятей, заключается в том, что во всех известных мифах с ним происходит такая история: вскоре после рождения его обязательно похищают, и в результате он воспитывается кем-то другим, а не родившей его матерью. Та же история произошла с Дионисом: после рождения он был отнят у Геры и воспитывался лесными нимфами. Бог года был известен как любовник богини, и как скорбный бог. Он был и сыном, и любовником богини. В неолите его символами были фаллос и гриб.

Обычно он изображался как рогатый бог, часто в виде козла или быка (в палеолите — в виде оленя). Этот бог был непосредственно связан с плодородием и со зрелой мужской силой. Говоря об этом, Мария Гимбутас (в книге “Богиня и ее речи) ссылается на любопытные археологические находки, относящиеся к пятому тысячелетию до нашей эры. Далее она употребляет название “Священный брак” вот в каком смысле:

“Так как в искусстве Старой Европы существует множество деталей, относящихся к празднованиям бога года, то почему бы не предположить, что эти празднования происходили еще в неолитической Европе, и даже во времена каменного века? Возможно, что основная идея ритуального представления, "священный брак", состояла в ритуальном совокуплении бога-мужчины и богини-женщины”.

Древние культовые изображения бога года выглядели обычно так: он изображался либо сидящим юношей с фаллосом в состоянии эрекции, либо — дряхлым стариком с вялыми гениталиями. Очевидно, что юная фигура символизировала силы природы в момент ее расцвета, а старческая — в момент увядания и изнурения. Интересно, что некоторые из этих изображений были найдены в захоронениях вместе с изображениями Великой Богини. Эти находки важны, поскольку множество изображений божественной пары и самой богини были уничтожены или утрачены во время нашествия кочевников.

В Южной Европе образу Великой Богини удалось пережить смешение культур во время индоевропейского культурного преобразования. Он смог пережить и бронзовый век, и классическую греческую эпоху, пока не был поглощен этрусской культурой. Кельты узнали Великую Богиню в результате своих контактов с греками, этрусками и римлянами, так как в самой Центральной Европе этот культ перестал существовать задолго до появления там кельтов, как результат индоевропейского влияния вследствие нашествия.

Существует интересная параллель между кельтской богиней Артио и богиней Средиземноморья Артемидой. Их обеих объединяет образ медведицы — древнего символа матери. Артио была богиней-медведицей, перед которой кельты благоговели. В некоторых легендах она упоминается вместе с рогатым богом Цернунносом. Артемида, как мы уже говорили, была, связана с рогатым богом Дионисом. Афинские девушки наряжались медвежатами, исполняя танцы в честь Артемиды. Также ее именовали Артемида-Каллиста. Здесь, в свою очередь, необходимо вспомнить греческий миф о женщине по имени Каллисто, превращенную в медведицу.

 

(А р т е м и д а (Диана, Синтия, Делия, Геката, Луна, Феба, Селена). — дочь Зевса и Лето (Латоны), двоюродная сестра Аполлона. Богиня Луны и богиня охоты. В Риме — богиня деторождения Люцина. Покровительница воздержанных и целомудренных девушек. — Прим. пер.)

 

(Точнее, это миф об Аркасе, сыне Зевса и Каллисто. Он был королем Аркадии и учил ее жителей основам земледелия и искусству прядения шерсти. Его мать была превращена Зевсом в созвездие Большой Медведицы, а сам Аркас — в Малую Медведицу. На небе он, то сеть созвездие, находится позади матери, как бы охраняя ее. — Прим. пер.)

 

По-гречески artos — это медведь, и он же по латыни — arctus. Древнеримский автор Порфирий(233 — 304 гг. н. э.) называл Артемиду Мелиссой, символически связывая ее с пчелой и медом. Понятно, что между медведями, пчелами и медом связь очевидная. Порфирий пишет, что Артемида, лунная богиня, способствовала удачным родам. Он делает совершенно необычное заявление о том, что Луна является как бы быком, а пчелы — это порождения быков. В общем, мы вновь вернулись к Дионису, то есть совершили замкнутый круг в своих изысканиях.

Мария Гимбутас считает, что уцелевшая Великая Богиня Старой Европы и есть Артемида, причем подчеркивает, что Артемида не является ни греческой, ни индоевропейской богиней. Под именем Атимита (Atimite) она упоминается на критских табличках линейного письма еще в XIV в. до н. э. Известны и другие ее имена: Энодиа, Геката, Диана, Диктинна и Каллисто. (Д и к т и н н а — нимфа, преданная Артемиде, изобретательница рыболовной сети. Спасаясь от Миноса (сына Зевса и Европы), она бросилась в море и была поймана рыбаками. Здесь, перечисляя все имена Артемиды, автор допускает небрежность.— Г е к а т а — дочь Персея и Астерии. Тройственная богиня: как богиня Луны она называлась Луна, на Земле — Диана, а в подземном мире богиня именовалась Гекатой или Персефоной (Прозерпиной). Также Геката — одно из восьми имен Луны. Между ними есть разница: например, Диана связывалась с великолепием лунной ночи, в то время как Геката.— с ночной темнотой и ужасом. Её любимыми местами были перекрестки и кладбища. Она была богиней ведьм, покровительствуя колдовскому промыслу. Когда она бродила ночами, то ее замечали одни лишь собаки и лаяли при её приближении.— Прим. пер.)

Как в древнегреческом, так и в древнеримском искусстве она изображалась со своими (еще неолитическими) спутниками: оленем и собакой. Также считалась, что она всегда присутствует при родах, а римляне, именуя ее Дианой, называли

“Открывательницей чрева”. Благодаря своему отношению к Диане (Артемиде), Великая Богиня-Мать стала ассоциироваться с лунным культом.

Порфирий пишет, что на земле Геката была Артемидой, а Гесиод в свой книге “Теогония” говорит, что Геката управляла тремя величайшими таинствами: рождением, жизнью и смертью.

Конечно, были и другие причины, чтобы связывать Великую Богиню с Луной.

 

 

ЛУННАЯ БОГИНЯ

 

Имеется множество причин, объясняющих существование связи между Великой Богиней и Луной. Так, например, свойство Луны расти и увеличиваться, а затем убывать сходно с изменениями в женском теле во время беременности. На более глубоком уровне понимания это можно объяснить так: богиня управляла ростом всего сущего, а значит, и самим временем тоже. Самые первые календари использовали для отсчета времени Луну, а не Солнце. Древние считали, что Луна влияет на женский менструальный цикл, тем самым пытаясь связать Луну и плодовитость. Именно вера в ее власть над временем и плодовитостью привела к тому, что Великая Богиня стала ассоциироваться с судьбой.

Как уже упоминалось, волшебные традиции устанавливают связь между Великой Богиней и лунными фазами. В общественном сознании лунная богиня имела тройственный образ: девы, матери и старухи. Но посвященные знали о четвертом лике богини — чародейке, или искусительнице.

Следовательно, каждому лику богини соответствовала та или иная фаза Луны.

Новолуние, когда в течение трех дней Луны не видно, и есть время чародейки (или искусительницы). На самом деле, если неба затянуто плотными облаками и Луны не видно, то эти ночи также подвластны чародейке. Растущая Луна отмечает время девы, полная — матери, а убывающая — время старухи. Время чародейки, как видим, несколько выбивается из этой последовательности, поскольку это время может наступить в любой из дней, принадлежащих другому лику богини. Впрочем, богиня, именуемая чародейкой, вольна поступать так, как ей заблагорассудится. Лунные культы не обладали такой прямолинейностью, как солнечные, поэтому последовательная смена этапов в развитии облика богини не обязана была следовать раз и навсегда заведенному порядку. Вообще, желание попытаться все расположить в хронологическом порядке — это привычка, унаследованная нами от наших древних предков.

Искусительница может проснуться в Женщине в любом из ее возрастов. Дева может завлекать и очаровывать, равно как и мать может соблазнять - так как сексуальность проявляется в каждом из образов. Старуха также может привлечь и очаровать своей мудростью, знаниями и опытом. Вот почему чародейка именуется искусительницей. Искушение, в языческом понимании, не имеет отрицательного оттенка — это простое обозначение того, что кто-то был сбит с первоначального пути. Называя женщину (или богиню) искусительницей, древние далеко не всегда придавали этому слову отрицательный или сексуальный смысл.

Волшебные предания говорят о трех таинствах великой лунной богини. Это, во-первых, рождение девственницей ребенка, во-вторых, богиня управляла жизнью и смертью и, в-третьих, она могла дать человеку особую способность к лунному зрению.

В древние времена девственность обозначала тот факт, что женщина не замужем, и вовсе не имела того смысла, который мы вкладываем в это слово сегодня. Говоря о рождении ребенка девственницей, древние не подразумевали того, что эта женщина никогда не вступала в половую связь. Вот что пишет по этому поводу Эстер Хардлинг в своей книге “Женские таинства” (1976):

“Слово "девственница", особенно применительно к древней более, определенно не несет в себе современного смысла. Этим словом в древности вполне могли называть женщину, обладающую достаточным сексуальным опытом. Единственное правильное применение этого слова — это обозначение незамужней женщины”.

Древняя богиня Луны была богиней плотской любви, не связанной с замужеством. Именно так мы представляем себе богинь Диану и Артемиду.

Ни один мужчина не мог оказывать влияние на девственную лунную богиню; ее поведение определялось только присущей ей природой и не могло быть связано какими-либо условиями, диктуемыми любовной связью или замужеством.

В мифологии у богини Луны обычно имелся сын, который, вырастая, становился ее любовником. Затем он умирал, чтобы вновь появиться на свет как ее сын. Это лишний раз подчеркивает, что хронологический порядок в лунных таинствах не имеет особенного значения, поскольку богиня Луны управляет самим временем. Она может забеременеть от своего сына, который является и ее любовником (а иногда еще и братом) до того, как он у нее родится. Ее власть над временем отражена в том, что иногда богиню Луны именуют королевой фей, поскольку время фей течет совсем не так, как время простых смертных (так считается в европейском фольклоре).