Тема I. Политология как самостоятельная научная дисциплина: этапы формирования, предмет, цели и задачи 13 страница

Ш.Л.Монтескье, продолжая традицию Аристотеля, в первых 13 книгах своего главного труда «О духе законов» (1748) разработал типологизацию, в которой различаются три главные формы правления — республика, монархия, деспотия. «Республиканское правление,— писал он,— это то, при котором верховная власть находится в руках или всего народа или части его; монархическое, при котором управляет один человек, но посредством установленных неизменных законов; между тем, как в деспотическом все вне законов и правил движется волей и произволом одного человека».

В принципе, характеризуя так же, как Аристотель, эти две системы по количеству властителей, Монтескье вместе с тем внес в их трактовку существенные корректировки. Например, рассматривая монархию и деспотию как системы, в которых властвует один, Монтескье делал важную оговорку: монархия — это система, в которой властвует один, однако строго придерживаясь установленных законов, а деспотия — система, при которой правит один, не признавая каких бы то ни было фиксированных законов, на основе произвола. Если для Аристотеля демократия и аристократия составляли совершенно разные типы правления, то Монтескье рассматривал их как две формы одного и того же — республиканского правления. При первой правит весь народ, при второй — часть его. Причем, по его мнению, каждая форма правления базируется на неком этосе или принципе, без которого невозможны ее стабильность и жизнеспособность. Это — добродетель при республике, честь при монархии и страх при деспотизме.

Далее Монтескье подверг сомнению универсальность аристотелевской типологизации, ее пригодность для всех исторических эпох и обществ. Она основывалась на греческом полисе, который Аристотель считал универсальной формой самоорганизации общества. Монтескье, наоборот, исходил из того, что каждый из выделенных им типов правления появляется в конкретных общественно-исторических условиях. Например, если республиканская форма правления была характерна для античных полисов, то монархия — для современной ему Европы, а деспотия — для азиатских империй. Как считал Монтескье, каждый из трех типов правления соответствует определенным размерам территории, занимаемой данным политическим сообществом: республика — небольшой территории; монархия — территории средней величины, а деспотизм — обширным размерам империи.

Большой популярностью пользуется типологизация систем легитимизации и правления, предложенная М.Вебером (см. гл. 5). Напомним, что Вебер выделял три власти: традиционную, «ха-ризматическую» и правовую.

Существует целый ряд других типологизаций. Они в целом развивают и конкретизируют только что приведенные и в то же время повторяют, дополняют и перекрывают друг друга. Назовем некоторые из них. Так, Г.Алмонд различал следующие типы политической системы: англо-американский; континентально-европейский, исключая страны Скандинавии и Бенилюкса, которые в свою очередь включают признаки обоих названных типов; доиндустриальный или полуиндустриальный тип, распространенный за пределами евроамериканского региона, и тоталитарный. М.Дюверже выделил следующие типы: либерально-демократический, социалистический, консервативно-диктаторский, традиционную монархию и др. Д.Эптер писал о диктаторской, олигархической, косвенно-представительной и прямой представительной системах.

Интерес представляет классификация С.Н.Айзенштадта, включающая примитивные (или первобытные) системы, патримониальные империи, кочевые или завоевательные империи, города-государства, феодальные системы, централизованные бюрократические империи и современные системы, которые в свою очередь подразделяются на демократические, автократические, тоталитарные и слаборазвитые категории.

Каждая из перечисленных типологизаций имеет свои достоинства и недостатки. С учетом всех достижений мировой и отечественной политической науки ниже автором предлагается собственная типологизация политических систем. В античной Греции типологизацию строили на одной и той же модели политической организации — полисе. В наши дни в большинстве случаев используется однолинейная схема типологизаций: либо по вертикали — разграничение и сравнение «низших» и «высших» форм правления (рабовладельческие — феодальные — капиталистические; патриархальные — традиционалистские — рационалистические), либо по горизонтали (коллективистские — индивидуалистические; диктаторские — либеральные; тоталитарные — демократические и т.д.). Поэтому часто вне поля зрения исследователей оставалась проблема соотношения разных уровней типологизаций, например соотношение между собой демократии — унитаризма; тоталитаризма — федерализма; демократии — федерализма и т.д.

Предлагаемая здесь типологизация строится на основе выделения системообразующих характеристик, наличия или отсутствия тех или иных институтов, их конфигурации и взаимоотношений как друг с другом, так и с гражданским обществом, принципов функционирования, приверженности нормам права и основным ценностям прав и свобод человека. В соответствии с этими признаками различаются либерально-демократический и диктаторский типы политической системы, в рамках которых, в свою очередь, обнаруживаются довольно существенные национальные и типологические различия. С политическими системами теснейшим образом связаны политические режимы, которые отличаются друг от друга по принципам и характеру организации и функционирования властных институтов. Здесь также нельзя обойтись без выявления и анализа форм территориально-административного устройства государства. С этой точки зрения выделяются такие типы государства, как унитарное, федерация и конфедерация, каждый из которых в конкретных национально-страновых условиях имеет свою специфику. Контуры политической системы в самой общей форме уже были очерчены. Сущностные характеристики конкретных блоков и типов политических систем будут рассмотрены в гл. 7 и 11. Здесь внимание будет сконцентрировано на третьем аспекте типологизаций, но прежде вкратце рассмотрим, что понимается под политическим режимом.

Политические режимы

Наряду с термином «политическая система» часто используется понятие «политический режим». Как же соотносятся эти два понятия? Пожалуй, это еще один запутаннейший вопрос в современной политической науке. Не случайно между ними нередко вообще не делается каких бы то ни было различий. Например, американский политолог М.Хагопян использует понятия «полития», «политическая система» и «режим» как синонимы. По его словам, эти термины в широком смысле обозначают «фундаментальную организацию политической жизни». Они выражают общие структурные характеристики политического порядка. М.Дюверже, приложивший немало усилий для раскрытия этой проблемы, использовал понятия «политическая система» и «политический режим» как синонимы. В нашей литературе нередко с одинаковым значением также используются понятия «президентский режим» — «президентская система», «парламентская система» — «парламентский режим», «демократический режим» — «демократическая система», «тоталитарный режим» — «тоталитарная система» и др.

Существуют ли различия между этими парами понятий и, если существуют, то в чем они состоят? Главные отличия политического режима намечаются в рамках самих политических систем по принципам организации ветвей и конкретных институтов власти, формам и методам осуществления политической власти. Некоторые политологи рассматривают партии и партийные системы в качестве стрежневых элементов политических режимов.

По словам, например, М.Дюверже, «базой для фундаментальной классификации современных режимов становится разница между однопартийными, двухпартийными и многопартийными системами». В принципе такой подход не противоречит только что высказанному тезису, поскольку, как будет показано в гл. 6, конфигурация партийных систем в значительной мере зависит от характера соответствующего режима. В либерально-демократической системе определяющее значение для классификации политических режимов имеет характер разделения властей, которое оказывает существенное влияние на конфигурацию, соотношение, прерогативы и функции основных властных институтов. Здесь прежде всего необходимо различать режимы по роли, которую играют глава государства и глава правительства. С этой точки зрения различаются режимы: конституционная монархия, парламентская республика, президентская республика и смешанная президентско-парламентская республика. При этом необходимо отметить, что конституционная монархия, за исключением процедуры избрания главы государства, по базовым параметрам совпадает с парламентским режимом. Схематически эту типологизацию можно изобразить в следующем виде (рис. 3).

Рис. 3

В диктатуре или политической системе диктаторского типа разделение властей отсутствует. Поэтому в качестве главного критерия можно принять формы организации и функционирования унитарной иерархической власти. По этому критерию в современной диктаторской политической системе различаются авторитарные и тоталитарные режимы. Внутри этих последних существует целая гамма особенностей, нюансов, модификаций. Так, в рамках тоталитаризма различаются большевистский, нацистский и фашистский режимы. В рамках авторитаризма также выделяется несколько типов режимов — традиционно-монархический, гражданский, военный, авторитаризм модернизации. Поэтому схематически типологизация режимов политической системы диктаторского типа приобретает более сложную конфигурацию (рис. 4).

Рис. 4

Необходимо учесть, что как в авторитаризме, так и в тоталитаризме (об этом будет сказано ниже) существуют смешанные типы, сочетающие в себе разные элементы.

Территориально-политическая организация государственно-политической системы

Политическая организация современного мира базируется прежде всего и главным образом на разделении стран и народов по территориальному принципу. Само государство теснейшим образом связано территориальным интересом. Политическая власть, как правило, всюду ограничена определенной территорией. Хорошо охраняемые национальные границы указывают на пределы распространения территориального контроля и принудительной системы. В рамках самого национального государства внутригосударственные территориальные границы определяют пределы административного контроля, которым наделены те или иные субнациональные уровни или органы управления. Масштабы территориальной и функциональной дисперсии центральной власти и автономии территориальных или функциональных подразделений варьируются от страны к стране, а нередко и в рамках одной и той же страны.

Как писал А.Дучесик, люди оказываются рационально и подсознательно привержены территории своего проживания, образу жизни, ее институтам, культуре в ходе сложного процесса, который можно назвать территориальной социализацией. В данном случае имеют в виду географический аспект общего процесса политической социализации. С малых лет люди узнают о ценностях и целях, политической власти и политической культуре, народной культуре, существовании системы наград и наказаний, так же как и о существовании географических границ между их собственной территорией и внешним миром. Школьные карты, на которых мир разделен на разноцветные фрагменты, наглядно демонстрирует то, что именуют политической социализацией.

Существует множество территориальных символов — флаги, цветы, деревья, птицы, эмблемы, лозунги, гимны и т.д., способные воспитывать гордость и чувство принадлежности к данной территории, будь то государство, провинция, город. Особую значимость этой проблеме придает тот факт, что во всяком государстве существует распределение властных функций и полномочий между различными органами власти как по горизонтали, так и по вертикали. Выделяются функциональное и территориальное распределения этих полномочий. Под первым имеется в виду наделение специализированными ролями конкретных лиц и институтов в соответствии с их профессиональными или иными качествами.

Примерами таких специализированных агентств или агентов в самом широком смысле являются администраторы, менеджеры, законодатели, судьи и т.д. Функциональные институты раздробляются на все более узко специализирующиеся подразделения. Такое функциональное раздробление существует во всех ветвях власти: законодательной, судебной и исполнительной.

Когда говорят о территориальном или территориально-административном разделении, то имеют в виду принципы и механизмы взаимоотношений между центральными и местными органами государственной власти. В реальной жизни эти принципы и механизмы выражаются в унитаризме, федерализме и конфедерализме. Как же эти последние соотносятся с различными типами политических систем и режимов? Анализ реального положения не дает оснований для установления каких бы то ни было устоявшихся однозначных корреляций между тремя уровнями типологизации. Так, для США и ФРГ, где господствует либерально-демократическая система, характерен федеративный принцип государственного устройства, но такой же принцип был характерен для тоталитарного Советского Союза и Бразилии, когда там господствовала авторитарная система.

В то же время унитарное устройство было реализовано в нацистской Германии и фашистской Италии, унитарными являются большинство современных либерально-демократических государств. Либерально-демократическая Швейцария считается конфедерацией кантонов, но рабовладельческие штаты, отделившиеся от северных штатов США во время Гражданской войны, также отдали предпочтение конфедеративному устройству государства. Федерализм встречается как в многонациональных странах (Индия, Россия), где сочетаются территориально-политический и территориально-национальный принципы, так и в преимущественно однонациональных странах (ФРГ) с их территориально-политическим принципом государственного устройства.

Предельно упрощенно различия между тремя типами политической системы или государства в рассматриваемом контексте изобразил Д.Найс (рис. 5).

Рис. 5

Унитарный тип является одной из самых распространенных форм территориально-политической организации как в современном мире, так и в прежние периоды истории человечества. Большинство национальных государств сформировались как унитарные. Таковыми были все абсолютистские монархии Европы, все восточные деспотии. В отличие от федерального государства, в котором три уровня управления — федеральный, субъектов федерации и местный, в унитарном существуют лишь два уровня — общенациональный и местный. В унитарном государстве полномочия делегируются центральными властями территориальным органам самоуправления, а в федеральном государстве унитаризм существует в рамках субнациональных единиц: штатов, земель, провинций, областей. Унитарное государство, независимо от того, централизованное оно или децентрализованное, демократическое или авторитарное, характеризуется господством единой системы органов власти и правосудия, руководствующихся едиными правовыми и конституционными нормами.

Здесь все управленческие образования сверху донизу подчинены правительству и являются административными подразделениями. Руководители местных органов власти избираются на выборах, но их прерогативы существенно ограничены, а деятельность контролируется центральным правительством. Разумеется, масштабы централизованное™ и такого контроля варьируются в разных странах. Но вместе с тем необходимо отметить, что унитарное устройство не обязательно предполагает жесткую административную централизацию. Такая централизация, как правило, характерна для авторитарных и тоталитарных государств, независимо от их территориально-государственного устройства. Например, хотя СССР формально считался федеративным государством, на деле для него были характерны жесткий унитаризм, централизация и регламентация.

В современных высокоразвитых индустриальных обществах централизация, сыгравшая положительную роль на определенном этапе исторического развития (например, в периоды образования национальных государств, индустриализации, восстановления народного хозяйства после Первой и Второй мировых войн и т.д.), утрачивает характерные для нее преимущества.

В последние десятилетия во многих унитарных государствах, таких как Италия, Франция, Великобритания, более четко проявляется тенденция к децентрализации, передаче местным органам большего круга властных прерогатив и функций. Например, в Италии имеются различия между областями с обычным статусом и теми, которые сохраняют особый статус на основе специфических культурных, этнических или исторических особенностей. Это — Сицилия, Сардиния, Валле-д'Аоста, Трентино-Альто Адидже. Большей самостоятельности в решении местных проблем добиваются Шотландия, Уэльс и другие области Великобритании. Это даст им возможность оперативно реагировать на изменяющиеся условия жизни на местах, гибко и эффективно руководить социальными и политическими процессами. Но при этом в силе остается основополагающий принцип, по которому всю конституитивную структуру сверху донизу определяют центральные органы государства. Децентрализованные образования не вправе производить какие бы то ни было изменения по собственному усмотрению без согласия на то центральных властей.

С этой точки зрения в ряде стран в самое последнее время происходят существенные изменения. Так, с принятием конституции 1978 г. в Испании, по сути дела, наметилась тенденция к федерализации. Сначала Страна Басков и Каталония, а затем Галисия и Андалусия получили автономию при сохранении сильного центра. Другие провинции Испании также имеют собственные правительства, обладающие гарантированными конституцией властными полномочиями. В результате эта страна заняла как бы промежуточное положение между унитаризмом и федерацией.

В процессе реформирования государственно-административной системы в течение трех десятилетий (1962—1993 гг.) Бельгия из унитарного государства превратилась в федерацию: две этнолингвистические общности, из которой состоит эта страна, — франкоязычная Валлония и фламандскоязычная Фландрия — стали равноправными субъектами федерации.

Во многих странах современного мира утвердился федеративный тип государственно-территориального устройства. К их числу относятся Австралия, Австрия, Аргентина, Бразилия, Индия, Канада, Малайзия, Мексика, Нигерия, США, ФРГ. Федеративный путь государственного обустройства избрала и новая Россия.

Те или иные элементы федерализма существовали еще в условиях античной Греции, в современном смысле он связан с возникновением буржуазного общества и капиталистического государства. Одной из первых федераций была Нидерландская республика, состоящая из семи соединенных провинций и основанная в 1579 г. по Утрехтской унии. В силу целого ряда причин она вскоре распалась. Наиболее старой из всех существующих федераций являются США, основанные конституцией 1787 г. Зачинателем теории федерализма считается Иоханнес Альтузиус (1562-1638), который разработал так называемую федеральную теорию народного суверенитета. Согласно этой теории государство характеризовалось как союз общностей, иерархически возвышающийся над меньшими по размерам общностями или союзами, связанными между собой прямо или косвенно особым соглашением. Особенно большую популярность идеи федерализма получили во второй половине XIX—XX в., когда интенсифицировались процессы образования современных национальных государств. Прудон даже предсказывал, что XX век откроет эру федераций. Как бы подтверждая правоту Прудона, известный французский социолог Р.Арон рассматривал федерализм как единственное пригодное для наших дней средство, способное вывести из тупика и наладить порядок. Федерализм, утверждал Арон, «для середины XX века играет ту же роль, какую играл либерализм в XVIII веке, марксизм в середине XIX века, т.е. он соответствует идеям нашего времени, позволяя использовать их в теории и на практике».

Федерация представляет собой союзное государство, состоящее из множества (как в случае с Россией и США) или нескольких (Канада) государственных образований, обладающих определенной степенью самостоятельности в тех или иных сферах общественной жизни. Федеративное устройство призвано обеспечить хозяйственное и политическое единство страны с большой территорией и разобщенными районами. Оно успешно сочетает в себе преимущества государственного единства и централизованной власти со сбалансированной самостоятельностью членов в том, что называется «общая воля». Последняя служит некой невидимой осью государства и вырабатывается как бы из двойного источника — волеизъявления всех его граждан, с одной стороны, и субъектов федерации — с другой. Федеративное устройство государства существенным образом отражается на структуре высшего законодательного органа, который состоит из двух в принципе равноправных палат, например сената и палаты представителей конгресса США. Существование двух палат позволяет сочетать представительство населения страны в целом с территориальным представительством от земель, штатов или иных административно-территориальных образований. Две палаты отличаются друг от друга по своим функциям, властным прерогативам, а во многих случаях и по способу избрания депутатов. Если нижние палаты, как правило, формируются посредством прямых выборов, то верхние палаты в разных странах комплектуются по-разному.

При всей разработанности федеративное устройство остается одной из дискуссионных проблем со множеством неясностей, двусмысленностей и недоразумений. Американский политолог Д.Элазар считает, что причины этого заключается в том, что: 1) федерализм относится одновременно и к структуре и к функционированию государственной власти; 2) обеспечивает синтез единства и разнообразия; 3) выступает одновременно как политическое и социальное явление; 4) предусматривает определенные цели и средства их достижения, причем эти цели могут быть по своему характеру ограниченными и глобальными; 5) допускает существование нескольких моделей политической организации федералистского характера.

Пожалуй, самая сложная и запутанная из всех проблем, связанных с федерализмом, — это проблема суверенитета. Выше уже затрагивался вопрос о суверенитете как одном из важнейших сущностных признаков государства. В данной связи говорилось и о некоторой модификации в сторону смягчения чрезмерно жесткой трактовки суверенитета, характерной для многих исследователей XIX в. В значительной мере такая модификация была вызвана необходимостью соотнесения суверенитета с принципами федеративного устройства государства.

Споры о государственном суверенитете при федерации развернулись еще в XIX в. между сторонниками трех конфликтующих позиций. Так, Г.Еллинек, П.Лабанд, В.Уиллоуби считали, что суверенитетом обладает лишь федеративное государство в целом. Диаметрально противоположную точку зрения высказывали М.Зейдель и Дж.Кэлхун, по мнению которых суверенитет принадлежит составным частям федерации, обладающим правом свободного выхода из нее. Компромиссный подход выдвинули А. де Токвиль и Г.Вайду, утверждавшие, что суверенитет делится между федерацией и субъектами федерации в соответствии с закрепленной в конституции долей разделения властных полномочий по вертикали. Эти споры и дискуссии не затихают и в наши дни. Они получили новый мощный стимул в результате развала коммунистических систем в Восточной Европе и СССР, образования новой российской государственности на принципах федерализма.

В нашей литературе по данному вопросу высказываются две полярно противоположные, по сути дела, исключающие друг друга точки зрения. Одни считают, что в федеративном государстве субъекты федерации не могут обладать суверенитетом, поскольку не может быть государства в государстве, суверенитета в суверенитете. По мнению других, в федеративном государстве каждый субъект федерации сохраняет политико-правовое качество суверенной государственности, хотя его суверенитет и ограничивается рамками переданных федеративным органам компетенции.

В то же время суверенитет федерации также ограничен компетенциями ее субъектов. Эти споры и дискуссии убедительно показывают всю сложность соотнесения принципа государственного суверенитета с принципами федерализма. Л.Дюги не без оснований подчеркивал, что с точки зрения понятия суверенитета «нельзя создать юридически удовлетворительную конструкцию федерального государства». И действительно, федерация предполагает государственность на двух уровнях.

В принципе федерация как единое неделимое государство немыслима без его безусловного суверенитета на всей занимаемой им территории. Вместе с тем федерация — это объединение государств или государственных образований. Поскольку о государстве можно говорить тогда и только тогда, когда оно обладает той или иной долей суверенитета, то можно сказать, что федерация делит суверенитет со своими субъектами. Но здесь возникает вопрос о качестве и объеме суверенитета на двух государственно-властных уровнях. Иначе говоря, речь идет о делимости суверенитета между федеральным уровнем и субъектами федерации. Здесь два источника и уровня власти: центральное или федеративное правительство и правительства отдельных штатов (как в США) или земель (как в ФРГ). Последние часть своих властных полномочий делегируют федеральному правительству. В принципе в ведение последнего передаются основополагающие для любого государства проблемы обороны, внешней политики, денежного обращения и финансового регулирования, политика в области труда и трудовых отношений, социальной защиты населения и др. Полномочия по всем вопросам, не переданным федеральному правительству, остаются за субъектами федерации. При разграничении прерогатив и компетенции между двумя уровнями обеспечивается верховенство федеральной конституции и законов, соответствие им конституций и законов субъектов федерации.

Одним из важнейших принципов федерализма можно считать субсидиарностъ. Его суть состоит в распределении полномочий между различными уровнями власти таким образом, что в ведении верхних эшелонов власти остаются только те функции, которые они могут выполнять лучше, чем нижние эшелоны. Соединяя политические и экономические идеи федерализма, субсидиарность является практическим воплощением принципов децентрализации и плюрализма в территориальных терминах. Проиллюстрируем, как это осуществляется в ФРГ. Согласно Основному закону этой страны в исключительное ведение федерального центра входят следующие сферы: внешняя политика и оборона; координация деятельности по защите конституции и основ конституционного строя, внешнеполитических и внешнеэкономических интересов страны; гражданство; денежная система; таможня и охрана границ; почта и электросвязь; железные дороги и авиация; авторское и издательское право; координация взаимодействия земель в борьбе с уголовной преступностью.

Что касается прерогатив земель, то каталог так называемого конкурирующего законодательства, т.е. законов, которые могут принимать и земли и федерация, включает около 25 сфер регулирования. В ведении земель культурная, полицейская и коммунальная сферы, вопросы гражданского и уголовного права, судоустройства и судопроизводства, хозяйственного права, национализации, судоходства и др. Федерация и земли самостоятельно решают бюджетные проблемы, хотя при этом должны учитывать требования национальной экономической стратегии и долгосрочного финансового планирования.

Из принципа субсидиарности вытекает принцип автономности, самоуправляемости субъектов федерации. Субъекты федерации, а именно земли в Австрии и Германии, штаты в США, провинции в Канаде имеют право принимать собственные конституции и законы, обладают значительной степенью самостоятельности в решении достаточно широкого круга проблем. Они регулируют свои отношения с центральным правительством на договорной основе при соблюдении равноправия всех субъектов федерации. Проблемы, как правило, решаются на том уровне, на котором они возникают. Иначе говоря, власть осуществляется множеством правительственных органов, каждый из которых обладает своими властными прерогативами и компетенциями. Имеет место определенное разделение властей по вертикали, призванное сдерживать и уравновешивать вес и влияние различных органов управления. Федерализм подразумевает многообразие реализации властных функций в рамках упорядоченной структуры связей. Здесь мы имеем не слияние, а единство в многообразии.

Различаются договорные и конституционно-договорные федерации. В первом случае федерация — это объединение государств, которые на основе договора делегировали ряд своих прав и прерогатив общему для всех центральному правительству. При этом каждый член федерации сохраняет за собой суверенитет в принадлежащей ему юрисдикции. Центральное правительство не может внести каких-либо изменений в конституционный договор, а каждый член может при желании расторгнуть этот договор. Во втором случае, т.е. в конституционно-договорной федерации, не предусмотрено право какого-либо из субъектов выйти из союза.

В истории было несколько случаев разделения федерации — в 1965 г. из федеративного государства Малайзия, образованного в 1963 г., вышел один из штатов — Сингапур, определившийся как самостоятельное суверенное государство. В 1992 г. Чехословацкая федерация распалась на два самостоятельных государства — Чехию и Словакию. Попытки же силового решения проблем выхода из федерации, как правило, чреваты непредсказуемыми кровавыми последствиями. Это воочию продемонстрировали события и перипетии, связанные с выходом из состава США одиннадцати южных штатов в начале 1860-х годов, развалом СССР и Югославии в наши дни.