Чувственность и сексуальность

 

А теперь, дорогие мои читатели, коснёмся этой темы. Поверьте, именно сексуальность и чувственность являются сильными «козырями» сил зла.

Согласно иудейским памятникам, ангелы принадлежат к мужскому роду; согласно христианским, они – двуполы. Когда Средние века уступили пространство Возрождению, тоньше воспринимавшему красоту человеческого тела, христианские ангелы обрели более воздушные и женские черты. Да и интерес к ангелам в XVII столетии стал более земным, гораздо дальше от сверкающих кругов и окружностей, которые описывал Данте! Мильтон создавал своих ангелов чувственными, за что его упрекали. Для него в целом ангелы – мужчины, которые едят, испражняются и с радостью предаются любви. Они живут во плоти, которая гораздо тоньше нашей плоти и которую может узреть только глаз ясновидца. Именно так сидел Рафаил в обществе голых Адама и Евы, ибо день был тёплым, а оба они – невинными, как грудные младенцы. Ангел весело поедал всё, что ему было предложено.

Мильтон описал также, как ангелы предаются любви. «По сути дела, – писал он, – чистые духи могут по собственному желанию выбирать себе пол или оба пола, ведь чистая их персть не мутнеет».

«А кроме того, – рассуждал Рафаил, – без любви же нет блаженства» и «наслажденье бывает лишь взаимным». Технически это совершается так, что «оба переплетаются в экстазе взаимного желания и сливаются, точно две лозинки». Говорит Рафаил Адаму:

 

Наслаждения твои

Телесные – чисты; ведь сотворён

Ты чистым; наслаждаемся и мы,

Но в большей мере. Не мешают нам

Конечности, суставы, оболочки

И прочие преграды. С Духом Дух

В объятиях сливаются быстрей,

Чем воздух с воздухом, и чистота

Стремится с чистотой вступить в союз;

Частичная не надобна им связь,

Соединяющая с плотью плоть,

С душою душу.

 

Джон Мильтон. Потерянный рай

 

Сексуальность демонов, которую Мильтон также описывает, совсем иная, ведь одна из личин зла в злоупотреблении сексуальностью. Однажды, когда сатана ещё был серафимом у Божьего престола (до своего противостояния Богу), у него случилась сильная головная боль, в результате которой возник прекрасный ангел – женщина. Сатана (чистый серафим) в неё влюбился и овладел ею во взаимном ослеплении безумной страсти и похоти. Эта обольстительная красавица называлась Грех, и из их кровосмесительного спаривания родилась Смерть. В поэме Мильтона Грех (её красота превратилась в невероятную гадость) и её дочь Смерть охраняют двери Ада. Грех на мгновение остановила сатану, когда он, выбравшись из раскалённой печи, отправился на поиски Адама и Евы.

 

Смерть и зло

 

«Выхода нет для тебя; твою смерть объясню преступленьем; Ложный свидетель вины, сам я тебя ж обвиню». <…> Что ж, победитель, ты рад? От победы ты этой погибнешь! Ночь эта стоит тебе царства потери всего.

Овидий

 

В первых записях раввинов сатана был ангелом смерти, поскольку в те времена смерть считалась чем-то скверным. Однако сейчас, когда смерть и зло не рассматриваются как нечто взаимосвязанное, ангел смерти является святым вестником, исполняющим Божью волю.

В Новом Завете мы не найдём ни ангела мщения, ни ангела смерти. Ангелы не совершают блестящих дел, они не опустошают огненными мечами городов, не убивают ни ассирийцев, ни египетских отроков, не поражают проказой царей. Они являются лишь в мгновение величайшей славы, и этим они полностью удовлетворены.

Верно и то, что ангелы явились утешить Христа, когда он был подавлен в пустыне искушениями сатаны.

 

Сила молитвы

 

Высшие Силы вновь и вновь напоминают нам о существующем во Вселенной порядке. И настаёт момент, когда человек преклоняет колени в полном смирении, обращаясь с просьбой. Любой из нас может быть удовлетворён своей судьбой, работой, карьерой, семьёй, детьми, своим обеспеченным, налаженным бытом. И вдруг что-то случается: всё меняется или ломается – и вот слабый человек выброшен за борт. Обладающий здравым умом обратится к Богу с молитвенной просьбой, а если он этого не сделает, жизнь снова и снова будет его испытывать, пока не научит смирению и вере.

Мы становимся на колени перед иконой, когда страдание и отчаяние вынуждают нас это сделать, молимся, чтобы не случилось с нами и нашими близкими ещё большей беды, но это совершается с известной долей промедления, и поэтому наша молитва не оказывает сильного действия.

Следует знать, что не простым повторением молитвы достигается успех. Механическое её повторение ничего не может дать. Если в молитве не задействованы душа и дух, то моление остаётся безрезультатным, простым механическим повторением слов с причитаниями физического тела. Молитва должна коснуться плоти, души и духа.

Нужно такое состояние, когда вы не ощущаете тела, чувств и, осознавая себя как дух, сливаетесь с Богом, растворяясь в любви и преданности. В этом состоянии через молитву можно изменить даже ход событий, вымолив не совершаться чему-нибудь плохому. И если вы не можете молиться так, попросите, чтобы за вас помолился богомолец, который может творить правильную молитву.

Очень многие люди, умеющие правильно молиться, получают во время молитвы одухотворённое состояние.

Тогда они переходят на тот уровень, при котором Божественный свет активизирует в них определённые силы и способности. Полученную духовную силу молящийся сможет направить на себя, получив здоровье, выход из сложной ситуации и т. д.

Вообще, в жизни нужно научиться всё говорить от сердца, искренне, избегать пустословия. Необходимо также развивать душевные силы: веру, терпение, любовь ко всему сущему.

Очень часто самой сильной молитвой к Богу бывает молитва без слов…

К сожалению, в наше время многие люди не верят в силу молитвы. А ведь молитва есть не что иное, как мысль, сосредоточенная, сконцентрированная мысль, которая исходит из глубины души. И если мы можем создавать привычный нам мир с помощью обычной мысли, то почему же мы не можем делать это ещё лучше с помощью молитвы? Всё дело в том, что нас никто не учил делать это так, чтобы мы были услышаны свыше. Мы не знаем того, что когда мы обращаемся с молитвой, то не можем получить ответ тогда, когда нам этого хотелось бы. И по этой причине в силу своего невежества кажется нам, что молитвы наши не услышаны и нет смысла молиться.

На самом деле все наши молитвы непременно будут услышаны, но в том случае, если были они искренни и шли из самого сердца. Если помыслы наши чисты и чиста душа, то ответ на молитву будет обязательно! В Евангелии от Матфея (Матф., 21: 21–22) сказано: «истинно говорю вам: если будете иметь веру и не усомнитесь… всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите».

 

 

Глава 6

Что ждёт после смерти

 

Смерть… Как же мы все её боимся! Что там, за этим порогом, когда мир в его обычном понимании для нас становится совсем другим?

В момент смерти обыкновенный ум со всеми его иллюзиями умирает, и в этом промежутке открывается истинная природа нашего ума, которая является основой всей нашей жизни и смерти.

Душа – наше сокровище, наша жизненная сила, которая, минуя века, живёт, накапливая опыт, и которая из-за наших поступков может исчезнуть, погибнуть… Неужели мы хотим этого? Конечно же нет. Так что же делать?

Надо максимальным образом использовать свою жизнь, пока у нас есть ещё время сделать всё, чтобы после смерти душа не погибла.

Многие из вас слышали о «Тибетской Книге Мёртвых». Это замечательное учение показывает нам единство жизни и смерти как череду постоянно меняющихся переходных реальностей, известных под названием бардо [3]. Словом «бардо» часто обозначают промежуточные состояния между смертью и новым рождением; но состояния бардо постоянно возникают и в жизни, и в смерти и являют собой благоприятное стечение обстоятельств, когда усиливается вероятность освобождения или просветления.

Тибетский буддизм разделяет наше существование на четыре последовательно соединённых между собой реальности:

1) жизнь;

2) умирание и смерть;

3) промежуточное состояние после смерти;

4) новое рождение.

Эти реальности известны как четыре бардо:

1) естественное бардо этой жизни;

2) мучительное бардо умирания;

3) сияющее бардо дхарматы;

4) кармическое бардо формирования.

 

Душа после смерти

 

В последние годы широкое применение нашли новые методы реанимации тех, кто оказался в состоянии клинической смерти (в частности, посредством стимуляции сердца). Благодаря им многие люди, которые практически «умерли» (отсутствие пульса и сердцебиения), были возвращены к жизни, и некоторые из них открыто говорят о том, что они пережили.

Православие имеет точное учение о загробной жизни, начиная с момента смерти, которое содержится в Священном Писании, толкуемом в контексте всего христианского учения, в святоотеческих сочинениях, особенно в том, что касается конкретного опыта души после смерти – в многочисленных житиях святых и в сборниках, посвящённых подобному опыту. Этому, в частности, посвящена четвёртая книга «Собеседований» святого Григория Двоеслова, папы римского (604).

Книга «Жизнь после жизни», возбудившая современный интерес к загробной жизни, была написана молодым американским психиатром Реймондом Моуди и опубликована в 1975 году. Автору не было известно о других исследованиях по этому вопросу, но после издания книги стало ясно, что она вызвала к себе живейший интерес и что на эту тему написано уже немало. Потрясающий успех книги Моуди (было продано более двух миллионов экземпляров) сделал опыт умирающих достоянием широкой публики. Моуди собрал личные свидетельства примерно 150 человек, которые либо сами пережили смерть или близкое к ней состояние, либо сообщили ему о переживаниях других лиц в сходной ситуации.

 

Внетелесный» опыт

 

Согласно свидетельствам очевидцев, первое, что происходит с умирающим, – он покидает своё тело и оказывается вне его. Нередко он видит при этом окружающую обстановку и людей, включая собственное мёртвое тело, и усилия врачей по его реанимации. Он переживает блаженное состояние теплоты и лёгкости, как если бы он плавал; он более не в состоянии воздействовать на живых людей речью или прикосновением и потому часто испытывает безмерное одиночество; его мысли движутся, как правило, намного быстрее, чем когда он пребывал в теле.

Кстати сказать, существует «объективное доказательство» того, что в этот момент человек действительно оказывается вне тела, – нередко он способен пересказать разговоры и сообщить точные подробности событий, которые происходили, пока он был «мёртв», в соседней комнате или ещё дальше. Среди примеров такого рода Кюблер-Росс упоминает замечательный случай, когда слепая женщина «увидела» и верно описала всё, происходившее в комнате, в которой она «умерла», хотя, вернувшись к жизни, она вновь стала слепой – потрясающее свидетельство того, что в подобных случаях видит не глаз (и мыслит не мозг, ибо после смерти умственные способности обостряются), но скорее сама душа. Пока тело живо, душа выполняет эти функции посредством телесных органов, а когда оно мертво – своей собственной силой (Элизабет Кюблер-Росс. Смерти нет).

Православному это ничуть не удивительно – описанное явление известно ему как отделение души от тела в момент смерти. Для современного безверия характерно, что люди редко прибегают к христианским понятиям и не осознают, что их душа отделилась от тела; обычно они просто озадачены тем новым состоянием, в котором оказались.

Именно такой человек – К. Икскуль, крещённый в православии, но в духе XIX века безразличный к истинам веры и даже не верящий в загробную жизнь, – написал отчёт о своём посмертном опыте, озаглавленный «Невероятное для многих, но истинное происшествие». То, что он пережил почти восемьдесят лет назад, и поныне имеет огромную ценность и представляется нам промыслительным – как единственный полный посмертный опыт души, намного превосходящий фрагментарные переживания, приводимые в новых книгах, и к тому же испытанный очень восприимчивым человеком, который начал с безверия, затем пришёл к признанию истин православия и закончил свои дни монахом. Эта маленькая книга вполне может служить «пробным камнем» при обсуждении новых случаев. Как не противоречащую православному учению о загробной жизни её одобрил один из ведущих православных писателей и миссионеров начала XX века архиепископ Вологодский Никон (1919 г.).

После описания агонии и ужасной тяжести, прижавшей его к земле, К. Икскуль рассказывает, как вдруг почувствовал, что ему стало легко.

«Я открыл глаза, и в моей памяти с совершенной ясностью, до малейших подробностей, запечатлелось всё, что увидел я в ту минуту.

Я увидел, что стою один посреди комнаты; вправо от меня, обступив что-то полукругом, столпился весь медицинский персонал…

Меня удивила эта группа; на том месте, где стояла она, была койка. Что же теперь привлекало внимание этих людей, на что смотрели они, когда меня уж там не было, когда я стоял посреди комнаты?

Я подвинулся и глянул, куда глядели все они…

Там на койке лежал я. <…>

Не помню, чтобы я испытал что-нибудь похожее на страх при виде своего двойника; меня охватило только недоумение: «Как же это? Я чувствую себя здесь, между тем и там тоже я?»

Я захотел осязать себя, взять правою рукой за левую: моя рука прошла насквозь; попробовал охватить себя за талию – рука снова прошла через мой корпус, как по пустому пространству. <…>

Я позвал доктора, но атмосфера, в которой я находился, оказывалась совсем непригодной для меня; она не воспринимала и не передавала звуков моего голоса, и я понял свою полную разобщённость со всем окружающим, своё странное одиночество, и панический страх охватил меня. Было действительно что-то невыразимо ужасное в этом необычайном одиночестве… <…>

Я глянул, и тут только впервые у меня явилась мысль: «Да не случилось ли со мною того, что на нашем языке, на языке живых людей, определяется словом «смерть»?»

Это пришло мне в голову потому, что мое лежащее на койке тело имело совершенно вид мертвеца… <…>

В наших понятиях со словом «смерть» неразлучно связано представление о каком-то уничтожении, прекращении жизни, как же мог я подумать, что умер, когда я ни на одну минуту не терял самосознания, когда я чувствовал себя таким же живым, всё слышащим, видящим, сознающим, способным двигаться, думать, говорить? <…>

Разобщение со всем окружающим, раздвоение моей личности, скорее всего, могли бы дать мне понять случившееся, если бы я верил в существование души, был человеком религиозным; но этого не было, и я водился лишь тем, что чувствовал, а ощущение жизни было настолько ясно, что я только недоумевал над странными явлениями, будучи совершенно не в состоянии связывать моих ощущений с традиционными понятиями о смерти, то есть, чувствуя и сознавая себя, думать, что я не существую».

В раннехристианской литературе состояние души сразу после смерти так подробно не описывается, упор в ней делается на более сильные переживания, которые наступают позже. Вероятно, только в наше время, когда уравнивание «жизни» с «жизнью в теле» стало обычным и устойчивым, естественно, что столь большое внимание уделяется первым минутам после смерти, когда ожидания современного человека полностью переворачиваются: смерть не есть конец, жизнь продолжается, душа переходит в совершенно новое состояние!

Конечно, здесь нет ничего, что противоречило бы православному учению о состоянии души после смерти. Некоторые критики высказывают сомнение: действительно ли был мёртв человек, если через несколько минут его оживили? Как бы то ни было, остаётся фактом, что в эти несколько минут (иногда и в минуты, предшествующие смерти) человек испытывает переживания, которые невозможно считать «галлюцинациями».

 

Встреча с другими

 

После смерти душа недолго остаётся в одиночестве. Моуди приводит случаи, когда даже перед смертью люди видели своих покойных родственников и друзей.

Встреча с умершими друзьями и родственниками в момент смерти ни в коем случае не является новым открытием, даже когда речь идёт о современных учёных. Лет пятьдесят тому назад о ней писал пионер современной «парапсихологии», или психических исследований, сэр Уильям Баррет (Баррет У. Видения на смертном одре. Лондон, 1926). После выхода в свет первой книги Моуди было опубликовано куда более подробное описание подобных явлений, вдохновлённое книгой Баррета, причём оказалось, что её авторы в течение многих лет проводили систематические исследования умирающих. Остановимся на их открытиях (Осис К., Харалдсон Э. В час смерти. Нью-Йорк, 1977).

Эта книга – первый безоговорочно «научный» труд об умирании. Он основан на подробных опросах и собеседованиях со случайно выбранными группами врачей и медсестёр из восточной части Соединённых Штатов и из Северной Индии (последняя взята для максимальной объективности и проверки расхождений в сообщениях, которые могли возникнуть по причине национальных, психологических и религиозных различий). Полученный материал охватывает более тысячи явлений и видений умирающим и возвращённым к жизни из состояния клинической смерти. Авторы приходят к выводу, что результаты исследований Моуди в целом согласуются с их собственными результатами. Они установили, что явление умирающим покойных родственников (в Индии – многочисленных индуистских «богов») происходит обычно в пределах от одного часа до одного дня после смерти. В половине случаев отмечены видения неземной, «райской» обстановки, о чём будет сказано ниже. Это исследование особенно ценно тем, что тщательно отделяет бессвязные галлюцинации от потусторонних явлений и видений, в нём статистически анализируется воздействие таких факторов, как использование лекарств, высокая температура, заболевания и повреждения мозга, которые способны вызвать обычные галлюцинации, а не подлинный опыт чего-то, происходящего вне сознания умирающего. Очень важно открытие авторов, что наиболее связный и явно потусторонний опыт переживают умирающие, теснейшим образом привязанные к реальности и не склонные к галлюцинациям. В частности, те, кто встречал умерших родственников и духовных существ, как правило, вполне владели своими умственными способностями и видели этих существ, сознавая, что сами находятся в больничной обстановке.

Хотя Осис и Харалдсон осторожны в выводах, они склоняются к гипотезе о загробной жизни как «наиболее приемлемом объяснении полученных данных». Таким образом, их книга дополняет открытия Моуди и подтверждает опыт встречи после смерти с умершими и духовными существами. Вопрос о том, действительно ли эти существа суть те, за кого их принимают умирающие, мы рассмотрим ниже.

На фоне агностицизма и безверия, характерных для современной науки, эти открытия конечно же поражают. Но для православного верующего в них нет ничего поразительного. Смерть – лишь переход от одной формы существования к другой. Мы знакомы с многочисленными видениями и явлениями умирающим – как святым, так и обычным грешникам. Святой Григорий Великий (Двоеслов), описывая в своих «Собеседованиях» многие из этих случаев, так объясняет встречу с другими: «Часто бывает, что на пороге смерти душа узнаёт тех, с кем ей предстоит делить одну вечную обитель за равную вину или за равное вознаграждение». О людях праведной жизни святой Григорий замечает: «Часто случается с праведными, что во время своей смерти они видят предшествующих им святых, дабы не страшила их мучительная мысль о смерти; чтоб они безболезненно и безбоязненно разрешились от уз своей плоти, в то время представляется пред умственными очами их общество граждан небесных». В последующих главах (IV, 12–17) он приводит примеры явления умирающим ангелов, мучеников, апостола Петра, Богородицы и Самого Христа.

Моуди упоминает о встрече умирающего не с родственником или духовным существом, а с совершенно незнакомым ему лицом. Святой Григорий Двоеслов описывает в «Собеседованиях» сходное явление, когда умирающий называет имя другого лица, умирающего в то же самое время где-то в другом месте. И это вовсе не ясновидение, даруемое святым, ибо святой Григорий сообщает, как самый обычный грешник, явно обречённый аду, посылает за неким Стефаном, который ему неизвестен и который должен умереть в то же время, чтобы поведать ему, что «наш корабль готов отвезти нас в Сицилию» (своей вулканической активностью Сицилия напоминает ад). Сейчас это называют «экстрасенсорным восприятием»; у многих оно обостряется перед смертью и конечно же сохраняется после неё, когда душа полностью освобождается от материального мира.

Не приходится сомневаться, что праведникам, отходящим от жизни, действительно являются святые. Обычные грешники чаще встречают своих родственников, друзей или «богов», соответственно тому, что они ожидают увидеть. Точную природу этих явлений определить трудно; несомненно, это не галлюцинации, а часть естественного опыта смерти, как бы знамение умирающему, что он вступает на порог нового царства, где перестают действовать законы материального мира. В этих явлениях нет ничего экстраординарного; судя по всему, они не зависят от времени, места и религиозных воззрений умирающего.

 

Появление света

 

Большинство умирающих сообщает о появлении света, яркость которого быстро возрастает; все опознают в нём некую исполненную тепла и любви личность, к которой умирающего влечёт что-то вроде магнитного притяжения. Опознание этого существа зависит, по-видимому, от религиозных воззрений умирающего – само по себе оно лишено узнаваемой формы. Одни называют его Христом, другие – ангелом; кажется, каждый понимает, что «светящееся существо» послано свыше, чтобы сопутствовать ему.

Почти всегда «светящееся существо» вступает с только что умершим в общение (скорее «передавая ему мысли», чем словесно) и «говорит» ему примерно одно и то же: «Готов ли ты умереть? » или «Что ты сделал в своей жизни такого, что мог бы показать мне?» Иногда после появления «светящегося существа» умирающий видит что-то вроде «обратного фильма» о событиях своей жизни. Впрочем, все подчёркивают, что «светящееся существо» не выносит никакого приговора их жизни или поступкам, оно просто побуждает задуматься над своей жизнью.

Осис и Харалдсон также отмечают в своих исследованиях встречу со «светящимся существом», подчёркивая, что светоносность – «характерная особенность потусторонних посетителей». Вслед за Моуди они предпочитают называть видимые или угадываемые в ярком свете существа «светлыми фигурами», а не духовными существами или божествами, как нередко описывают их сами умирающие.

Кто или что это за «светящиеся существа»? Известно, что они преисполнены «любви и понимания», наводят на мысль об «ответственности за прожитую жизнь» (по материалам книги иеромонаха Серафима (Роуза) «Душа после смерти»).

 

Вернуться к Богу

 

Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы.

Лк., 20: 38

 

Когда после смерти душа покидает своё тело, она попадает в совершенно другие условия. Ей трудно приспосабливаться к новым и неестественным для неё условиям существования. При втором пришествии Спасителя душа каждого человека вернётся в своё восстановленное и обновлённое тело. Она войдёт не в новую оболочку, а соединится именно с телом, которое принадлежало ей раньше, но обновлённое, нетленное, приспособленное для новых условий бытия.

Успение (сон) относится не к душе, а к телу. Душа, разлучившись с телом, продолжает свою сознательную жизнь, как и раньше.

Священное Писание учит, что первоначально смерть не входила в планы Бога о человеке. Книга Бытия повествует о том, что смерть пришла к нам как результат нарушения первыми людьми Божией заповеди. Согласно Библии, приход в наш мир Сына Божия был предначертан, чтобы вернуть человеку утраченную им вечную жизнь.

Речь идёт не о бессмертии души, а о бессмертии человека в целом. Восстановление единства души с телом должно осуществиться для всех людей одновременно при всеобщем воскрешении мёртвых.

Богом определённый союз души и тела – это вечный союз.

Святое Писание учит, что после смерти Бог назначает душе место её временного пребывания в соответствии с тем, что она заслужила, живя в теле, – рай или же ад. Куда попадёт душа, определяется частным судом. Частный суд надо отличать от «всеобщего» суда, который состоится в конце мира.

О частном суде Писание учит: «Легко для Господа – в день смерти воздать человеку по делам его» (Сирах., 11: 26).

После смерти, когда душа попадает в совершенно новые для неё условия, она нуждается в помощи своего ангела-хранителя.

Православная церковь различает два состояния души в загробном мире: рай или ад. Также Священное Писание учит, что мучения грешников в аду могут быть сняты по молитвам за них и по добрым делам, совершаемым в их память.