Латинская Америка как цивилизационная общность «пограничного» типа

Латинская Америка принадлежит к той разновидности цивилизаций, которые получили условную характеристику как «пограничные», находящиеся «между Западом и Востоком».

В роли «Востока» в Латинской Америке выступили автохтонные доколумбовы культуры, которые по своим главным характеристикам (подчинение человека природным ритмам, индивида социуму, ориентация на сохранение традиции, структурообразующая роль общинного архетипа и т.д.) могут быть уподоблены существенной части субстрата восточных обществ, в особенности той, в которой сохраняются древние архетипы, существовавшие в «доосевое» время.

Для Латинской Америки, как и для всех иных цивилизационных общностей данного типа, характерно сочетание в рамках одной и той же социокультурной системы качественно различных способов разрешения коренных проблем — противоречий человеческого существования: между мирской и сакральной сферами бытия, человеком и природой, индивидом и социумом, традиционной и инновационной сторонами культуры. Так, с одной стороны, для латиноамериканцев типична мощная тяга к христианской религии (Латинская Америка, как известно, самый «католический» континент мира, хотя в последние два десятилетия активно распространяются различные протестантские течения), с другой — налицо сохранение заметных пластов «доосевого» мифологического сознания и отношения к миру. Отчетливо проявившаяся в ходе цивилизационного процесса в регионе тенденция к подчинению природным ритмам (получившая наиболее полное развитие в индейских крестьянских общинах, но наличествующая также и у представителей иных этнокультурных общностей, прежде всего у метисов, проживающих в таких природных зонах, как Анды — Кордильеры и тропическая сельва) столкнулась с прямо противоположной тенденцией — стремлением приспособить природу к человеческим потребностям, вплоть до идеи тотального ее подчинения человеческой воле и переделки в соответствии с европейскими и североамериканскими стандартами у апологетов технологического прогресса и промышленного освоения природного потенциала стран региона. Тенденция подчинения личности общности в различных ипостасях — от индейской общины до государства, ярко проявлявшаяся на всем протяжении латиноамериканской истории, соседствует с крайним индивидуализмом, тягой к свободе без границ, к полному своеволию. Стремление неукоснительно следовать традиции, ничего не меняя в сложившемся строе жизни (наиболее заметное опять же у членов индейских общин, но достаточно типичное также для части креольского общества, ориентированной на сохранение испанского колониального наследия), не раз вступало в противоречие с тенденцией к абсолютному, тотальному отрицанию прошлого, к катастрофическому «сбрасыванию» опыта предшествующего этапа.

Качество «пограничности» обусловливает «соположенность планов» (Л. Сеа) — крайне противоречивое сосуществование качественно различных способов бытия — наследия тех или иных эпох (воспроизводимого в деятельности определенных групп населения), а также далеких друг от друга цивилизационных традиций.

Для Латинской Америки как цивилизационной общности «пограничного» типа характерно совершенно иное соотношение между принципами единства и многообразия, целостности и гетерогенности, чем для «классических» цивилизаций Запада и Востока, сформировавшихся на базе мировых религий. Облик любой из «классических» цивилизаций в значительной степени определяется как нечто целостное, принцип единства довлеет над разнообразием. В «пограничных» культурах превалирует (хотя и не абсолютно) начало гетерогенности, многообразие. В Латинской Америке эта черта проявляется с особой силой. Степень разнообразия здесь выше, чем в любой другой цивилизации «пограничного» типа: регион к югу от Рио-Гранде — место исторической встречи, смешения и интенсивного взаимодействия представителей всех рас и множества этносов.

Культуры всех стран Латинской Америки представляют собой сложнейшее переплетение трех основных типов межкультурного взаимодействия: а) прямого враждебного противостояния культур, б) симбиоза, т.е. такой разновидности взаимодействия, при которой вошедшие в соприкосновение культурные элементы уже соединены неразрывной внутренней системной связью, однако нового культурного качества не возникает, каждый из участников контакта остается самим собой, и в) синтеза, т.е. такого взаимодействия, в котором рождается нечто качественно новое, отличное от первоначальных составляющих данного процесса.

О латиноамериканской цивилизации как о самостоятельном историческом субъекте, обладающем собственной логикой саморазвития, можно говорить лишь начиная с XVIII в.

Латинская Америка — это совершенно особый человеческий мир, таящий в себе возможности реализации различных альтернатив цивилизационного развития.