Голодание - не смертельное истощение

Слово „старвейшн" (истощение) происходит от древнеанглийского „стеорфан", что означало „умирать". Сегодня оно используется почти всегда для обозначения „смерти от отсутствия пищи". Когда мы говорим рядовому человеку и даже рядовому врачу о голодании, тот сразу рисует себе картину ужасных последствий, которые, как он думает, должны неизбежно произойти из-за лишения его пищи даже на несколько дней. Физиологи, врачи, биологи, прочие профессионалы, которые должны были бы лучше знать и быть более точны при использовании терминов „голодание" („фастинг") и „истощение" („старвейшн"), также виноваты в запутывании этих двух терминов. Члены „ученой профессии" обычно применяют эти термины в качестве синонимов, тем самым помогая увековечить это заблуждение. Это действительно так. Но при обсуждении этого вопроса с физиологами и другими учеными я увидел, что они близоруки и просто не способны провести четкое различие между двумя процессами.

Страх перед голоданием поддерживается прессой, которая и до сих пор публикует историю о ком-то, кто умер при голодании, и эта смерть неизменно приписывается „смертельному" голоданию. Эти смерти представлены как „страшные примеры" „зла голодания". Но как редки такие смерти? И было бы поучительно узнать подробности каждой из них. И если бы мы могли знать эти подробности, мы, несомненно, нашли бы, что большинство из этих смертей вовсе не были следствием воздержания от пищи. Они явились результатом неисправимого повреждения какого-то жизненно важного органа (органической болезни); или какая-то из них, возможно, была следствием случайно затянувшегося периода воздержания от пищи за пределы периода голодания; некоторые смертельные случаи - из-за неправильного прерывания голодания, а некоторые - вследствие приема лекарств. Но люди ежедневно умирают от ненужных и „неудачных" операций, и пресса хранит об этом молчание. Ежедневно люди погибают от лечения лекарствами, однако редакторы и журналисты игнорируют эти смерти. Их мишенью является голодание.

Неграмотный врач воображает, что кровь и жизненно важные и функционирующие ткани организма начинают разрушаться в тот самый момент, когда их лишают пищи, что тогда же немедленно наступает деструкция организма и с каждым днем голодания происходит все большее разрушение жизненно важных тканей. То, что это представление ложно, станет очевидным из последующего. Ранее было показано, что организм постоянно накапливает внутри себя запасы пищи, достаточные для того, чтобы продлить его жизнь на значительное время в случае нехватки питания или в случае болезни, когда принимаемая пища не может усваиваться. Мы видели, как организм питается этими запасами и как жизненно важные ткани организма потребляют наименее важные с тем, чтобы даже если произойдет действительное истощение, почти не было вреда для органов жизненно важных. Пока в организме имеются пищевые запасы, человек, воздерживающийся от пищи, голодает. Когда эти запасы ис черпаны до предела, за которым уже отсутствует больше способность к поддержанию жизненных функций, дальнейшее воздержание становится опасным и начинается смертельное истощение. Лишь после того, как достигнут этот предел, реальный ущерб наносится жизненно важным органам и их функциям. Как правило, при должных внешних условиях можно голодать недели и даже месяцы, прежде чем наступит предел истощения. „Вполне вероятно, - пишет Эптон Синклер, - что люди умерли от истощения за три-четыре дня. Но истощение существовало в их сознании: их убил страх".

Лабораторные работники описывают деструктивные изменения в поджелудочной, надпочечных железах и прочих органах и железах организма как результат его истощения. Но эти изменения происходят после того, как прошел период собственно голодания. Жизненно важные клетки органов и желез - те самые, что производят действительную физическую и химическую работу в этих органах, - не разрушаются до тех пор, пока не начинается фактическое истощение. По словам Моргулиса, „не говоря уже о чисто патологических явлениях в терминальных стадиях голодания (периода собственно истощения), необходимо отметить, что гистологические особенности, появляющиеся в самом начале истощения, связаны с изменениями в коллоидном состоянии протоплазмы, а вовсе не являются дегенеративными по сути. Прогрессирующие атрофические изменения, сопровождающие голодание, всего лишь следствие постепенного уменьшения метаплазменных инклюзий, которые представляют питательные резервы клеток. Не является поэтому патологическим явлением и атрофическое сокращение как клеток, так и их ядер. Более того, морфологические процессы при голодании не являются непременно деструктивными, размножение клеток происходит даже тогда, когда организм лишается питания на длительное время".

Это означает, что за исключением периода действительного истощения утрата частей во время голодания есть результат использования тех частей клеточной протоплазмы, которые содержат продукты их секреций, а не продукты реального распада собственно клетки. В процессе голодания происходит медленное использование метаплазмы и на этой основе постепенное сокращение величины клеток и, следовательно, органа, а не реальное ухудшение клеточной структуры, тканей и органов.

Моргулис делает осторожное, даже, вероятно, сверхосторожное заявление о том, что голодание, влекущее за собой потерю 10-15% веса, является безвредным и обычно благотворным и что опасный предел при голодании начинается при потере веса от 25 до 30%. Некоторые животные восстанавливались после потери 60% веса. То же самое мы не раз наблюдали при голодании у человека.

Некоторые люди умирали при голодании от серьезных органических „болезней". При вскрытии в организме умерших оставалось еще значительное количество жира, чего почти никогда не бывает при смерти от действительного истощения. За исключением одного-двух случаев, когда сердце так и не восстановилось в достаточной мере или ранее была тяжелая болезнь сердца, во всех остальных случаях голодания сердце было найдено нормальным, в то время как при истинном истощении сердце всегда сокращено или заметно атрофировано. При смерти во время голодания поджелудочная железа поражается мало, если вообще поражается, в то время как при истощении она почти полностью отсутствует. В первом случае объем крови нормальный, анемия отсутствует, а при истощении относительный объем крови уменьшается и обычно имеет место заметная анемия. При истощении язык остается обложенным, дыхание тяжелым, пульс и температура ниже нормы, и голод может в одночасье исчезнуть на многие дни. Смерть может наступить в любое время из-за нефункционирования какого-то важного органа, который настолько поврежден, что фатальный исход нельзя предотвратить никакими мерами. Однако смерть вследствие воздержания от пищи не может наступить, пока не будет израсходован весь возможный питательный материал. „Настоящее истощение, - пишет Синклер, - начинается только тогда, когда от организма остаются скелет да кишки". К счастью, в этом положении мы не остаемся незащищенными. Прежде чем наступает опасный предел, появляется настоятельное требование пищи. Поэтому мы гово рим, что пока чувство голода отсутствует, человек голодает. Но после появления голода, если пациент продолжает воздерживаться от пищи, наступает истощение. Помимо возврата чувства голода существуют, как уже отмечается в других частях этой книги, прочие показатели того, что организм готов к приему пищи. Кэррингтон выразил это следующими словами: „Голодание является научным методом избавления организма от больной ткани и вредных веществ, сопровождаемым благотворными результатами. А истощение есть лишение ткани питательного материала, которого та требует, и неизменно сопровождается катастрофическими последствиями. Весь секрет в следующем: голодание начинается с пропуска первого приема пищи и заканчивается возвращением естественного голода, в то время как истощение лишь начинается с возврата естественного голода и заканчивается смертью. Там, где кончается одно, начинается другое. В то -время как последний из этих процессов использует здоровые ткани, изнуряя организм и лишая его жизненной силы, первый лишь устраняет негодный материал и бесполезные жировые отложения, тем самым высвобождая энергию и в конечном счете возвращая организму тот справедливый баланс, который мы именуем термином „здоровье".

Профессор Моргулис делит то, что он называет „истощением" (или „измождением"), на четыре периода, при этом „на каждый из них приходится примерно одна четвертая часть общей потери веса, установленной на момент смерти". Первый период - это „переход от состояния адекватного питания к основному метаболизму голодания", когда „организм, перестраиваясь, переходит с уровня метаболизма до голодания на уровень метаболизма истинно физиологического минимума, характерного для данного индивида". Различие между двумя следующими периодами не очень заметно и нечетко обозначено. Они составляют по сути один период, разделенный на „раннюю и позднюю фазы", - „не очень четкие и постепенно переходящие одна в другую". В этих двух фазах „физиологическая активность минимальная, свойственная данному индивиду". Их продолжительность определяется как размерами животного или человека, так и их наличными избыточными питательными резерва ми. Заключительный, или четвертый период „характеризуется преобладанием патологических явлений, вызываемых длительной нехваткой питания и истощением тканей. Это -подлинный период истощения, наступающий тогда, когда пищевые запасы организма практически исчерпаны.

Профессор Моргулис определяет весь период - с пропуска первого приема пищи до момента, когда смерть, наконец, завершает ситуацию, - как „истощение" и как „голодание". Он применяет оба термина в качестве синонимов и не проводит различия между истощением и голоданием, как это делаем мы. Надо отметить, что все патологические явления, о которых нас так часто предостерегают, принадлежат к четвертой стадии „измождения", или к периоду собственно истощения, в отличие от голодания при нашем применении этих терминов.

Моргулис указывает, что „морфологические изменения, наблюдаемые в начальной стадии истощения, практически идентичны тем изменениям, которые обычно выявляются в каждом патологическом состоянии и не представляют ничего особенного", и предполагает, что, вероятно, все „патологические изменения тканей, являются в первую очередь результатом истощения". Учитывая далее, что „истощение" имеет четыре периода, Моргулис заявляет: „Все научно исследованные голодания у людей были относительно небольшой длительности. При самом длительном голодании подобного рода продолжительностью в сорок дней у Сакки тот потерял лишь 25% своего первоначального веса. Поэтому, судя по потере веса, эксперименты с человеком не продлевались за пределы того, что можно считать второй стадией истощения и, независимо от длительности воздержания, не оказывали вредного влияния на людей, поскольку голодание постоянно прерывалось задолго до наступления стадии полного истощения. Говоря о голодании Леванзина продолжительностью 31 день в институте Карнеги, Моргулис пишет, что это голодание выходило за пределы первых двух периодов. В первый произошла потеря 10% веса, что представляет собой „переход от метаболизма хорошо упитанного человека к метаболизму состояния голодания". К концу 31-дневного голодания Леванзин потерял 20% веса. „Исходя из максимальной потери, он, вероятно, мог бы выжить и при потере сорока процентов, - пишет Моргулис, - ясно, что его голодание могло бы длиться еще месяц, прежде чем наступила бы смерть". Другими словами, голодание было прервано на сравнительно ранней стадии. Принимая во внимание, что вторые 20% веса не были бы потеряны так быстро, как первые 20%, очень возможно, что он мог бы проголодать гораздо больше месяца, прежде чем наступила смерть.

Представление, что человек или животное могут выдержать потерю 40% веса до наступления смертельного исхода, на практике нельзя принимать слишком серьезно. Изможденный мужчина или женщина весом всего 90 или 100 фунтов явно не могут позволить себе потерю 40% своего веса. С другой стороны, человек, который должен весить около 150 фунтов, но практически весит 350 фунтов, может позволить потерю гораздо более 50% своего веса. Шоу-голодальщики выдерживали снижение веса до 30% без какой-либо значительной утраты своей жизненной энергии.

Сильвестр Грэхем отрицал, что толстый человек при длительном воздержании от пищи живет дольше, чем человек худой. Он писал: „Если жир предназначен для питания организма при длительных голодовках и если очень толстого человека, наслаждающегося тем, что обычно называют „хорошим здоровьем", и худого, но здорового человека запереть вместе и обречь на смерть от истощения, то толстый вроде должен терять вес значительно медленнее и жить гораздо дольше, чем худой. Но в действительности все наоборот. Худой человек будет терять вес гораздо медленнее и жить на несколько дней больше, чем толстый, несмотря на все то питание, какое последний может получить из своих резервов".

Тролл придерживался той же точки зрения, что и Кэррингтон, говоря о заявлении Грэхема: „Я могу сказать, что это точно соответствует моему собственному опыту". Предлагаемое разъяснение состоит в том, что хотя толстый человек и имеет большие запасы жира, ему не хватает других необходимых питательных элементов. По мнению названных ученых, жировая ткань непременно является больной, дефектной. Тролл говорил: „Кормите собаку лишь сливочным маслом, крахмалом и сахаром и вы сэкономите у нее потребление жира. Но она умрет все же от истощения. Она будет полной, округлой, дородной и, тем не менее, умрет от измождения". Это, видимо, как раз то, что происходит, как они думали, с голодающим толстым человеком. Но это - априорный вывод, ибо эксперимент так и не был поставлен и не подтверждается экспериментами на животных. В этом и заключается, как я уже подчеркивал, большое различие между голоданием и просто недостаточной диетой из числа тех, например, что описал Тролл. Конечные результаты двух таких типов питания очень различны. Возможны случаи, когда толстые люди умирают от истощения раньше, чем худые, вследствие того, что питательные резервы у них настолько несбалансированные что они не могут долго обходиться без пищи. Я лично проводил голодания с толстыми мужчинами и женщинами, которые голодали неудачно и выдерживали голодание не так хорошо, как многие худые. И я не уверен, что у этих людей волнения не были, в основном или полностью, ментального свойства. Вследствие своей любви к еде и из-за беспокойства и раздражения, когда его лишают пищи, толстяк фактически способен убить себя, в то время как худой человек в подобных же условиях предается философским рассуждениям о жизни и смерти.

Если существует такое понятие, как несбалансированные резервы (а я полагаю, что так и есть), то разумно, когда худой при той же диете, что и у толстого, тоже может пользоваться несбалансированным питательным резервом, как и толстый.

Наибольший расход при голодании составляют те самые питательные элементы, которые больше всего преобладают в рационе большинства людей, в то время как организм тяготеет к тем элементам, которые обычно отсутствуют. Тенденция состоит в том, чтобы восстановить питательный баланс. И то, что толстый, который неудачно голодает, не имеет всех тех трудностей, которые проистекают от голодания, как только он получает свои первые полстакана фруктового сока, говорит о том, что его волнения носят ментальный характер. Заявление Грэхема, что толстый человек теряет вес гораздо быстрее, чем худой, в буквальном смысле правильно. Но он не увидел того, что эта быстрая потеря веса непродолжительна. Действительно, мы часто видим, как толстые женщины, предпринявшие голодание ради снижения своего веса, теряют 20—25 фунтов в первые две недели, 6 фунтов в третью и 2 фунта в четвертую: быстрые темпы потери веса недлительны. Некоторые худые люди также быстро теряют вес в первые несколько дней голодания.

Голодание из 100 и более дней может выдержать, даже при самых благоприятных условиях, лишь человек, обладающий на этот период времени достаточными питательными ресурсами для поддержания своих жизненно важных органов и функций. Чем меньше количество резервных питательных запасов, при прочих равных условиях, тем раньше наступает период истощения.

То, что Моргулис классифицирует как первые три стадии истощения, мы классифицируем как период голодания. Его четвертая стадия истощения классифицируется как „период истощения". Голодание начинается с пропуска первого приема пищи и заканчивается возвратом естественного голода, истощение начинается с возврата голода и заканчивается смертью. Голодание - заметно благотворно, истощение - заметно вредно. Именно потому, что средний медик не учитывает эти две стадии воздержания от пищи и думает, что патология, развившаяся в период истощения, относится также и к периоду голодания, выставляет свои необоснованные возражения против голодания.

В лаборатории доктора Лазарева было убедительно продемонстрировано, что изменения в разных органах явно относятся к определенным стадиям голодания и истощения. Жизненно важные органы не начинают разрушаться, как только пропускается первый прием пищи. Голодание относится к тому периоду, во время которого имеется достаточно питательных резервов для поддержания жизненной целостности организма. Поэтому период голодания определяется величиной наличных резервов организма. Истощение наступает после того, как резервные запасы настолько исчерпаны, что более не могут поддерживать функциональную и структурную целостность организма. Тысячи голоданий, продолжительностью от нескольких дней до трех месяцев, у старых и юных, обоих полов, при всяких жизненных обстоятельствах, показали, что человек не только может длительное время обходиться без пищи, не нанося этим себе вреда, но и получает от правильно проведенного голодания большую пользу. Истощение есть смерть. Голодание есть жизнь. Бессмыслен панический страх перед пропуском нескольких приемов пищи, который распространен ныне как в обывательских, так и в профессиональных кругах. Страх перед голоданием - это глупый страх. „Я не собираюсь голодать", - говорит давно страдающий больной, когда ему советуют это сделать. „Я не собираюсь умирать от голода", - заявляет мистер Обыватель, которому рекомендуют поголодать. Он даже предостерегает других, кто голодает, что те умрут от истощения. Врачи вызывают в своем воображении ужасные последствия обхождения без пищи в течение нескольких дней и недель. Они называют людей, проводящих голодание, „докторами-смертниками от голодания". Хотя мы против того, чтобы позволить людям „голодать до смерти", мы не занимаем решительной позиции против тех, кто желает голодать, напротив, мы поддерживаем это.

Несколько лет назад в Олдершоте несколько английских солдат умерли после восьми часов летних маневров, когда их лишили на это время пищи. Утверждалось при этом, что они умерли от истощения. Английский врач А. Рабаглиати заявил, что солдаты „не умерли и не могли бы умереть от истощения" и сопоставил их с его больными, которые голодали и чьи голодания „не часы, и не дни, а недели, благодаря чему во многих случаях пациенты избавились от тяжелых и застарелых болезней". Вероятнее всего, что этих солдат погубили усталость и жара, ибо до того они были любителями много поесть и много попить и потому у них не было ни выносливости, ни сопротивляемости.

По моему мнению, основанному на более чем сорокалетнем опыте проведения многих тысяч голоданий людей всех возрастов и всех состояний, из которых многие голодали очень длительное время, голодание никогда не являлось причиной смерти. При этом прошу читателя при оценке этого мнения иметь в виду определение голодания, данное ранее, и различие между голоданием и истощением. Он дол жен также учитывать, что смерть может произойти во время голодания по причинам, вовсе не связанным с отсутствием пищи, подобно тому, как она может произойти и тогда, когда больной регулярно питается. Человек способен голодать в последних стадиях рака и умереть от рака вне связи с самим голоданием. Он умирает, и в большинстве случаев так же быстро и еще быстрее, когда питается. Заявлять, что питающийся больной раком умирает от истощения значит доводить до последнего предела общий предрассудок. Частота, с какой „внезапная смерть" от болезни сердца следует за особенно тяжелым приемом пищи у мужчин и женщин, регулярно питающихся и не голодавших ни одного дня, должна быть достаточным основанием для того, чтобы побуждать думающего мужчину или женщину остановиться прежде, чем приписывать смерть голодающего человека самому голоданию. Я не припомню случая, когда бы сердечный больной умер при голодании, в то время как знал нескольких людей с этой болезнью, которые умерли в процессе питания. Я видел, как больные, предпринявшие голодание, выздоравливали, и также видел других, кто умер вскоре после прерывания голодания. Известно, что человек с серьезным сердечным заболеванием может внезапно умереть даже при регулярном питании; такой человек может умереть и при голодании. Было бы неправильно сказать, что человек, который умер при голодании, был убит этим голоданием; человек умирает от сердечной болезни и при регулярном питании.

Однажды меня позвали к человеку с последней стадией легочного туберкулеза, который предпринял голодание под собственную ответственность. Я высказал мнение, что в своем воздержании от пищи он зашел слишком далеко. Я сомневался, что тот может выздороветь. Через два дня больной умер. От чего он умер — от туберкулеза или от голодания? Я думаю, и от того, и от другого. Он говорил мне, что страдал так много и так долго, что предпринял голодание с решимостью или выздороветь, или умереть в ходе его и что ему безразлично, будет он жить или умрет.

На основе ряда моих экспериментов я убедился, что при раке печени и раке поджелудочной железы голодание ускоряет фатальный конец. Существуют, конечно, условия, при которых голодание, в том числе длительное, нежелательно. Голоданием нельзя злоупотреблять. Однако результаты при его злоупотреблении не следует использовать и для осуждения всего метода. В 1906 году моложавый восьмидесятилетний вегетарианец из Англии С. П. Ньюком, последние годы жизни посвятивший поискам средства от рака и претендовавший на то, что ему удалось вылечить один случай рака с помощью голодания, заявил, что слово „истощение" является правильным применительно к раку: „Больной голодал, но рак погубил из-за отсутствия питания".

Высказывается мнение, что „естественной смерти" следует помогать полным воздержанием от твердой пищи, ибо пичкать пищей умирающего - жестокая практика. Программа насыщения его вызывает и усиливает агонию, ускоряет смерть и „делает самые скорые похороны необходимостью". Действительно, умирающий больной, которого не кормят, более спокоен и с большей вероятностью сохраняет ясное сознание до самого конца. Вряд ли в фатальных случаях воздержание от пищи ускорит конец. Фактически же, при некоторых исключениях, оно наиболее вероятно продлит существование.

Обоснование голодания

Мы предпринимаем голодание во имя конечного блага и имеем право требовать, чтобы результат, ради которого мы голодаем, обязательно оправдал это средство его достижения. Мужчина или женщина, которым предстоит решить -голодать или не голодать - вправе спросить: какая мне будет польза от того, что я на время откажусь от вкусовых удовольствий?

Прежде чем приступить к голоданию, мы имеем право спросить: „Зачем я должен обязательно голодать?", а также право рассчитывать на то, чтобы из этого получилось какое-то стоящее и постоянное обретение. Тот факт, что человек или животное голодает, и даже длительное время, хотя в высшей степени и интересен, но сам по себе еще не является достаточным основанием для голодания. Голодание бесполезно, если не приносит пользы.

Выше подробно излагались четыре важных момента голодания, а именно:

а) голодание как физиологический отдых дает тканям и органам возможность для их восстановления, обновления и восполнения. Поврежденные органы восстанавливаются, изношенные и больные клетки отторгаются и удаляются;

б) голодание как физиологический отдых позволяет вернуть утраченную энергию;

в) голодание, поскольку оно заставляет организм опираться на внутренние резервы, способствует устранению (путем аутолиза) наростов, нарывов, отложений, эффузий и излишеств. Последние тщательно „ревизуются", и полезные компоненты используются для питания жизненно важных тканей, а бесполезные выводятся из организма;

г) голодание с помощью упомянутых и связанных с ними процессов позволяет организму заметно восстановить себя. Физиологически он омолаживается. Его функции улучшаются, структуры обновляются, а пригодность возрастает. Ученым, которые подчеркивают недолговечность клеточной регенерации в результате голодания, можно ответить двумя доводами. Первый принадлежит доктору Кристоферу Жан-Курсо, который сказал: „Для устранения структурной аномалии и повышения функциональной эффективности требуется не более, чем временная регенерация. Даже когда структурное повреждение нельзя полностью исправить, тем не менее через компенсацию происходит серьезное функциональное улучшение. Действие по удалению токсичного влияния может быть временным, но само удаление токсина является постоянным". Второй довод: эти ученые в своих экспериментах сами гарантировали временный характер регенерации тем питанием, которое они давали своим пациентам после голодания, - „отмытых свиней" они всегда вновь отправляли „барахтаться в грязи". Нельзя ожидать постоянной регенерации, если после ее достижения обновленный организм возвращается к образу жизни и привычкам, которые и привели его к прошлой дегенерации.

К сожалению, биологи, наблюдавшие за структурой и функцией клеток во время и после голодания, не хотят признать роль, которую играют небиологические и нефизиологические привычки ума и тела в возникновении патологических изменений в клетках и тканях.

Голодание можно рассматривать как временное средство. Но в то же время оно должно рассматриваться и как фундаментальный и радикальный процесс, который древнее любого другого способа ухода за больным организмом, ибо к нему прибегали животные задолго до того, как на Земле появился человек. Не следует, однако, считать, что голодание нужно применять лишь только при тяжелой болезни и что мы должны продолжать есть, пока сохраняется какая-либо способность к пищеварению. Наоборот, пропуск нескольких приемов пищи в начале недомогания часто вполне достаточен, чтобы помешать развитию серьезного расстройства. Когда имеет место всего лишь слабое функциональное нарушение, на что указывает обложенный язык, тяжелое дыхание, неприятное ощущение во рту, головная боль, вялое мышление, общее недомогание и прочие незначительные симптомы, краткое голодание позволит организму устранить токсемию в организме, ответственную за эти симптомы, раньше, чем разовьются тяжелые стадии болезни. Используя выражение „лечение голодом", доктор Уолтер писал: „При подавляющем большинстве болезней умеренное лечение голодом исключительно благоприятно. Действительно, при многих болезнях способность усваивать пищу полностью пропадает, сама мысль о еде вызывает отвращение у больного". Именно, по его мнению, голодание „высвобождает жизненную энергию для использования ее в процессе очищения" и что „в противном случае эта энергия была бы использована для усвоения новых веществ". А мы добавили бы - „и для выведения веществ, которые нельзя использовать". То, что это высвобождение энергии действительно имеет место, кажется очевидным. Другими словами, энергия, не используемая в процессе усвоения трех или более приемов пищи в день, пригодна для применения в другой, более срочной работе. И подобное высвобождение энергии или ее перераспределение имеет важнейшее значение.

Мы не можем приписывать и не приписываем голоданию какую-то способность излечивать болезнь. Мы не раз повторяли, что голодание не совершает что-то, оно прекращает что-то. Это более или менее длительный период физиологического отдыха. Мы лишь заявляем, что организм может для себя, в этот период отдыха, сделать то, что он не в состоянии сделать в периоды насыщения и напряженной деятельности. Это - не „лечение голодом", как его называли немецкие натуропаты и многие ранние гигиенисты, ибо оно не лечение (выделено Г. Ш.) и не делает голодающего голодным. Если бы он продолжал быть голодным в течение всего периода голодания, он не смог бы голодать очень долго и повторы голодания были бы просто невозможны.