Пища - основа наследственности

 

При исследовании механизма наследственности стано­вится понятно, что зародышевая плазма не существует в ка­ком-то водонепроницаемом отсеке, на который не оказыва­ют влияние внешние факторы. Наследственность не является причиной генетических факторов. Это просто спо­соб передачи существующих положительных или отрица­тельных признаков, которые сама она не производит. Причи­ны этих признаков лежат вне самой наследственности.

Зародышевая плазма не может изменяться независимо и автоматически. Природа, видимо, окружила зародышевую плазму всевозможной защитой, чтобы предохранить ее от повреждений. Однако имеется ряд факторов, которые, как мы знаем, повреждают или видоизменяют зародышевую плазму. И имеются по крайней мере два из них, которые, мы уверены, способны осуществить сохранение энергии и целостность поврежденной зародышевой плазмы.

Алкоголь явно повреждает зародышевую плазму. Есть основания полагать, что то же делает и ртуть. Несомненно, и другие формы хронического отравления могут вызывать те же последствия. Доказательство относительно табака в ос­новном негативного характера. Недостаток солнечного све­та, как известно, сильно сказывается на зародышевой плаз­ме растений, и то же самое может быть в отношении плазмы животных и человека.

Помимо всего прочего, зародышевая плазма должна пи­таться, и от характера питания в значительной степени зави­сит ее жизненность, или способность производить жизнеспо­собные индивиды в следующем и дальнейших поколениях. До сих пор роль пищи в интеграции и дезинтеграции, нор­мальной и ненормальной эволюции организма сильно недо­оценивалась. Евгеники не учитывали влияния пищевых привычек на потомство. Они мало знали о пороках непра­вильного питания и еще меньше заботились об этом. Они - аристократы, которые видят в плодовитости „низшего" лю­да угрозу своему господствующему положению.

Хотя зародышевый материал, являющийся постоянным элементом нашего организма, многими путями защищен, тем не менее, он оказывается отнюдь не в безупречном состо­янии при несовершенном питании. Если чему-либо другому и ставятся препятствия в достижении зародышевой плазмы, то питательные вещества наверняка достигают ее и воздей­ствуют на нее положительно или отрицательно.

Сейчас все знают о роли пищи в образовании сильного или слабого организма. Энергия и жизнеспособность наше­го организма, его развитие, размеры, сила, работоспособ­ность, способность к воспроизводству, умственная энергия и продолжительность жизни зависят, до непредставляемой до сих пор степени, от обычно потребляемой нами пищи. Далее я намерен показать, что пища играет столь же важную роль в формировании силы или слабости зародышевой плазмы.

Биологи знают, что адаптация некоторых животных к определенным продуктам имеет для них столь большое зна­чение, что они называют эти продукты „пищевыми фабрика­ми". Адаптация эта настолько велика, что даже случайная перемена „пищевой фабрики" может стать причиной наслед­ственного изменения. Иными словами, начинают подозре­вать, что пища и ее получение сыграли главную роль в эво­люции. Д-р Дж. Харрисон, описывая свои опыты по образованию темной пигментации (меланизм) с помощью пищи, заявляет, что опыты окончательно свидетельствуют о том, что на зародышевую плазму можно воздействовать пи­щей и что „пища, необычная для данного организма, может оказать такое воздействие на его зародышевую плазму, что оно приведет к изменению наследственности".

Изменения в обычной пище зеленой мушки ведут к тому, что потомство рождается с полностью развитыми крыльями. Биологи В. Келлог и Белл на экспериментах с шелковичны­ми червями показали, что даже небольшое сокращение пита­ния вызывало уменьшение размера червей в последней ста­дии их развития, и это уменьшение было явным у третьего поколения, хотя промежуточное поколение получало нор­мальное количество пищи. После того как два-три последо­вательных поколения продержали на малом рационе пита­ния, развилась карликовая разновидность шелковичных червей, бабочки которых имели небольшие размеры.

Изменение питания вело к задержке различных физиоло­гических процессов, метаморфозам и снижало способность к воспроизводству. Эти нарушения передались трем поколе­ниям, после чего наблюдения биологов были прерваны из-за смерти бабочек. В этом случае очень явное наследственное ослабление организма вызывалось несовершенной или не­подходящей пищей. Слабые родители производили слабое потомство не потому, что слабыми были они сами, а потому, что зародышевая плазма была ослаблена тем же несовер­шенным питанием, что ослабляло и их родителей.

Другой биолог взял личинки бабочек семейства „окнерия диспар", которые обычно питаются дубовыми или березовы­ми листьями, и посадил их на питание листьями грецкого ореха, к которому бабочки хотя и с трудом, но, в конце концов, привыкли. Следующие поколения этой бабочки имели иную окраску и другую форму крыльев, причем эти измене­ния усиливались по мере того, как Последующие поколения получали ту же пищу. Бабочки стали меньшего размера и бо­лее светлой окраски. Другие эксперименты показали, что переход на иное питание может сгустить окраску и сделать более четкими отличительные признаки. Изменения в цве­те, признаках, размере и т. д. сохраняются у двух-трех или даже четырех поколений после возвращения к обычной ди­ете, даже если на не свойственной им диете находилось толь­ко одно поколение личинок. Но тот факт, что возвращение к обычной пище вызвало и возврат к первоначальному типу, показывает, что регенерация легко достигается.

Каждый садовод, агроном, цветовод знает о замечатель­ных изменениях в размере, окраске, запахе и т. д., которое может вызвать у растений, фруктов и цветов изменение поч­вы. Обычно следствием такого изменения бывают новые сорта. Растение можно улучшить или ухудшить в зависимо­сти от того, на хорошей или плохой почве оно произрастает. На некоторых почвах растут розы без запаха. На некото­рых, дефектных, почвах плодоносящие растения и деревья не дают плодов. Знаменитый цветовод Уорсделл (Нью - Гарден) доказал, что именно избыток пищи вынуждает расте­ния, а именно цветы, приобретать громадные размеры („двойные цветы") и что именно благодаря богатым удобре­ниям, в том числе листьям, повышается внеполовое воспро­изводство, как это имеет место, например, у гигантской зем­ляники. Пища - это основа, хозяин наследственности, и изменения в пище, влекущие за собой фактически измене­ние биологического родства, вызывают серьезные реакции и модификации позитивного или отрицательного характера.

Шведский специалист по питанию Р. Берг сообщает о серии экспериментов одного немецкого ученого, который с этой целью использовал цыплят. Он кормил их пищей с со­держанием кальция, еле достаточным для того, чтобы под держать жизнь взрослой курицы. И в третьем поколении куры снесли яйца, которые не содержали желтка. Европей­ский ученый Рудольфский нашел, что родившиеся от недо­едавших самок, но от хорошо вскормленных самцов были, подобно матери, в состоянии недоедания. А другой ученый, Угрюнов, обнаружил, что младенцы, родившиеся от „голод­ных" самцов, имели четкие признаки дегенерации.

Хорошо известно, что многим животным при воспроиз­водстве потомства требуется растительный регулятор. Вита­мин Е считается обязательным фактором, отсутствие кото­рого вызывает стерильность. Известно также, что и другого рода дефицит, например кальция, если он будет продол­жаться у двух-трех поколений, тоже вызовет стерильность у последующих поколений. Совершенно очевидно, что любой дефицит в питании, приводящий к стерильности, может так­же повредить зародышевую плазму. Так что даже если и бу­дет преодолена стерильность, это повреждение может ска­заться на потомстве. Мы это видели на примере цыплят, которых кормили недостаточной пищей. Тысячи цыплят из-за этого умирают еще в скорлупе, а другие настолько слабы, что погибают вскоре после появления на свет.

Профессор Е. Макколум показал, что животные, пища которых лишена марганца, утрачивают материнский ин­стинкт, отказываются кормить молоком детенышей, не стро­ят для них гнезда, даже пожирают их. Их молочные железы не развиваются должным образом и не способны выделять нужное молоко для детенышей. Это - проявления, обычно приписываемые витаминной недостаточности. Можно на­блюдать, как самка приносит в жертву себя при отсутствии питательных веществ, необходимых для детенышей.

А как у человека? Есть ли свидетельства того, что совер­шенная или несовершенная пища ведет к подъему или упад­ку рода человеческого?

Специалист по детскому питанию д-р Т. Кларк заявляет: „Недостаток в рационе определенных существенных пище­вых элементов, необязательно сопровождающийся прояв­лением плохого здоровья или патологических изменений, вызовет заметные изменения в наследственных характери­стиках". В экспериментах на крысах он ясно показал, что если крысам на протяжении нескольких поколений давать немного меньше, чем обычно, пищи, они произведут потом­ство, которое даже при полноценном питании уже не будет столь здоровое, как крысы, у которых были хорошо питав­шиеся родители.

Эти факты указывают на то, что недостатки питания ведут к повреждению зародышевой плазмы, ослабляют ее, в результате чего и появляется слабое потомство. Неправильное пита­ние двух-трех поколений наносит такой вред, что для восста­новления потребуется столько же поколений. Результаты экспериментов показывают, что доведенная до определенной черты дегенерация дальше имеет своим результатом стериль­ность с последующим исчезновением наследственной линии. Некоторые примеры приведены выше.

Дегенерация определяется как „ретроградное состояние индивида в результате патологического изменения зароды­шевой клетки". Это лишь означает, что дегенерация являет­ся утратой норм, которая начинается в зародышевой плазме. Это не означает, что зародышевая плазма вызвала ее собст­венные аномалии. Зародышевая плазма не может вызвать изменение самостоятельно и автоматически. Мы должны искать причины ее ухудшения или улучшения вне ее. Беспо­лезно прослеживать причину дегенерации в предках и на этом останавливаться. Мы должны найти самое начало вы­рождения, дегенерации. Если мы пойдем дальше в глубь прошлого, то обнаружим, что все мы произошли от нормаль­ных предков. Вырождение имело где-то начало, и у этого начала была причина. И пока эта причина не будет найдена и удалена или скорректирована, она будет продолжать в каждом поколении давать вырождающееся потомство, не­смотря на все наши полумеры.

Для дарвиниста дегенерация и уродство представляются стечением необъяснимых несчастных случаев. Для нас они являются результатом метаболических извращений из-за несовершенного питания. Если использовать термин в более широком значении, то питание есть главная детерминанта наших физиологических и биологических процессов. Из-за неправильного питания ухудшается состав, как крови, так и зародышевой плазмы, вследствие чего возникают многие потенциальные патологии, которые становятся реалиями, если неправильное питание продолжается из поколения в поколение.

Роль пищи не исчерпывается поддержанием какого-то индивидуального организма—она должна обеспечивать нуж­ным питанием зародышевую плазму и развивающийся эмб­рион. Истина, полное значение которой еще не признано, состоит в том, что одна пища обладает большей биологиче­ской ценностью, чем другая, что для эволюционного разви­тия человеческого рода одна пища лучше другой и что эта другая пища предрасполагает человеческий род к вырож­дению. Ненормальный метаболизм извращает любую фи­зиологическую функцию, делает даже проблематичным снабжение эмбриона питанием. Излишнее питание эмбрио­на ожиревшей матерью наверняка даст больного, а не здоро­вого ребенка.

Профессор Моргулис (Висконский университет) в сво­ей прекрасной работе „Голодание и недоедание" пишет: „По­трясающим примером жалкого физического состояния из-за убогих условий жизни являются польские евреи. Физическая мускульная сила у них с каждым поколением уменьшалась. Их кровь обеднена, рост небольшой, плечи и грудь узкие. У многих изнуренный, бледный вид, с призна­ками даже расового вырождения и упадка. Ослабленные разными болезнями, загнанные в польские гетто, с неболь­шими возможностями для поддержания жизни, они на про­тяжении поколений были жертвами недоедания. Их сла­бая конституция, физическая хилость, низкорослость делают их явно непригодными для тяжелой работы. Не многие народы имеют столько людей с уродливыми фигу­рами, больных и горбатых, слепых, глухонемых и урожден­ных идиотов. Ту роль, которую играет недоедание в массо­вой расовой дегенерации евреев, особенно в польских гетто, лучше всего можно оценить по одному из исследований, которое показало, что их несчастная жизнь объясняется длившимся на протяжении поколений питанием ниже ми­нимальных потребностей. Чубински нашел, что русские и польские евреи имели меньше пищи, чем их соседи - грече­ские христиане или польские католики. В более благоприятной обстановке и при правильном питании врожденные самовосстановительные силы организма дают прекрасные результаты уже в первом или втором поколении". Как бы в подтверждение этого заявления д-р А. Мейерсон пишет сле­дующее о польских евреях, эмигрировавших в Америку: „Еврей становится поклонником спорта, и поразительное увеличение числа евреев-призеров выступает как отклоне­ние от традиции, высмеивающее теории врожденных расо­вых признаков".

Эти факты, по убеждению автора, опрокидывают также и теории о врожденном превосходстве или ущербности опре­деленных классов. Наши друзья - евгеники, которые лю­бят исповедовать доктрины об аристократах и капитализме и которые ищут в справочниках „Кто есть кто?" примеры „высших типов" человека, проглядели роль недоедания в вырождении людей. Они недовольны заявлениями о том, что в основе различий между высшими и низшими слоями общества лежат иные причины, нежели врожденные „пре­восходство" или „ущербность". Австралийские аборигены считаются антропологами самыми „дикими" людьми на зем­ле, наиболее близко стоящими к людям доисторического периода. По крайней мере, это они представляют самую низ­шую ступень социального и культурного прогресса - без до­мов и домашних животных, практически без орудий произ­водства, лишь с одним оружием, в хорошую погоду спят голыми прямо на земле, орудия защиты от непогоды имеют самые примитивные. Австралийское правительство посы­лает детей этих аборигенов в школы. И было сделано по­трясающее открытие, что маленькие темнокожие дети, куль­турный уровень родителей которых исключительно низкий, не только сравнительно легко обучаются, их успехи мало чем отличаются от успехов их белых одноклассников, разве что они делают уроки лучше и делают ошибок меньше, чем их белые товарищи. Успехи этих молодых „дикарей", кото­рые считаются пребывающими на уровне докаменного века, на уровне далеких предков цивилизованных народов, не­возможно объяснить эволюционной теорией или теорией существования „высших" и „низших" рас.

Структура мозга у людей разных рас одинакова, анатоми­чески она одна и та же. Ранние эволюционисты, никогда не устававшие повторять, что мозг обезьяны эволюционно бли­же к мозгу „низшего" из людей, нежели мозг последнего по отношению к мозгу „высшего" из людей, исходили из собст­венных предубеждений и представлений, из потребностей своей теории.

Но прогресс человека - это не органическое, не биологи­ческое развитие, это развитие социальное.

В конце Первой мировой войны в Германии было прове­дено специальное исследование о влиянии недоедания на школьников. Было установлено, что недоедание вызывало заметное снижение успеваемости, и что ученики, ранее отли­чавшиеся хорошей учебой, теперь выполняли работу плохо. Недоедание приводило к потере нервной энергии и к замет­ному увеличению умственно отсталых детей. В их хорошей речи наблюдалось частое нарушение нервной координации, сильно возросло количество детей с плохой, шепелявой, не­внятной речью. Среди особых изменений, вызванных недо­еданием, были потеря нервной и умственной энергии, пло­хая сообразительность и плохая память на школьные задания, общая нервозность во время уроков. Более чем у пяти процентов школьников нарушения нервной системы влияли на их поведение. Дети, отстающие в занятиях, прояв­ляющие нежелание учиться, упрямые - это дети, страдаю­щие от недоедания. Недоедание - главная причина второ­годничества в школах.

В низших слоях общества существование всегда нена­дежно. Дети в сиротских домах и благотворительных уч­реждениях обычно имеют вес на 30% меньше нормального. Недоедание, как правило, связано с нищетой. Вопреки мне­нию некоторых ученых, считавших, что 5% детей, чьи посто­янные умственные расстройства будто обусловлены врож­денно низким уровнем их интеллекта,— это те дети, чье физическое состояние и нервная система были до войны подорваны недоеданием. Исследования показывают, что осо­бо умственно развитые дети, как правило, крупнее, выше, физически более сильные по сравнению с детьми, менее раз­витыми в умственном отношении.

Но „ущербность" является причиной нужды, как утверж­дают аристократы от евгеники и представители движения за контроль над рождаемостью.

Ущербность создает нужда. Нужда означает как хрониче­ское недоедание, так и отсутствие возможностей. Причина­ми недоедания являются нищета и невежество, а недоеда­ние - самая главная причина вырождения.

 

Как надо питаться

 

Всегда надо стремиться есть тогда и в таких условиях, ко­торые обеспечивают лучшее усвоение пищи. Некоторые об­стоятельства повышают усвоение, в то время как другие за­держивают его.

В любой естественной системе питания существуют оп­ределенные правила.

1. Есть только при ощущении голода. Поступая так, мы едим с единственной целью - покрыть потребности орга­низма. Мы не можем слишком часто повторять одно и то же: „Не ешьте, когда не голодны". Если следовать нашему прин­ципу, нынешнему трехразовому питанию будет положен ко­нец. Также прекратится практика питания между основны­ми приемами пищи и вечером перед сном.

Для большинства людей настоящий аппетит будет требо­вать всего одного приема пищи в день, временами с неболь­шим дополнительным приемом фруктов.

Голод - „голос природы", говорящий нам, что нужна еда. Другого истинного указателя на то, когда есть, не существу­ет. Время дня или привычные часы приема пищи не являют­ся истинными указателями. Хотя настоящий голод - это ощущение рта и горла и зависит от истинной физиологиче­ской потребности в еде, мускульные сокращения в желудке сопровождают аппетит и, как считают физиологи, повыша­ют ощущение голода. Д-р Карлсон считает, что у человека, проголодавшего две недели, эти желудочные ощущения „го­лода" не снизились, хотя и не было желания в приеме пищи. То же было замечено у животных. Фактически эти сокращения, как видим, возрастают и тем не менее не вызывают ощущения голода. Я не считаю эти так называемые „сокра­щения на почве голода" причиной голода. Настоящий го­лод - это ощущения рта и горла. Но существует различие между голодом и тем, что называют аппетитом. Аппетит -это прямая противоположность голода, творение привычки и практики и может определяться целым рядом обстоя­тельств: наступлением установленного времени для еды, ви­дом, вкусом или запахом пищи, приправой или даже одной мыслью о еде.

При некоторых заболеваниях бывает почти постоянный и неудовлетворяемый аппетит. Никакое из указанных обсто­ятельств не может вызвать настоящего аппетита, ибо по­следний приходит только тогда, когда есть действительная потребность в пище. Можно иметь аппетит на табак, кофе, чай, опиум, алкоголь и т. д., но нельзя испытывать голод к ним, ибо у организма отсутствует реальная физиологическая потребность в этих веществах.

Аппетит часто сопровождается мучительным ощущени­ем в желудке, ощущением „пустоты" или общим состоянием слабости, может быть, даже умственной подавленности. По­добные симптомы обычно свойственны больному желудку обжоры, и эти ощущения пройдут, если обладатель этого желудка воздержится от еды несколько дней.

Эти симптомы могут временно облегчаться при еде, что приводит человека к мысли, что пища как раз то, что нужно в данных обстоятельствах. Но подобные ощущения не со­провождают настоящий голод, при котором человек не со­знает, что у него есть желудок, ибо голод у него, как и жаж­да,— это ощущение рта и горла. Настоящий голод возникает стихийно, т. е. без посредничества какого-либо внешнего фактора, и сопровождается „увлажнением рта" и обычно осознанным желанием к определенному виду пищи.

По словам Гибсона, „состояние, известное как аппетит, источником и центром которого является желание нервной системы, а мотивом - наслаждение, есть настоящий паразит, живущий за счет своего хозяина - человека, чье неправиль­ное воображение позволяет ему укорениться; с другой сто­роны, голод - естественный физиологический инстинкт, подсказывающий клетке, какие нужны средства для покры­тия действительных потребностей физической природы че­ловека. Аппетит выражает не наши потребности, а желания, не то, что действительно нужно, а то, что мы думаем, будто нам нужно. Это подстегивающий воображение бич, превра­щающий нашу жадность к еде в ненасытного вампира, кото­рый растет по мере роста наших желаний и увеличивает свою власть, пока окончательно не убьет нас, если мы, в свою очередь, не решимся убить его. Пока наше внимание поглощено яствами, находящимися на столе, наслаждением едой ради нее самой и изобретением новых пищевых комби­наций для стимулирования аппетита, до тех пор мы будем увеличивать власть нашего аппетита за счет голода".

Голодный человек может съесть и наслаждаться сухой корочкой хлеба. Тот же, у кого аппетит, должен съедать свою пищу обработанной и приправленной специями прежде, чем он удовлетворится ею. Даже гурман съест много пищи, если к ней будет достаточно приправ и она будет соответственно приготовлена, чтобы подхлестнуть увядающий аппетит и возбудить его извращенный вкус. Но было бы гораздо луч­ше, если бы он дождался наступления настоящего аппети­та - голода.

Совершенно прав д-р Дж. Вегер, заявляя, что „вызываю­щие аппетит сокращения в желудке часто возбуждаются психическим состоянием под влиянием чувств". Подобного рода сокращения, безусловно, помогают усваивать пищу, но при условии, что они лишь дополнение к предшествующим сокращениям на почве голода. Мы знаем, что эти психичес­кие состояния увеличивают поступление пищеварительных соков, как бы увлажняют желудок, равно как и рот, и тем са­мым повышают усвоение.

По словам д-ра Клонча, „различие между истинным голо­дом и ложным можно определить следующим образом: быть голодным и испытывать от этого удовлетворение („быть в состоянии комфорта") - признак настоящего голода; быть голодным и испытывать при этом „некомфортность" - при­знак лжеаппетита, ложного голода. Когда больной человек пропускает обычный прием пищи, он слабеет, прежде чем станет голодным. А когда здоровый человек пропускает этот прием пищи, он становится голодным до того, как почувст­вует слабость".

Если бы мы придерживались правила есть только при на­ступлении истинного голода, то те, кто голодны, но слабы и испытывают дискомфорт, должны были бы проголодать, по­ка к ним не вернутся комфорт и сила. Голодание стало бы од­ной из самых распространенных практических правил в на­шей жизни, по крайней мере, до тех пор, пока мы не научились бы правильно жить и питаться для сохранения здоровья и тем самым устранили бы саму необходимость голодания.

Есть люди, которые всегда едят и всегда „голодны". Они ошибочно принимают ужасное возбуждение желудка за го­лод. Эти люди не научились отличать нормальную потреб­ность в пище от симптома болезни. Они ошибочно принима­ют проявления хронического гастрита или гастритного невроза за голод.

Как уже показано, голод - это настоятельная потреб­ность в пище, вытекающая из физиологической потребнос­ти в питании. С другой стороны, аппетит - это стремление к пище, которое может быть результатом некоторых различ­ных внешних факторов, воздействующих через разум и чув­ства. Все, что вызывает аппетит, поощряет человека к еде независимо от того, существует ли действительная потреб­ность в пище.

Не такая уж необычная вещь, когда голод удовлетворен, а аппетит все еще продолжается. Предлагаемые нам много­численные блюда, приготовленные специально так, чтобы апеллировать к вкусу и обонянию, рассчитаны на поддержа­ние аппетита еще долго после удовлетворения настоящего голода. Вряд ли человек бывает голодным, когда он тянется к десерту, обычно подаваемому после обеда из многих блюд. И очень немногие отказываются от десерта, хотя и полно­стью насытились и даже чувствуют тяжесть в желудке. Де­серт готовится специально для апелляции к аппетиту. Такая привычка в питании неизбежно приводит к перееданию и болезни. Слишком много продуктов за один прием стимули­руют и вызывают переедание. Голод и ощущение вкуса - единственные „гиды" в отношении количества и характера требуемой пищи.

Если мы едим, не будучи голодными, а наши тонкие ощу­щения вкуса омертвлены из-за обжорства и приема приправ и специй, алкоголя и т. д., вкус перестает быть надежным ги­дом. Неиспорченный инстинкт голода особенно остро реаги­рует на пищу, которая наиболее необходима организму, не­испорченный вкус позволяет получить наибольшее удовольствие и удовлетворение от одного или нескольких видов продуктов, требуемых человеку, этот вкус будет удов­летворен сразу после приема пищи в количестве, необходи­мом для обеспечения нужд организма.

Но если мы привыкнем наполнять до отказа желудок, когда нет потребности в пище, а только потому, что наступил обеденный перерыв или вообще установленное время, или потому, что это предписал врач, и у нас нет другого показа­теля удовлетворенности пищей и нежелания есть еще, тогда мы будем идти к катастрофе. Наличие естественной потреб­ности в пище указывает на то, что пища требуется организ­мом и что органы тела готовы принять и усвоить ее.

Еда при отсутствии на то времени, или как социальная обязанность, или из-за привычки стимулировать аппетит вредна для человека. Количество, качество пищи, равно как и частота ее приема, должны регулироваться правилами ги­гиены, а не этикета и удобства.

Существует много условий, при которых вполне нор­мальной является временная потеря желания есть (аноксерия): например, после тяжелой нагрузки, из-за сильных эмо­циональных переживаний (печаль, гнев и т. д.), при острых и обычно хронических болезнях, а также после самой еды. Истерия и некоторые виды умственного состояния часто приводят к потере аппетита. Нельзя принимать пищу, пока не появится для этого желание.

2. Никогда не есть при болях, умственном и физичес­ком недомогании (дискомфорте), при лихорадке и повы­шенной температуре. Если за едой следует дискомфорт, тя­жесть в желудке или кишечнике, не принимайте еды до возвращения комфорта. Это всегда диктуется инстинктом.

Боли, воспаления, повышенная температура - все это тормозит выделение пищеварительных соков, прекращает „голодные сокращения", прерывает вкус к еде, отвлекает нервную энергию от пищеварительных органов и нарушает усвоение. Если эти явления не очень выражены, небольшой аппетит может иметь место, особенно у тех, у кого извраще­ны инстинкты. Животные при болях инстинктивно избега­ют пищи.

Поскольку физическая подавленность действует так же, как и психическая, прекращая поступление пищеваритель­ных соков и „голодные сокращения", то мы здесь получаем физиологическую основу для нашего правила не есть при болях и физическом недомогании.

Отсутствие голода при лихорадке сочетается с отсутстви­ем голодных сокращений. Это должно указывать на необхо­димость голодания. Любая пища, съеденная при повышен­ной температуре, лишь усилит это состояние. Один тот факт, что обложенный язык, который мешает нормальному вос­приятию ароматов пищи, тем самым мешает и созданию пи­щевых рефлексов и потому выделению „аппетитного" сока, должен указывать на большую важность наслаждения пи­щей. Больной лихорадкой нуждается в голодании, а не пита­нии. Чем меньше энергии у человека, тем менее разнооб­разную пищу и тем меньшее ее количество может усвоить организм. Практика откармливания больных и ослабевших, чтобы „поднять" их, является губительной.

„Психические секреции" отсутствуют или почти отсутст­вуют в состоянии умственной депрессии. Отсюда физиоло­гическая основа для нашего правила не есть при умственной усталости.

Было выяснено, что некоторые умственные состояния увеличивают усвоение, а другие задерживают его и мешают ему. Примером является человек, который съедает много пищи после тяжелой дневной работы. Он жадно наслажда­ется едой. Но вдруг ему сообщают о гибели близкого ему че­ловека или же о потере состояния. Все желание к пище у не­го сразу исчезает. Организму потребуется вся его энергия для реакции на это новое обстоятельство, но ему требуется и много энергии для усвоения пищи. Поэтому пища, съе­денная в подобных условиях, не усваивается. Она бродит и отравляет организм.

Один интересный эксперимент на кошке поможет нам уяснить это правило. Кошке дали бариевую кашу и просве­тили рентгеном. Желудок работал прекрасно. В это время в комнату впустили собаку. Моментально страх обуял кошку. Ее мышцы напряглись, и оказалось, что мышцы желудка также напряглись и стали неподвижны. Усвоение прекра­тилось. Собаку убрали из комнаты, после чего кошка успо­коилась и желудок восстановил свою деятельность.

По словам Виолы М. Киммел, „правильный прием пи­щи - это наука и изящное искусство... Гнев, ненависть, за­висть, страх, сомнения, беспокойство - смертельные враги для усвоения пищи, даже самой гигиеничной. Даже порыв восхищения или любви отгоняет голод и лишает пищевари­тельные органы крови и энергии, необходимые для работы. Отдых, спокойствие, миролюбие - идеальные условия для всего процесса пищеварения, если хотят вести удобный, вы­сокопроизводительный и чистый образ жизни".

Ругань, ворчанье, ссора во время еды губительны для здоровья. Во многих семьях все мелкие конфликты и споры накапливаются за день, чтобы вечером за едой вылиться в поток раздражения и брани. Нужно устранить всякое умст­венное беспокойство. Из столовой надо устранить волне­ния, страхи, зависть, ревность, непонимание в мелочах, вы­зывающие эмоциональные стрессы и оскорбленные чувства. За обеденным столом не должно быть произнесено ни одно­го недоброго слова. Злому взгляду, вносящему страх или беспокойство, не место при приеме пищи. Желудочные сек­реции находятся во власти эмоций. „Радость повышает усво­ение, уныние подавляет и ликвидирует его",— пишет Гибсон. Пирожок с фаршем, съеденный с улыбкой, быстрее усвоится, чем яблоко в состоянии пессимизма. Придирки, зависть, ревность за столом окажут более губительное влияние на пищеварение, чем большинство лекарств. Вершина глупос­ти - давать пищу умственно или эмоционально подавлен­ным больным.

И еще. Не беспокойтесь о еде. Не будьте „диетическим жуком". Съешьте пищу и забудьте о ней. Отвлекайте ваш ра­зум от желудка. Это - самая неперевариваемая вещь из все­го, что я знаю. Если вы съели что-то неподобающее или пи щевое сочетание было неправильным, беспокойство по пово­ду этого не только не поможет, но еще больше навредит вам.

3. Никогда не есть во время, непосредственно перед или после серьезной работы, физической и умственной. Древнюю римскую пословицу „полный желудок не любит думать" можно дополнить „и пахать". Очень важно иметь свободное время для усвоения пищи. По словам д-ра Ф. Ос­вальда, „каждый час, украденный у пищеварения, добавляет несварение". Стало привычкой, что ум устремляется в столо­вую, когда подходит желанный час еды, даже если в этот час не приходит настоящий голод. Если же пропустить этот час без еды, то это скоро забывается и предполагаемое жела­ние поесть пропадает. Выбор определенного часа для еды имеет значительно меньшее значение, чем никогда не ку­шать, если нет достаточно свободного времени для еды. Мы не можем усвоить и ассимилировать пищу, если функцио­нальная энергия организма направлена на другие дела.

Сытно поев, животные удаляются в тихое, укромное ме­сто. „Послеобеденный отдых" служит указанием для нас следовать примеру животных и тоже давать себе отдых по­сле плотной еды. Представление, будто физические упраж­нения или речи после еды способствуют пищеварению, яв­ляется грубой ошибкой.

Нормальное пищеварение требует почти полного внима­ния всего организма. Кровь приливает в большом количест­ве к пищеварительным органам. Происходит расширение кровеносных сосудов в этих органах для того, чтобы принять дополнительное количество крови. В то же время в других органах для того, чтобы компенсировать потерю крови, про­исходит значительное сокращение кровеносных сосудов. Пищеварение не может произойти без большого потребле­ния крови и нервной энергии. Ощущение сравнительной усталости вслед за большим приемом пищи есть доказатель­ство того, что кровь и энергия поставляются за счет осталь­ного организма.

Человек так создан, что он может хорошо справляться од­новременно только с одним делом. Тяжелая еда делает его „глупым", ибо вся наличная энергия используется для усво­ения пищи. Еда уже сама по себе дело, и она должна быть от делена от всех прочих видов физической и умственной дея­тельности. Ни одну пищу нельзя есть, пока организм не полу­чит достаточного умственного и физического отдыха для физиологического расслабления и готовности к пищеваре­нию. По словам Кэннона, в состоянии сильной усталости ни у животного, ни у человека не могут возникнуть ритми­ческие сокращения желудка. Состояние „слишком устал, чтобы кушать" - повсеместно наблюдаемый факт, а лабора­торные исследования показали, что отсутствие чувства голо­да, часто сопровождаемое отвращением к еде, сопутствует отсутствию голодных сокращений в желудке. Это и есть фи­зиологическая основа нашего правила — „отдых перед едой".

В статье „Желудочный сок и предупреждение кишечной лихорадки и холеры" д-р Р. Остин показал, что как у офице­ров, так и у рядовых развились дизентерия, холера и кишеч­ная лихорадка в результате того, что они ели в состоянии ус­талости и не имели аппетита.

Тяжелая еда в состоянии усталости от физической и ум­ственной работы определенно приведет к несварению, недо­моганию и неспособности к работе из-за нехватки актив­ных желудочных соков. Отдых, особенно сон, в подобных условиях более важен, чем еда. Можно приступить к еде по­сле расслабления и отдыха. Никакую пищу нельзя прини­мать непосредственно до или после ванны. Нельзя есть, не от­дохнув полностью после работы или физических или умственных упражнений, равно как непосредственно перед их выполнением.

4. Не пить во время еды. Это очень важное правило и должно строго соблюдаться. Оно относится как к воде, так и к чаю, кофе, какао и другим напиткам (молоко - питание, не напиток, но тоже принимается отдельно). Животные и так называемые дикари не пьют с едой, и есть все основания считать этот инстинкт хорошим правилом.

Лабораторные исследования показали, что вода уходит из желудка через десять минут после ее приема внутрь. Она уносит с собой разбавленный и, следовательно, ослабленный желудочный сок, тем самым серьезно препятствуя пищева­рению. Часто говорят, что питье воды за едой стимулирует выделение желудочного сока и тем самым повышает усвое­ние. Мой ответ на это: 1) это неестественный способ стимулировать выделение пищеварительных соков, и он приводит рано или поздно к нарушению выделительной функции же­лез; 2) для пищеварения является бесполезным увеличение соков лишь для того, чтобы они были выведены из желудка в кишечник еще до того, как они смогут воздействовать на пищу. Вода, выпитая через два часа после еды, поступает в желудок в то время, когда желудочный сок находится там в обильном количестве, и реакции проходят успешно. Вода смывает их в кишечник и тормозит пищеварение.

Пейте воду за 10—15 мин до еды, через 30 мин после при­ема фруктов, через 2 ч после крахмальной пищи и через 4 ч после белковой.

Питье во время еды ведет также к плохому пережевыва­нию пищи. Вместо того, чтобы тщательно пережевывать и смачивать слюной пищу, тот, кто пьет во время еды, при­учается проглатывать ее увлажненной водой и полупереже­ванной. Такую практику необходимо устранять во что бы то ни стало.

Молоко - это еда, его нужно медленно сосать и держать во рту, пока не пропитается полностью слюной и не будет проглочено. Никакой другой пищи нельзя принимать с мо­локом. Тщательно пережевывайте, пропитывайте слюной и испытывайте ощущение вкуса до проглатывания пищи. Об­работанная таким путем пища проглатывается без посто­ронней жидкости.

Холодные напитки, лимонад, пунш, чай со льдом и т. д., часто выпиваемые с едой, мешают и тормозят пищеварение. Холод прерывает действие энзимов, которые вынуждены ждать, пока температура желудка не поднимется до нор­мальной, прежде чем они могут возобновить свое действие. Когда холодный напиток впервые попадает в желудок, по­следний травмируется и охлаждается. Когда вода уходит из желудка и наступает реакция, появляется состояние лихо­радки, ведущее к большой жажде. Так же действует и моро­женое. Есть мороженое - то же самое, что положить в желу­док кусок льда.

Горячие напитки ослабляют и лишают желудок энергии. Они нарушают тонус тканей желудка и ослабляют его спо­собность механического воздействия на пищу. Ослабление тканей по этой причине часто вызывает прободение желудка.

И высокая, и низкая температура препятствуют выделению пищеварительных соков. Функциональная способ­ность желез наивысшая при температуре, соответствующей нормальной температуре тела, или, по крайней мере, не вы­ше 40°.

Вода в кофе, чае, какао, лимонаде и др. — вода и не более. Но эти напитки также стимулируют аппетит, ведут к пере­еданию. Помимо этого, первые три содержат сильные яды, действующие как возбудители. Их неоднократный прием нарушает пищеварение, подрывает нервную систему и раз­рушает почки. Кофе и чай вызывают, особенно летом, обиль­ное потоотделение.

5. Тщательно пережевывать и смачивать слюной лю­бую пищу. Пища, полностью обработанная в результате пе­режевывания, сразу подвергается действию пищеваритель­ных соков, а пища, проглоченная кусками, требует значительно большего времени для усвоения. Можно сэко­номить много энергии в пищеварительном процессе, если мы затратим лишь немного больше времени и прожуем пи­щу. Кроме того, проглатывание пищи без пережевывания ведет к перееданию, поспешной еде и всем вытекающим из этой цепочки неприятностям в пищеварении.

Крахмалы и сахара, смываемые водой или кофе, обяза­тельно будут бродить и повысят кислотность, которая ис­портит жизнь глупцу, так принимающему пищу. Когда крах­малы и сахара проглатываются кусками, происходит брожение, даже если и нет нарушения в пищевом сочета­нии. Это происходит из-за того, что пища не пропитывается слюной и для усвоения ее нет условий в желудке. Белки не требуют такого пережевывания, как крахмалы.

 

Качество и объем пищи

 

Я считаю, что Природа „изобрела" человека для того, чтобы он питался хорошо. Я не верю в практику „мало пищи за один прием" или „помаленьку, но почаще". Пищеварение не только химический процесс, но частично и механичес кий. Обычно здоровый желудок - это мускульный „мешок", наделенный способностью к сокращению и растяжению. Эксперименты Кэннона и других показали, что желудок не может должным образом ухватить пищу, перевернуть, сме­шать с пищеварительными соками, а затем пропустить в тонкий кишечник, пока не будет ее определенного миниму­ма. Определенный объем, причем не только самой питатель­ной массы, но также отходов, оставшихся после пищеваре­ния, важен не только для хорошего желудочного, но и хорошего кишечного пищеварения. Концентрированное пи­тание, т. е. состоящее из пищи, оставляющей мало отходов, еда „мало, но часто", бульоны, жидкие диеты и т. д. - не иде­альная диета и практика питания. Их можно применять вре­менно, при некоторых болезнях, но даже и тогда в большин­стве случаев они редко оказываются лучшим выходом.

 

Сколько мы должны есть

 

Вопрос о том, сколько нужно есть, привлекал внимание многих мыслящих мужчин и женщин. Но ответ так и не был дан. Так называемые ученые высчитали наши потребности в калориях.

Как я уже показал, это является обманом. Людей призы­вают есть то, к чему зовет аппетит. Но аппетит создается привычкой и может быть выработан так, что он будет требо­вать или мало пищи, или очень много. Чрезмерные аппети­ты начинают создаваться в раннем возрасте, когда детей пичкают пищей день и ночь. Д-р Пейдж доказал, что ребен­ка можно приучить есть круглосуточно или же довольство­ваться двумя—четырьмя приемами в день.

Д-р Кленденинг пишет о том, как ученые выявляли по­требность в пище. Но их открытия так и не изменили объе­ма пищи индивидуума конкретного возраста, конституции, пищеварительной активности. Он пишет: „Количество пищи очень точно регулируется аппетитом отдельного человека и любопытным механизмом внутреннего инстинкта, о котором мы очень мало знаем".

Если бы он знал об этом процессе много, он бы понял, что его заявление неправильно. Аппетит в основном создается привычкой, а привычки к еде у разных людей различаются значительно больше, чем формы их носов. Переедает значи­тельно больше людей, чем думает д-р Кленденинг. Он сам за­мечает: „Немногие критики переедания указывают на вредные последствия недоедания. А они вполне реальны". По-видимому, его понятия аппетита и „любопытного меха­низма внутреннего инстинкта" не срабатывают.

 

Два приема пищи в день

 

Д-р Остин пишет: „В действительности распространен­ные среди людей вкусы и пристрастия имеют своими корня­ми скорее социальные привычки, нежели физиологические потребности".

Привычка есть три раза в день сегодня принята повсеме­стно. Но как свидетельствует история, ни одна нация в про­шлом не имела такой привычки. В период возвышения Гре­ции и Рима греки и римляне ели один раз в день. Д-р Освальд пишет: „Свыше тысячи лет одноразовое питание было правилом в этих двух странах, которые могли мобили­зовать армии из мужчин, каждый из которых был под стать современному атлету, из мужчин, которые сутками были на марше с грузом железной амуниции (не считая одежды и провизии), который свалил бы любого современного но­сильщика". Далее: „Римляне в период республиканского правления восстанавливались после голодания куском хле­ба и 1—2 штуками инжира и принимали свою основную еду при вечерней прохладе".

Среди факторов, приводившихся в качестве объяснения их физического, умственного и морального упадка, была чувственная одержимость пищей, которая появилась вмес­те с властью и богатством. Какие бы другие факторы ни спо­собствовали их падению (а они, конечно, были), не может быть сомнения, что одержимость пищей также внесла свою лепту. Геродот свидетельствует, что вторгшиеся персидские орды Ксеркса (свыше 5 миллионов человек) вынуждены

были питаться по пути следования в покоренных городах. По счастью, персам, даже включая царя и его двор, при­шлось есть один раз в день. Евреи - от Моисея до Иисуса -также питались один раз в сутки. Иногда они добавляли прием фруктов.

Можно вспомнить следующие слова из Священного Пи­сания (цитирую на память): „Да снизойдет несчастье на на­род, чьи владыки едят по утрам". Это должно означать, что евреи не были приверженцами того, что д-р Дьюи называл „вульгарной привычкой есть завтрак". И сейчас в восточ­ных странах практикуется, по сравнению с американскими стандартами, исключительная умеренность в питании.

По словам д-ра Освальда, „в период зенита греческой и римской цивилизации моногамия была столь же строгой установкой: как правило, довольствоваться одним приемом пищи в день и никогда не есть, пока человек не получит пра­во на питание, т.е. пока им не сделана вся дневная работа". Более тысячи лет одноразовое питание было правилом ци­вилизованных наций, населявших побережье Средиземного моря. Вечерний прием пищи - его можно назвать обедом или ужином - был своего рода домашним праздником, на­градой за дневной труд, удовольствием, которое и богатые, и бедные не хотели портить преждевременным удовлетворе­нием аппетита". Поговорка XVI века гласила: „Вставать в шесть часов, обедать в десять, ужинать в шесть, ложиться спать в десять - значит, удлинить жизнь десять раз по де­сять".

Согласно Катерине Энтони, во времена правления Ели­заветы средняя английская семья имела привычку есть три раза в день. А врач Эндрю Борд, живший при Генрихе VIII, писал, что „два раза кушать достаточно праздному человеку, работник может есть три раза". В книге Сальцмана „Жизнь в средневековой Англии" сказано: „О завтраке как регуляр­ном приеме пищи редко можно услышать, хотя, вероятно, большинство мужчин начинали день с глотка эля и неболь­шого количества хлеба". „Еще два столетия назад, — пишет д-р Остин,— первый прием пищи в Англии был около полу­дня. Завтрак не признавался, и впервые он появился у знат­ных дам, принимавших шоколад в постели".

Древние греки - самые совершенные физически и умст­венно из всех живших когда-либо людей - ели лишь два ра­за в день. То же самое можно сказать о древних народах Ге­бридских островов и наиболее воинственных народностях в современной Индии. Графиня Лэндсфилд писала в 1858 го­ду о привычках питаться высшего класса той Англии: „По­сле еды следует длительный пост - с девяти часов утра до 5-6 часов вечера, когда подается обед". Это говорит о том, что двухразовое питание в Англии сохранялось до того вре­мени. Переход на трехразовое питание в Англии произо­шел по мере роста благосостояния. Вообще можно сказать, что количество потребляемой пищи в любой стране во все времена больше зависело от экономического положения, нежели от потребностей в питании. В Древнем Риме эти факторы привели к многократному питанию за день. Люди принимали рвотное сразу после еды, которая доставляла им физиологическое удовольствие, направлялись в специ­альные помещения для отправления рвоты, а затем вновь принимались за еду. Видимо, именно это имел в виду Плу­тарх, когда писал: „Рвотное и очищения, которые являются горьким освобождением от обжорства, нельзя применять без большой необходимости. Многие имеют привычку на­бить желудок, когда они голодны, а потом, когда они на­елись, освободить желудок. И это вопреки природе, ибо они страдают, наевшись, не меньше, чем когда голодны. Они за­ботятся о полноте, но это препятствие для аппетита. Осво­бождая желудок, они готовят его для нового наслаждения пищей".

Один из моих больных, проведший два года среди индей­цев в Южной Америке, говорил мне, что они едят первый раз после того, как охотники вернутся с охоты. Те отправляют­ся на охоту около 9 часов утра и возвращаются, добыв доста­точно пищи для племени. Если охота не удается, что иногда бывает, индейцы не принимают утром пищу совсем. По сло­вам Моффата, гуттенготы голодают и сейчас по пять дней и обходятся четырьмя приемами пищи в неделю. По заявле­нию д-ра Остина, „опыт показал, что в прошлом двухразовое питание в день удовлетворяло потребности всех взрослых - мужчин и женщин, включая даже беременных женщин".

 

Главный прием пищи

 

Я не согласен с теми, кто настаивает, что утренняя еда должна быть главной. Чтобы пищеварение проходило нор­мально, почти все внимание организма должно быть уделе­но этой работе. Кровь приливает в большом количестве к пи­щеварительным органам. В органах происходит расширение кровеносных сосудов, чтобы обеспечить дополнительный приток крови. В других органах, наоборот, должно произой­ти сужение кровеносных сосудов, чтобы обеспечить кровью пищеварительные органы и компенсировать нехватку собст­венной крови.

Но если мозг и мускулы вынуждены работать в то время, им тоже требуется повышенная порция крови. Поэтому про­исходит расширение кровеносных сосудов в мозгу или мус­кулах и сокращение сосудов во внутренних органах. Нельзя снабдить дополнительной кровью одновременно все органы тела. Если один получает больше, другой должен получать меньше. То же самое с нервной энергией. При умственных или физических занятиях нервная энергия уходит из пище­варительных органов, в результате чего страдает пищеваре­ние.

Животное в естественных условиях отдыхает и даже спит после приема пищи. Несмотря на то, что это хорошо извест­но, еще многие изображают из себя экспертов, советующих делать утром самый тяжелый прием пищи. Приводимые ими аргументы: а) организм после ночного сна лучше смо­жет переварить пищу, чем вечером, после дневной работы; б) съеденная утром пища обеспечит энергией на день. Дей­ствительно, у нас после ночного отдыха больше энергии, чем после дневной работы. Однако неправильно, что пище­варительные органы отдыхали ночью. Более того, настоя­щий голод не создается ночным отдыхом, а есть тяжелую пи­щу при отсутствии голода - значит идти против первого закона правильного питания. Кроме того, усвоение пищи, съеденной утром, должно зависеть от работы других органов. Мы можем заставить наш ум и мускулы работать и тем са­мым отвлечь кровь от желудка, но желудок не может заста­вить другие органы прекратить свою активность и послать кровь и нервную энергию к желудку. Пища может дать энер­гию, только после того, как она усвоена и абсорбирована. При нормальных условиях полное усвоение пищи как в же­лудке, так и в кишечнике требует от 10 до 16 ч. При работе, физической или умственной, требуется значительно больше времени. Поэтому пища, принимаемая утром, не может обес­печить организм энергией для дневной работы. Наоборот, необходимая для усвоения пищи часть энергии забирается у дневной работы. Любой, кто хочет испытать это на себе, мо­жет быстро убедиться в правильности этого положения. До­статочно пропустить утренний прием на несколько недель и понаблюдать за результатами.

Утренний прием пищи лучше всего вовсе пропустить. В крайнем случае, он должен состоять из апельсина или не-подсахаренного грейпфрута. Дневной прием должен быть очень легким, а вечерний самым большим и иметь место толь­ко после небольшого отдыха после работы.

Во время сна кровь и нервная энергия отвлекаются от мозга и мускулов. Внутренние органы получают кровь и зна­чительную часть нервной энергии, и усвоение происходит без задержки. Этому же способствует отсутствие во сне стра­хов, беспокойств, волнений. Если же сделать полный прием пищи утром и днем, то появится дискомфорт при таком же приеме вечером. Три обеда за один день - слишком много. Но это распространенная практика, особенно среди работаю­щих. В результате они рано стареют и изнашиваются.

 

Поспешная еда

 

Если кто-либо зайдет рано утром в ресторан большого го­рода и понаблюдает за клерками и служащими, принимаю­щими завтрак, он сразу поймет одну из причин того, почему среди этой категории лиц так распространены слабость, вя­лость и болезни. Они съедают на завтрак вместе с кофе мно­го яиц, булочек, тортов. Пищу они должным образом не ус­певают пережевывать. Она проглатывается с кофе в то время, как завтракающие нервно перелистывают утреннюю газету. После такого завтрака они бегут на работу и кое-как проводят там утро. Именно из числа этих служащих больше всего наших больных.

Пищу надо принимать, когда есть достаточно времени для ее усвоения. Любой другой подход неестественен и про­тиворечит законам физиологии.

Обжорство

„Ни один человек никогда не ел слишком мало",— ут­верждает д-р О. Холмс. Действительно, переедание испорти­ло больше жизней, чем недоедание. На 1 страдающего от не­доедания - 99 тех, кто страдает от обжорства. Рынки всего мира сегодня забиты всевозможными продуктами, как никог­да в истории человечества. Их обилие, соблазнительное раз­нообразие и сравнительная дешевизна, многочисленные ме­ню, используемые для подстегивания перегруженного и пресыщенного аппетита с целью освежить „наслаждение" со­блазнительными, но ослабляющими напитками, заморожен­ными фруктами, мороженым, постоянно растущая немая уг­роза в виде пирогов, пудингов и пирожных - все это диктует огромную необходимость в обучении людей тому, что не на­до есть.

Многие люди напоминают моллюск, будто они состоят целиком из печени и желудка, или червей, у которых весь организм - сплошной кишечник. Д-р Е. Килер пишет в ра­боте „Вот так возникает здоровье": „Желудок некоторых людей напоминает мешок с неограниченной растягиваю­щейся способностью, который вмещает любую дрянь, какой только может насладиться, и к тому же в любом количест­ве. Нашу судьбу определяет наш аппетит, но мы не можем считать любой аппетит и любую комбинацию пищи нор­мальной".

„Приучите свой аппетит подчиняться вашему разуму охотно", — говорил Плутарх. Философы древности горди­лись своей привычкой к умеренности, которую они ставили на второе место после поклонения божеству. Спартанец Ликург больше опасался излишнего количества, нежели избы­точного качества, в пище своих соотечественников.

В нашей стране неумеренное питание — одна из распро­страненных бед. Почти каждый из нас повинен в этом, и не временами, а постоянно и почти повсеместно, с момента рождения и до самой смерти. Даже больных заставляют есть, часто до отвала, несмотря на громкие предупреждения и сильнейшие протесты природы.

Привычки в питании обычно усваиваются в детстве и культивируются, поощряются и развиваются впоследствии. Они не исправляются стихийно. Они следуют с нами в каче­стве властных хозяев, как можно громче требующих своего удовлетворения. Больной желудок, принимающий пищу от трех до шести раз в день, всегда стремится к пище. Даже пе­реев, он буквально страдает до смерти от „голода". Для мно­гих врачей и людей с больным желудком было бы порази­тельным откровением в подобных случаях услышать совет устроить голодание и при этом убедиться, как быстро исчез­нет ненормальный аппетит и улучшится процесс усвоения.

С самого дня рождения просьбами, уговорами, угрозами и т. д. мы приучаем наших детей переедать. Беспомощные де­ти заполняются пищей, пока природа не заставляет их изба­виться от излишков с помощью, слюны, рвоты, поноса, чрез­мерного мочеиспускания и, наконец, лихорадки и сыпи. Мы обманом заставляем их есть больше и намеренно культиви­руем у них обжорство. В школе между приемами пищи их кормят молоком и сладостями. В результате мы являемся ве­личайшими едоками в мире, а наш идол - В. Дж. Бриан (символ обжорства в США — Переводчик.).

Увлечение небрежными пищевыми смесями вызвало больше заболеваний и страданий, чем крепкие напитки. Не­посредственные результаты обжорства могут быть замаски­рованы хорошим пищеварением, но в конечном счете оно фатально для здоровья и крепости организма и ведет к преж­девременной смерти.

Обжорство, особенно распространенное увлечение несо­вместимыми пищевыми смесями, приводит к брожению в пищеварительном тракте и в конечном итоге к отравлению. А это, в свою очередь, обусловливает истощение резервов организма, которые предназначены для сохранения здоро­вья и силы вплоть до наступления естественной старости.

Умеренные в еде люди имеют хорошее пищеварение и никогда не догадываются о существовании у них желудка, а переедающие всегда слабы, хотят пить, полны, страдают от кислотности, сыпи, поноса, запора и других болезней пи­щеварительного тракта. Жадность рождает все виды недомо­ганий, которые мы пытаемся вылечить различными „чудеса­ми", и тем не менее продолжаем этот свиноподобный образ питания.

По словам д-ра Ф. Флада, „человек превращает себя в ходячий отстойник, постоянно носит на себе маску разлага­ющегося мяса и бродящего крахмала, а когда он схватывает белую горячку, мы говорим об умственном состоянии. Чушь! Ужасно слушать эти разглагольствования. К сожалению, люди делают все, кроме того, чтобы отказаться от вредных привычек, особенно губительного питания порочной сме­сью мяса, картофеля, хлеба, сливочного масла, кофе, пиро­гов, сладостей".

Я убежден, что привычка есть ненатуральную пищу - главная причина переедания. Эти продукты не питают пол­ностью организм и потому не удовлетворяют потребности, пока не будут съедены в большом количестве. Большое раз­нообразие сверхстимулирует ощущение вкуса и ведет к пе­рееданию. То же делают специи и приправы. Просто трудно не переесть при приеме обработанной пищи.

У тех, кто охвачен дегенеративной привычкой к обжорст­ву, умственное состояние начинает соответствовать физио­логическому и напоминает состояние лежащей свиньи. Каж­дый, кто является рабом своего аппетита, будь то вегетарианец, фрутарианец или мясоед, кто ест больше в угоду своему аппетиту и чувственному наслаждению,— об­жора по своей натуре, эгоист по мотивам и свиноподобен.

Хотя обжорство и может придать внешне здоровый вид благодаря округленным формам тела, оно никогда не даст силу и постоянную энергию наподобие той, которая есть у человека, подчиняющего свой организм укрепляющей и пре­красной дисциплине самоконтроля. Нам пора понять, что мы никогда не будем в согласии с „бесконечным", пока нарушаем законы жизни. Природа не допускает неумеренности ни в чем.

Здоровье и трудоспособность требуют, чтобы организм имел все, что необходимо, но не более. Чрезмерность, превы­шающая разумные резервы на чрезвычайный случай, вред­на и становится помехой для физиологической деятельнос­ти. Умеренность - благо и гармония. Раскин говорил, что „честь и красота возрастают по мере сдержанности в их про­явлении". То же относится к еде. Чрезмерность в питании, как и во многих других хороших вещах, - чаще проклятие, чем благо. Переедание же концентрированных продуктов особенно истощает жизненную энергию. В результате сверх­стимулирование, перегрузка пищеварительных органов, сердца, эндокринной системы и выделительных органов да­ют отравление токсинами, которые эти продукты произво­дят.

Сильная степень отравления инфузорий была обнару­жена в результате их интенсивного питания. Но достаточно было им дать лишь короткое голодание, чтобы вернуть мо­лодое состояние. То же и с более высокоорганизованными животными: краткое голодание имеет благоприятный эф­фект. Пчелы легко впадают в возбужденное состояние из-за переедания и делаются подверженными болезням. Сокраще­ние рациона необходимо для наибольшего проявления жиз­ненной силы. Тот факт, что организм не может существовать без очищения, должен убедить нас во вредности перееда­ния с конечным результатом — отравлением. Излишество губительно для нормального функционирования.

Перекармливание больных, с целью дать им здоровье и силу, все еще распространено. И как часто мы видим неуда­чу этих усилий. Улучшение здоровья и прибавка в весе про­исходят после сокращения рациона. Многие больные прямо погибают из-за переедания, в то время как они выздоровели бы, если бы им давали пищу, достаточную лишь для под­держания наиболее важных видов деятельности и в состоя­нии отдыха. Я неоднократно наблюдал, как больные, влачив­шие ранее жалкое существование, постепенно укрепляли здоровье и, в конце концов, поправлялись, будучи переведе­ны на полуголодную диету. На счету переедания много лиш них смертей ежегодно. Работники физического труда счита­ют, что они должны есть в избытке, чтоб „подпирало", с тем чтобы восстановить и поддерживать силы и выносливость. Так же считает и большинство спортсменов.

Ложность этих взглядов подтверждалась неоднократно. Переедание у спортсменов и работников физического труда является одной из главных причин их преждевременного старения.

Вероятно, наиболее наглядным в наше время примером способности организма достичь и поддерживать геркулесо­ву силу и большую выносливость при небольшом питании был д-р Дж. Лоу, который установил феноменальный ре­корд в поднятии тяжести общим весом 1 млн. 6 тыс. фунтов в течение 35 мин после тренировки в приеме одноразового питания и даже меньше в день. До этого он два месяца тре­нировался в таком приеме, который довел бы среднего чело­века до голодной смерти. В течение первых пяти недель он делал один прием в день почти полностью из сырых продук­тов, при этом съел мясо всего два раза. Его диета состояла из яиц, хлеба из цельной пшеницы, злаков, фруктов, орехов, молока и дистиллированной воды. В последние три недели он делал только по четыре приема пищи в неделю, при этом последний прием был за одиннадцать часов до рекорда. Все­го за 56 дней он сделал 47 приемов пищи. Лоу потерял 5,7 фунта веса за 35 мин рекорда. Интересно отметить, что до этого рекорда он пытался поднять ту же тяжесть, находясь на двухразовом ежедневном рационе, и был вынужден отка­заться от этой попытки, не достигнув и половины намечен­ного веса тяжести из-за головокружения и переокисления организма.

Во время голодания при активном образе жизни люди те­ряют в среднем около фунта веса за день. Поскольку они потребляют необходимое (или большее) количество воды, которую требует организм, потеря указанного фунта может быть приравненной к истинной потере веса организма. Это говорит о том, что 16 унций (500 г) чистого питательного ве­щества (без отходов) составляют фактическую потребность организма.

Количество азота или протеина на фунт веса, ежедневно теряемое, очень невелико и подтверждает уже высказанную мысль о нашей очень небольшой потребности в белке. Бла­годаря способности организма к сохранению минеральных веществ во время голодания, ежедневная потеря минералов у голодающего не отражает истинную потерю в них. Актив­ность во время голодания редко такая же, как в обычное время, и ежедневная потребность в углеводах едва превыша­ет то количество, которое показывает потеря веса при голо­дании. Излишек питательных веществ, особенно протеина, направляется в органы воспроизводства и проявляется или в излишней сексуальной активности, или в других видах ненужной деятельности.

 

Правильные сочетания пищи

 

Врачи предписывают, кулинары готовят, а люди потреб­ляют пищу в любых сочетаниях, совершенно игнорируя фи­зиологические пределы пищеварительной системы челове­ка. Существует общее убеждение, в том числе среди врачей, будто желудок может в один прием усвоить любое количе­ство пищи и в любых комбинациях.

Пищеварение подчинено законам физиологии и биохи­мии. Но так называемые ученые в области питания продол­жают игнорировать этот факт. Они предписывают диету без малейшего представления о брожении, которое эта меша­нина обязательно вызовет в желудочно-кишечном тракте. Им и в голову не приходит, что они фактически отравляют тех, кто им же платит за советы и консультации.

При составлении меню и для здоровых, и для больных людей необходимо учитывать определенные физиологичес­кие пределы пищеварительных желез, энзимов и соков. Имея под рукой эти данные, мы всегда можем составить ди­ету, которая будет соответствовать пределам пищеваритель­ных желез и их секреции. Мы получаем здоровье, силу и поль­зу не оттого, что мы едим, а оттого, что перевариваем и усваиваем. Беспрепятственное усвоение можно гарантировать лишь в тех пределах, в каких мы оберегаем желудок от неправильных комбинаций пищи, а также от того умствен­ного и физического состояния, которое нарушает пищеваре­ние. Желудок в состоянии брожения не снабдит организм калориями и витаминами, содержащимися в пище.

В разделе о механизмах пищеварения было показано спе­цифическое действие пищеварительных энзимов, процессы своевременного выделения секреций и приспособления их силы и характера к характеру пищи, на которую они долж­ны воздействовать. И чем больше изучаются эти факты, тем все более очевидным становится полная невозможность ус­воить ту смесь, которую представляет собой обычная пища современного человека.

Данная глава посвящена изложению принципа: разная пища для своего усвоения требует соответствующих при­способительных реакций со стороны пищевых соков. Это относится и к человеку, и к животному, и к растению.

Начнем с хищных растений, которые делятся на три крупных вида: а) растения с липким приспособлением для захвата жертвы (например, „дрозофиллум лузитаникум"); б) растения, проявляющие двигательную способность при захвате жертвы (например, „пингуику - лавулгарис" и „дрозера ротундифолиа"); в) растения с ловушкам