Культура античного полиса и становление первых форм теоретической науки

Специфика освоения мира шумерской и другими цивилиза­циями Древней Месопотамии обусловлена способом мышления, в корне отличающимся от европейского: нет рационального ис­следования мира, теоретического решения проблем. Все космогонические мифы состоят из двух частей: первая — это описание того, что было до «начала» (до акта творения), т. е. это описание хаоса; вторая — серия положительных суждений о последовательном стадиальном сотворении мироздания.

Рассматривая переход от традиционного общества к нетради­ционному, в котором возможно создание науки, развитие фило­софии, искусства, М. К. Петров считает, что для традиционного общества характерна личностно-именная и профессионально-имен­ная трансляция культуры. Каждая семья, являющаяся группой связанных кровным родством людей, — носитель определенной профессии. Большинство профессий наследственные.

Способ построения знаний путем абстрагирования и система­тизации предметных отношений наличной практики обеспечивал предсказание ее результатов в границах уже сложившихся спосо­бов практического освоения мира. Если на этапе преднауки как первичные идеальные объекты, так и их отношения (соответствен­но смыслы основных терминов языка и правила оперирования с ними) выводились непосредственно из практики и лишь затем внутри созданной системы знания (языка) формировались новые идеальные объекты, то теперь познание делает следующий шаг. При таком методе исходные идеальные объекты черпаются уже не из практики, а заимствуются из ранее сложившихся сис­тем знания (языка) и применяются в качестве строительного ма­териала для формирования новых знаний.

В развитой науке такой способ исследования встречается бук­вально на каждом шагу. Так, например, по мере эволюции мате­матики числа начинают рассматриваться не как прообраз пред­метных совокупностей, которыми оперируют в практике, а как относительно самостоятельные математические объекты, свойства которых подлежат систематическому изучению.

Открыв для себя класс отрицательных чисел, математика де­лает следующий шаг. Она распространяет на них все те операции, которые были приняты для положительных чисел, и таким пу­тем создает новое знание, характеризующее ранее не исследован­ные структуры действительности. Описанный способ построения знаний распространяется не только в математике, но и в есте­ственных науках (метод выдвижения гипотез с их последующим обоснованием опытом).

С этого момента заканчивается преднаука. Поскольку науч­ное познание начинает ориентироваться на поиск предметных структур, которые не могут быть выявлены в обыденной практи­ке и производственной деятельности, оно уже не может разви­ваться, опираясь только на эти формы практики. Возникает по­требность в особой форме практики, обслуживающей развиваю­щееся естествознание, — научном эксперименте. Зачатки подоб­ного метода формирования знаний можно наблюдать в античности.

Аристотель (384—322 гг. до н.э.) создал всеобъемлющую си­стему знаний о мире, наиболее адекватную сознанию своих со­временников. В эту систему вошли знания из области физики, этики, политики, логики, ботаники, зоологии, философии. Вот названия только некоторых из них: «Физика», «О происхождении и уничтожении», «О небе», «Механика», «О душе», «История жи­вотных» и др. Согласно Аристотелю, истинным бытием обладает не идея, не число (как, например, у Платона), а конкретная еди­ничная вещь, представляющая сочетание материи и формы.

На основе этих представлений Аристотелем построена свое­образная космология: Космос ограничен, имеет форму сферы, за пределами которой нет ничего. Космос вечен и неподвижен, он не сотворен никем и не возник в ходе естественного космического процесса. Он заполнен материальными телами, которые в «под­лунной» области образованы из четырех элементов — воды, воз­духа, огня и земли, в этой области тела возникают, преобразовы­ваются, гибнут. В «надлунной» области нет возникновения и ги­бели, в ней находятся небесные тела — звезды, планеты, Земля, Луна, которые совершают свои круговые движения, и пятый эле­мент — эфир, «первое тело», ни с чем не смешиваемое, вечное, не переходящее в другие элементы. В центре Космоса находится ша­рообразная Земля, неподвижная, не вращающаяся вокруг своей оси. Аристотель впервые в истории человеческого знания попы­тался определить размеры Земли, вычисленный им диаметр зем­ного шара примерно в два раза превысил истинный.

Также тесно связаны физика и этика у Эпикура (342—270 г.г. до н. э.), который считал, что все вещи потенциально делимы до бесконечности, но реально такое деление превращало бы вещь в ничто, поэтому надо мысленно где-то остановиться. Атом Эпикура — это мысленная конструкция, результат остановки де­ления вещи на некотором пределе.

Атомы Эпикура наделены тяжестью и поэтому движутся сверху вниз, но при этом могут «спонтанно отклоняться» от вер­тикального перемещения. В поэме Лукреция Кара «О природе вещей» это отклонение получило название clinamen. Отклонив­шиеся атомы описывают разнообразные кривые, сплетаются, уда­ряются друг об друга, в результате чего образуется вещный мир.

Большой славой пользовалась девятитомная энциклопедия Марка Террещия Варрона (116—27 гг. до н.э.), содержавшая зна­ния из области грамматики, логики, риторики, геометрии, арифметики, астрономии, теории музыки, медицины и архитектуры. Веком позже шеститомный компендиум, посвященный сельско­му хозяйству, военному делу, медицине, ораторскому искусству, философии и праву, составляет Авл Корнелий Цельс. Наиболее известное сочинение этой поры — поэма Тита Лукреция Кара (ок. 99—95 гг. до н. э.) «О природе вещей», в которой дано наиболее полное и систематическое изложение эпикурейской фи­лософии. Энциклопедическими работами были труды Гая Пли­ния Секунда Старшего (23—79 гг. н.э.), Луция Аннея Сенеки (4 г. до н.э. — 65 г. н.э.).

Кроме этих компиляций, были созданы труды больших зна­токов своего дела: это сочинения Витрувия «Об архитектуре», Сек­ста Юлия Фронтина «О римских водопроводах», Луция Юния Модерета Колумеллы «О сельском хозяйстве» (I в. н.э.). Ко II в. нашей эры относится деятельность величайшего врача, физиоло­га и анатома Клавдия Галета (129—199 гг.) и астронома Клавдия Птолемея (умер около 170 г. н.э.), система которого наиболее при­ближенным образом объясняла движение небесных тел с пози­ций геоцентрического принципа и поэтому в течение столетий считалась наивысшей точкой развития теоретической астрономии.

В античности появляются такие системы знаний, которые мож­но представить как первые теоретические модели, рвущие узы натурфилософских схем и претендующих на самостоятельную зна­чимость. Но отсутствие экспериментальной базы не дает возмож­ности рождения подлинно теоретического естествознания и на­уки в целом.

 

Средневековая наука

Эпоху Средневековья относят к началу II в. н. э., а ее завершение к XIV—XV вв. Знания, которые формируются в эпоху Средних веков в Европе, вписаны в систему средневекового миросо­зерцания, для которого характерно стремление к всеохватывающему знанию, что вытекает из представлений, заимствованных из античности: подлинное знание — это знание всеобщее, апо­диктическое (доказательное). Но обладать им может только тво­рец, только ему доступно знать, и это знание только универсаль­ное. В этой парадигме нет места знанию неточному, частному, относительному, неисчерпывающему.

Так как все на земле сотворено, то существование любой вещи определено свыше, следовательно, она не может быть несимво­лической. Вспомним новозаветное: «Вначале было Слово, и Сло­во было у Бога, и Слово было Бог». Слово выступает орудием творения, а переданное человеку, оно выступает универсальным орудием постижения мира. Понятия отождествляются с их объек­тивными аналогами, что выступает условием возможности знания. Если человек овладевает понятиями, значит, он получает ис­черпывающее знание о действительности, которая производна от понятий. Познавательная деятельность сводится к исследованию последних, а наиболее репрезентативными являются тексты Свя­щенного писания.

Все «вещи видимые» воспроизводят, но не в равной степени «вещи невидимые», т. е. являются их символами. И в зависимос­ти от приближенности или отдаленности от Бога, между симво­лами существует определенная иерархия. Телеологизм выражается в том, что все явления действительности существуют по про­мыслу Бога и для предуготовленных им ролей (земля и вода слу­жат растениям, которые в свою очередь служат скоту).

Как же, исходя из таких установок, может осуществляться познание? Только под контролем церкви. Формируется жесткая цензура, все противоречащее религии подлежит запрету. Так, в 1131 г. был наложен запрет на изучение медицинской и юриди­ческой литературы. Средневековье отказалось от многих провидческих идей античности, не вписывающихся в религиозные пред­ставления. Так как познавательная деятельность носит теологи­чески-текстовой характер, то исследуются и анализируются не вещи и явления, а понятия. Поэтому универсальным методом стано­вится дедукция (царствует дедуктивная логика Аристотеля). В мире, сотворенном Богом и по его планам, нет места объектив­ным законам, без которых не могло бы формироваться естество­знание. Но в это время существуют уже области знаний, которые подготавливали возможность рождения науки. К ним относят алхимию, астрологию, натуральную магию и др. Многие иссле­дователи расценивают существование этих дисциплин как проме­жуточное звено между натурфилософией и техническим ремес­лом, так как они представляли сплав умозрительности и грубого наивного эмпиризма.

Так, средневековые ученые, как правило, выходцы из араб­ских университетов, свое знание называли натуральной магией, понимая под ней надежное и глубокое познание тайн природы. Магия понималась как глубокое знание скрытых сил и законов Вселенной без их нарушения и, следовательно, без насилия над Природой. Маг — это больше практик-экспериментатор, нежели теоретик-концептуалист. Маг желает, чтобы опыт удался, и при­бегает к всевозможным приемам, формулам, молитвам, закли­наниям и пр.

Схоластика, оформившаяся в IX— XII вв., стремится к обновлению религиозных догматов, приспо­сабливая их к удобствам преподавания в университетах и школах. Большое значение придается логике рассуждений, в которой схо­ласты видят путь постижения Бога. С расцветом схоластической учености связано оттачивание логического аппарата, рассудочных способов обоснования знания, при которых сталкиваются тезис и антитезис, аргументы и контраргументы. Схоластом величает себя всякий, кто занимается преподавательской деятельностью: Эриугена, Альберт Великий, Фома Аквинский, Абеляр, Ансельм Кентерберийский. Важными для них являются вопросы о соотноше­нии разума и веры, науки и религии. Соотношение философии и теологии истолковывается неоднозначно. Ансельм Кентерберийский считает, что истины, добытые разумом, но противоречащие авторитету Священного писания, должны быть забыты или от­вергнуты.

Абеляр стремится к четкому разграничению между верой и знанием и предлагает сначала с помощью разума исследовать ре­лигиозные истины, а затем судить, заслуживают они веры или нет. Ему принадлежит ставший знаменитым принцип: «понимать, чтобы верить». В отличие от веры философия, как и знание, опи­рается на доказательства разума. Работа Абеляра «Да и нет» со­брала 159 каверзных вопросов христианской догматики. На них были предложены ответы из авторитетных церковных писаний и показано, что на каждый из вопросов в распоряжении богослова имеется как утвердительный, так и отрицательный ответ.

Систему образования на первых порах в средневековье пред­ставляли монастырские школы, которые готовили священнослу­жителей. Более высокий класс школ, тоже готовивших священ­нослужителей, представляли собой так называемые епископские школы, начавшие появляться примерно с VIII в. В их деятельно­сти принимал участие епископ и приближенные к нему духовные лица, а повседневное обучение осуществляли специально подго­товленные учителя (magistri).

Что же касается содержания обучения во всех этих школах, то его первую ступень составляло светское знание, а вторую, выс­шую, — теология. Светским знанием назывались те семь «сво­бодных искусств», которые сложились еще в поздней античнос­ти. Но по сравнению с римской эпохой содержание этих искусств было значительно урезано, так как приспосабливалось к выпол­нению религиозно-церковных и богословских функций. Грамма­тика, например, сводилась к изучению правил латинского языка, языка Священного писания. Риторика была сведена церковью к умению составления проповедей, а затем и к умению составления различных документов. Арифметика, необходимая для элемен­тарного счета, получала также функцию мистического истолкова­ния чисел, встречающихся в Священном писании. Геометрия вклю­чала в себя некоторые, порой весьма фантастические, сведения относительно различных стран и земель, а также и населявших их народов. Музыка целиком была сведена к искусству организа­ции церковного песнопения. Астрономия стала предметом, с по­мощью которого можно было, прежде всего, определять сроки на­ступления христианских праздников.

В дальнейшем, наряду с церковными школами, стали возни­кать и светские. Среди таких школ выделялись юридические (пра­вовые). Нередко они возникали из светских же школ риторики. Усложнение экономики и всей жизни с необходимостью требова­ло правовых знаний. В Болонье уже в конце XI в. возник один из первых европейских университетов, который в течение всех Сред­них веков играл роль первого научного и преподавательского центра по изучению юриспруденции.

На протяжении всего Средневековья важнейшей составляю­щей образования являлась логика, которой отводилось значитель­ное место в трудах многих авторов. Рассмотрим одну из более поздних концепций логики, принадлежащую Раймунду Луллию (1235—1315). В ней логика определяется как такое искусство, с помощью которого истина может быть отличаема от лжи (дву­значное толкование истинности). Весьма плодотворно в истори­ческой перспективе понимание Луллием задачи логики. Так как логики, подобно самому Аристотелю, ставили перед своей нау­кой задачу доказательства истин, а не их открытия, то именно такую задачу и поставил перед собой Луллий — дополнить логи­ку доказательства логикой открытий. С этой целью он изложил свои попытки механического моделирования логического мыш­ления, с помощью которого даже человек средних способностей сможет открывать новые истины и убеждаться в непоколебимой истинности только католической религии.

Вскрывая особенности средневековой науки, ученые отмеча­ют, что, прежде всего, она выступает как совокупность правил, в форме комментариев. Второй особенностью является тенденция к систематизации и классификации знаний. Компиляция, столь чуждая и неприемлемая для науки Нового времени, составляет характерную черту средневековой науки, связанную с общей ми­ровоззренческой и культурной атмосферой этой эпохи.

Интерес для нас представляет личность Мухаммеда ибн Муса ал-Хорезми (780—850), автора нескольких сочинений по матема­тике, которые в XII в. были переведены на латынь и четыре сто­летия служили в Европе учебными пособиями. Через его «Ариф­метику» европейцы познакомились с десятичной системой счис­ления и правилами (алгоритмами — от имени ал-Хорезми) вы­полнения четырех действий над числами, записанными по этой системе. Ал-Хорезми была написана «Книга об ал-джебр и ал-мукабала», целью которой было обучить искусству решения урав­нений, необходимых в случаях наследования, раздела имущества, торговли, при измерении земель, проведении каналов и т.д. «Ал-джебр» (отсюда идет название такого раздела математики, как алгебра) и «ал-мукабала» — приемы вычислений, которые были известны Хорезми еще из «Арифметики» позднегреческого мате­матика (III в.) Диофанта. Но в Европе об алгебраических приемах узнали только от ал-Хорезми. Никакой специальной алгебраичес­кой символики у него даже в зачаточном состоянии еще нет. За­пись уравнений и приемы их решений осуществляются на есте­ственном языке.

В дальнейшем другие арабоязычные ученые добились новых достижений в алгебре (например, рассматривали задачи, требую­щие решения уравнений третьей, четвертой и пятой степеней, а также извлечения корней тех же степеней). Были заложены осно­вы тригонометрии, которая была связана с достижениями арабоязычной астрономии. Так, астроном оль-Баттани (858—927), ав­тор комментария к птолемеевскому Альмагесту, с помощью впер­вые введенных им тригонометрических функций производил бо­лее точные по сравнению с Птолемеем астрономические наблю­дения.

Аль-Фараби (870—950) первым среди арабоязычных филосо­фов осмыслил и в известной мере доработал логическое наследие Аристотеля. Мыслитель собрал и упорядочил весь комплекс ари­стотелевского «Органона» (присоединив к нему «Риторику», до тех пор неизвестную среди арабоязычных философов), написал ком­ментарии ко всем его книгам и несколько собственных работ по вопросам логики. За заслуги в развитии логического знания он получил почетный титул «Второго учителя» («Первым» считался сам Аристотель).

Как и в античности, в арабоязычном средневековье было не­мало ученых-энциклопедистов, сделавших значительный вклад в различные науки. Среди них — среднеазиатский ученый аль-Бируни (973—1048), в произведениях которого трактовались вопро­сы математики, астрономии, физики, географии, общей геоло­гии, минералогии, ботаники, этнографии, истории и хронологии. Так, Бируни установил метод определения географических дол­гот, близкий к современному, а также определил длину окружности Земли. Впервые на средневековом Востоке великий ученый сделал предположение о возможности обращения Земли вокруг Солнца. В своих трудах Бируни привел достаточно точные мате­матические константы (например, определения удельных весов минералов), определил их распространенность (а также распрост­раненность руд, металлов, сплавов), подробно описал календар­ные системы различных ближневосточных народов. Географи­ческие познания Бируни весьма показательны для успехов этой науки в арабоязычном мире, в котором широкая торговля в стра­нах Южной Азии, Африки и Европы развивала географическую и этнографическую любознательность. Бируни, живший в Индии и изучавший санскритскую литературу, написал большой труд об этой стране. Следует также отметить, что он первым познакомил индийских ученых с достижениями древнегреческой математики и астрономии, переведя некоторые из трудов античных ученых на санскрит.

К наиболее ярким представителям ближневосточного средне­вековья можно отнести Омара Хайяма (1048—1131), великого иран­ского ученого и значительного философа, великолепного поэта, автора всемирно известных четверостиший (рубай). В качестве уче­ного Хайям больше всего сделал в математике. В алгебре он сис­тематически изложил решение уравнений до третьей степени вклю­чительно, написал «Комментарии» к «Началам» Евклида. Значи­тельны достижения Хайяма в области астрономии: взамен лун­ного календаря, принесенного арабами, он возвратился к солнеч­ному календарю, который был принят в Иране и Средней Азии до арабского завоевания, и усовершенствовал его. Али ибн Сина (Авиценна) (980—1037) — философ, матема­тик, астроном, врач, чей «Канон врачебной науки» снискал миро­вую славу и представляет определенный познавательный интерес сегодня. На основе идей Аристотеля он создал своеобразную клас­сификацию наук.

Ибн-Рушд (1126—1198) — философ, естествоиспытатель, до­бившийся больших успехов в области алхимии, автор медицинс­ких трудов, комментатор Аристотеля, был сторонником единого интеллекта и космического детерминизма. Он считал, что актив­ный интеллект, существуя вне и независимо от индивидуумов, есть вечный коллективный разум рода человеческого, который не возникает, не уничтожается и заключает в себе общие истины в обязательной для всех форме. Он есть субстанция истинно духов­ной жизни, и познавательная деятельность индивидуума образу­ет лишь частное проявление ее. Разумное познание человека есть, следовательно, безличная и сверхличная функция: это временная причастность индивидуума к вечному разуму. Последняя есть та общая сущность, которая реализуется в высших проявлениях ин­дивидуальной деятельности. Эти и многие другие выдающиеся ученые арабского средне­вековья внесли большой вклад в развитие медицины, в частности глазной хирургии, что натолкнуло на мысль об изготовлении из хрусталя линз для увеличения изображения. В дальнейшем это привело к созданию оптики.

Работая на основе традиций, унаследованных от египтян и вавилонян, черпая некоторые знания от индийцев и китайцев и, что самое важное, переняв у греков приемы рационального мышления, арабы применили все это в опытах с большим количеством веществ. Тем самым вплотную подойдя к созданию химии. В XV в. после убийства Улугбека и разгрома Самаркандской обсерватории начинается период заката математических, физических и астрономических знаний на Востоке и центр разработки проблем естествознания, математики переносится в Западную Европу.