Признаки поворота среди старой

ПРОИЗВОДСТВЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЙ

ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

По-иному ставится также вопрос об отношении к старой, буржуазной производственно-технической интеллигенции.

Года два назад дело обстояло у нас таким образом, что наиболее квалифицированная часть старой технической интеллигенции была заражена болезнью вредительства. Более того, вредительство составляло тогда своего рода моду. Одни вредили, другие покрывали вредителей, третьи умывали руки и соблюдали нейтралитет, четвёртые колебались между Советской властью и вредителями. Конечно, большинство старой технической интеллигенции продолжало работать более или менее лояльно. Но речь идёт здесь не о большинстве, а о наиболее квалифицированной части технической интеллигенции.

Чем создавалось вредительское движение, чем оно культивировалось? Обострением классовой борьбы внутри СССР, наступательной политикой Советской власти в отношении капиталистических элементов города и деревни, сопротивлением этих последних политике Советской власти, сложностью международного положения, трудностями колхозного и совхозного строительства. Если активность боевой части вредителей подкреплялась интервенционистскими затеями империалистов капиталистических стран и хлебными затруднениями внутри страны, то колебания другой части старой технической интеллигенции в сторону активных вредителей усиливались модными разговорами троцкистско-меньшевистских болтунов насчёт того, что “из колхозов и совхозов всё равно ничего не выйдет”, “Советская власть всё равно перерождается и должна в скором времени пасть”, “большевики своей политикой сами способствуют интервенции” и т. д. и т. п. Кроме того, если даже некоторые старые большевики из числа правых уклонистов не устояли против “поветрия” и качнулись в этот период в сторону от партии, то нет оснований удивляться тому, что известная часть старой технической интеллигенции, никогда не нюхавшей большевизма, тоже, с божьей помощью, колебнулась.

Понятно, что при таком положении вещей Советская власть могла практиковать лишь одну единственную политику в отношении старой технической интеллигенции — политику разгрома активных вредителей, расслоения нейтральных и привлечения лояльных.

Так было год — два назад.

Можно ли сказать, что мы имеем теперь такую же точно обстановку? Нет, нельзя этого сказать. Наоборот, у нас сложилась теперь совершенно другая обстановка. Начать с того, что мы разбили и с успехом преодолеваем капиталистические элементы города и деревни. Конечно, это не может радовать старую интеллигенцию. Очень вероятно, что они всё еще выражают соболезнование своим разбитым друзьям. Но не бывает того, чтобы сочувствующие и, тем более, нейтральные и колеблющиеся добровольно согласились разделить судьбу своих активных друзей, после того, как эти последние потерпели жестокое и непоправимое поражение.

Далее, мы преодолели хлебные затруднения, и не только преодолели, но вывозим за границу такое количество хлеба, какого не вывозили еще за время существования Советской власти. Стало быть, отпадает и этот “аргумент” колеблющихся.

Далее, теперь даже слепые видят, что на фронте колхозного и совхозного строительства мы определённо победили, добившись величайших успехов.

Стало быть, самое главное в “арсенале” старой интеллигенции ушло в пропасть. Что касается интервенционистских упований буржуазной интеллигенции, то надо признать, что они оказались,—пока, по крайней мере,—домиком, построенным на песке. В самом деле, шесть лет сулили интервенцию и ни разу не попытались интервенировать. Пора признать, что нашу прозорливую буржуазную интеллигенцию просто водили за нос. Я уже не говорю о том, что само поведение активных вредителей на известном судебном процессе в Москве должно было развенчать и действительно развенчало идею вредительства.

Понятно, что эти новые обстоятельства не могли остаться без влияния на нашу старую техническую интеллигенцию. Новая обстановка должна была создать и действительно создала новые настроения среди старой технической интеллигенции. Этим, собственно, и объясняется тот факт, что мы имеем определённые признаки поворота известной части этой интеллигенции, ранее сочувствовавшей вредителям, в сторону Советской власти. Тот факт, что не только этот слой старой интеллигенции, но даже определённые вчерашние вредители, значительная часть вчерашних вредителей начинает работать на ряде заводов и фабрик заодно с рабочим классом, — этот факт с несомненностью говорит о том, что поворот среди старой технической интеллигенции уже начался. Это не значит, конечно, что у нас нет больше вредителей. Нет, не значит. Вредители есть и будут, пока есть у нас классы, пока имеется капиталистическое окружение. Но это значит, что коль скоро значительная часть старой технической интеллигенции, так или иначе сочувствовавшая ранее вредителям, повернула теперь в сторону Советской власти, — активных вредителей осталось небольшое количество, они изолированы и они должны будут уйти до поры до времени в глубокое подполье.

Но из этого следует, что сообразно с этим должна измениться и наша политика в отношении старой технической интеллигенции. Если в период разгара вредительства наше отношение к старой технической интеллигенции выражалось, главным образом, в политике разгрома, то теперь, в период поворота этой интеллигенции в сторону Советской власти, наше отношение к ней должно выражаться, главным образом, в политике привлечения и заботы о ней. Было бы неправильно и не диалектично продолжать старую политику при новых, изменившихся условиях. Было бы глупо и неразумно рассматривать теперь чуть ли не каждого специалиста и инженера старой школы, как не пойманного преступника и вредителя. “Спецеедство” всегда считалось и остаётся у нас вредным и позорным явлением.

Итак, изменить отношение к инженерно-техническим силам старой школы, проявлять к ним побольше внимания и заботы, смелее привлекать их к работе — такова задача.

Так обстоит дело с вопросом о пятом новом условии развития нашей промышленности.

Перейдём к вопросу о последнем условии.

VI

О ХОЗРАСЧЁТЕ

Картина была бы неполной, если бы я не коснулся ещё одного нового условия. Речь идёт об источниках накопления для промышленности, для народного хозяйства, об усилении темпов этого накопления.

В чём состоит новое и особенное в развитии нашей промышленности с точки зрения накопления? В том, что старых источников накопления начинает уже не хватать для дальнейшего разворачивания промышленности. В том, что необходимо, стало быть, нащупать новые источники накопления и усилить старые, если мы действительно хотим сохранить и развить большевистские темпы индустриализации.

Из истории капиталистических стран известно, что ни одно молодое государство, желавшее поднять на высшую ступень свою индустрию, не обходилось без помощи извне в виде долгосрочных кредитов или займов. Исходя из этого, капиталисты западных стран начисто отказали нашей стране в кредитах и займах, полагая, что отсутствие кредитов и займов наверняка подрежет индустриализацию нашей страны. Но капиталисты ошиблись. Они не учли того, что наша страна, в отличие от стран капиталистических, располагает некоторыми особыми источниками накопления, достаточными для того, чтобы восстановить и развить дальше индустрию. И действительно, мы не только восстановили промышленность, не только восстановили сельское хозяйство и транспорт, но мы успели уже поставить на рельсы грандиозное дело реконструкции тяжёлой промышленности, сельского хозяйства, транспорта. Понятно, что на это дело ушли у нас десятки миллиардов рублей. Откуда черпались эти миллиарды? Из лёгкой промышленности, из сельского хозяйства, из бюджетных накоплений. Так шло у нас дело до последнего времени.

Совершенно по-иному обстоит дело теперь. Если раньше хватало старых источников накопления для реконструкции промышленности и транспорта, то теперь их начинает уже явным образом не хватать. Дело идёт теперь не о том, чтобы реконструировать старую промышленность. Дело идёт о создании новой, технически вооружённой, промышленности на Урале, в Сибири, Казахстане. Дело идёт о создании нового крупного сельскохозяйственного производства в зерновых, животноводческих и сырьевых районах СССР. Дело идёт о создании новой железнодорожной сети между Востоком и Западом СССР. Понятно, что старых источников накопления не может хватить на это грандиозное дело.

Но это не всё. К этому надо добавить то обстоятельство, что благодаря бесхозяйственному ведению дела принципы хозрасчёта оказались совершенно подорванными в целом ряде наших предприятий и хозяйственных организаций. Это факт, что в ряде предприятий и хозяйственных организаций давно уже перестали считать, калькулировать, составлять обоснованные балансы доходов и расходов. Это факт, что в ряде предприятий и хозяйственных организаций понятия: “режим экономии”, “сокращение непроизводительных расходов”, “рационализация производства” —давно уже вышли из моды. Очевидно, они рассчитывают на то, что Госбанк “всё равно нам выдаст необходимые суммы”. Это факт, что за последнее время себестоимость на целом ряде предприятий стала повышаться. Им дано задание снизить себестоимость на 10 и больше процентов, а они её повышают. А что такое снижение себестоимости? Вы знаете, что каждый процент снижения себестоимости означает накопление внутри промышленности в 150—200 миллионов рублей. Ясно, что повышать себестоимость при этих условиях —значит терять для промышленности и всего народного хозяйства сотни миллионов рублей.

Из всего этого следует, что нельзя уже больше оборачиваться на одной лишь лёгкой промышленности, на одних лишь бюджетных накоплениях, на одних лишь доходах от сельского хозяйства. Лёгкая промышленность представляет богатейший источник накопления, и она имеет теперь все шансы развиваться дальше, но источник этот не беспределен. Сельское хозяйство представляет не менее богатый источник накопления, но оно само нуждается теперь, в период его реконструкции, в финансовой помощи от государства. Что касается бюджетных накоплений, то сами знаете, что они не могут и не должны быть беспредельными. Что же остаётся? Остаётся тяжёлая промышленность. Стало быть, надо добиться того, чтобы тяжёлая промышленность — и прежде всего её машиностроительная часть —также давала накопления. Стало быть, усиливая и разворачивая старые источники накопления, нужно добиться того, чтобы тяжёлая промышленность — и прежде всего машиностроение — также давала накопление.

В этом выход.

А что для этого требуется? Уничтожение бесхозяйственности, мобилизация внутренних ресурсов промышленности, внедрение и укрепление хозрасчёта во всех наших предприятиях, систематическое снижение себестоимости, усиление внутрипромышленного накопления во всех без исключения отраслях промышленности.

Таков путь к выходу.

Итак, внедрить и укрепить хозрасчёт, поднять внутрипромышленное накопление—такова задача.

VII

ПО-НОВОМУ РАБОТАТЬ,

ПО-НОВОМУ РУКОВОДИТЬ

Таковы, товарищи, новые условия развития нашей промышленности.

Значение этих новых условий состоит в том, что они создают для промышленности новую обстановку, требующую новых приёмов работы, новых приёмов руководства.

Итак:

а) Выходит, таким образом, что нельзя уже рассчитывать больше по-старому на самотёк рабочей силы. Чтобы обеспечить промышленность рабочей силой, надо её набирать организованным порядком, надо механизировать труд. Думать, что можно обойтись без механизации при наших темпах работы и масштабах производства,—значит надеяться на то, что можно вычерпать море ложкой.

б) Выходит, далее, что нельзя дальше терпеть текучесть рабочей силы в промышленности. Чтобы избавиться от этого зла, надо организовать зарплату по-новому и сделать состав рабочих на предприятиях более или менее постоянным.

в) Выходит, дальше, что нельзя больше терпеть обезличку в производстве. Чтобы избавиться от этого зла, надо по-новому организовать труд, надо расставить силы таким образом, чтобы каждая группа рабочих отвечала за работу, за механизмы, за станки, за качество работы.

г) Выходит, далее, что невозможно больше по-старому обходиться тем минимумом старых инженерно-технических сил, который мы унаследовали от буржуазной России. Чтобы поднять нынешние темпы и масштабы производства, нужно добиться того, чтобы у рабочего класса была своя собственная производственно-техническая интеллигенция.

д) Выходит, дальше, что нельзя по-старому валить в одну кучу всех специалистов и инженерно-технические силы старой школы. Чтобы учесть изменившуюся обстановку, надо изменить нашу политику и проявить максимум заботы в отношении тех специалистов и инженерно-технических сил старой школы, которые определённо поворачивают в сторону рабочего класса.

е) Выходит, наконец, что нельзя по-старому оборачиваться на старых источниках накопления. Чтобы обеспечить дальнейшее развёртывание промышленности и сельского хозяйства, нужно добиться того, чтобы пустить в дело новые источники накопления, ликвидировать бесхозяйственность, внедрить хозрасчёт, снизить себестоимость и поднять внутрипромышленное накопление.

Таковы новые условия развития промышленности, требующие новых приёмов работы, новых приёмов руководства хозяйственным строительством.

Что требуется для того, чтобы наладить руководство по-новому?

Для этого требуется, прежде всего, чтобы наши хозяйственные руководители поняли новую обстановку, изучили конкретно новые условия развития промышленности и перестроили свою работу сообразно с требованиями новой обстановки.

Для этого требуется, далее, чтобы наши хозяйственные руководители руководили предприятиями не “вообще”, не “с воздуха”, а конкретно, предметно, чтобы они подходили к каждому вопросу не с точки зрения общей болтовни, а строго деловым образом, чтобы они не ограничивались бумажной отпиской или общими фразами и лозунгами, а входили в технику дела, вникали в детали дела, вникали в “мелочи”, ибо из “мелочей” строятся теперь великие дела.

Для этого требуется, далее, чтобы наши нынешние громоздкие объединения, имеющие иногда в своём составе 100—200 предприятий,— разукрупнить немедля и разбить на несколько объединений. Понятно, что председатель объединения, имеющий дело с сотней и больше заводов, не может по-настоящему знать этих заводов, их возможностей, их работы. Понятно, что, не зная заводов, он не в состоянии руководить ими. Стало быть, чтобы дать возможность председателям объединений по-настоящему изучить заводы и руководить ими, надо их разгрузить от излишка заводов, надо разбить объединения на несколько объединений и приблизить объединения к заводам.

Для этого требуется, далее, чтобы наши объединения перешли от коллегиального управления к управлению единоличному. Сейчас дело обстоит так, что в коллегиях объединений сидят по 10—15 человек и пишут бумаги, ведут дискуссию. Управлять так дальше нельзя, товарищи. Надо прекратить бумажное “руководство” и переключиться на действительную, деловую, большевистскую работу. Пусть остаётся во главе объединения председатель объединения и несколько заместителей. Этого будет вполне достаточно для управления объединением. Остальных членов коллегии лучше было бы спустить вниз — на заводы и фабрики. Это было бы куда полезнее и для них и для дела.

Для этого требуется, далее, чтобы председатели объединений и их заместители почаще объезжали заводы, подольше оставались там для работы, получше знакомились с заводскими работниками и не только учили местных людей, но и учились у них. Думать, что можно руководить теперь из канцелярии, сидя в конторе, вдали от заводов,— значит заблуждаться. Чтобы руководить заводами, надо почаще общаться с работниками предприятий, надо поддерживать с ними живую связь.

Наконец, два слова о нашем производственном плане на 1931 год. Существуют некоторые околопартийные обыватели, которые уверяют, что наша производственная программа нереальна, невыполнима. Это нечто вроде “премудрых пескарей” Щедрина, которые всегда готовы распространять вокруг себя “пустоту недомыслия”. Реальна ли наша производственная программа? Безусловно, да! Она реальна хотя бы потому, что у нас есть налицо все необходимые условия для её осуществления. Она реальна хотя бы потому, что её выполнение зависит теперь исключительно от нас самих, от нашего умения и нашего желания использовать имеющиеся у нас богатейшие возможности. Чем же иначе объяснить тот факт, что целый ряд предприятий и отраслей промышленности уже перевыполнил план? Значит могут выполнить и перевыполнить план и другие предприятия и отрасли промышленности.

Было бы глупо думать, что производственный план сводится к перечню цифр и заданий. На самом деле производственный план есть живая и практическая деятельность миллионов людей. Реальность нашего производственного плана — это миллионы трудящихся, творящие новую жизнь. Реальность нашей программы — это живые люди, это мы с вами, наша воля к труду, наша готовность работать по-новому, наша решимость выполнить план. Есть ли у нас она, эта самая решимость? Да, есть. Стало быть, наша производственная программа может и должна быть осуществлена. (Продолжительные аплодисменты.)

“Правда” № 183,

5 июля 1931 г.

О ЗАДАЧАХ ХОЗЯЙСТВЕННИКОВ