Книга вторая. О поэтической Мудрости 17 страница

Таким образом, одним лишь разумением, не пользуясь памятью (которой нечего делать там, где чувства не подчинены фактам), мы восполнили, как кажется, Всеобщую Историю

 

==323

 

Книга вторая

в ее Началах и по отношению к Древнейшему Египту, и по отношению к Востоку, еще более древнему, чем Египет, и на самом Востоке — Начала Монархии Ассирийцев; так как последней до сих пор не предшествовали многочисленные и разнообразные причины, которые должны были ей предшествовать для того, чтобы в ней могла появиться монархическая форма, самая последняя из трех форм Гражданских Правлений, то она зарождалась в Истории совершенно внезапно, как рождается от летнего дождя лягушка".

Итак, Хронология удостоверяется нам тем поступательным движением во времени обычаев и фактов, какое должен был пройти Род Человеческий. Соответственно одной из выставленных выше Аксиом520, Хронологическая наука начинается здесь с того же, с чего начинается и ее материал, а именно: с Kp6vo<;, Сатурна (по нему Греки называли xpovoc; — "Время"), счетчика годов по урожаям, с Урании, созерцательницы неба ради получения авгурий, с Зороастра, созерцателя звезд ради получения оракулов по путям падающих ночью звезд. Все это — первые цадлцата и 8бйртщата, первые возвышенные, т. е. божественные, вещи, которые созерцали и наблюдали нации, как было сказано выше. Когда же впоследствии Сатурн вознесся в седьмую сферу521, тогда Урания стала созерцательницей Планет и Звезд, а Халдеи на просторе своих огромных равнин стали Астрономами и Астрологами: они измеряли движения звезд, наблюдали их взаиморасположения и воображали, будто эти тела оказывают влияние на подлунные (как они говорили) тела и даже на свободную волю людей. За этой Наукой сохранились первые из данных ей

а Добавление к допотопной истории.

Но и здесь не останавливается наша Критика. Она рассматривает еще более раннее течение тех же самых причин, которые должны были бы произвести те же явления в обреченной расе Каина до Потопа, какие они произвели тотчас же после Потопа в обреченных расах Хама и Яфета и несколько позднее в расе Сима; так как в силу этих причин сначала религия Сифа так же сосредоточилась в одном Ное, как позже сосредоточилась религия Сима в одном Аврааме, то мир должен был вырасти в собрание таких пороков (как, например, Ассирия во времена Сарданалала), что заслуживал Божьего гнева и второго потопа; и Бог должен был его послать во времена Авраама, так же как послал его во времена Ноя, если бы Бог не удовольствовался одним Авраамом: он вступил с ним в новый союз и в его расе сохранил свою истинную Религию. Таким образом, разумно восполняется та огромная пустота светской истории до Потопа, в тысячу шестьсот лет, о которой молчит Священная История.

 

==324

 

О Поэтической Географии

характерных имен: "Астрономия", т. е. Наука о законах звезд, и "Астрология", т. е. Наука о языке звезд (и то и другое — в смысле "Предсказание"). Совершенно так же по названным выше "Теоремам" была названа Теология, т. е. наука о языке богов в их оракулах, ауспициях и авгуриях. Отсюда же, в конце концов, спустилась Математика, чтобы измерять землю: измерения ее могут получить достоверность, только если они доказаны небом; и первая и главная часть математики носит подобающее ей имя: ее называют геометрией.

Так почему же Астрономы не начинали свою науку с того же, с чего начинался разбираемый ими материал? Потому, что они начинали с астрономического года, который, как было сказано выше, зародился у наций по меньшей мере через тысячу лет; его могли удостоверить астрономам только соединения и противостояния созвездий и планет на небе, но ничто из тех вещей, движение которых могло быть прослежено здесь, на земле; в этом погибло благородное старание кардинала Пьера д'Айи. Поэтому столь мало были плодотворны для Начал и Непрерывности Всеобщей Истории, которые и после этих ученых все еще продолжают отсутствовать, два удивительных ума с их ошеломляющей эрудицией — Иосиф Юстус Скалигер в его "Исправлении" и Дионисий Петавиус в его "Учении о Временах".

О ПОЭТИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ

Теперь нам остается, наконец, прояснить второй глаз Поэтической Истории — Поэтическую Географию. Соответственно указанной нами в Аксиомах522 особенности человеческой природы (что люди описывают вещи неизвестные или удаленные по сходству с вещами известными и близкими, если у людей нет о них истинной идеи или если они должны разъяснить ее тому, кто ее не имеет). Поэтическая География зародилась в отдельных своих частях и во всем своем целом из ограниченных представлений о пределах самой Греции. Когда же Греки впоследствии разошлись по миру, то и География стала распространяться и приобрела ту распространенную форму, в какой она дошла до нас. Античные Географы соглашались с этой истиной, но они не умели применять ее; они утверждали, что Древние Нации, приходя в земли чужие и далекие, давали свои

 

5- 48

 

==325

 

 

Книга вторая

родные имена городам, горам, рекам, холмам, морским проливам, островам и предгорьям.

Итак, в пределах Греции зародилась Восточная часть, названная Азией или Индией; Западная часть, названная Европой или Гесперией; Север, названный Фракией или Скифией; Юг, названный Ливией или Мавританией. Таким образом, части Мира были названы именами частей маленького мира Греции по сходству местоположения с точки зрения Греков, смотревших на Мир так, как если бы он^ был продолжением различных частей Греции. Очевидным доказательством этого являются Главнейшие Ветры: они в греческой Географии сохраняют те названия, которые они должны были, несомненно, иметь первоначально в пределах самой Греции; так кобылицы Реза были оплодотворены на берегах Океана (как мы сейчас увидим, так называлось всякое море с неограниченным кругозором) Зефиром, западным ветром Греции, и так же на берегах Океана в первом значении этого слова (о чем мы только что говорили) от Зефира родились кони Ахилла; а кобылицы Эврихтония, как говорит Эней Ахиллу, были оплодотворены Бореем, северным ветром той же Греции. — Эту истину о Главнейших Ветрах подтверждает нам невероятное распространение греческого ума и огромная распространенность греческого способа выражения: по своей горе Олимпу, где во времена Гомера пребывали боги, они назвали звездное небо, и это название за ним сохранилось.

Соответственно таким Основаниям, за большим полуостровом, расположенным к востоку от Греции, сохранилось название "Малая Азия", тогда как самое имя "Азия" перешло на огромную восточную часть Мира, которую мы теперь называем словом "Азия" в абсолютном смысле. Обратно тому, сама Греция, расположенная к Западу относительно Азии, была названа Европой, которую похитил Юпитер, превратившись в быка; впоследствии имя "Европа" распространилось на этот второй громадный континент до западного Океана. Гесперией называли ту западную часть Греции, где (в пределах одной четверти горизонта) восходит вечерняя звезда "Еотгерое; впоследствии Греки увидели Италию в том же самом направлении и назвали ее Hesperia magna523; наконец, они продолжили то же самое направление до Испании и назвали ее Hesperia ultima524; в противоположность этому Итальянские Греки должны были называть Ионией восточную по отношению к ним часть заморской Греции; это имя сохранилось за разделяющим обе

 

==326

 

О Поэтической Географии

Греции Ионийским Морем; позднее, по сходству местоположения обеих Греции, Туземной и Азиатской, туземные Греки называли Ионией восточную по отношению к ним часть Малой Азии (весьма правдоподобно, что Пифагор прибыл в Италию из первой Ионии, с Саме525, одного из островов, над которыми царствовал Улисс, а не с Самоса второй Ионии). Из греческой Фракии пришел Марс, несомненно, Греческое Божество; оттуда же должен был прийти Орфей, один из первых Греческих Поэтов-Теологов. Из греческой Скифии пришел Анахарсис, оставивший в Греции Скифские Оракулы: они должны были быть похожи на Оракулы Зороастра, так как первоначально необходимо должна была существовать одна История Оракулов, почему Анахарсис и был принят в число древнейших Богов-Предсказателей; позднее эти оракулы Лицемерие перенесло в Догматы Философии: так, например, Орфикам приписывали стихи Орфея, хотя они, как и Оракулы Зороастра, не содержат ничего поэтического и слишком сильно пахнут Платонической и Пифагорейской Школой. Ведь из этой самой Скифии, от туземных Гипербореев, должны были прийти в Грецию и два знаменитых оракула. Дельфийский и Додонский (соответствующее сомнение мы выставили в "Примечаниях к Хронологической Таблице"), так как в Скифии, т. е. среди туземных Греческих Гипербореев, Анахарсис был убит своим братом Кадвисом за то, что хотел ввести Культуру при помощи греческих законов: таких успехов достиг Анахарсис в "Варварской Философии" Хёрниуса, которых сам для себя он не смог найти. По тем же самым соображениям оттуда же должен был происходить Скиф Абарис, написавший, как говорят, Скифские Оракулы; они могут быть лишь такими же, как только что названные Оракулы Анахарсиса; и он написал их в той самой Скифии, где Идантура много времени спустя писал посредством вещей; поэтому приходится думать, что эти оракулы были написаны каким-нибудь обманщиком уже после того, как там была введена греческая философия; впоследствии же Оракулы Анахарсиса из-за тщеславия Ученых были приняты за не дошедшие до нас Оракулы Тайной Мудрости. Замолксис был Гетом, равно как Гетом был и Марс; Замолксис (по сообщению Геродота) перенес к Грекам догмат о Бессмертии души. Совершенно так же из какой-нибудь греческой Индии должен был прийти Вакх, триумфатор Индийского Востока, т. е. из какой-нибудь греческой земли, богатой поэтическим золотом; и Вакх совершает триумф на колеснице из

 

*

 

==327

 

 

Книга вторая

золота, т. е. пшеницы; поэтому он оказывается таким же укротителем змей и тигров, каким Геркулес — гидр и львов (как было разъяснено выше). Во всяком случае то название, которое Пелопоннес сохраняет до наших дней, Морея526, доказывает нам более чем достаточно, что Персей, несомненно греческий герой, совершил свои подвиги в туземной Мавритании, так как Пелопоннес находится в таком же отношении к Ахайе, в каком Африка к Европе. Из этого мы можем понять, что Геродот ничего не знал о своих собственных Древностях, в чем его упрекает Фукидид; он рассказывает, что Негры (mori) когда-то были белыми: однако то были, несомненно. Негры его Греции, которая до сих пор называется "Белая Морея". Таким образом, от чумы именно этой Мавритании'1 Эскулап своим искусством избавил свой родной остров Кос: ведь если бы он избавил от чумы народы Марокко, то он избавил бы тем самым от чумы весь мир. В этой Мавритании должен был Геркулес изнемогать под тяжестью неба, которое старый Атлант уже устал поддерживать; первоначально именем его называлась гора Ато, впоследствии ставшая Serrium, перешеек, разделяющий Македонию от Фракии; и до сих пор осталась между Грецией и Фракией река, называемая "Атлант"; позднее, когда в Гибралтарском проливе увидели горы Абила и Кальпе, также посредством морского пролива отделяющие Африку от Европы, тогда по имени Геркулеса были названы возвышающиеся там столбы, поддерживающие, как было сказано выше, небо; а находящаяся неподалеку оттуда в Африке гора была названа "Атлас".

Таким образом, может оказаться правдоподобным тот ответ, который у Гомера мать Фетида дает Ахиллу: она не могла передать его жалобу Юпитеру потому, что тот ушел с Олимпа вместе с другими Богами пировать в область Атланта; основываясь на том отмеченном выше мнении, что Боги находились на вершинах высочайших гор, мы считаем Атланта горою, и если она действительно находилась в Африке, то допустить весь рассказ было бы очень трудно, так как тот же Гомер говорит, что Меркурий, хотя он и крылат, с большим трудом достигает острова Калипсо, находящегося в Финикийском Море, т. е. гораздо более близкого к Греции, чем так называемое ныне царство Марокко. Из такой же греческой Гесперии Геркулес принес золотые

а (где вплоть до наших дней небо продолжает быть настолько вредоносным, что там почти ежегодно бывает чума) Эскулап и т. д.

 

==328

 

О Поэтической Географии

яблоки в Аттику, и там же были Нимфы Геспериды (дочери Атланта), хранившие эти яблоки. И река Эридан, в которую упал Фаэтон, должна была находиться в греческой Фракии: это Данубий (Дунай), впадающий в Понт Эвксинский; впоследствии, когда Греки увидели По (который, как и Дунай, — вторая река в мире, текущая с запада на восток), тогда они По назвали Эриданом; Мифологи же утверждали, что Фаэтон упал в Италии; однако предметы Героической Истории, и притом исключительно греческой, а не других наций, были прикреплены к звездам, а среди них был и Эридан. Наконец, когда Греки вышли к Океану, тогда они распространили на него недалекое представление о всяком море с неограниченным кругозором; поэтому Гомер говорил, что остров Эолия окружен Океаном; и вместе с таким представлением и слово "Океан" обозначает теперь то море, которое окружает всю Землю, принимаемую за один громадный остров; и так чрезмерно расширилось могущество Нептуна, что из бездны вод (которую Платон помещает в недрах Земли) он своим Трезубцем заставляет дрожать Землю; грубые Основания такой Физики были нами разъяснены выше.

Такие Основания Географии безусловно могут оправдать Гомера во многих несправедливо приписываемых ему ошибках. I. Лотофаги Гомера, питавшиеся корою растения, называемого "лотос"527, находились гораздо ближе: Гомер говорит, что Улисс от Малеи до Лотофагов проделал девятидневный путь; если бы это были те Лотофаги, которые, как говорили, находились за пределами Гибралтарского пролива, то невозможно, а не только трудно, утверждать, что путь к ним должен был занять девять дней; эту ошибку у Гомера отметил Эратосфен. II. Лестригоны во времена Гомера были народом самой Греции, и у них дни были самыми длинными по сравнению с остальной Грецией, но не самые длинные по сравнению со всеми другими народами на земле; такое место Арат помещает около мыса Дракон; во всяком случае, Фукидид528, серьезный и точный писатель, рассказывает, что Лестригоны были в Сицилии (в таком случае это были самые северные народы этого Острова). III. Также у Киммерийцев были самые длинные ночи по сравнению со всеми народами Греции, так как они находились на крайнем ее Севере, и из-за их длинных ночей говорили, что они живут рядом с Преисподней; позднее имя Киммерийцев распространилось чрезвычайно далеко и перешло на народы, обитавшие

 

==329

 

Книга вторая

в болотах Меотиды529; поэтому и Куманцы, так как они находились рядом с Сивиллиной пещерой, которая вела в преисподнюю, из-за предполагаемого сходства местоположения должны были называться Киммерийцами; ведь невероятно, чтобы Улисс, посланный Цирпеей, без какоголибо колдовства (так как Меркурий сообщил ему тайное средство против чар Цирцеи, как мы отметили выше) в один день мог достигнуть Киммерийцев (которые продолжали называться так) с целью увидеть преисподнюю и в тот же день вернуться оттуда в Цирцею (теперь это гора Цирцелла, неподалеку от Кум).

При помощи таких Оснований Поэтической Географии Греков можно разрешить множество больших трудностей Древней Истории Востока, которая считает чрезвычайно удаленными (главным образом по направлению к Северу и к Югу) народы, первоначально находившиеся в пределах самого Востока.

Таким образом, то, что мы говорили о Поэтической Географии Греков, относится в полной мере и к древней Географии Латинян. Лациум первоначально должен был быть чрезвычайно ограниченным, так как за двести пятьдесят лет господства Рим подчинил себе добрых двадцать народов, но не распространил своей власти (imperium) больше, чем на двадцать миль, как мы говорили выше®. Италия, несомненно, была ограничена Цизальпинской Галлией6 и Великой Грецией; впоследствии вместе с римскими завоеваниями это название расширилось до тех пределов, какие оно охватывает и сейчас. Так же и Тосканское Море должно было быть очень маленьким в то время, когда Гораций Коклес один противостоял всей Тоскане на мосту; впоследствии вместе с римскими победами оно распространилось на все протяжение этого низкого берега Италии.

Совершенно так же, и не иначе, первым Понтом, куда совершил морскую экспедицию Язон, должна была быть земля, совсем близкая к Европе, от которой ее отделяет морской пролив, называемый Пропонтидой; эта земля должна была дать имя Понтийскому Морю°, которое впоследствии распространилось дальше в глубь Азии, туда, где позднее было царство Митридата; ведь Айет, отец Медеи, согласно рассказам того же Мифа, родился в Халкиде, городе

а (завоевание Кориол дало Марцию титул Кориолана, как будто он был завоевателем провинции). 6 теперешней Ломбардией. в Понту Эвксинскому.

 

К оглавлению

==330

 

0 Поэтической Географии

на Эвбее, т. е. на острове, расположенном в пределах самой Греции (теперь этот остров называют Негропонт, буквально "Черное Море"); это и было тем первоначальным названием, которое нам сохранилось, несомненно, в наименовании Черного Моря. Первым Критом должен был быть остров в пределах Архипелага, где находится Лабиринт Островов, как мы разъяснили выше; оттуда должен был Минос совершать морские набеги на Афинян; впоследствии же Крит перешел в Средиземное Море, где мы его и застаем.

Итак, Греки, как их называли Латиняне, разойдясь по.миру и будучи людьми тщеславными, распространили повсюду Молву о Троянской Войне и о Скитаниях Героев, как Троянских (Антенор, Капис, Эней), так и Греческих (Менелай, Диомед, Улисс)". Они замечали, что в мире распространен Характер Основателей Наций, похожий на характер их Геркулеса, называвшегося Фиванским; тогда на Основателей чужих наций они распространили имя своего Геркулеса; Варрон насчитывал таких Геркулесов у Древних Наций больше сорока; он утверждает, что Латинский Геркулес назывался Богом Фидием. Под влиянием такого же тщеславия Египтяне говорили, что их Юпитер-Аммон древнее всех других Юпитеров на свете и что все Геркулесы других Наций заимствовали свое имя от их Египетского Геркулеса (согласно двум выставленным выше Аксиомам530, они ошибочно считали себя нацией более древней, чем все другие нации на свете); и совершенно так же Греки заставляли ходить своего Геркулеса по всем частям земли, очищая ее от чудовищ, чтобы принести домой только одну славу. Они замечали, что существует такой же Поэтический Характер Пастухов, говоривших стихами, каким у них был Аркадянин Эвандр; таким образом, Эвандр появился из Аркадии в Лациуме; он оказывал там приют Геркулесу, своему земляку; он взял себе в жены Карменту (названную так от carmen — "стих"), которая изобрела у Латинян письмена, т. е. формы так называемых артикулированных звуков, служащих материалом6 для стихов. И наконец (в подтверждение всего здесь сказанного), они замечали поэтические

а (на основе этих Рассказов, рассеянных по миру Греками, должны были бы составляться более правдоподобные Географические Карты путешествий Улисса и Энея). Они замечали, и т. д.

6 для песни, в которой воспевались законы: формулы этих законов назывались carmina. И наконец, и т. д.

 

==331

 

Книга вторая

характеры в пределах Лациума совершенно так же, как (мы видели это выше) они находили своих Куретов рассеянными по Сатурнии, т. е. древней Италии, по Криту и в Азии.

Но греческие слова и представления достигли Латинян во времена в высшей степени дикие, когда нации были настолько замкнуты для чужестранцев, что, по словам Ливия531, во времена Сервия Туллия не только сам Пифагор, но даже его знаменитейшее имя не могло дойти от Кротоны до Рима через многочисленные и разнящиеся по языку и обычаям нации. Именно из-за этой трудности мы и просили выше об одном постулате: мы внесли то необходимое допущение, что должен был существовать какой-то греческий город на берегу Лациума, впоследствии похороненный во тьме Древности; он научил Латинян буквам, которые, как рассказывает Тацит14, первоначально были похожи на самые старые буквы Греков; это является сильным доказательством в пользу того, что Латиняне получили греческие буквы от Греков из Лациума, а не от Греков Великой Греции, и еще того меньше — от Греков заморской Греции; с последними они начали знакомиться только со времен Тарентской войны, вызвавшей вскоре войну с Пирром; ведь в противном случае Латиняне пользовались бы позднейшими буквами Греков, а не придерживались бы первых, самых древних греческих букв.

Таким образом, имена Геркулеса, Эвандра, Энея проникли из Греции в Лациум на основании следующих обычаев наций. Во-первых, во времена своего варварства нации любят свои туземные обычаи; когда же они начинают изнеживаться, то им доставляет удовольствие как иностранная торговля и моды, так и чужестранная речь; поэтому Латиняне сменили своего Бога Фидия на Греческого Геркулеса, и вместо туземной клятвы mediusfidius они ввели mehercule, aedepol, mecastor. Во-вторых, вследствие уже многократно упоминавшегося тщеславия, свойственного нациям, наклонности кичиться славным чужестранным происхождением, в особенности там, где у них не было никакого повода видеть его в своих варварских временах (почему во времена вернувшегося варварства Джан Виллани рассказывает, что Фьезоле был основан Атлантом и что в Германии царствовал Троянский царь Приам532), то Латиняне охотно перестали признавать Фидия, своего истинного Основателя, ради Геркулеса, истинного Основателя Греков; и также они заменили характер своих пастушеских

 

==332

 

О Поэтической Географии

поэтов Аркадянином Эвандром. В-третьих, там, где нации наблюдают вещи чужестранные, которые они, конечно, не могут объяснить своими туземными словами, они по необходимости пользуются словами чужестранными. Наконец, в-четвертых, ко всему этому присоединяется то свойство первых народов, которое было рассмотрено выше в главе о "Поэтической Логике": первые народы не умели абстрагировать качества от объектов, и именно потому, что они не умели их абстрагировать, они вместо качеств называли самые объекты; определенных доказательств этому у нас достаточно много в латинской речи. Римляне не знали, что такое роскошь; впоследствии, когда они заметили ее у Тарентинцев, тогда они начали называть Тарентинцем всякого11 пахнущего духами. Они не знали, что такое военные стратегемы; впоследствии, когда они заметили их у Карфагенян, они стали называть это punicae artes6 533. Они не знали, что такое спесь; впоследствии, когда они заметили ее на Кампанцах, они стали говорить supercilium campanicum534 вместо того, чтобы сказать "спесивый" или "гордый". Так, Нума и Анк были Сабинянами, ибо тогда еще не умели сказать "религиозный человек", а этими последними обычаями славились Сабиняне. Так, Сервий Туллий был Греком, ибо они не могли сказать "хитрый" (немые, они должны были сохранять такое представление до тех пор, пока Греки не узнали по побежденному ими городу то, о чем мы сейчас говорим); его называли также рабом (Servius от servus), так как они не умели сказать "слабый": ведь он предоставил плебеям бонитарную собственность на поля первым Аграрным Законом, как было показано выше (может быть, за это он и был убит Отцами); хитрость же есть свойство, вытекающее из слабости, а такие нравы были неизвестны римскому прямодушию и доблести. Поистине великое бесчестие наносят Римскому Происхождению и сильно оскорбляют Мудрость Основателя Рима, Ромула, тем, что полагают, будто Рим не имел достаточно Героев, чтобы избрать из их числа Царя, так что он должен был переносить царствование презренного раба; эта почесть, оказанная Сервию Туллию Критиками, полагавшимися на Писателей, похожа и на другую, нижеследующую: уже после того, как Рим основал могущественную Империю в Лациуме и совершенно разрушил все Тосканское Могущество

щеголя и пахнущего духами. вместо "коварные и лукавые искусства"

 

==333

 

Книга вторая

. Критики заставляют Римлян, как беззаконных варваров, ходить в Италию, в Великую Грецию, в заморскую Грецию на поиски законов, чтобы учредить свою свободу, — и все это только для того, чтобы поддержать доверие к Мифу о Законах XII Таблиц, пришедших, якобы, в Рим из Афин.

КОРОЛЛАРИЙ

о прибытии Энея в Италию

Опираясь на все до сих пор рассмотренное, можно показать, каким образом Эней прибыл в Италию и основал там племя Римлян в Альбе (от нее Римляне вели свое происхождение). Такой греческий Город, находящийся на берегу Лациума, был греческим городом, из Азии, из-под Трои, но он был неизвестен Римлянам до тех пор, пока из глубины суши их завоевания не распространились до близлежащего моря. Завоевание берега было начато Анком Марцием, третьим Римским царем; он положил начало Остии, самому близкому к Риму приморскому городу, а когда Рим впоследствии непомерно разросся, то она стала в конце концов его портом. Таким образом, как Латиняне приняли под свое покровительство Аркадян (беглецов суши), так они впоследствии приняли и Фригийцев (беглецов моря) и по героическому праву войны разрушили их города: так Аркадяне и Фригийцы (под влиянием двух анахронизмов — Аркадян относили во времена более поздние, а фригийцев во времена слишком ранние) спаслись в Убежище Ромула. Если же ход событий не таков, то Происхождение Римлян от Энея должно ошеломить и поставить в тупик всякое понимание, как мы указывали в Аксиомах535; таким образом, чтобы не быть ошеломленными и не оказаться в тупике. Ученые, начиная с Ливия, считают это предание просто Мифом, не замечая того, как мы сказали выше в Аксиомах536, что Мифы должны были иметь какую-нибудь общественную основу истины'1. Ведь именно Эвандр, столь могущественный в Лациуме, оказывает приют Геркулесу за пятьсот лет до Основания Рима, а Эней основывает Царскую Династию Альбы (которая за время четырнадцати царей достигла такого блеска, что стала столицей Лациума), тогда как Аркадяне и Фригийцы, так долго скитавшиеся, спасаются в конце концов в

а в поисках ее растворилась вся начитанность Самюэля Бошара, "De Adventu Aeneae in Italiam", пытавшегося сделать из Мифа историю. Ведь и т. д.

 

==334

 

О Поэтической Географии

Убежище Ромула! Разве могли из Аркадии, страны, лежащей в глубине Греции, пастухи, по самой своей природе не знающие, что такое море, переплывать столь большое расстояние и проникать вглубь Лациума, если Анк Марций, третий Царь после Ромула, был первым, выславшим колонию к близлежащему морю"? И разве могли Аркадяне рассеяться вместе с Фригийцами за двести лет до того, как даже самое имя Пифагора, знаменитейшее в Великой Греции (по суждению Ливия537), не могло проникнуть через множество различающихся по языку и по обычаям наций из Кротоны в Рим? И разве через четыреста лет после этого Тарентинцы знали, что такое Римляне, уже могущественные в Италии?

Однако, как мы многократно говорили выше, опираясь на одну из выставленных Аксиом538, Народные Предания должны были иметь первоначально серьезные общественные основания истины. Следовательно? Нужно сказать, что существовал какой-то греческий Город на берегу Лациума, так же как были там и многие другие города, и они продолжали существовать и впоследствии на берегах Тирренского моря. Этот город еще до появления Законов XII Таблиц был Римлянами побежден и, по героическому праву варварской победы, разрушен, а побежденные были приняты в качестве Героических Союзников (socii)6. Посредством поэтических характеров Греки также называли Аркадянами бродяг с суши, а Если же такие Фригийцы — не товарищи Энея, то трудность возрастает еще больше; они оказываются на триста лет старше Гермодора, прибывшего из Эфеса (также Азиатского города) проводить изгнание в Риме, чтобы сообщить об Афинских Законах Римлянам, почему последние и перенесли Законы XII Таблиц из Афин в Рим, тогда как спустя сто лет даже имя Пифагора, самое знаменитое в Италии (согласно Ливию), не могло проникнуть через множество наций, отличающихся по языку и по обычаям, из Кротоны в Рим; и если даже через сто лет Тарентинцы не знали, что такое Римляне, уже могущественные в Италии! О, Критика, которая слишком бездельничает, полагаясь на писателей, раз она из таких оснований берется судить об истинном положении римских дел1 — Однако и т. д.

6 рассеяны по деревням этого округа и обязаны возделывать поля для римских Героев. И хотя Римляне имели достаточное представление о бродягах как с суши, так и с моря, т. е. о людях без собственной земли, все же у них не было слов, чтобы выразить такие чужестранные вещи; они получили их от Греков, которые должны были бродяг с суши называть Аркадянами, людьми лесными, а бродяг с моря называть Фригийцами, людьми, ушедшими из сожженных городов, чужестранцами, пришедшими с моря и не имеющими своей земли. Таким образом, к концу того времени, когда эти Предания и т. д.

 

==335

 

Книга вторая

скитавшихся по лесам, а Фригийцами — бродяг с моря, как Римляне своих побежденных и сдавшихся называли "принятыми в Убежище Ромула", т. е. принятыми в качестве поденщиков на основании установленных Ромулом клиентел, когда он в Роще открыл убежище для тех, кто туда прибегал. От этих побежденных и сдавшихся (если мы их отнесем ко времени между изгнанием Царей и Законами XII Таблиц) римские плебеи должны были отличаться по Аграрному Закону Сервия Туллия, который предоставил им Бонитарную собственность на поля; недовольный этим законом Кориолан, как было сказано выше, хотел свести плебеев на положение поденщиков Ромула. Впоследствии Греки повсюду раструбили о Троянской Войне и о скитаниях Героев, а в Италии — и о скитаниях Энея; и как Греки еще раньше увидели там и своего Геркулеса, и своего Эвандра, и своих Куретов (соответственно сказанному выше), так, к концу того времени, когда эти Предания, пройдя через руки варварского народа, подверглись изменениям, а в конце концов и искажениям, — так, говорим мы, и Эней стал Основателем Римского Народа в Лациуме. Тот самый Эней, нога которого стараниями Самюэля Бошар никогда не ступала в Италии, о котором Страбон говорит, что он никогда не выходил из Трои, и о котором Гомер, имеющий здесь наибольший вес, повествует, что он умер в Трое, — именно в Лациуме оставил царство своим потомкам.