Делегирование

 

Делегирование – в менеджменте единственный способ управления, в воспитании главный инструмент формирования ответственности за свою жизнь. Сначала мы делегируем ребенку горшок, затем ложку, потом позволяем ему самостоятельно одеваться и так далее. Делегирование заканчивается, когда мы видим, что наши дети могут нести полную ответственность за свою жизнь и жить самостоятельно. Это может произойти, когда ребенку нет двадцати, а может – когда ему уже далеко за тридцать.

Единственный способ эффективного делегирования – игра. Если родитель заставляет, то получает со стороны ребенка лишь сопротивление, неприязнь, избегание, протест. Но если даже завязывание шнурков превратить в увлекательную игру, ребенок никогда не откажется от нее. В какой-то момент ребенок решит, что теперь может обойтись без родителей, и тогда нужно набраться терпения и оставить его один на один с новым навыком. Мои друзья рассказывали мне, как в три года их сын заявил родителям, что теперь будет сам ходить в детский сад, и так это сказал, что родители поняли: сделать с этим ничего невозможно. Начиная со следующего дня ребенок одевался, один выходил из дома и шел в детский сад, а мама с папой шли за ним, но прячась за кустами, чтобы он не заметил. И так три месяца они его караулили, пока не убедились, что он вполне может ходить в садик один.

 

Но, как правило, делегируя что-то детям, родители тут же начинают контролировать: «Да как же ты мог прибраться в комнате за пятнадцать минут, если мне на это нужно два часа?!» Такое псевдоделегирование напоминает фермера, который посадил картошку и выкапывает ее каждый день, чтобы посмотреть, насколько она успела вырасти. Пока стоит рядом человек, который переживает за результат, делегирование не происходит. Решил отдать ребенку некое пространство – отдай его полностью. Сын сказал, что будет ходить на тренировки самостоятельно. Прошла одна тренировка – он не ее не посетил. Не вмешиваться. Если мы будем беспокоиться о тренировках, он сам так и не начнет. Пока я не один, моя индивидуальность спит. А если ребенок увидит, что остался с тренировками один на один – начнет беспокоиться, чтобы не забыть. Точно так же, когда ребенка оставляют один на один с двойкой, он понимает, что теперь это его двойка, а не мамина и не папина, и начинает что-то предпринимать, действовать. Человек становится зрелым и осознанным, когда лишается контроля.

Первый этап делегирования всегда сопровождается тем, что ребенок не верит, что ему действительно что-то доверили, и все ждет, когда же его начнут контролировать. Например, отдали ему комнату, он может ждать день, месяц или год, и все это время в комнате полный бардак. Если контроля нет, он начнет прибираться, потому что бардак – это неудобно и не комфортно. Когда родители устраняют свое напряжение и беспокойство по поводу порядка в комнате, рано или поздно ребенок сам начнет следить за этим. Самое главное, нужно быть готовыми к тому, что ребенок не будет делать все так, как делаете вы. И прибираться он станет так, как ему это удобно.

 

Поддерживать стоит только усилия. Если ребенок старается, участвует на все сто, но не получается просто потому, что нет навыка и опыта, то родитель должен быть рядом, на подстраховке, но ни в коем случае не делать за ребенка то, что он может сделать сам. И самое главное – если что-то делегировали, ни в коем случае не забирайте обратно, не вмешивайтесь. Ничего, кроме поддержки. Делегировали ребенку подоконник, корзину с игрушками или целую комнату, и пусть вам кажется, что он еще не очень хорошо справляется с уборкой, все равно не лезьте туда. Если он считает, что научился, оставьте его. В какой-то момент он и сам поймет, что у него все же не очень хорошо получается, и попросит помощи. Пока не просит – не трогаем его и не критикуем. Только в том случае ты станешь для него человеком, к которому он всегда может обратиться за советом и помощью, не боясь получить в ответ злорадства, насмешки и высокомерия. Иначе страх быть раскритикованным закрепляется в памяти и потом преследует человека всю его жизнь. Многие взрослые потом не могут что-то делать, когда на них смотрят, – готовить или прибираться.

Порой мама делегирует ребенку, чтобы убедиться, что он ничтожество и без нее не обойдется. Одна мама рассказывала: «Я отпустила сына из Нарьян-Мара в Екатеринбург учиться, после первого курса стал наркоманом, и его отчислили. Отвезу его обратно». И дальше рассуждения из серии «я ему делегировала жизнь, а он не оправдал мои надежды». Ты же видела, что он ведомый, нет ни стержня, ни точки опоры, он не может определиться даже с секцией, кружком – не знает, что ему надо. Куда же ты его отпускала? Есть такое родительское лицемерие, мол, я делегирую ответственность, а он не берет. Да вы и сами прекрасно знаете, что не возьмет, потому что жизни боится.

И пока нет внутри стержня, выгнать ребенка из дома – то же самое, что вытолкнуть с лодки того, кто плавать не умеет. Не отпускайте таких детей никуда – они остались дурачками, «овцами», не защищенные, без психологического иммунитета, ясности, что хотят в жизни, к чему душа лежит. Они не взрослые, не зрелые, беспомощные, уязвимые. Убирайте свои заботу и беспокойство – ребенок начнет сам беспокоиться о своей жизни. А то получается так, что он вляпался, а вы бежите, из тюрьмы выкупаете, он вляпался – вы его лечите, он вляпался, а вы договариваетесь с деканатом.

Иногда родители спохватываются: «Ой, мы пропустили. Сыну 25 лет, а он инфантильный, сделать уже ничего нельзя». Когда кого-то не станет, возможность исчезнет вместе с ним, но пока мы живы и дети наши живы, все возможности существуют. Есть ли в возможностях гарантии? Нет. Жизнь – усилия по воплощению потенциально возможного.

 

Вопросы

 

У меня ребенок увлекается компьютерными играми. Может заиграться так, что утром его в садик не поднять, потому что он не выспался. Как быть?

 

Кто не выспится? Он не выспится. А вас это почему волнует? Вы выспались, с утра его подняли и в садик повели. Только нужно с вечера предупредить, что можно сколько угодно сидеть за компьютером, но завтра все равно идти в садик. Это неизбежно, как рассвет. «Ныть будешь, все равно пойдем в садик. Слышал?» – «Слышал».

Запреты не работают. Хотите отвлечь ребенка от телевизора – придумайте игру. Сделайте так, чтобы ему с вами стало интереснее, чем с ним. Если вы переживаете и беспокоитесь за него, он за себя не переживает и не беспокоится. Когда есть контролер рядом, человек становится одержимым тем, что контролируют. Контроль убрали – интерес пропал. Моей дочери выдали компьютер по первому требованию, и он очень быстро ей надоел. И с телевизором то же самое. Ребенок говорит маме: «Я не буду спать». – «А что будешь делать?» – «Телевизор смотреть». – «Не дай бог уснешь! Не дай бог! Я встану ночью и проверю!»

 

Но ведь я знаю, что с утра ему трудно вставать, если он не выспался, и поэтому гоню его в кровать от компьютера…

 

Что вы пристали к ребенку? Что вы пристали к его жизни? У вас своей жизни нет? Оставьте его в покое, и, оставшись один, он сам примет решение, когда ему ложиться спать. Вы укладываете его спать, чтобы позволить себе что-то? Ну, так идите и позвольте себе, даже когда он еще не лег. Потому что довольная мама и мама, которая себе что-то запрещает из-за ребенка, – две разные женщины.

 

Моя трехлетняя дочь Яна постоянно рвет свои книжки. Что делать?

 

Это отличный шанс научить тому, что такое «твое» и «мое». Глупость – рушить то, что у тебя есть, мудрость – преумножать. Яна рвет книжки, а вы не реагируете (она же хозяйка), но и новые не покупаете. Наконец она все книжки свои порвет и увидит, что больше ничего не осталось. Так до нее дойдут последствия собственной глупости.

 

Я отправила дочь на курсы иностранного языка, а потом узнала, что она оставила часть денег себе на личные расходы, а часть заплатила за курсы. Что делать в таком случае? Давать больше денег ей на расходы я не хочу. Как сделать так, чтобы она не врала?

 

Никак не сделаете. Ваша задача – как можно дольше показывать дочери, как она от вас зависит. Когда она начинает просить на личные расходы, вы начинаете издеваться, рэкетировать, манипулировать, заставляете вас умолять, чтобы вы почувствовали себя значимой, важной и способной влиять, а ей остается лишь унижаться или врать. Пока у вас не пройдет – у нее тоже не пройдет. Не хотите давать дочери на личные расходы, платите везде за нее сами. А так вы ее провоцируете, а потом ругаете, когда она облажается.

 

Сын живет отдельно, и теперь у него каждый день гулянки и шабаш. Стоит ли вернуть его в родительский дом?

 

А вы ему завидуете, что ли? Я помню, когда мне было двадцать лет, у меня было то же самое. Все легко, весело, не обязательно, никому не должен, не вынужден и не обязан. Это свойственно возрасту, и через какое-то время у всех проходит.

Вас беспокоит то, что сын не работает и не учится, пропивает деньги, но раз это есть, значит, он не видит их ценности. Раз не видит ценности, значит, не зарабатывает, и спонсор этих шабашей, которые вам так не нравятся, – вы. Возможно, сын до сих пор не работает, потому что не знает, где зарабатываются деньги и каким образом. Если вопрос в вашем недовольстве тем, как он распоряжается своей жизнью, значит, вы не донесли до него то, как ею нужно распоряжаться. Доверие обычно выявляет лучшие качества в человеке. В вашем случае лучшим качеством, которое в ребенке проявилось, стала способность быть в центре событий, хозяином дома, хозяином шабаша. Как вернуть домой? Никак не вернете – ему там хорошо. Может быть, если он облажается, сможете его вернуть из тюрьмы или из кожвендиспансера.

 

Сын очень просил собаку, убеждал в том, что будет о ней заботиться, покупал книги об уходе за собаками, мы ему поверили и купили. Теперь собакой занимаемся мы с мужем, потому что сын вскоре потерял к ней интерес. Что было не так?

 

Если отношения ребенка с собакой стали поводом для вашего за ним контроля, наездов, оценок, упреков, тычков, то такая ноша оказалась для него непосильной, и теперь занимаетесь собакой вы. Либо ребенок сразу был не готов – он читал, фантазировал, но столкнулся с реальностью и понял, что животное требует больших усилий и времени, чем он предполагал и планировал. Кроме того, вы проявили готовность принять ответственность за собаку, потому что если бы ребенок точно знал, что никто, кроме него, ее не покормит (например, родители – абсолютно черствые люди, без жалости и совести), то он бы никогда не пропустил кормления. Только в таком случае появляется ответственность. Вы не делегировали – вы контролировали, переживали, наблюдали. Как только он почувствовал, что вам собака стала важнее, чем ему, он отдал ее вам.

 

Почему любая попытка что-то делегировать сыну заканчивается крахом. Отдали комнату – там бардак. Купили машину – его лишили прав за нарушения. Пошел учиться – пришлось платить за то, чтобы ему купить диплом. Пошел работать – нарвался на директора, который ему не заплатил. Почему он так безответственно относится к своей жизни?

 

Потому что есть человек, который к его жизни относится очень ответственно. Это вы. Вы видите, что он не может удержать подарки взрослой жизни, значит, он еще не взрослый. Он инфантил – маленький, незрелый, не готов ни отвечать за себя, ни принимать решения, ни осознавать последствия своих действий, ни участвовать в их ликвидации. Он абсолютно не самостоятельный и всем своим поведением настаивает на том, что ему нужна мама. А все то, что вы ему делегируете, делегированием не является. Уже первое делегирование показало, что он к нему не готов. К чему были все остальные попытки? На чем вы настаивали все остальные разы?

Перестаньте участвовать в его жизни. Конечно, вы будете продолжать его любить, просто перестаньте ждать его на обед, тревожиться, что он неудачник, думать за него, уважайте сына, будьте ему поддержкой, оказывайте заботу и поддержку, будьте внимательны, но не жалейте его, не советуйте, не давайте прогноз на его жизнь. Дайте ему хотя бы раз самостоятельно пережить последствия своей собственной глупости. А если ему не дали зарплату, зато вы дали денег, отобрали права, а вы их выкупили, – он никогда не станет взрослым.

Начните задавать вопросы, которые относятся к будущему и настоящему: как ты думаешь? что ты делаешь? Пока он не осознаёт себя в этом мире, не знает жизни, значит впереди – ломка и крушение иллюзий: «я думал, а оказалось». И не спасет ребенка то, что вы купили ему права и диплом. Если нет точки опоры, если там пусто, если он не опирается на себя, не может отвечать за себя, за последствия своих поступков, пока вы бежите к нему с костылями, его ножки атрофированы.

 

У меня двое детей. Старшего отдали в музыкальную школу – она была рядом с домом, преподаватели говорили, что у него талант, бабушка его водила и забирала, дома был инструмент, но ребенок заниматься не хотел. Зато младшая три раза в неделю ездит в художественную школу, тратит на дорогу по часу в одну сторону, устает от нагрузки, вся семья против, но она все равно ездит, хотя в архитектурный институт поступать не собирается и понимает, что художественная школа ей для будущего ни к чему. Почему так?

 

Потому что для души. Для души не важна оценка внешнего мира, и не важно, что родственникам не нравится и друзья не поддерживают. Когда у старшего заметили талант, от него стали чего-то ждать учителя, родители, и у ребенка тут же пропал интерес. А от младшей ничего не ждут, она остается одна со своим увлечением, и индивидуальность проявляется. Симптом проявления индивидуальности – когда трудности не смущают, а оценка роли не играет. Талант не нужно хвалить – он крепчает только в трудностях. Человек написал красивую картину, ему говорят: «Молодец какой!» – «А что такого?» – «Красиво нарисовал!» – «А что, разве кто-то некрасиво рисует? А зачем он это вообще делает тогда?»

 

Когда ребенку делегируешь ответственность, удивительные вещи происходят – он становится внимательным, точным. Но это лишь в том случае, когда речь идет о гулянках. То есть он отпрашивается гулять на даче, берет ключ, ночью возвращается, все закрывает. Или идет в кино на ночной сеанс – смотрит, чтобы телефон был включен и заряжен, чтобы деньги были убраны, чтобы не забыть ключи от квартиры. Но в том, что касается учебы, он никакой ответственности не чувствует. Почему так?

 

Хорошо, что такое качество, как ответственность, в нем все-таки есть, но мы очень ответственно и трепетно относимся лишь к тому, что для нас важно. Отношение ребенка к учебе показывает, что она для него не важна. А раз мама так переживает, значит, учеба сына ей интересна больше, чем ему самому. Первое, что нужно сделать родителям, – убрать свой интерес из сферы учебы сына. Пусть это станет его заботой, точно так же как кино и друзья, куда вы, видимо, не лезете, раз ему там до сих пор интересно. Как только вы начнете переживать за то, посмотрел ли он новый фильм, успел ли на сеанс, он и к кино интерес потеряет.

 

Я не запрещаю сыну смотреть телевизор или играть в компьютер, но потом узнаю, что он спит на уроках в школе. Я все жду, когда он наиграется и ему надоест, но ему что-то все не надоедает.

 

Уроки в школе не интересные, поэтому и спит. А насчет «я не запрещаю» – а что вы реально можете запретить? Играть в компьютер дома? Он пойдет в клуб или к друзьям. Вы не можете запретить ему играть – хватит врать себе. Оставьте его в покое с компьютером, и увидите, как быстро он ему надоест. А пока вы «не запрещаете», но стоите у него за спиной и ждете, когда ему надоест, – ему никогда не надоест. Человек чувствует свою значимость, когда знает, что мы его ждем и, пока ждем, своею жизнью не живем. То есть тот, кого мы ждем, важнее нам нашей собственной жизни. От ощущения того, что ты важнее кому-то его собственной жизни, очень трудно отказаться.

 

Можно ли сына наделять обязанностями по дому? Или исходить из того, что он никому ничего не должен?

 

Действительно не должен. Вы же его родили не потому, что вам нужна была санитарка, уборщица, помощник в саду или на кухне. Если директивно наделять ребенка обязанностями, он будет ими тяготиться. Нужно создать ценность, чтобы ребенок вовлекся и сам захотел вам помогать. Начать можно, например, так: «У нас в семье у каждого есть свои обязанности, ты уже взрослый, самостоятельный, давай, тоже подключайся. Какую обязанность ты хочешь взять?» Ребенок выбирает то, что ему по силам и что нравится. То есть не просто «должен, вынужден, обязан», родители создают ценность и предоставляют возможность выбора. Это создает у ребенка ощущение причастности, добровольности, новая обязанность воспринимается как свидетельство того, что он уже большой, такой же как папа или как старший брат.

 

Можно ли платить ребенку деньги за то, что он что-то делает по дому?

 

Все зависит от того, как в семье заведено. Если маме с папой чистота нравится, но убираться не хочется, то нанимается человек, который делает домашнюю работу, и ему за это платят. В такой семье может случиться так, что подрастает дочь, которой очень нравится прибираться, готовить, и она может сказать: «А давайте я буду делать всю работу по дому?» – «Хорошо, делай». И мы не говорим ей, что раз она наша дочь, то пусть делает все бесплатно. Мы платим ей так же, как платили домработнице. А если в семье и папа, и мама прибираются и готовят, а ребенок согласен помогать лишь за деньги, то объясняем: «У нас так принято, что все делают это бесплатно, а значит, и ты будешь делать бесплатно – и никаких особых случаев».

 

Моему сыну 22 года, и он не хочет жить отдельно, хотя мы с мужем несколько раз предлагали ему такой вариант. С чего начать, как подготовить ребенка, подтолкнуть его к тому, что чем раньше он начнет жить самостоятельно, тем лучше для него самого?

 

Подталкивать, сталкивать, бросать с лодки – это не работает. Очень высокомерно говорить, что человека можно научить плавать, столкнув лодки. Не научится. Подталкивание не добавляет самостоятельности.

Не важно, 22 года сыну, 52 или 72. Если он держится за вас, значит, боится жизни, которой он неадекватен. Для него нормальная жизнь – трудности. Проще жить с папой и мамой, которые эти трудности могут решить. И каждый раз, столкнувшись с реальностью, к которой не приспособлен, ребенок будет возвращаться домой, потому что там безопасно, а снаружи – «Москва слезам не верит». Это явление получило название «психологическая кастрация». Про таких говорят «пуповина не отрезана», то есть ребенок не отделен от мамы, она им все еще беременна. И паспортный возраст не играет роли. Вашему ребенку не 22 года, ему всего два, и относитесь к нему, как к младенцу. Но не балуйте его как маленького, а делегируйте ребенку его жизнь, обучайте его жить – делайте все то, что вы не делали последние двадцать лет. Поручайте ему что-то, хвалите за готовность это сделать и не осуждайте за результат. Не задавайте вопросов: «Почему ты такой?» Ответ очевиден: «Потому что вы такие». Задавайте ребенку вопросы: чего ты хочешь? как ты думаешь? что ты делаешь? И не ждите специальных и правильных ответов. Через какое-то время он научиться задумываться и осознавать, что он делает, и пока он не повзрослеет, бесполезно его выталкивать – он может просто погибнуть.

 

Нельзя

 

Я как-то наблюдал следующую картину: молодая мама постоянно одергивает своего трехлетнего сына – «перестань», «хватит», «не вертись», «не трогай», «не испачкай…». Эта мама говорила только о том, что ее ребенку делать нельзя, взывала к его совести, пугала тем, что он раздражает окружающих, обещала прибить и так далее. Часто инициативность и активность ребенка пугает и раздражает родителей, поэтому им проще заблокировать эти качества путем наказаний и запугивания, нежели поддержать его.

Мое наблюдение подтверждают результаты проведенного исследования на психологическом факультете Университета штата Айова. Студенты этого университета прожили день с малышом из обычной семьи и зафиксировали 432 ситуации, когда ему сказали «нельзя», «хватит», «перестань», и 27 фраз нейтрального характера. В результате этого исследования была установлена пропорция 16: 1, когда на 16 запретов ребенок слышит всего одну похвалу – это до школы. В школе же работает соотношение 18: 1. То есть число «нельзя», которые слышат дети, с годами лишь растет. А потом родители разводят руками и удивляются: «И в кого только наш ребенок вырос таким нерешительным?»

Сначала родители ждут, когда дети начнут говорить и ходить, а потом делают все для того, чтобы они сидели и молчали. Ребенок изучает окружающий мир, проявляет свою креативность, изобретательность, любопытство, что-то придумывает, чтобы удивить, но родители не умеют удивляться и радоваться – они умеют только пугаться и переносить свой страх на ребенка, ругая его. Родительская правота лежит в основе зачистки любого индивидуального проявления ребенка, то есть всего того, что выходит за рамки их понимания мира, ценностей этого мира, их представлений о «правильно-неправильно», «добро-зло», «хорошо-плохо». Потому и говорят: «Мать пришла – тусовка сдохла».

Я называю это бытовым садизмом, и суть его в следующем: мне не нравится – ты не делай. Родители даже не пытаются понять, чем для ребенка важно его занятие, что он переживает в этот момент, что будет, если он не закончит дело. А между тем не только ребенок, но и любой взрослый с упоением занимается лишь тем, что для него по-настоящему важно, тем, в чем он видит смысл, на что готов тратить энергию. В случае с детьми этим «самым важным» может быть как забивание гвоздя в пол, так и расщепление палочки, независимо от того, насколько мелким и глупым такое занятие кажется взрослому. Через манипуляции с молотком или палочками ребенок познает и исследует мир, но никто даже не пытается этого понять, и взрослые запрещают именно в таком непонимании. Проще сказать: «Нельзя, хватит!» – «А почему?» – «Потому что соседи услышат». Ребенок чувствует, что мнение и самочувствие соседей для родителей важнее него. Ему могут запретить стучать молотком, потому что мама устала, значит, она тоже важнее. Таким образом, мы внушаем ребенку, будто он – причина несчастий родителей и всех окружающих, потому что он их тревожит, беспокоит, не дает отдохнуть.

На все детские возражения обычно отвечают: «И нечего тут! Маленький еще, вырастешь – поймешь! Не спорь со мной – я старше, мне лучше знать». Ты, родитель, ничего не выяснил – просто пришел и запретил. Ты кто вообще? Ну кто ты такой? Ребенок делает, значит, ему это надо, значит, он это любит. Родители требуют уважения к себе, но как уважать тебя, если ты сам никого не уважаешь? Сначала ты мне говоришь «мне не нравится», а потом я тебе скажу «мне не нравится». И разворачивается бесконечный клубок взаимных обид и «мстюлек».

Желание, чтобы все было по-нашему, – наш родительский каприз. Своего желания мы достигаем через манипуляции, агрессивность, насилие, задействуя свой статус, социальные права и физическую силу. Но единственное, чего мы добиваемся каким-либо запретом, – это патологический интерес к тому, что запрещаем. В этом случае ребенок начинает изощреннее врать и наглее действовать. При родителях он притворяется, и они даже представить себе не могут, чем он занимается на улице и дома, когда они его не видят. Отодвиньте детскую кровать, отогните ковер в детской комнате, загляните за детский шкаф – вы увидите разрисованные обои, если перед этим вы запрещали ребенку рисовать на стенах.

Посмотрите на мир, в котором мы живем, – запреты существуют давно в виде наказаний и судов, но ничего не меняется. Преступников, извращенцев и маньяков не становится меньше – я бы даже сказал, что их становится все больше. Запреты не работали, не работают и не будут работать никогда. Поэтому когда моя дочь стала рисовать на стенах, я не стал ничего запрещать. Для начала выяснил: почему ей не нравится рисовать на столе? Оказывается, рисовать на стене или на любой вертикальной плоскости ей удобнее, чем на горизонтальной. Тогда я поставил в ее комнату детский флип-чарт с рулоном бумаги, на котором можно было рисовать мелками и фломастерами, и больше на стенах она не рисовала. Зачем? У нее ведь был флип-чарт. Дочери стало даже и неинтересно рисовать на обоях, потому что если один раз уже нарисовала, в следующий раз нужно искать другое свободное место на стене, а на флип-чарте перевернула страницу – и снова пустой лист. Кроме того, наша поддержка убедила дочь: родители уважают ее и заботятся, а ведь в уважении и заботе и заключается любовь.

Когда мы не глядя что-то запрещаем ребенку, тем самым проявляем неуважение к тому, что он творит, креативит, создает, делает. Если ребенок делает что-то, значит, для него это очень важно. Вместо того чтобы просто кричать из кухни «перестань стучать!», зайди в комнату и посмотри, как твой ребенок стучит, какое у него при этом выражение лица, даже не спрашивай «зачем?» – просто постой рядом и понаблюдай. Выясни, что он делает, почему это важно, и, когда у тебя будут ответы на эти вопросы, ты станешь уместным и адекватным. Моя дочь однажды свесилась с балкона на девятом этаже, и жена попросила ее: «Не делай так больше». – «А почему?» – «Я беспокоюсь!» – «А что я такого делаю, что тебя беспокоит?» – спросила дочь. И жене нечего было ответить, потому что она не разобралась с тем, что именно делает Василиса: она смотрит на то, что происходит во дворе, или качается. Сначала разберись, что именно делает ребенок, а потом разрешай или запрещай.

Я не раз видел, как мама или няня выходят с ребенком на прогулку, одев его в нарядный и дорогой комбинезон… и начинается: «Не ходи по лужам! Не лезь в песочницу! Не трогай – испачкаешься! Не бери снег – промокнешь!» И глаза ребенка, который смотрит на озабоченного идеальной сохранностью его комбинезона взрослого с немым вопросом: «Тогда зачем мы вообще вышли на улицу, если ничего нельзя? Комбинезон всем показать?» А через полчаса ребенок слышит: «Все, хватит. Сегодня погода плохая – идем домой». Я уверен, что, если того ребенка хотя бы на десять минут выпустить на улицу без присмотра, он тут же станет есть снег, ползать по земле, ходить по лужам – делать все то, что ему запрещали.

От наших постоянных запугиваний и прерываний дети становятся тупыми, завистливыми и жадными идиотами. У меня в школе был друг Колян, он постоянно жевал бритвочки, лампочки, стаканы. От страха, что сейчас у него все заберут, дети тут же начинают торопиться, тырить или глотать то, что им нравится. Если тебя постоянно выгоняют из водоема до того, как ты успел накупаться, то, дорвавшись до воды, ты сидишь в ней до посинения. Если не дают конфет вдоволь, то однажды, когда ты дорвешься до них, наешься до золотухи.

Движения детей, когда они не торопятся и не боятся, что у них отберут то, во что они влюбились и чем заняты сейчас, инстинктивные, адекватные, размеренные, уместные и достаточные, иным словом – мудрые. Понаблюдайте, как годовалый малыш роется в горшке с цветком – он никогда не навредит себе. Он может рассыпать, испачкаться, сломать цветок, но никогда сам не поранится и не порежется. Когда он видит, как появляетесь на горизонте вы и с тревогой на лице торопливо приближаетесь к нему, чтобы забрать, прервать, отругать, ребенок становится жадным, пытается быстрей изучить и больше насладиться, начинает суетиться, торопиться. Когда дети боятся, что сейчас у них что-то отберут, они теряют адекватность в действиях, в поступках, в движениях – их несет. Тут же опрокидывается мешок с крупой, кастрюля с водой, горшок с цветком падает ему на ногу, ребенку больно – он начинает орать. Конечно, есть ситуации, когда необходимо действовать. Например, если ребенок стоит на дороге и на него мчится автобус, вполне уместно пинками и толчками выкинуть его на пешеходную часть дороги. Если никакой опасности и угрозы нет, оставьте ребенка в покое. И не придумывайте опасность там, где ее нет, не формируйте патологического интереса. Когда мы купили дочери приставку, никто ей не говорил, мол, заниматься можно только час. Она играла сколько хотела, и вскоре ей это надоело. А если в семье ребенка с детства пытаются запрограммировать на то, что курить вредно, то первое, что он делает, когда становится взрослым, – идет курить.

 

Опасность создают сами родители, акцентируя внимание ребенка на чем-то. Взять те же розетки. Есть проблема у некоторых родителей, что ребенок лезет в розетки ручками, отвертками – чем попало. Но есть и такие родители, у которых подобной проблемы с детьми нет. И ни одна из моих дочерей никогда не лазила в розетку, потому что я не был заморочен на том, что это опасно и надо поскорее им внушить то, как это опасно. Если нет страха и испуга, то ты не акцентируешь внимания на чем-либо, не транслируешь ребенку свой страх и не заостряешь его внимание. А если страх в твоей голове крутится, ты начинаешь его передавать ребенку и тем самым только увеличиваешь его желание все-таки залезть туда и самому все испытать. Это то же самое, что сказать ребенку: «Около папиного стола стоит чемодан – его трогать нельзя». Точно пойдет и потрогает – даже не сомневайтесь. А если не сказать, то сто раз мимо этого чемодана пройдет и даже не заметит. Потому что в квартире находятся тысячи вещей, и самыми притягательными становятся те, на которых зациклены сами родители. Все, что можно, не интересно. Все, что нельзя, очень интересно, потому что самим запретом создана ценность предмета.

Когда в начале 90-х меня пригласили в школу для того, чтобы я прочитал школьникам лекцию о половом воспитании, я действовал по тому же принципу. Учителя этой школы, не готовые к сексуальной революции, жаловались на то, что дети терроризировали их своими вопросами. Я не стал читать лекций, потому что новый материал лишь спровоцировал бы появление новых вопросов, но не помог бы разобраться со старыми. Свое общение со школьниками я построил по форме «вопрос – ответ»: меня спросили – я ответил. Ответил нейтрально, без осуждения, насмешек и высокомерия, без рассуждений на тему «культурно – не культурно», «правильно – не правильно», «надо – не надо». Я не стал ничего запрещать, потому что, запрещая что-то, мы делаем это желанным. Поэтому даже когда школьники провоцировали меня и задавали вопросы типа «Можно ли заниматься сексом в 12 лет?», я говорил, что можно. Хочется – занимайтесь. В противном случае своими запретами я создал бы дополнительный интерес ко всему, что связано с сексом.

Еще глупее выглядят родители, которые непоследовательны и нелогичны в своих запретах. Например, гулять в десять вечера нельзя, потому что поздно, но за хлебом идти – можно. Или как мыть полы – ребенок уже большой, а как пойти с родителями в гости – еще маленький. Так мы предаем собственные запреты, оправдываясь тем, что мы – взрослые и нам можно. Но дети не слушают то, что мы говорим, но повторяют то, что мы делаем.

Если не поддерживать ребенка в его начинаниях и инициативности, а все запрещать ему, рано или поздно он встанет в позицию протеста. Ребенок приготовил обед, а ему сказали, что он испортил продукты. Он помыл полы, а его обвинили в том, что затопил соседей. А как вы хотели, если он делает это в первый раз? Конечно, он неуклюжий, неопытный, неосторожный, несоразмерный. И ребенок уже понял свою ошибку, потому что пришли соседи, разорались – до него дошло. Ругать его дополнительно за подобные промахи, оставляя его рвение без внимания, а главными делая только последствия, – значит, отбивать раз и навсегда желание что-то делать. Тогда ребенок решает, что он вообще ничего делать не будет: «Если вы считаете, что я неаккуратно ем, тогда совсем не буду есть, умру, и поймете тогда, какого парня похоронили!» Дети очень категоричны, но их категоричность показывает, насколько им там, внутри, плохо и больно. Родителям, при желании запретить или разрешить, не нужно слушать разум, зацикленный на том, что правильно или не правильно и что подумают соседи. Так просто предают ребенка в угоду общественному мнению. Прежде чем запретить или разрешить, единственное, что стоит сделать, – это понять, что происходит здесь и сейчас, чем ребенок занят, и, если это ничем ему не грозит, позволить познавать объекты этого мира, не вмешиваясь.

 

Вопросы

 

Неужели нужно разрешать ребенку все, что бы он ни делал?

 

Если ты проживешь с ребенком его игру, понаблюдаешь за ним, то поймешь, что запрещать, собственно говоря, нечего, потому что ничего такого особенного не происходит. Да и вообще ни запретить, ни разрешить мы ничего не можем. Мы можем запретить на время, и тогда ребенок при нас не делает, а без нас – делает. Как мы можем ему не позволить что-то делать? Пристегнем его наручниками к батарее? Будем дубинкой бить? Как можно что-то не позволить? Я не о безучастности, я о том, что запреты не работают. Это всего лишь оправдание для родителей: «Я ему говорила, что нельзя, а он все равно полез – сам виноват». Это все ложь, потому что виноват ребенок или не виноват, мы все равно переживаем за него. И нет смысла списывать вину на кого-то – на него, на школу, на телевидение и прочее.

И что такое «все» разрешать? Ему не надо «все» – ребенку нужно лишь то, что важно для него. Он никогда не станет биться головою об стену и прыгать под машину, потому что любой понимает, что это глупо. «Нужность» можно создать запретами – тогда очень захочется и головой об стену, и под машину. Попробуйте заставить людей ломать стену – да не будет никто, а попробуйте запретить – тут же все сбегутся и сломают. Переключайте внимание, вместо того чтобы запрещать. Отвлеките ребенка, и он влюбится в новую игру – ему без разницы, куда энергию тратить. Либо сделайте отсрочку: «Утро вечера мудренее, завтра обсудим». Если заакцентируете внимание, он никогда не забудет, и утром придет и спросит с тебя. А если нет – завтра и не вспомнит.

 

Почему, когда что-то запрещаешь, ребенок лезет и специально делает именно это?

 

Вы давите – он сопротивляется. Создаете позицию – получаете оппозицию. Вместо того чтобы сразу орать, нужно разобраться в том, что происходит. Когда ребенок рисует на стене и в комнату влетает мама с криками «нельзя!», он смотрит с удивлением: «Как же нельзя, если я рисую и все получается? Значит, можно!» Мама кричит: «Это нехорошо!» – «Да как нехорошо, если хорошо и кайфово рисовать на стенах!» Ребенок теряется, когда родители неадекватны. Вместо того чтобы запрещать, стоит с уважением отнестись к его творчеству и просто найти подходящее место, например купить флип-чарт.

 

Моя маленькая дочь часто просит включить в машине детское радио, но я не всегда хочу его слушать. И когда я ей запрещаю, то испытываю чувство вины, будто я плохая мать. Как избавиться от чувства вины, отказывая в чем-то ребенку?

 

Это ваш страх, что потом дочь откажет вам, ведь ваш отказ даст ей это право. И это страх не дает вам быть честной по отношению к себе. Точно так же как мы боимся попросить, чтобы потом не просили у нас. Зачастую мы боимся запрещать из страха, что ребенок обидится, подумает, что мы его бросили и не любим, что мы окажемся плохими родителями. Мы сами выстраиваем цепочку невероятных последствий нашего отказа, основанную на страхе и на желании хорошо выглядеть в любом случае. У нас с дочерью тоже бывают такие ситуации, когда она говорит: «Мне не нравится твоя музыка, включи другую». Если у меня нет внутреннего протеста, я могу включить то, что ей нравится, а если протест есть, я ей откажу, и разговор на этом заканчивается. Не стоит обманывать себя, не подкладывайтесь под ребенка. Потому что мы сначала терпим, терпим, а потом начинаем срываться на истерику, злость и ярость. Ведь если мы хотим что-то для себя, то это не значит, что мы кого-то предали. Существует комплекс: «Я хороший только тогда, если всем жертвую, а если не жертвую – я негодяй». И потому мы жертвуем собой и страдаем от этого. Если вы и дальше будете стараться угодить дочери, знаете, чем это закончится? Тем, что вы начнете ненавидеть дочь за ее непосредственность и себя за свою слабость, что не можете ей отказать. Не доводите до этого – будьте честными.

 

Игрушки – наша больная тема с дочерью. Если она пришла в магазин, начинает попрошайничать, требовать – ей обязательно нужно что-то купить. Как без этого обойтись?

 

А сами вы как себе ведете, когда вам что-то нужно от мужа? Тоже по принципу «мы за ценой не постоим»? Точно тому же научилась и ваша дочь. Прекратите это делать сами – и ваша дочь тоже перестанет. Сейчас вы не можете противостоять ее давлению и манипуляциям, потому что она училась у вас. Мы же себе все прощаем, поэтому прощаем детям, когда они ведут себя, как мы сами. Мы не можем что-то подавить или прервать, ведь это символически означало бы подавить и прервать это в себе. Вы не можете подавить склонность к манипуляциям у дочери, потому что это присутствует и у вас. Вы не знаете другого способа что-то получить – вовлекать, договариваться, быть искренней, креативить, вы не умеете влюблять, и все, что остается, – манипулировать.

 

Могу я отказать ребенку в игрушке, которую он просит, если эта игрушка не нравится мне лично и я считаю ее ненужной?

 

Получается, что вы ходите в магазин, покупаете игрушки себе, а потом пытаетесь навязать их ребенку. А он тут при чем? Кому покупаются игрушки? Кто из вас ребенок?

 

Мне нужно посмотреть что-то в магазине, а дочь в этот момент со мной. Заходим, я начинаю смотреть обувь, она тут же бежит к детской полке, начинает что-то мерить, намекать. Как сделать так, чтобы можно было ходить с ней в магазин, но при этом каждый раз не начинались просьбы ей что-то купить, конфликты, долгие разговоры и переговоры? Как быстро, без скандалов сделать покупки и уйти?

 

Ее просьбы – тот налог, который вы платите за то, что она вынуждена участвовать в ваших планах. Ходите в магазин без ребенка, а если оставить его не с кем, то делайте профилактику: «Мы идем, чтобы купить туфли мне, а не тебе. Если для тебя это не приемлемо, я могу сходить завтра одна, но все равно куплю только себе». Конечно, велика вероятность, что ребенок выберет то, что ему выгодно, – то есть чтобы вы сегодня были с ним, а в магазин пошли завтра. Так и сделайте. Сегодня он выиграл и получил маму, а завтра выиграла мама и купила себе туфли.