Концептуальный анализ супервентности

Для того, чтобы приблизится к возможности ответа, Чалмерс вводит и объясняет понятие супервентности. Определяет он ее так: «В-свойства супервентны на А-свойствах, если невозможны две ситуации, тождественные в плане А-свойств, но различные в их В-свойствах»[50]. С помощью понятия супервентности у нас появляется возможность анализировать взаимосвязь различных характеристик. Например: давление газа супервентно на температуре и объеме, а изображение на экране компьютера супервентно на совокупности электронных сигналов с системном блоке.

Во всех этих случаях мы имеем факт точного отношения между одним аспектом и другим, что дает нам возможность спросить – «супервентно ли феноменальное на психологическом?». Если мы предоставим доказательство супервентности, то у нас появится возможность обозначить отношения псхиологическое-феноменальное хотя бы в одностороннем порядке со стороны психологического. Самая большая загвоздка в том, что предоставить такое доказательство представляется затруднительным, пока мы не проясним понятие супервентность.

Важным моментом для Чалмерса является вопрос, влечет ли за собой факт супервентности возможность редуктивного объяснения В-свойств через А-свойства? Если это действительно так, тогда трудная проблема сознания сводится к доказательству супервентности феноменального на психическом. Дл ответа на первый вопрос Чалмерс разделяет супервентность на логическую и естественную[51]. Естественная супервентность отражает взаимосвязь тех или иных фактах в рамках нашего мира, то есть «когда А-факты естественно вынуждают В-факты»[52]. Логическая супервентность же имеет более широкую трактовку – она отражает связь фактов в любом из возможных миров.

Естественная супервентность сознания на физическом кажется логичной, но далеко не очевидно следование из этого логической супервентности. В качестве примера Чалмерс приводит в пример тот случай, когда два физически тождественных существа могут переживать разный субъективный опыт. В таком случае супервентность отражает лишь очень точную, но не необходимую корреляцию между сознательным и физическим.

В различии между естественной и логической супервентности есть еще одна важная деталь. Допустим, мир был действительно создан Богом. Тогда при логической супервентности факты сознания являются «бесплатным приложением», автоматически появляющимся при создании физического мира. В случае же естественной супервентности, факты сознания и физический мир подразумевают дополнительное божественное вмешательство, или опосредование каким бы то ни было законом. Если бы он этого не сделал, ту существование фактов сознания было бы абсолютно необязательным.

С помощью этого мы можем переформулировать понятие материализма (физикализма) в виде «материализм верен, если все позитивные факты факты об этом мире глобально логически супервентны на физических фактах»[53]. С этой точки зрения материализм понимается как не онтологическая, а гносеологическая концепция. Если все позитивные факты исчерпываются физическими фактами, то это отнюдь не значит, что «ничего кроме физического нет». При такой модели вполне возможно существование ненаблюдаемых сущностей (очень часто Чалмерс приводит в пример ангелов), которые, однако, абсолютно не влияют на множество доступных нам фактов о мире. В таком случае можно утверждать, что никакой познавательной ценности эти сущности не представляют, а следовательно, можно считать их несуществующими (согласно принципу бритвы Оккама).

Однако в подобной аргументации существует концептуальная «лазейка», которую Чалмерс не упоминает. Предположим, что материализм верен и все наши позитивные знания о мире исчерпываются физическими фактами. Однако, это абсолютно не запрещает нам предположить, что некоторые физические факты фундированы воздействием «невидимых сущностей». Почему бы не предположить, что ангелы действительно каузально воздействуют на наш мир, но по причине того, что нам доступны только физические факты мы можем наблюдать лишь конечные результаты. Хаотические системы[54] предполагают аналитическую невычислимость систем уравнений, по которым они описываются, так как предоставить общее решение дифференциальных уравнений (которыми хаотические системы описываются) можно только в ограниченном (и меньшем, относительно общего) количестве случаев.

В таком случае не нарушается каузальная замкнутость на физическом, так как позитивные факты мы получаем апостериори (в силу определения позитивных фактов как таковых), а никак не до того момента, как (гипотетически) ангелы влияют на физические факты. В таком случае, сам момент влияния ангелов каузально непредсказуем, однако в силу того, что они оказывают воздействие на наш физический мир, то автоматически апостериори «включатся» в физическую картину мира. Однако это «включение» носит не включение их атрибутов, но лишь модусов. Ввиду этого у нас все так же нет никаких оснований говорить о том, что они действительно существуют, однако у нас нет и сильных аргументов в пользу того, что они концептуально невероятны.

Как выйти из этой неопределенности? Задача состоит в исследовании того, возможно ли функционирование физического мира, основываясь лишь на механике описания самих физических процессов и их каузальных связей? Одной из подобных сущностей, безусловно, является сознание. Трудная проблема сознания как раз и является такой формулировкой вопроса, ответ на который даст нам возможность либо полностью редуцировать наш мир к набору физических фактов, либо с необходимостью утвердить существование внефизических сущностей, которые в той или иной степени онтологически фундированы. Если мозг не может выполнять свои функции без возникновения субъективного опыта с необходимостью, значит сознание логически супервентно на физическом и предоставляется «бесплатно» к функциям мозга. С другой стороны, это следствие предполагает существование сознания в той или иной степени как концептуальной структуры, остающейся нередуцированной, но «намертво» привязанной к мозгу. В таком случае любые апостериорные факты будут указывать на то, что сознание является эпифеноменом и не влияет на поведение, так как его (поведение) можно объяснить из самого себя. С другой стороны, в рамках научных экспериментов нам недоступен априорный анализ действительности, так что концептуально сознание может иметь влияние на поведение.

Имея ввиду вышесказанное можно сказать, что возможное строгое доказательство логической супервентности феноменального на физическом только подтвердит тот факт, что субъективный опыт является неотъемлемой частью нашего мира и не может быть редуцирован к описанию физических процессов. На первый взгляд это кажется самопротиворечивым и парадоксальным, но это не так.

Как я упомянул выше, позитивные факты о мире (то есть все то, что можно назвать физическим/материальным) всегда доступны нам апостериори. В таком случае научные теории, особенно применительно к сознанию, всего лишь могут обладать прогностической ценностью, но отнюдь не должны. В этом заключается одна из главных тонкостей точного и строгого понимания физикализма, того физикализма, которого последовательно придерживается Деннет. Действительно, если не брать в расчет технические ограничения современной нейронауки, то мы концептуально сможем описать соотношение любого мозгового процесса с коррелирующим с ним субъективным опытом. Да, с этой точки зрения никакого «внутреннего наблюдателя» не существует, потому что «кто» бы им ни был (если он действительно есть и не является эпифеноменом), «его» действительно нет ни в мозге, ни вообще где либо, куда распространяется наш эмпирический опыт. Мы все так же будем концептуально неспособны описать и смоделировать новые качества субъективного опыта.

Однако если все действительно так, как описано выше, то что это дает нам для решения трудной проблемы сознания? В определенном смысле – ничего нового, так как единственным следствием последовательного анализа хода рассуждений Деннета и Чалмерса (которые являются самыми знаковыми представителями двух разных направлений) является концептуальное ограничение наших познавательных возможностей в рамках строгой науки. Как бы современная аналитическая философия сознания ни старалась построить полную картину мира на основе одних только позитивных знаний – следствием все равно является появление такого рода сущностей, которые не укладываются в рамки позитивизма.

Для того, чтобы привести еще одну иллюстрацию того, о чем я говорю, предлагаю обратиться к актуальной проблеме искусственного интеллекта, а именно – к Китайской Комнате.