Воссоединение с матерью

После уединения в детской возвращение к матери для большинства малы­шей приносит облегчение. Они знают, что будут с ней, но чувствуют, что через короткое время их снова заберут, как было после рождения. Они со­бираются с силами для повторения ранее пережитого. Счастливый или не­счастливый характер воссоединения зависит от отношения обоих — мате­ри и ребенка.

Сьюзен негодует

Они принесли меня к моей маме. Она была действительно рада. Она подня­ла меня и взяла на руки. Мне было хорошо, но я злилась на нее. Она была действительно счастлива, но меня это больше не волновало. Она бросила меня. Я была сердита на нее.

Когда она держала меня на руках и мне становилось с ней тепло, я забыва­ла, какой сердитой я была.

Джеки

Мы вместе в ее комнате, она держит меня на руках и кормит. Мне это нра­вится. Я чувствую себя в безопасности. Она разговаривает со мной. Она произносит мое имя. Она говорит мне, что я ей нравлюсь и я симпатичная. Затем они снова меня уносят.

Маме Даны был 21 год. Она не была подготовлена к материнству и явно нервничала. Однако она старалась, как могла, и ее любовь проявилась.

Дана поняла свою маму

Она держит меня на руках, на мне белое одеяло. Она смотрит на меня, при­касается ко мне. Я чувствую себя в безопасности у нее на руках, мне теп­ло. Мне лучше... я не в закрытой коробке. Я становлюсь спокойнее.

Она нервничала из-за того, как держать меня. Она не знала, правильно ли держит меня. Она казалась напряженной, но радостной и счастливой. Она постоянно меняла стороны, когда держала меня...

Я вижу ее окруженную подушками в больничной кровати. Она сидит и кор­мит меня (из бутылочки). Это невкусно, но хорошо. По вкусу напоминает витамины...

Я сплю спокойно. Удобно.

Нэнси

Первое молоко было грудное. И оно было очень плохое! В нем был при­вкус гнева. У него был раздражающий, горький вкус... Это потому, что ни­кто не любил меня. Никто не хотел меня.

Воссоединение Эмилии с мамой после родов сопровождалось посещением папы. Пока малышка слушала разговор родителей, она ощущала себя больше объектом, чем человеком, и не была уверена, что она им очень нравится.

Эмилия

Вроде я в той же комнате (с ней). Я могу слышать ее голос, а потом голос моего папы. Они возбужденно беседуют о родах.

Затем он подходит и смотрит на меня. Но не берет меня. Он просто тыкает в меня пальцем. Он говорит что-то глупое, типа "У-тю-тю".

Он не знает, что я человек. Я вещь по имени малышка. Он говорит: "Таковы все малыши; эта была достаточно трудной". Я не думаю, что я была такой трудной.

Я не думаю, что мне очень нравятся эти люди. От них у меня болит голо­ва... Они не думают, что я человек. Я знаю, что я есть.